Ради брата. Дион Уэйтерс - о смерти одного из самых дорогих людей в своей жизни
"Они подтвердили. Это был он".
В тот момент я был в своей оклахомской берлоге с 2-летним сыном. Мы только присели на диван и начали играть, как раздался звонок.
Телефон у меня всегда на беззвучном режиме. Но тогда я почему-то решил взглянуть на его экран. Увидел, что до меня через FaceTime пытался дозвониться друг.
Поднял трубку и услышал: "Ты в курсе?"
"В курсе чего?"
"Говорят, твоего брата застрелили на улице".
Повесив трубку, я позвонил отцу. Просто не знал что сказать, и решил сказать все то же, что услышал от друга мгновением ранее.
"Ты в курсе?"
"В курсе чего?"
"Говорят, Зик был ранен выстрелом".
Отец закричал. Он бросил трубку, решил позвонить кому-то, кто мог бы подтвердить или опровергнуть эти слухи.
Мне никак не верилось в произошедшее.
Я перезвонил другу и услышал от него то, что не забуду никогда. Никогда.
"Только что подтвердили, что это был он".
Мой сын никогда не видел отца плачущим. В его руках по-прежнему были игрушки, он не понимал, что происходит.
Он сказал: "Пап, ты чего плачешь?"
Как, вот как объяснить случившееся 2-летнему ребенку?
Как я должен был сказать, что его дядя ушел от нас, что он никогда его больше не увидит?
Чувство смерти так знакомо мне. Уже в шестнадцать я потерял трех кузенов и лучшего друга, Рамика.
Меня тошнит от этого чувства.
Теперь на улице лежит мертвым мой брат; все эти мысли при ощущении чувства смерти вновь нахлынули на меня.
Мозг начал перенапрягаться.
Первой мыслью было: "Черт, сегодняшний день был теплым". В Филадельфии в первый теплый день года всегда возникают проблемы с преступностью. Только лишь в день смерти брата было совершено шесть убийств. Шесть!
Помню, как в тот вечер читал новости на своем телефоне. Все заголовки кричали об одном и том же.
БРАТ ДИОНА УЭЙТЕРСА ПОГИБ В ПЕРЕСТРЕЛКЕ.
Брат Диона Уэйтерса.
Его звали Деметриус Пинкни.
Он не был просто моим братом. Он был личностью. И у него было собственное имя.
Дело в том, что сейчас вам даже не обязательно знать, как зовут меня.
Как-то раз, когда мне было 8, я гулял с мамой в парке в Южной Филадельфии, как вдруг услышал звуки выстрелов. Вокруг началась перестрелка, и мы оказались в самом ее эпицентре. Пули летали над головой. И это не ради красивого слова сказано, пули действительно пролетали совсем недалеко от моей головы. Стрелявший бежал прямо к нам.
Мы упали на землю, он остановился перед нами. Если б я был каплю выше, расстался бы с жизнью прямо там. И вы бы никогда не узнали имя Диона Уэйтерса.
Вы должны знать имя Деметриуса Пинкни. И я хочу, чтобы вы знали: мы называли его Зиком. Он любил танцевать, всегда улыбался и брал от жизни все самое лучшее. Я видел как он рос с самых пеленок. Во младенчестве постоянно плакал и, пожалуй, был главным маменькиным сынком всего района.
Когда я думаю о нем, я думаю о веселье. С ним было весело просто находиться рядом. Еще он любил кататься на велосипеде. И сейчас в Филадельфии многие дети любят это, здесь велосипеды популярностью ничуть не уступают рэп-музыке. В этом своего рода особенная культура города, о которой знают немногие.
Но когда я возвращался в Филадельфию, он оставлял свой велосипед. Я старался показать ему что-то новое. Каждый раз твердил: "Брось ты этот велик, не катайся, когда не стоит".
В нашей памяти отпечаталась фраза: оставайся в стороне.
Кроме того, это означало не попадаться в плохие ситуации. Оставаться в стороне.
Эти слова я не раз прокручивал в своей голове. Знаю, это не случилось бы, если б я был дома. В тот момент он не оказался бы в той ситуации. Он был бы со мной. Мы бы веселились, ужинали, смотрели ТВ. Оставались бы в стороне.
Моя совесть мучает меня каждый божий день.
Если бы. Если бы. Если бы.
Если бы я был дома, Зик был бы со мной.
Если бы он был со мной, он остался бы с нами.
В последний раз я видел его во время Уикэнда всех звезд. Я на время приехал домой, в Филадельфию, где собрал всех друзей. Собрались мы в моей квартире в центре. К нам заехал повар. На ужин были лосось с рисом. Макароны. Зелень. Выстроили тарелки в очередь. Вместе смотрели конкурс по броскам сверху. Немного поиграли в Мэдден. Окунулись в мечту.
Прежде чем покинуть их, я обратился к Зику. То были мои последние слова к нему: "Люблю тебя. Всех вас люблю. Оставь этот велик, держись в стороне".
Я будто чувствовал, что что-то близится.
Я так до сих пор и не осознал, что мой брат погиб. Каждый день беру в руки телефон, чтобы написать ему... И в этот момент вспоминаю.
Через десять дней после смерти Зика я приехал в Филадельфию с Оклахомой играть против 76-х. По окончании игры я вышел из подтрибунного помещения, как это обычно и происхоидт. Моя семья ждала меня на трибунах, как это обычно и происходит. Но я скучал по брату. Мне его не хватало, все это не казалось мне действительным.
Я пытаюсь отложить Зика в памяти живым. Для меня лучший способ оставить память о нем - быть лучшим отцом, лучшим товарищем по команде и лучшим человеком в принципе.
Перед каждой игрой он писал мне: "Включайся".
Знай, я буду включаться.
Скучаю по тебе. Покойся с миром.
