Лаура Дальмайер: великая карьера и логичный уход
Говоря откровенно, уход Дальмайер не стал какой-то сенсацией, особенно для тех, кто внимательно следил за её карьерой. Лично я ожидал финала через год, после чемпионата мира в суперудачном для Лауры Антхольце, так что не бог весть как ошибался.
Года три назад, когда она уже была топовой биатлонисткой, стало ясно, что биатлон не является для немки абсолютным приоритетом. Крайне опасное и недешевое хобби (альпинизм), бесконечные пропуски целых этапов, откровенное докатывание неудачно начавшихся гонок, отсутствие тяги к публичности – всё это отчётливо сигнализировало о том, что Лаура не согласна отдавать спорту больше, чем он, в её глазах, заслуживал.
Истинная причина завершения блестящей карьеры Дальмайер лежит в сочетании этих двух факторов. Первый – тотальная сущность современного профессионального спорта, который убивает физическое здоровье, нервную систему и личную жизнь. Добавим сюда специфику биатлона, где спортсмены замкнутой тусой ездят по 9-10 европейским деревням и большую часть года пашут, как проклятые, ради меньшей. Второй – индивидуальные особенности самой Дальмайер, баварский перфекционизм которой требовал делать всё, за что берёшься, на совесть. Доля спасительного разгильдяйства могла бы как-то улучшить ситуацию, но Дальмайер стала жертвой собственной суперспособности к концентрации. Наши недостатки всего лишь продолжение наших достоинств, ничего нового. Можно как-то противостоять требовательности тренеров и болельщиков (что, собственно, Лаура неоднократно с успехом и делала), но когда к их давлению присоединяется давление собственных ожиданий – это вообще ахтунг. Долго это продолжаться не могло.
Плюс, конечно, степень и уровень мотивации. Дальмайер выросла в обеспеченной семье, и для неё биатлон никогда не был социальным лифтом или способом посмотреть мир. Она неоднократно прямо говорила: я хотела стать лучшей в мире.
В 2017-м она стала. Что дальше?
А дальше то, что непонятно куче местных бандерлогов, воспитанных в парадигме восприятия спорта как войны: либо против Запада, либо за кусок жизненных благ пожирнее.
Да, в России спортсмен, скорее всего, будет цепляться за профессиональный спорт до последнего, потому что это стипендии (Вилухина, два года сидевшая на ставке и морочившая всем голову со своим уходом, не даст соврать), оплачиваемые сборы, сумасшедшие призовые, халявное жильё. И всё это при альтернативе полунищего существования вне спорта – без профессии и образования, без достойной социальной помощи, с унизительными окладами детских тренеров и физруков в школах. А ещё спортсмен будет цепляться, потому что вечно кому-то должен: своему региону, бесплатно воспитавшему его государству или бесплатно пичкавшему его допингом тренеру.
А Дальмайер никому ничего не должна, причём у неё в разы больше прав сказать это вслух, чем у той же Слепцовой. Лаура – осуществившая свою мечту 25-летняя девушка, богатая и знаменитая. Сообразившая, что выигранные в ближайшие 5-7 лет ещё несколько десятков титулов не сделают её более счастливой.
В итоге – те же грабли, на которые когда-то наступила Нойнер: биатлон стал забирать больше, чем давать. В нормальной системе ценностей это означает неизбежное расставание.
Кстати, о сравнении с Нойнер. Теперь окончательно ясно, что карьера Дальмайер оказалась куда менее яркой, обе получили пропорционально вложенному. Единственное, в чём Лаура точно превзошла Лену, это в эффективности: вряд ли кто-то в ближайшее время сподобится выиграть 11 личных медалей на четырех ЧМ.
Может быть, Лауре не хватило ещё одного хорошего сезона, но «эпоха Дальмайер», в отличие от «эпохи Нойнер», получилась чересчур пунктирной – от одного главного старта к другому, не более. Да и эмоции от ухода Лауры даже близко не похожи на те, вызванные уходом Нойнер. Тогда было ощущение почти личной потери, сейчас – только болельщицкой.
Хотя нет, эмоции бандерлогов – те же самые, один в один. Триумфальные карьеры обеих немок развивались на фоне допинговых коллапсов российского биатлона, поэтому годами накопленные ненависть, унижения и комплексы неполноценности вылились в совершенно одинаковою вакханалию злорадства. Единственное отличие – тогда, после ухода Нойнер, бандерлоги устами литовского Шарикова предрекали крах немецкого женского биатлона, вплоть до потери квоты. Сейчас они куда осторожнее. И у них для этого масса причин.
Немецкий женский биатлон, безусловно, останется сильнейшим в мире. На подъёме Пройсс, отжигает Херманн, возвращается после травмы Хаммершмидт, есть резервы у Хинц, пока ещё на плаву Хильдебрандт. Есть талантливая молодёжь, так что уже в нынешнем олимпийском цикле будут успехи.
А Лауре, конечно, нужно сказать спасибо за многое.
За первую эстафетную победу во время тотального беспросвета, в Сочи-2013, одержанную вместе с 35-летней Хенкель и двумя лыжницами Гёсснер и Захенбахер.
За БХГ, пять золотых и серебро Хохфильцена-2017 – рекорд, который может продержаться до конца света.
За два золота Пхенчхана-2018, выигранных под диким давлением статуса фаворита, когда не было права на ошибку. Выигранных после триумфа предыдущего сезона, когда особенно тяжело было вновь сконцентрироваться на одной цели.
За, возможно, главные награды в её карьере – две бронзы Эстерсунда-2019. Буквально за полгода до чемпионата мира Лаура, лёжа в больнице, была уверена, что больше не вернётся. Эти две бронзы – спортивный и человеческий подвиг, на который способны только великие спортсмены.
Она заслужила своё право жить так, как ей нравится.
Немецким биатлонисткам, в отличие от россиянок, не нужно успеть накопить на старость, чтобы потом не умереть в нищете
Я никого не выращиваю, тебе мерещится