Фабиано Каруана: «Я совсем не такой «ботаник», каким меня хотят видеть»
Портал chesspro.ru предлагает читателям интервью с надеждой итальянских шахмат - двадцатилетним Фабиано Каруано. Публикую полностью.
За последний месяц в рейтинг-листе ФИДЕ произошли существенные перестановки, главной из которых стал "прыжок" 20-летнего итальянца Фабиано Каруаны, потеснившего экс-чемпиона мира Крамника и впервые в карьере поднявшегося на третью строчку. В прошлом году он произвел настоящую сенсацию! Стремительно ворвавшись в элиту, Каруана, который прежде никогда не играл с лучшими из лучших, ничуть не стушевался, а сразу же показал “товар лицом”. В Дортмунде итальянец занял первое место, на Мемориале Таля и в финале «Большого шлема» был в шаге от успеха. Ну а в этом году он продолжил свое восхождение, добавив к победе в Цюрихе отличные результаты в Салониках и в Москве. Каковы следующие цели Фабиано?
– Прежде всего, поздравляем с третьим местом в рейтинге ФИДЕ! Насколько важно для вас это событие?
– Спасибо, это большой шаг для меня. Я, можно сказать, обозначил свои амбиции – показал, что не только хочу, но и могу быть среди лучших игроков мира. Между тем, чтобы просто находиться в Топ-10, и третьей строчкой рейтинга – большая разница.
– Как по-вашему, рейтинг отражает реальное положение дел или это условность?
– Рейтинг – довольно объективный фактор, однако не надо забывать, что он меняется после каждого турнира. Да вы посмотрите, какое движение идет в Топ-10! За последний год я побывал уже и пятым, и седьмым... Никто не скажет, кто сейчас реально сильнейший игрок. Конечно же, это не касается Карлсена – его лидерство не обсуждается, но все остальные... могут сыграть как хорошо, так и провалиться. Многое зависит от формы, от конкретного состояния.
– Есть объяснение столь мощной ротации в первой десятке? Раньше люди годами занимали одни и те же позиции, а теперь никакой стабильности!
– Первое объяснение – турниров стало гораздо больше, и стоит кому-то выступить не в самой лучшей форме, игрок потеряет много пунктов, а другой приобретет. Второе объяснение – игроков на самом верху разделяют не так много очков Эло. Между Карякиным, Грищуком и Накамурой по 3-4 пункта разницы, так что перемены будут происходить после каждой партии!
– А что для вас важнее – положение в рейтинге или выигрыши супертурниров и победы над лучшими игроками мира?
– Рейтинг важен для меня как показатель моей силы, потому что я не так-то часто побеждаю в крупных турнирах. Увы. Магнус, например, выиграл их больше, чем я швейцарок. Я куда чаще оказываюсь вторым-третьим, единоличных побед у меня не так-то много. Тешу себя надеждой, что у меня еще все впереди – прошел всего год с тех пор, как я играю на топ-уровне.
– Можно сказать, что принципиально настраиваете себя только на победы?
– Да, конечно, ради чего тогда выходить на старт? Другое дело, что я не один такой. В элите каждый приезжает на турнир для того чтобы победить, – так что все не так просто.
– Как-то раз слышал мнение, что вы любите шахматы... сами по себе, не придавая значения внешним факторам - победам, рейтингу. Так ли это?
– Пожалуй, сказать так будет преувеличением. Но я стремлюсь делать свою работу лучшим образом, отдавать занятиям и игре всего себя. Стать сильнее, подняться на новый уровень, все остальное должно приложиться. Если ты будешь фокусироваться на рейтинге, победах против топ-игроков или на чем-то другом, очень легко упустить главное и начать проигрывать.
– Прошлым летом вы впервые пробрались в первую десятку. Было ощущение, что вышли на какой-то другой уровень?..
– Это было свежее ощущение и хороший опыт. А за последний год я сыграл много сильных турниров, соревнуясь с Карлсеном, Ароняном, Крамником, Анандом... Когда все время приходится играть с сильнейшими, это тяжело, но с другой стороны, дает неоценимый опыт. Его никогда не получишь, просто занимаясь шахматами дома. И я ожидаемо вырос как шахматист... Еще не так давно смотрел на всех этих игроков снизу вверх, а теперь у меня есть ощущение, что не уступаю им, чувствую себя достаточно комфортно и могу бороться за самые высокие цели.
