«Не люблю малиновый фраппе, и самоката у меня никогда не было». Бывший зять босса ОКР наконец заговорил – из Америки
За последний год жизнь Константина Лоханова совершила крутой разворот.
Еще в январе 2022-го он – приличный саблист, участник Олимпийских игр в Токио (в личном турнире выбыл в 1/16, в команде – 7-е место), супруг двукратной олимпийской чемпионки Софии Поздняковой. Семейная идиллия, шикарные отношения с тестем (главой ОКР Станиславом Поздняковым) и отличные перспективы на следующий олимпийский цикл.
Все изменилось уже в феврале. София и Константин – больше не пара, а бывший тесть называет его «испуганным любителем малинового фраппе и желтых самокатов» и гордится правильным воспитанием дочери. Лоханов уехал из России, уже не входит в сборную и вообще не может фехтовать.
Весь прошедший год он молчал, с сентября на тему отъезда – один краткий пост в соцсетях без подробностей. Мы связались с Константином, который живет в США, и спросили: что все-таки случилось?
«Не понимаю, какое отношение к моей семье имеют Журова и Терюшков»
– Как у тебя дела?
– Прекрасно! Я живу в Сан-Диего, штат Калифорния, на границе с Мексикой. Считается, что климат здесь – лучший в мире. Рядом океан, зимой температура градусов 15, летом 25-30. Не хотел ехать в холод, это было одним из критериев выбора места. Поэтому, например, Нью-Йорк на данный момент не для меня.
Недавно закончил все процессы с документами, было очень много бюрократии. Но теперь я могу тут находиться и официально работать. Мой друг, Дмитрий Гай, которого я знаю уже лет десять, предложил мне работу в местном клубе La Jolla Fencing Academy. Буду тренировать подрастающее поколение.
– Давай вернемся в февраль 2022-го.
– Я улетел из Москвы в Мюнхен 23 февраля. Обычное утро, регулярный рейс «Аэрофлота», новая поездка по медицинским делам. Стала снова болеть нога, я поехал посоветоваться с доктором. На тот момент даже не знал, что потребуется еще одна операция. На месте встретил знакомый Саша, который помогал с оргвопросами. Он из Харькова, хотя 15 лет там не живет. Уже ходили разные разговоры, и помню, я еще доказывал ему, что все будет нормально, не надо паники.
Проснулся утром 24-го в гостинице, и мой телефон взорвался от сообщений и новостей. Весь день я просидел в шоке, а утром 25 февраля меня прооперировали.
– Твои мысли, когда очнулся от наркоза и понял, что происходит?
– Как у всех: шок, непонимание, неверие... Я приехал в клинику в 7 утра. Потом меня долго оперировали, в районе обеда проснулся после наркоза. А потом бам-с! Мне больно, у меня, похоже, больше нет дома, новости приходят каждую минуту...
У меня же рядом был человек оттуда, у которого была информация с места событий. С первых дней они с братом стали помогать беженцам, вывозили людей с границы с Польшей и с Венгрией. Не было варианта не погрузиться в этот новостной поток. Главной мыслью, конечно, было «зачем это все?!» Но вот что лично мне с этим теперь делать, придумал не сразу...
– Какие были варианты?
– После операции я 6 недель должен был использовать костыли, а потом пройти курс реабилитации там же, в Мюнхене. Уже начали отменять рейсы, и я понимал, что если сейчас вернусь в Москву, вряд ли прилечу обратно. Это как минимум была бытовая причина, чтобы остаться.
При этом я целыми днями лежал один в пустом номере, толком не мог двигаться, только заказывал еду с доставкой. Потом у меня пошел перегруз на левую – здоровую – ногу, и она тоже стала болеть. Врачи предложили еще одну, уже третью за 5 месяцев операцию, но к этому я не был готов. Вообще не факт, что это помогло бы: ведь правую ногу мне резали дважды, но она все равно болит.
Но если отказываюсь от операции, то не могу больше фехтовать. А что я тогда там буду делать?
– «Классная» ситуация: один на костылях, в чужой стране, без профессии... Как ты это вывез морально?
– Очень плохо вывез. Засыпал в 6 утра, просыпался в обед, словил пару приличных панических атак. Кроме Саши и его брата, который приехал в гости, никого из знакомых рядом не было. Раз-два в неделю они ко мне заезжали, мы шли в магазин, закупали продукты. А все остальное время я был один. Много времени, чтобы подумать о жизни.
Каждый день я был на телефоне с папой, он очень меня поддерживал. Лучшие друзья дистанционно – тоже. Мама у меня умерла в октябре 2021-го.
– А жена?
– Мне не хочется выносить это в интервью. Пусть все, что было, останется между нами.
– А почему – ведь ее сторона не стесняется говорить о тебе публично?
– Потому что личная жизнь касается только двоих и никого больше. Я не понимаю, какое отношение к моей семье имеют Журова или Терюшков. Почему они позволяют себе говорить о том, чего не знают?
