Интервью с дочерью Михаила Таля - Жанной: «Папа любил деликатесы, выбирал всё острое»

Публикую интервью дочери Михаила Таля - Жанны, которое разместил портал e3e5.com со ссылкой на латвийское издание "Телеграф". И хотя этому интервью почти семь лет (оно опубликовано в ноябре 2006 года), по большинству вопросов актуальности не потеряло. Публикую интервью с небольшими сокращениями.

Каково это -  быть дочерью Таля? Чего было больше – гордости за отца или трудностей, связанных с его популярностью?

Гордость за папу, конечно, всегда была, но трудностей было больше. Вспоминается случай в первом классе, когда маму вызвали к директору только потому, что одна девочка из моего класса пожаловалась учителю, что она видела, что у нас дома стоит семь телевизоров, один – даже в ванной! И нам выговаривали: нужно ли в советское время такое мещанство. У нас дома, правда, был всего один телевизор советского производства, который к тому же не очень хорошо работал. А девочка, которая  «настучала», у нас дома никогда не была. Это был первый показательный случай. Потом, когда я училась в музыкальной школе, «доброжелатели» говорили, что мне ставят пятерки и допускают к концертам только потому, что папа такой знаменитый. И никому не приходило в голову, что я работала ежедневно по пять-шесть часов, и все это так тяжело давалось. И потом я все время находилась под прессом, как будто должна была все время доказывать, что при таком папе -  ни в коем случае не хуже, чем он, что в принципе невозможно. Это сложно переварить, особенно в детстве.

Ангелина, Жанна и Михаил Таль

Приходилось ли папе приходить в школу званым гостем на какие-то мероприятия?

Очень редко. За все годы школы он был там раза два. Однажды давал сеанс одновременной игры, а в другой раз его попросили выступить. Папа никогда не ходил к учителям – эту возможность  он предоставлял маме.

За это вам в школе выдали золотую медаль?

Нет, за это мне ничего не выдали. На выпускном вечере после окончания восьмого класса мне очень мило даже не выдали табель, потому что большинство экзаменов я сдавала экстерном.

Из-за того, что в музыкальной школе было много работы, а кроме того,  в тот год был очередной сольный концерт, из девяти месяцев учебного года я посещала  занятия максимум четыре. Поэтому в последние две недели я сдавала математику, физику, весь учебный курс за весь год. В результате, мне на выпускном вечере не выдали табель, так как одну оценку -  по черчению получить не успела.

Поступали ли Вы в Риге в вуз?

Нет, мы уехали раньше.

Когда формируются вкусы –  это часто связано со вкусами родителей. Хочу спросить у Вас о Ваших предпочтениях в литературе, живописи и музыке. Связаны ли они как-то со вкусами отца?

Исключая детские книги, которые, наверное,  у всех одни и те же, в доме я бралась за книги, которые валялись на диване, после того как их читал папа. Первые книги, которые вспоминаются – это были детективы, начиная с Райнова, и заканчивая Чейзом. У нас в книжном шкафу было множество изданий, было собрание «Классики и современники». После папиных возвращений, спустя пару месяцев отсутствия, я ходила на почту с другом – одной было не унести – и приносила кипу газет. В результате наша квартира, как во время ремонта,  оказывалась застлана ими.

Живописью папа никогда не интересовался. Мой самый любимый художник – Магритт, это стало особенно ясно после того как мы с мамой посетили выставку его работ в Дюссельдорфе. Позже, многое узнав о нем, я водила экскурсии для посетителей выставки, что помогло лучше освоить язык. Потом, мне очень нравится Тернер со всеми красками, которые переходят друг в друга.

И у меня, и у папы  безусловные фавориты  в музыки – Рахманинов и Шопен. Мне всегда романтика удавалась лучше – добавлю Чайковского, Скрябина, Шумана, я их больше чувствую.

Хочу спросить Вас о цветовых предпочтениях.

Они у меня сильно меняются. Иногда предпочитаю пастельные, а иногда тянет на такое яркое, что сама себе удивляюсь. Полгода назад я бы себе никогда ничего подобного не выбрала.  Для папы было главное, чтобы, не дай Бог, не выделиться. У него вообще было такое качество –  было неудобно, что его узнают. В те времена были проблемы пойти куда-нибудь поесть – у ресторанов стояли очереди. И он всегда брыкался, когда его пытались без очереди провести, и ни в какую не шел раньше тех, кто был ближе к заветной двери.

Счастье - это когда папа дома!

А какие цветы любил папа?

Папа обожал розы и  крупные георгины пурпурного цвета. Ему очень нравились гладиолусы.

Известно, что из напитков Михаил Нехемьевич предпочитал коньяк. А что нравиться Вам?

Если честно, я вообще не пью.

Пожалуйста, пару слов о гастрономических привязанностях.

У нас всегда было так, что папа всегда любил мясо, а я – гарнир. Поэтому,  куда бы мы не приходили поесть, было очень удобно: мне доставались два гарнира, а папе – два мясных блюда. Он любил деликатесы, выбирал все острое.

