«Будет гангрена – отправишься с ногой на тот свет». Советский боксер отказался от ампутации на войне, а потом взял серебро Олимпиады-52
На родине считали, что золото украли судьи.
Советский боксер Сергей Щербаков пошел на Великую Отечественную войну добровольцем (хотя мог остаться в тылу), героически служил диверсантом, а получив ранение, едва не лишился ноги. Сергей уговорил врачей не делать ампутацию и был готов к развитию гангрены – настолько хотел вернуться в ринг.
Щербаков восстановился: каждый день разрабатывал задеревеневшую ногу и учился ходить. Над мечтами боксера вернуться в спорт смеялись – говорили, что он навсегда останется в коляске. Но для Сергея бокс был смыслом жизни, и он не сдался.
Щербаков совершил чудо: уже через несколько месяцев после выписки он выиграл первенство СССР, а в 1952-м взял серебро Олимпиады. Многие считают, что в Хельсинки судьи украли у Сергея чемпионство – из-за предвзятого отношения к СССР.
Щербаков получил ранение ноги, когда накрывал немецкий дот. Врачи настаивали на ампутации, но боксер отказался
Сергей Щербаков родился в 1918-м в Москве. В первый раз он пришел в секцию бокса еще ребенком – этим спортом занимался его старший брат Вячеслав. Но первые занятия мальчику не понравились: тренер не давал детям перчатки, а нагружал физикой. И тогда Сергей ушел в акробатику, но увлечение боксом не бросил.
Когда брат уходил гулять, Сергей брал его перчатки и выходил во двор, где дрался с другими мальчишками. Они надевали по одной перчатке, из-за чего почти всегда побеждал правша. И тогда Сергей стал тренировать удар левой – вскоре он побеждал всех ребят во дворе, даже когда дрался слабой рукой.
Но дворовые бои закончились быстро: брат узнал о проделках Сергея и запретил ему брать перчатки. Больше Щербаков не дрался с мальчишками и сконцентрировался на акробатике. Он был одарен физически и показывал хорошие результаты, успевая заниматься еще лыжами, плаваньем и легкой атлетикой. У мальчика хватало энергии на все, но тайно он мечтал о боксе.
Когда Щербаков закончил школу, он пошел работать на завод и продолжил заниматься акробатикой. Но с завистью посматривал на тренировки боксеров.
«После своих занятий я ходил смотреть на боксеров. С завистью глядел я на их молниеносные, сильные движения, слушал дробный стук груши... Почему бы и мне не попытать счастья? Да куда там – опять заставят заниматься этими самыми «упражнениями», а перчатки и не покажут», – вспоминал в мемуарах Щербаков.
Но Сергей набрался смелости и все-таки пришел в секцию. Тренер Александр Бессонов попросил его раздеться до трусов, чтобы оценить физическую подготовку, а после – бросил в бой против двух своих учеников (в том числе родного сына). Щербаков был всесторонне развит благодаря многолетним занятиям спортом, и на кураже побил обоих. Бессонов взял парня к себе, и в 1939-м Щербаков занял 3-е место на чемпионате СССР, в 1940-м – 2-е.
Когда началась война, Щербакову было 23. Он мог остаться на заводе от общества «Динамо», но пошел добровольцем на фронт. Как и многих спортсменов, Сергея взяли в элитную диверсионную бригаду, в задачу которой входило устройство взрывов в немецком тылу.
Зимой 1942-го Щербаков выполнял задание: накрывал немецкие доты, когда получил тяжелое ранение. Осколок попал в ногу, и боксер испугался, что конечность оторвало:
«Когда мы подползали к следующему доту, я вдруг почувствовал страшный удар – оторвало ногу! Еле слышно говорю: «Гриша! Ногу оторвало!» Он быстро подполз, посмотрел, пощупал: «Есть нога!» Попытался снять сапог. Не удалось».
Когда Сергея везли к госпиталь, он думал лишь об одном: «А как же бокс? Как с такой ногой заниматься боксом?». Врачи, увидев ранение Щербакова, покачали головой – у него началось гнойное заражение. Боксер не чувствовал ногу: она сильно опухла, и ему казалось, что она весит 100 килограмм.
Приговор врачей подтвердил страшные ожидания: требовалась ампутация. «Но я же боксер. Я еще не успел стать чемпионом. Как же я смогу, на одной-то ноге...», – взмолился Щербаков. Врачи покрутили пальцем у виска: с таким ранением нужно было думать не о карьере, а о том, как бы выжить. Но Щербаков твердо заявил: «Бокс – моя жизнь. У меня хватило воли стать боксером. Значит, хватит, чтобы уйти из жизни».
Сергея повезли на операцию, и когда утром боксер проснулся, больная нога была накрыта ватой. Он испугался, что ее ампутировали и заплакал, но потом увидел, что из-под ваты торчит пятка. Врачи к угрозе боксера прислушались и не стали отрезать ногу, предупредив: «На твой страх и риск, будет гангрена – отправишься с ногой на тот свет».
Щербаков мог остаться инвалидом, но встал на ноги и взял серебро Олимпиады-52. В СССР считали, что боксера засудили из-за политики
Щербаков выжил, но от ноги толку было мало: она почти не сгибалась и постоянно болела. Когда же Сергей еще в больничной палате начал, кривясь и постанывая от боли, вставать в боксерскую стойку, его снова принимали за сумасшедшего. «Отрабатывай лучше, как будешь ездить на коляске», – говорили больные.