Мы взрослые люди. Я принял свое решение, она приняла свое. Так бывает. И если вы внимательно посмотрите, лично София ничего о нас не говорила в прессе.
– История не знает сослагательного наклонения, но все же: если бы не события в феврале – вы бы остались парой?
– Да, конечно. Ничего бы не случилось.
– Цитата из интервью твоего бывшего тестя Станислава Позднякова: «Воспитание и любовь к родине позволили Софии не разделить участь испуганных любителей малинового фраппе и желтых самокатов». Давай разбираться, что же там с фраппе?
– Если я за всю жизнь два раза выпил фраппе, то это максимум. Никогда не любил большие сладкие холодные напитки. Я даже не знал, что это такое, разобрался после вашего текста. И кстати, самоката любого цвета у меня тоже никогда не было.
– Когда ты прочитал эти слова – разозлился?
– Улыбнулся. Если бы там было что-то такое, что я реально люблю, что действительно про меня.... А так – мы только посмеялись с друзьями.
– Давай снова пофантазируем: если бы отцом Софии был другой человек, все могло бы быть иначе?
– Возможно, но мы этого уже никогда не узнаем. Не хочу спекулировать.
Жизнь заграницей: скакал на костылях по банкоматам, сфоткался с Noize MC* и встретил Рождество в Нью-Йорке
– Как ты добывал из дома деньги, вещи, документы?
– Документы все были с собой. С деньгами: мониторил новости, и когда пошли ссылки, что вот-вот заблокируют карточки, мы с Сашей ночью объехали все банкоматы. Я скакал на костылях и снимал деньги, сколько получалось. Минимум вещей привез друг, остальные в коробках до сих пор стоят в Москве.
– Как ты после этого оказался в США?
– У меня здесь живет лучший друг, и изначально я просто поехал к нему в гости. Я был в США уже раз пять или шесть до этого, мне тут комфортно. Я говорю по-английски. Может быть, с ошибками, но проблем с коммуникацией нет. Здесь много людей, развито фехтование – то есть хватает возможностей.
– После известия об отъезде тебя еще моментально исключили из состава сборной России.
– Да, хотя это странно: многие спортсмены живут за пределами страны и спокойно остаются членами российской команды. Я в любом случае не стал бы выступать за Россию сейчас, но разве сам по себе отъезд – причина для исключения из сборной, как они озвучили?
– Как ты относишься к российским спортсменам, которые идут на смену гражданства в попытке вырваться из изоляции?
– Если человек не поддерживает то, что сейчас происходит, и при этом у него есть возможность уехать – то почему он должен отказываться от своей карьеры и будущего?
– А к спортсменам вроде Вероники Степановой?
– Я не знаком с ней, только слышал. В моем окружении таких людей нет.
– Были разочарования?
– Да, конечно были. Как и у всех. Особенно если брать не только близкий круг, но и артистов, музыкантов, известных спортсменов.... Все их любили, а потом кто-то оказался хорошим человеком, а кто-то – не очень.
– Ты недавно был на американском концерте Noize MC (признан иноагентом в РФ – Sports.ru).
– Я люблю Noize уже очень давно, первый раз был на его концерте с папой в Саратове в 2011 году, мне было 12 лет. В Лос-Анджелесе он выступал на легендарной арене Whisky A Go-Go – там раньше пели The Doors, The Beatles, другие звезды. Был аншлаг, в общей сложности человек 500. Русские, украинцы, белорусы – все абсолютно спокойно тусили вместе.
После концерта я хотел подождать Noize на улице и спросил охранника, где они будут выходить. А охранник как-то ко мне проникся и в итоге провел в гримерку. Noize был безумно уставший. Он же приехал без группы и давал трехчасовой концерт в одиночку. Я сказал «спасибо», мы сфоткались, и на этом все.
– Ты сказал, кто ты такой?
– Да нет, зачем? По его меркам я в любом случае «просто какой-то чувак».
– По чему из своей российской жизни ты скучаешь в США?
– Чего-то материального в голову не приходит. Смена сезонов? В декабре был в Юте – там шел снег. Был в Нью-Йорке на Рождество – там настоящая зима, все как у нас.
В плане еды я всегда был очень привередливым, многое не ем – и тут, и в России. Гречку, сразу скажу, не люблю. Вообще, в Америке в больших городах ты можешь без проблем найти практически все, что придет в голову. Есть русские магазины, где продаются гречка, творог, что там еще все любят?
Здесь живет мой лучший друг, много еще друзей – общения в достатке, даже, наверное, больше, чем было в Москве. Встречаю очень много русскоязычных.
По чему я скучаю? Наверное, по Санкт-Петербургу. Там много отличных баров, ресторанов, особая атмосфера. Москва, Питер, любимые места....
– Ты сталкивался с какими-то проблемами из-за того, что ты из России?
– Абсолютно нет. В Германии мне помогали и везде возили два украинца. Я там ходил на футбол, случайный парень спросил, откуда я, а когда услышал – наоборот, похлопал по плечу. В США тоже никаких проблем не было. Если ты занимаешь адекватную человеческую позицию, то люди и будут к тебе нормально относиться.
