«Чем старше мы становились, тем меньше оставалось российских игроков». Игорь Грачев — о молодежи и баскетболе 90-х
Главный тренер молодежной команды БК «Самара» Игорь Грачев, отмечающий 21 мая свое 45-летие, вспоминает Евролигу 90-х и первых легионеров, делится секретом спортивного долголетия и рассказывает о сложностях в работе с молодежью.
- Следили за «Финалом четырех» Евролиги? Какие впечатления остались?
– Впечатления только положительные. Финальная игра показала, что даже и на таком высочайшем уровне у команды могут быть и взлеты, и спады. Казалось бы, вот только что ЦСКА имел 20 очков преимущества, но «Фенербахче» вернулся и лишь чудом не выиграл...
- Вы ведь и сами двадцать лет назад играли в Евролиге...
– Я играл в Евролиге и с «Динамо», и с «Самарой» — единственный сезон, когда наша команда выступала в этом турнире. Больших высот мы не добились, на то были свои причины, но поиграть в Евролиге мне довелось. Как изменился турнир? Мне трудно судить: сейчас я смотрю на матчи как тренер, как игроку они виделись иначе. И тогда, в 90-е, уровень турнира был высок, в нем участвовали лучшие европейские игроки, и сербы, и хорваты, и сильные легионеры... Этот турнир как был, так и остается главным европейским турниром. Правда, тогда сам баскетбол был более медленный, сербы во главе с Ивковичем принесли более позиционный баскетбол, сейчас он стал быстрее.
- С «Динамо» вы были близки к тому, чтобы в 1996 году обыграть ЦСКА в «золотой» серии. Почему ни «Динамо» тогда, ни кому-то еще, кроме «Урал-Грейта», не удается сместить армейцев с «трона»?
– ЦСКА есть ЦСКА. Это, прежде всего, имя, имидж. У них ведь тоже были финансовые проблемы, но они устояли, сохранили клуб. В ЦСКА были и достаточно средние составы, и выступали они не очень успешно, но свою марку всегда держали. Взять то же «Динамо»: там были и взлеты, и падения, скандалы... ЦСКА же, хотя у него и были проблемы с бюджетом, скандалов избежал и сохранил свое имя. Каждый игрок, приходя в этот клуб, знал, что это — ЦСКА, и он должен отдать все, на что способен. Лозунг ЦСКА: «Выигрывать, несмотря на статус турнира или отдельного матча». Да, могло показаться, что «Динамо» тогда могло выиграть, что нам где-то чуть-чуть не хватило — но это все к вопросу об уровне команды и «имени». Игроки ЦСКА знали, что они должны сделать все для победы — и они делали.
- Вы, кстати, один из немногих звездных игроков 90-х, кто не играл в ЦСКА. Не приглашали?
– Перед первым моим сезоном в «Динамо» я уже практически был на подписании контракта с ЦСКА. Но динамовские менеджеры провели очень хорошую работу, меня уговаривали до последнего. Я уже чуть ли не заселился в съемную квартиру от ЦСКА, но в последний момент передумал — и перешел в «Динамо». Это, думаю, стало самым неверным решением в моей карьере. Не было человека, который меня бы направил в правильное русло. Меня усиленно «обрабатывали» представители «Динамо», говорили о моих перспективах и всем остальном, в ЦСКА же было примерно так: «Да, было бы неплохо, если бы ты перешел к нам». Причем в ЦСКА тогда играл Сергей Панов и Станислав Еремин сразу дал понять, что я не буду основным третьим номером, а буду пока заменять Панова. В «Динамо» же я шел, как основной игрок. Хотя получилось так, что я пришел, а на моей позиции играл белорус Руслан Бойдаков, и мне потребовалось какое-то время, чтобы зарекомендовать себя и доказать, что я сильнее его.
- О каких еще своих решениях сейчас сожалеете?
– В плане выбора клуба единственным таким стал переход в «Динамо». Где-то, может, я неправильно повел себя в сборной во второй сезон там: я считал себя более сильным игроком, не смог покоммуникабельнее подойти к тренеру. А надави я где-то на собственное самолюбие, перетерпи какое-то время — и задержался бы в сборной, получил бы больше времени на площадке, чем в первый год. Но я считал себя слишком сильным игроком для этого, и в этом, наверное, была моя главная ошибка.
- У вас в разные годы было несколько предложений из-за границы. Почему не уехали?
– Каких-то конкретных предложений не было. Были разговоры и по поводу летнего лагеря в НБА, и по поводу нескольких турецких команд — но до чего-то конкретного не доходило. Может, я и сам побаивался, не настаивал на переходе — поэтому, видимо, и «пересидел» в России.
- У игравших в 90-е футболистов много историй про бандитов и «разборки». Вы с этим как-то сталкивались?