Щербаков долго восстанавливался, но смог встать на ноги. После выписки боксер в бинтах пришел в спортзал, а уже через 2 месяца – вышел в ринг. И возвращение вышло триумфальным: в 1944-м Щербаков завоевал титул чемпиона СССР в полусреднем весе, который удерживал вплоть до 1953-го.
Боксера преследовали призраки войны: Щербаков уходил на фронт с двумя друзьями – и оба погибли. До войны они договорились, что если кто-то выживет, то сообщит грустную новость родным. Эта доля выпала Сергею, и с тяжелым сердцем он писал письма матерям, потерявшим сыновей.
Зато вернулся с фронта брат Вячеслав – он не был хорошим боксером и часто проигрывал, еще до войны оказавшись в тени младшего брата. На фронте Вячеслав потерял руку и первое время не знал, что делать. Но пошел работать на завод механиком (делал все одной рукой), а потом – стал хорошим тренером по боксу.
В 1952-м Щербаков отправился со сборной СССР на Олимпиаду в Хельсинки. На турнире Сергей завоевал серебряную медаль, спорно проиграв в финале поляку Зыгмунту Хыхле. Боксер не искал оправданий и пресекал разговоры про судейство. «Надо было уверенно навязывать свою волю, а не ждать удобного момента», – говорил он друзьям.
Но в мемуарах Щербаков написал, что на Олимпиаде творился беспредел: судьи из Ирландии и Италии засуживали советских боксеров. СССР даже подал протест и их отстранили, но вскоре вернули – зато убрали судей из Венгрии и Болгарии (стран соцблока), которые, наоборот, не вызывали вопросов. Советские боксеры понимали, что нужно выигрывать разгромно, чтобы судьи дали победу.
Первый раунд боя с Хыхлой вышел равным, но Щербаков считает, что выиграл его его из-за большей активности. Во втором раунде Сергей увеличил темп и проводил мощные серии по поляку, а в третьем оба бойца снизили активность. В финальном раунде у Щербакова отклеилась заплатка на брови (он получил рассечение в предыдущем бою), и лицо заливала кровь.
«Жду решения, но уже предчувствую: третий раунд – ничья, второй я выиграл, а вот первый...Первый и решит дело. Впрочем, решит не раунд, а судьи», – вспоминал Щербаков.
Выступление на Олимпиаде признали неудачным – первое место было проиграно США, а советские боксеры не завоевали ни одной золотой медали. Хотя на ужасное судейство в боксе указывали не только советские делегаты, но и европейские журналисты.
«Выбор победителя зависел от настроения и национальности судей», – писали, по словам Сергея, во французских газетах.
В 1953-м Щербаков поехал на чемпионат Европы в Польше, где дошел до финала и снова встретился с Хыхлой. В этот раз бой вышел односторонним – советский боксер доминировал над Зыгмунтом на глазах польских фанатов.
Щербаков едва не нокаутировал Хыхлу в первом раунде, но тот выстоял. Во втором Сергей был еще убедительнее и в одну калитку забирал бой. В третьем оба бойца снизили темп, и раунд выдался равным. Сразу после гонга Щербаков был счастлив: болельщики дарили ему цветы, а соперник пожал руку и поздравил с победой.
Казалось, золото было в кармане. Фоторепортеры, не дожидаясь решения судей, ринулись к Щербакову. Ему бросали цветы, но вдруг диктор объявил результат – судьи отдали победу Хыхле.
На лице Щербакова не дрогнул ни один мускул: он подошел к поляку и пожал ему руку. Решение судей было для боксера законом, и он не показывал возмущения. Но Хыхла вырвал руку, подбежал к канатам, схватил протянутые ему букеты и передал их Сергею.
Записки судей были таковы: австрийский судья отдал 59-58 Щербакову, чешский увидел 59:59 с преимуществом Хыхлы, а англичанин и вовсе – насчитал 60:58 в пользу поляка. Результат был настолько ошеломительным, что польская делегация сама подала протест, но он был отклонен.
Даже в такой тяжелый момент Щербаков не изменил распорядка тренировок. Уже на следующее утро все пошло как обычно: зарядка, кросс на 12 километров, работа с мешком. Ни малейшего отклонения от установленного рациона питания – Щербаков был образцом дисциплины.
Но боксеру стукнуло 35, и он чувствовал: пора думать об уходе, а не начинать новый поход за золотом. Щербаков выступил еще раз на чемпионате СССР, в десятый раз стал чемпионом и лишь после этого перешел на тренерскую работу.
Карьера наставника Щербакову удалась: он стал главным тренером сборной СССР и привел ее к победе в Мельбурне-56. План подготовки Сергей разрабатывал, исходя из принципа: «Всем работать сегодня так, как я работал вчера». И это дало плоды: у советских боксеров было три золота, а у оставшихся позади США и Великобритании – по два.
Щербаков провел за карьеру 227 боев и одержал 207 побед, а за героизм на войне получил медали «За боевые заслуги» и «За отвагу». Первую награду боксер заслужил за подрыв коммуникаций в тылу противника, ранение и взятие высоты. А вторую – за уничтожение вражеского поезда, доставку продуктов в тыл противника и вынос на себе раненого товарища через линию фронта.
Щербаков пережил Советский Союз и умер в 1994-м – в возрасте 75 лет. Он так и не стал олимпийским чемпионом, но совершил больший подвиг, чем победа в спорте. Герой войны, который готов был погибнуть, но вернуться в спорт – таким мы запомним Щербакова, который оставил после себя наследие – мемуары «Записки боксера».
Глоток свежего воздуха в разделе, наполненном конорохабибосрачем.