В октябре Лоханов потерял маму. «Начал приходить в себя только месяца два назад»
– В октябре у тебя умерла мама. Что случилось?
– Ковид. В конце сентября у меня усилилась боль в тазобедренном суставе, и я полетел в Германию. 4 октября лег спать, а 5-го мне звонят и говорят, что мамы не стало. Ей было 43 года. И я не успел.
Мне кажется, я начал приходить в себя только месяца два назад. Я обычно люблю всякие движухи, ходить на концерты, баскетбол, хоккей. Но весь этот год я почти никуда не ходил, не хотелось. Что-то переключилось только после концерта Noize MC.
– Объясни, откуда у тебя настолько серьезные проблемы со здоровьем?
– Скорее всего, потому что в период интенсивного роста, когда кости еще были мягкими, я уже серьезно тренировался. И в результате в тазобедренном суставе части кости деформировались и при ротации травмировали сухожилие. Во время первой операции оно было чуть надорвано, а во второй – уже по-настоящему порвано и просто висело внизу. Поэтому и целых 6 недель костылей.
По-хорошему, чтобы полностью это починить, нужна полостная операция – разрезать всю ногу и поправить кость. Но тогда это будет несовместимо не то что с профессиональным спортом, а вообще с любой активностью.
– Как ты фехтовал с такой травмой?
– С октября 2020-го до июля 2021-го – на обезболивающих. На последних отборочных соревнованиях на Олимпиаду мог фехтовать только на уколах. Тренировался тоже через боль или на таблетках, а какие были варианты?
– Ты скучаешь по фехтованию?
– Первое время – вообще не скучал, было не до этого. А сейчас – скучаю.
– Как в США устроено фехтование?
– Как чисто коммерческое предприятие. Родители платят за все: тренера, инвентарь, сборы, аренду зала... Это очень большие деньги. В зависимости от возраста и уровня подготовки это несколько тысяч долларов в месяц только за занятия. Плюс поездки на соревнования, и никто не сказал, что они будут близкими. Например, последнее первенство страны было в Кентукки – для многих это другой конец страны, лететь 8 часов с пересадкой. Билеты, гостиницы, стартовые взносы – все с родителей.
Они много платят, но поэтому и вправе активно влиять на тренировочный процесс. Постоянные вопросы – нормально. В России обычно по-другому: ты ничего (или почти ничего) не платишь, но и не предъявляешь претензий.
– А зачем родителям так много платить? Вряд ли даже олимпийский чемпион по фехтованию в США станет миллионером.
– Фехтование дает очень хорошие бонусы при поступлении в колледж. Это, на мой взгляд, как недостаток системы, так и ее плюс: значительная часть людей после поступления заканчивает с профессиональным спортом, но получает образование в лучших мировых университетах.
Но при этом я ездил на пару всеамериканских соревнований, масштаб впечатляет. Огромный ангар с безумным количеством дорожек, участников суммарно – около 7 тысяч. Для сравнения, на чемпионате России будет в районе 500 человек.
– Тебя в США знают? Может, в сборную пригласят?
– Это вряд ли, потому что получение американского гражданства – очень длительный процесс, который почти невозможно ускорить.
– То есть выступлений за другую страну ты не исключаешь?
– Это чисто абстрактный разговор, потому что проблем со здоровьем никто не отменял. Если бы я был здоров, почему нет?
– Как ты относишься к людям, которые не уезжают из России?
– Я никому не судья. Чтобы уехать, особенно если дома есть жесткие привязки, действительно нужно очень много смелости. Не получится уехать и в новой стране все устроить так же, как у тебя было дома. Ты в любом случае проходишь через кризис, через сложности.
Но я не понимаю людей, которые придумывают левые отмазки и пытаются усидеть на двух стульях. Нельзя быть одновременно и тут, и там. Думаете, мне легко так говорить, потому что я не в России? Но разве мне было легко, когда я скакал один в Германии на костылях?
Я последнее время много думал, что такое родина.
– Место, где ты чувствуешь себя дома?
– Тогда в США, но я же не американец пока.
Родина – от слова «род», то есть по рождению. Я родился в Казахстане и прожил там первые два года. Потом родители уехали в Россию.
Место, где вырос? Тогда Саратов. Но я довольно рано переехал в Москву, плюс мы всегда много ездили по разным странам, поэтому я, наверное, даже не смогу сказать, где мой дом...
Родина – это место, откуда я. Вот такая формулировка мне ближе. Я бы назвал себя cosmopolitan, в переводе на русский, это что-то вроде человека мира.
– Где ты себя видишь через год?
– В мире без войн.
* – признан в России иностранным агентом
Фото: Instagram/kostyalokhanov, sofiya_lokhanova
А как спортсмен на удивление активный, сразу работу нашел, и не депутатскую или управленческую, что необычно для тепличного российского воспитания спортсменов.