– В баскетболе нет, не сталкивался. Когда я в начале 90-х попал в Самару, здесь были большие проблемы в житейском плане: мы жили в общежитии, было сложно что-либо купить в магазине, руководство клуба и наш тренер договаривались о каких-то пайках для нас... Современным ребятам этого, наверное, не понять. Наверное, из-за того, что нам многого не хватало, все эти разборки для меня как-то прошли стороной. Я про них только смотрел по телевизору, напрямую с ними не столкнулся.
- За двадцать лет карьеры вы поиграли в самых разных командах — от алмаатинского СКА до «Красных Крыльев». Где было комфортнее всего? В бытовых вопросах, в плане коллектива...
– С точки зрения быта, раньше проблемы были везде. Это сейчас и с финансами, и с теми же съемными квартирами вопросы решаются очень легко. Тогда же только самые звездные игроки имели хорошую квартиру и служебную машину. Но на это и внимания особого как-то не обращали. Сейчас другие времена, больше возможностей.
Мне очень нравилось в Новосибирске: и в плане комфорта, и клуб, и город... Хотя и про другие города не могу сказать, что там было менее комфортно. Везде были свои обстоятельства, везде можно найти свои плюсы и минусы. Например, у меня был успешный первый сезон в УНИКСе, но во втором я получил травму и он выдался не таким удачным. Приятно было провести два года в Сургуте, хотя я там и считался «ветераном»: ко мне и относились уважительно, и я неплохо провел последний сезон.
Игорь и Андрей Грачевы:
- Вы застали самых первых приезжавших в Россию легионеров. Кто из них запомнился больше всего?
– Достаточно сильные игроки были у ЦСКА, например, Джулиус Нвосу, американец нигерийского происхождения. А была такая команда — московский «Спартак», так там легионеров вообще была куча: клуб вел такую политику, что быд похож на нынешний «Красный Октябрь». И каких-то уж ярких звезд не было. Сильные легионеры появились, когда в питерское «Динамо» приехал Келли Маккарти. Маккарти, Огнен Ашкрабич и Эд Кота — вот, наверное, первые по-настоящему звездные легионеры, на которых нужно было равняться и к уровню которых стремиться. А вообще же легионеров повидал достаточно много, поэтому не так сильно их запомнил. В Самаре вот в 90-е поиграл с центровым Байроном Хьюстоном и первым номером Дэвидом Эвансом — но это не те, про кого можно было бы сказать: «Да, это сильные легионеры». Середнячки.
- А как менялись российские игроки?
– К сожалению, чем старше мы становились, тем меньше и меньше оставалось российских игроков. Наше поколение, игроки 1970-1971 годов рождения, прошедшие юниорские и молодежные сборные Советского Союза, все играли на высоком уровне, в том же ЦСКА: и Игорь Куделин, и Василий Карасев, и Евгений Кисурин, и Гундарс Ветра... Потом было поколение Виктора Хряпы и Сергея Мони. А сейчас? Может быть, Антон Астапкович или Михаил Кулагин... Но с каждым годом у нас талантов становится все меньше и меньше. С чем это связано? Причин много, и не хочется о них говорить. Главная — стало меньше интереса к спорту.
- Вы работаете с молодыми баскетболистами. Вспоминая себя в их возрасте, в чем их главное отличие от игроков вашего поколения?
– Нынешние игроки намного слабее, чем мы были в их возрасте. Сейчас мы чуть ли не до 23 лет считаем игрока «молодым и перспективным», все ждем, когда же он заиграет. Раньше же в 18-19-20 лет ты был уже игроком основного состава в мужской команде, причем не просто сидел на скамейке, а получал игровое время. Сейчас уровень, к сожалению, упал, игроки очень слабые, слабее, чем во многих европейских странах.
- Что для вас важнее и сложнее всего при работе с молодежью?
– Если игрок чего-то хочет, если не приходится его заставлять — тогда работается хорошо. Но сейчас практически всех игроков приходится заставлять работать, как-то их заинтересовывать. Почему-то многие из них считают, что достойны большего, хотят проводить больше времени на площадке, не понимая, что сначала они должны зарекомендовать себя работой на тренировке. Может быть, не хватает конкуренции или еще чего-то... Не знаю, как в других командах, в нашей лишь один-два человека работают в полную силу, осознанно подходят к тренировочному процессу, на них не нужно надавливать. На остальных же, чтобы они работали, нужно надавливать. Вот этого быть не должно. И в наше время такого не было.
Что касается принципов работы, я могу быть и «демократом», могу быть и «тираном». Когда нужно, я могу и накричать, но могу и по голове погладить. За площадкой я могу быть и другом, и советчиком, но на площадке нельзя быть для всех одинаково хорошим. Для всех хорош не будешь — иначе тебя ни во что не будут ставить, не будет никакого уважения.
- Вы доиграли почти до сорока лет. В чем секрет такого спортивного долголетия? Какая-нибудь особенная диета?