– Быстро ли вы почувствовали разницу между игроками первой десятки и просто сильными гроссмейстерами?
– Внешне разница не такая большая, они делают все то же самое, что и остальные игроки, но у каждого в игре есть масса нюансов, не поняв которые, с ними не сладить. Достаточно назвать Карлсена – кажется, он не делает ничего сверхъестественного, но говорить это способны только единицы, да и то не всегда. Когда смотришь со стороны, не так-то просто понять эту изюминку, а главное – найти противоядие против такой игры. Магнус вообще особый случай. Он каждую свою партию играет только на победу: белыми, черными, против кого угодно. Лишить его уверенности очень нелегко, заставить ошибаться почти невозможно, но... мне пару раз удалось!
– То есть в игре на высшем уровне все дело в психологии?
– В очень большой степени. Соперники стараются лишить друг друга уверенности в себе, лишь в этой ситуации можно использовать свои козыри. Так бы большинство партий заканчивались вничью, потому что уровень подготовки у топ-игроков вполне сопоставимый...
Например, я заметил, что Карлсен не проявляет особой радости после побед и практически не расстраивается после поражений, он все время настроен на борьбу и не проявляет человеческих слабостей, желания передохнуть, провести партию без должного напряжения, даже в том случае, если она не имеет никакого турнирного значения для него. Это не так просто.
– Тогда как вам сходу, не сбавляя оборотов, удалось не просто удержаться на этом уровне, но продолжать прогрессировать? В чем ваш секрет?
– Никакого особого секрета нет. Я просто всегда относился к шахматам серьезно, я понимал – это мое! Но нельзя расслабляться, давать себе поблажки. Хотя на самом деле никто не может объяснить, почему одним удается продолжать двигаться наверх, кому-то лишь удержаться на достигнутых рубежах, а кто-то постепенно спускается вниз. Рецептов не существует.
– Почему другие не в состоянии совершить то, что удалось вам?
– Я уверен, на это способны многие, но кто-то не справляется с психологией, кому-то просто не хватает профессионализма или таланта, чтобы повторить мой путь. Считаю, что смена лидеров в первой десятке могла бы происходить гораздо чаще, чем это случается сейчас.
– Когда вы, 19-летний мальчишка, поняли, что в состоянии бороться на равных с Карлсеном и Крамником, Ароняном и Анандом, не показалось, что шахматы – “простая игра”?
– Нет, шахматы – не простая игра. Смотрю свои партии против сильнейших игроков и нахожу в них массу ошибок! При сильном сопротивлении, ясно, ошибаешься гораздо чаще, чем в спокойной обстановке, но чтобы так часто?! Я проанализировал эту ситуацию и сделал для себя выводы. Но по большому счету, далеко не всякую ошибку соперника можно использовать, а превращать минимальное преимущество в постоянные победы наверху может лишь Карлсен.
– Чем нынешний Каруана отличается от вас образца Мемориала Таля прошлого года?
– Да, тот турнир по большому счету был первым моим испытанием на высшем уровне. Что я в тот момент чувствовал? Хм... У меня тогда не было тревоги за свой результат, за готовность к турниру, я не чувствовал, что в чем-то принципиально уступаю соперникам и это помешает мне играть каждую партию на победу. Нынче мои тогдашние ощущения просто обрели подтверждение результатами, игрой. Я отличаюсь от себя годичной давности, но не принципиально.
– В первый раз выходить на бой против Карлсена или Крамника, думая только о победе – это не так-то просто. Где вам удалось заручиться такой уверенностью в своих силах?
– Хочу поблагодарить моего тренера Владимира Чучелова, он придавал мне уверенность перед каждой партией. Думаю, если бы я приехал на тот турнир один, мне было бы намного труднее. У меня к тому же случилась небольшая проблема с самолетом, я прилетел намного позже и без багажа, провалил блицтурнир, а потом проиграл и партию первого тура Морозевичу и чудом не проиграл Накамуре во втором... Создавалось ощущение, что хорошо это для меня не кончится, но я не опускал рук. Мне удалось стабилизировать ситуацию, – и к перерыву выиграть пару партий, в том числе у Крамника. Худшее осталось позади, и я чуть не выиграл Мемориал.
– Партия с Крамником получилась “знаковой” для вас, особенно если вспомнить, что вы еще раз обыграли Владимира через три недели в Дортмунде. Что вы почувствовали?