В интервью «Телеграфу» вы рассказывали о том, что телевизор в доме постоянно работал. Что папу больше всего интересовало, какие фильмы вы смотрели?

Честно говоря, его интересовало все. Он ел, говорил по телефону, читал, играл в шахматы и смотрел телевизор одновременно. Он смотрел футбол, все новости, все детективы и даже все сериалы, начиная с «Рабыни Изауры». Папа вникал во все, что шло по телевизору. Комментарии давал чаще по политическим программам и  во время футбола. Потом появилось видео – он был к нему равнодушен. Ему нравились старые итальянские фильмы.  Из наших режиссеров он больше других ценил Рязанова.

Ходили ли Вы с папой в театр?

С папой была в театре два раза: на балете «Алые паруса» в Москве и один раз на балете в Ленинграде. Папу из дома вообще было трудно заставить выйти: на улице или холодно или жарко, да еще надо одеваться, бриться, чего он делать не любил.

Заставлял ли Вас отец заниматься спортом?

Никогда не заставлял. Но в этом не было необходимости: я всегда играла с мальчишками в футбол, а потом, с одиннадцати лет  стала заниматься фигурным катанием, и занималась до отъезда в Германию

Кто из шахматистов запомнился и был Вам наиболее симпатичен?

Прежде всего, те, кто у нас часто бывал. Это Витолиньш, Гипслис, Кеньгис. Их я видела каждую неделю у нас, когда папа бывал  дома, либо на сборах в Юрмале.

А так  - вспоминается шведский гроссмейстер  Карлссон (может быть, это связано с фамилией), запомнились Романишин, Петросян – к нему очень хорошо относилась.

С кем из друзей отца Вы сейчас поддерживаете отношения?

С Валентином Кирилловым, Аликом Дэуэлем, Семеном Письманом, который сейчас живет в Нью-Йорке. Очень многие так называемые папины друзья, после его смерти, сразу же как-то отпали. Никто из них, с тех пор как мы живем в Германии, у нас  не объявлялся и не давал о себе знать.

Когда вы последний раз общались с братом?

Лет пять назад - за неделю до открытия памятника папе в Верманском саду  в 2001 году (интервью - ноябрь 2006 года - ОБ). Нас с мамой сначала пригласили  в Ригу, потом дня за три до открытия отменили приглашение, сославшись на материальные трудности организаторов, а поехать за свой счет мы тогда не могли – было тяжелое время. Я пыталась до Геры  дозвониться, писала ему мэйлы и письма, но трубку он не брал, на письма не отвечал, что выглядело странно. Я не знаю, что там произошло,  во всяком случае, можно сказать, что с тех пор никаких контактов с братом не было.

Читали ли Вы мемуары первой жены папы -  Салли Ландау?

Нет. Я читала пару вырезок из газет. Книга у меня  лежит, но никак не могу заставить себя ее прочитать. Мемуары, вообще-то, вещь субъективная. У людей иногда бывает богатая фантазия, которую они в них и выражают. За это нельзя осуждать.

Наверное, Вам служит хорошей материальной поддержкой то, что продолжают выходить написанные папой книги?

О чем Вы?

Ну, как же, в соавторстве с Я.Дамским у М.Таля в последний год вышли книги «На алтарь Каиссы», «Компоненты успеха».

Нет. Никто нам с мамой даже не сообщал о них. Мне о какой-то книге сказала журналистка в Риге, которая брала у меня интервью, но я даже не поняла, о чем речь.

Весьма странно. Вам, также как Вашей маме и брату, принадлежат законные авторские права...

 Хочу спросить Вас о переезде в Ригу, о котором Вы заявили в интервью «Телеграфу». Это принятое решение?

Это твердо принятое решение. Но его планируется осуществить в ближайшие два года. Потому что необходимо уладить некоторые дела и в Германии, и в Риге.

А латвийские власти Вашей семье какие-то предложения делали?  Где-то я читал, что,  когда у вас отнимали квартиру, то предлагали дать вместо нее однокомнатную на окраине Риги.

Нет. Никаких предложений не было. У латвийского правительства достаточно других, более важных проблем, чем думать о семье Михаила Таля. А компенсацию за квартиру нам никогда не предлагали. Во всяком случае, я об этом ничего не знаю. Может быть, они об этом подумали, но забыли нам сказать.

Почему Вы стремитесь назад,  в Латвию?

Это моя родина. Там были мои лучшие годы, которые были связаны с папой.

Несколько слов о житье в Германии. Почему не удается в ней адаптироваться?

Это связано и с бытовыми трудностями, и с тем, что найти круг общения чрезвычайно сложно. Здесь нет того круга близких людей, с которыми мы общались в Риге. У немцев другая ментальность. Когда здесь живешь, то начинаешь  это понимать. У них другие моральные ценности, главный из которых -  «Мой дом – моя крепость».

А новый круг общения у Вас там не складывается?

Последние два-три года стал появляться. У мамы, конечно, за время пребывания здесь, тоже появились знакомые. Но все равно, настоящие друзья – это те, которые остались в Риге.

Источник: e3e5.com

P.S. Судя по всему, Жанна сейчас живёт в Риге. Надеюсь, у неё всё хорошо.