– Диеты у меня никогда особой не было. Просто я всегда любил баскетбол, любил играть, болел этим. И еще я всегда очень рано начинал подготовку к следующему сезону: какое-то минимальное время, две-три недели, отдыхал, а затем за месяц-полтора подводил себя к сезону. Правильно говорят: чем старше становишься, тем больше нужно тренироваться. И, конечно, был страх завершить карьеру и искать свое место в жизни.
- При этом переход на тренерскую работу со стороны выглядел вполне логично: последний свой сезон в «Красных Крыльях» вы были играющим тренером. Что при переходе в тренеры для вас оказалось самым трудным?
– Сложно было закончить играть. Понятно, конечно, что я принял это решение не в один день. Хотелось и раньше закончить. Но у нас ведь нет такого, как в зарубежных командах: ты много лет играешь в одном клубе, а потом плавно переходишь на тренерскую работу. Я всю жизнь хотел играть в одном клубе. Но приходишь в команду, играешь год, два, три — начинаются какие-то проблемы, финансовые неурядицы, и приходится уходить. Я бы никогда не ушел в другую команду, будь всегда клуб в Самаре. Естественно, когда ты один сезон играешь в одном клубе, затем в другом, теряется чувство клубного патриотизма. Кроме того, не было, скажем так, достойного предложения, чтобы завершить карьеру игрока и начать карьеру тренера. Предлагали, например, в Новосибирске — но я чувствовал, что могу еще играть... И даже когда я уже закончил играть — это была во многом вынужденная мера. Можно было и еще «задержаться» на год-два, но уже не хотелось никуда ехать, наездился за карьеру, да и семья... Хотя супруга всегда меня поддерживала, я понимал, как это все для нее сложно. Поэтому понял, что нужно уже перебороть себя и перейти на тренерскую работу.
- Что из своей игровой карьеры вспоминаете чаще всего?
– Если честно, ничего не вспоминаю. Хотя у меня был, например, неплохой сезон в Самаре перед уходом в «Динамо»: я и забивал много, и получалось у меня многое. Это был 1994 год, когда я попал в сборную — самый успешный мой сезон, я был на пике формы и чувствовал себя очень сильным игроком, достойным сборной и любого клуба. Не хочу хвастаться, но меня звали и хотели видеть все клубы российской Суперлиги. У меня был выбор. И что предпочесть, ЦСКА или «Динамо» — это был мой выбор.
- Завершив играть профессионально, вы, в отличие от многих других «ветеранов», не играете ни за одну из любительских команд. Настолько надоел баскетбол?
– Да нет. Просто не хочется выглядеть смешным со стороны. Я с уважением отношусь ко всем ветеранам, но когда ты достаточно долго и успешно играешь на высоком уровне, здесь ты будешь смотреться не очень эстетично. Многие знают и помнят, как я играл раньше, будут сравнивать это с тем, в какой форме я нахожусь сейчас... Я прихожу в зал до или после тренировки, побросал мяч — вот и получил удовольствие. А играть «по ветеранам» — нет, это не мое. Хотя несколько лет назад мы ездили на чемпионат мира среди ветеранов, у нас подобралась хорошая «бригада» и мы заняли второе место, хотя были все шансы и на первое. Сейчас такого желания уже нет. Да и старые болячки мешают играть.
Сентябрь 2015 г. Матч ветеранов куйбышевского «Строителя» и «Самары»:
- Летом вам предстоит работа с юношеской сборной России. Это для вас новый вызов?
– Это для меня, прежде всего, большая ответственность. Работа для меня незнакомая: команду предстоит создать в кратчайший промежуток времени. Мне и приятно, что оказали такое доверие, и в то же время жду начала работы с опаской. Недавно позвонили: «Уж не знаю, поздравить тебя или нет?» Отвечаю: «Пока поздравь, а там будет видно».
Не боюсь ли устать от баскетбола? Два года назад мы работали с молодежной сборной с Михаилом Соловьевым, у меня также не было времени на отпуск. Да и в прошлом году все лето тренировались с ребятами из нашей молодежной команды. Так что пока энергии мне хватает. Вот когда начну уставать — тогда и буду думать.
- Уже как-то загадывали, как может развиваться ваша карьера дальше?
– С одной стороны, конечно, не хочется бросать этих мальчишек. С другой же, я понимаю, что с каждым новым этапом нужно стремиться выше, может быть, пробовать себя в мужском баскетболе. Если бы год назад меня спросили, готов ли я возглавить команду Суперлиги-1 или Суперлиги-2, я бы ответил: нет, даже и мыслей таких нет. Задай мне этот вопрос сейчас — и я бы призадумался...
Фото: БК «Самара»
Как тренер Игорь проделал крутую работу: с пацанами от полуфинала детской евролиги дошел сначала до высшей лиги, где не затерялся, а потом и в молодежной лиге выступил неплохо. В общем жду его постепенного роста как тренера.
Глядишь если Игорь будет развиваться планомерно и пошагово, со временем выйдет годный тренер, а не "быстрее, бл.., быстрее" и "трешки кидаем знач".