– В Москве? Это было одно из ярких воспоминаний. Помню, пришел на партию с настроением “искать шансы”, ведь я знал, что накануне у Крамника была тяжелейшая партия с МакШейном. Удалось получить небольшой перевес и довести его до победы. Пусть это был не лучший день у Владимира, но это не отменяет важности выигрыша у него. Это один из легендарных игроков, который победил в матче Каспарова!
Изменилось ли во мне что-то после этой победы? Не знаю. Приятно, когда ты побеждаешь в партиях с Крамником, Карлсеном, Ароняном или Анандом. Каким-то особым откровением они для меня не стали, понимал, что способен на это. В принципе, победить один раз можно кого угодно, важно научиться делать это постоянно, опережать их в турнирах. Я стараюсь...
– За последний год вы выиграли или делили первое место в четырех сильнейших турнирах. Могли бы сказать, в каком из них показали свой пик?
– Наверное, в Сан-Паулу и Бильбао, в финале “Большого шлема”. Увы, я занял там только второе место, уступив в перебое Карлсену, но в классических шахматах смог победить его. Это был мой лучший турнир в жизни по перфомансу и, наверное, по качеству игры.
– После победы в Дортмунде показалось, что вы ехали туда только за первым местом!
– Уверенность у меня была сумасшедшая... Мемориал Таля, Дортмунд – все это настраивало на позитивный лад, я знал, что еду на один из сильнейших турниров в истории, и был готов ко всему. Не знал, как насчет первого места, но после того как я выиграл у Карлсена и Карякина в двух первых турах - играл каждую следующую партию в приподнятом настроении и был близок к итоговой победе. Увы, Магнус приложил все силы, чтобы догнать меня в Бильбао, и не без помощи соперников сделал это.
– Что чувствовали, когда вернулись из Бразилии, имея солидный отрыв от норвежца?
– Я был доволен, понимал, что шансы на победу очень велики. Но, конечно, нервничал из-за того, что между первой и второй частью был десятидневный перерыв. Фактически в Испании у нас должен был начаться новый турнир: новое место, другая публика и т.д. Думаю, если бы мы доиграли в Сан-Паулу, у Карлсена было бы куда меньше шансов догнать меня.
– Были разочарованы, когда позволили ему догнать вас?
– Не так сильно. Он заслужил свой успех. В Бильбао Магнус показал фантастическую игру, обыграл меня в личной встрече. В конце концов, даже став вторым, я остался доволен. Скажи мне кто-нибудь перед стартом, что все сложится именно так – мы разделим с Магнусом победу, – согласился бы не раздумывая! К финишу турнира я все-таки уже подустал...
– Большинство супертурниров сводятся к очному соперничеству лучших игроков. А вам было бы интересно сыграть матч с одним из них, и как расценивали бы свои шансы?
– Я вполне могу встретиться с кем-то из них в рамках розыгрыша первенства мира. Если я в будущем туда попаду, конечно. А сыграть матч по собственной инициативе? Не знаю, не думал об этом. Само собой, мне было бы интересно это. О своих шансах судить не берусь, ведь еще ни разу в жизни не играл длинных матчей – только мини-матчи из двух партий в Кубке мира. Для меня это стало бы интересным опытом. Думаю, что против игроков вроде Крамника или Ананда, за плечами у которых много матчей на первенство мира, мне было бы нелегко.
– Как считаете, вы уже созрели для больших свершений? Так, например, не думали о том, на какое место могли бы рассчитывать в турнире претендентов, если бы играли там?
– Трудно сказать. Надо понимать, что никто не играет в таком турнире “с чистого листа” – к нему надо несколько месяцев целенаправленно готовиться. Не знаю, какой стала бы моя игра в случае столь продолжительной работы. Такой турнир – это по-настоящему большое испытание, которое не каждому по плечу. Если говорить конкретно о Лондоне, то первая тройка – Карлсен, Крамник и Аронян – объективно имели наилучшие шансы на победу, что и было подтверждено. У меня, надеюсь, тоже были бы шансы. Не готов сейчас сказать, насколько высокие.
– Следя за Лондоном, чувствовали, что хотите бороться за корону?
– Да, это одна из моих ближайших целей. Когда ты все время играешь турниры только ради рейтинга или денег, хочется дополнительной мотивации для серьезной работы. Ну а какая еще цель может быть, как не желание стать чемпионом мира? Особенно в 20 лет!
– Что думаете о нынешней системе розыгрыша первенства мира?
– Уф... Система немного сложновата, но она хороша тем, что может удовлетворить амбиции сразу многих игроков. У меня есть, по меньшей мере, две возможности отобраться в цикл. Это Кубок мира плюс серия турниров Гран-при. Постараюсь воспользоваться шансом.
– По рейтингу вам никак не пробиться в претенденты?
– За тот период, который берется в расчет, я уступаю многим. Мой рейтинг достиг нужной высоты и стабильности лишь в течение последнего года.
– Что вы думаете о предстоящем матче за корону Ананд – Карлсен? Считаете ли Магнуса фаворитом в этом поединке, и кому из них будете симпатизировать?
– Для меня в этом матче не будет фаворита. Буду наблюдать за встречей как профессионал, который ждет новых открытий и свежих идей. Уверен, это будет замечательный поединок, мы уже забыли, что такое противостояние двух столь разных шахматистов. Я думаю, любители во всем мире получат огромное удовольствие. Многие уже считают дни до его старта.
– Может ли Виши помочь его матчевый опыт?
– Карлсен показывает в турнирах уверенные результаты, но матч – это совсем другое дело. Думаю, Ананд сумеет преподнести ему немало сюрпризов.
– Если победит Карлсен, это обозначит произошедшую в шахматах смену поколений?
– А она произошла и без матча на первенство мира! Кроме того, я не вижу принципиальной разницы для шахмат, если Карлсен одолеет Ананда. Это просто смена чемпиона.
– Но показалось, что после победы над Крамником в 2008-м Ананд в известной степени потерял мотивацию и озабочен по большей части защитой своего титула...
– Да, у всех было такое ощущение. Но при всей важности титула “чемпион мира” далеко не это определяет состояние мировых шахмат, общую тенденцию их развития.
– А что ее определяет?
– Группа сильнейших игроков, которая постоянно борется друг с другом, привнося в игру что-то новое. Шахматы постоянно меняются – это происходит еще и из-за того, что компьютеры уже не просто являются нашими помощниками, но зачастую влияют на моду, отношение к тому или иному типу позиций. Это неприятно сознавать, но их влияние будет только расти.
– Вас это расстраивает?
– В известной степени. Но что поделать, все мы выросли, работая с компьютерами... Кстати, матч Ананда с Карлсеном будет очень интересным именно с этой точки зрения. Мировоззрение противников формировалось при разном уровне развития компьютерной техники.
– Вы младше Магнуса на два года, в ваше время компы стали еще сильнее...
– Ну, это не так уж существенно. Там-то разрыв больше чем в двадцать лет!
– Если говорить о новой генерации, то кого вы могли бы назвать в качестве своих главных конкурентов в будущем, за исключением Карлсена, Накамуры и Карякина?
– Вы забыли еще Ароняна.
– Но ему в отличие от названных игроков все-таки уже 30 лет...
– Уже 30? Не думаю, что возраст помешает ему показывать высокие результаты, бороться за звание чемпиона мира в ближайшие 5-7 лет. Мне трудно сходу назвать еще пару-тройку имен, которые реально будут претендовать на корону в ближайшие годы. Возможно, это будет кто-то из молодых российских талантов, например, Дубов. Считаю, отличные шансы есть у Аниша Гири – ему только надо разобраться, хочет ли он стать профессионалом.
Это очень сложный вопрос. Как я уже говорил, никто не знает механизмов, которые делают успешными одних игроков и не позволяют полностью раскрыться другим. Талантов в шахматах масса, однако далеко не все они достигают того, на что действительно способны.
– Вы упомянули Гири. То, что вы с Анишем занимаетесь у одного тренера, не станет для вас проблемой? Не поставите Чучелову ультиматум: “или я, или он”?
– Не вижу в этом никакой проблемы. Владимир работает и со мной, и с Гири, и с Неги – это его личный выбор. Меня полностью устраивает уровень нашей совместной работы, и я не намерен чинить никаких препятствий. Мы с Гири играем в разных турнирах, у нас немного разные стили, да и Чучелов, думаю, полностью выкладывается со всеми своими учениками...
– Не думали о том, чтобы как-нибудь поработать с Анишем или другим игроком?
– Нет. Пока меня все устраивает. Если вдруг почувствую потребность в этом, подумаю, но не сейчас. Последние два года, что мы вместе с Чучеловым, стали настоящим прорывом для меня, и я очень благодарен своему тренеру. Как говорится, от добра добра не ищут.
– Он ездит с вами на турниры?
– Да, на всех важнейших турнирах мы вместе. Понял, насколько важной может оказаться его поддержка, год назад, когда мы приехали на Мемориал Таля. Нам удалось найти очень удачную систему сотрудничества, которая приносит отличные результаты... Считаю его одним из лучших шахматных тренеров в мире, а для меня лично так Владимир – просто лучший.
– Чучелов говорит, что у вас есть два качества, которых нет ни у одного шахматиста элиты – способность забывать о поражениях и играть хоть 365 дней в году без усталости...
– Не думаю, что в этом есть какая-то уникальность. Того же Карлсена поражения не выбивают из колеи, и на другой день он хочет победить не меньше, чем накануне. Да и у остальных печаль от поражений не слишком сказывается на игре, если не брать крайних случаев вроде Иванчука. Что касается готовности играть круглый год, открою тайну – я тоже устаю... Особенно когда изо дня в день играешь длинные муторные партии. Но я стараюсь всегда быть готовым к борьбе и не тратить энергию без толку. О методах релаксации рассказывать не стану.
– Приходится вам чем-то жертвовать в своей повседневной жизни, чтобы добиваться таких результатов за шахматной доской?
– Конечно, так просто ничего не дается. Приходится жертвовать теми маленькими радостями, которые есть у людей в моем возрасте... Я практически не ходил в школу, у меня мало времени для нормального общения с друзьями, и меня практически никогда нет дома. Но так происходит не только у шахматистов, жизнь любого профессионального спортсмена состоит из тренировок и игр. Но это не должно смущать – спорт больших достижений требует жертв.
– Много ли у вас друзей при таком графике?
– Вы думаете, что я совсем-совсем один? Ха! Конечно же, у меня есть друзья, только мы не можем видеться с ними каждый день. Мы живем в разных странах, у нас разные интересы. Но есть интернет, это помогает поддерживать связь, время от времени общаться.
– А среди шахматистов у вас есть хорошие друзья?
– Близких – нет, но я со всеми поддерживаю хорошие отношения. Наверное, ни с кем близко не сошелся по чисто профессиональным причинам. Дело в том, что я еще в детстве заметил – не могу играть в полную силу против друзей. Поэтому стараюсь держать дистанцию.
– Говорят, вы довольно закрытый человек, отдающий себя целиком шахматам. Так ли это, и нравится ли, что у вас сложился такой "имидж"?
– Каждый может быть открытым, настолько он этого хочет. Я не стремлюсь к тому, чтобы обо мне писали желтые газеты, а моя личная жизнь стала предметом общественного обсуждения... Во время шахматных турниров мне задают вопросы в основном об игре, подготовке – вот из этого и складывается образ. Но я совсем не такой “ботаник”, каким меня хотят видеть.
– Ваши успехи в шахматах сделали вас популярным в Италии?
– В известной мере. Просто тут надо понимать, что Италия – это не страна шахмат, это страна футбола. Каким бы выдающимся шахматистом ты ни был, серьезного внимания тебе не уделят – похлопают по плечу, скажут “молодец, парень”, тут же переключат внимание на “Ювентус” или “Милан”. Меня хорошо поддерживает итальянская шахматная федерация, благодарен ей за это. Я стараюсь откликаться на все их просьбы и предложения, а они – на мои...
– То есть, вы довольны жизнью, которую ведете?
– Да, вполне. Если бы все, что я делал, мне не нравилось, наверное, не достиг бы и десятой доли. У меня все в порядке дома, я чувствую, мои достижения нужны близким.
– Вы уже достигли очень многого. Чего бы еще хотели пожелать себе добиться?
– Что касается шахмат, то мне хотелось бы попасть в турнир претендентов и, если получится, отобраться на матч с чемпионом. Ну а в жизни? У меня много ожиданий в различных областях, но главное для меня сейчас – это моя карьера. Я достаточно молод, честолюбив и сам еще не до конца понимаю, чего в состоянии достичь! Что ж, буду выяснять это.
Источник: chesspro.ru
Хотя немножко забавно, как он часто съезжает на тему "а вот Магнус..." или "например, Карлсен...".
А интервью очень хорошее, спасибо, Олег.