Радио: Пример для подражания.
Об авторе: Гари Смит родился в 1953-ем году. Стал известен благодаря репортажам для Sports Illustrated, TIME, Rolling Stone и Esquire. В разное время героями публикаций были: Рой Джонс младший, Тайгер Вудс, Андре Агасси, Пэт Тилман (американский футболист, погиб в Афганистане от пули сослуживца), Гаррет Томас и другие.
Лауреат множества журналистских премий. Четыре раза (1991, 1996, 2000, 2002) получал National Magazine Awards (эквивалент Пулитцеровской премии в жанре нон-фикшн). 12 раз репортажи Смита отмечались номинацией "The Best American Sports Writing". В США является ролевой моделью для начинающих спортивных репортёров, пробующих свои силы в нон-фикшн.
"Он не успокаивается простым сопоставлением фактов. Всегда стремится найти ядро конфликта, то, что движет персонажем. Он надеется рассказать о герое такое, о чём тот сам не догадывается", - выделила кредо мужа, супруга Салли.
Часто персонажи публикаций Смита, в последствие свидетельствуют о глубоком психологизме авторских репортажей.
Пример для подражания.
Гари Смит, Sports Illustrated, 1996.
Эта история начинается с пыльных дорог Южной Каролины, с растрёпанного 18-летнего мальчишки, который, сидя в старой продуктовой тележке, прижимает к уху радиоприёмник и с рёвом проносится по безлюдным просторам штата.
Он не играет на заднем дворе – другие парни не берут его в игры. Он не знает правил и говорит лишь на себе понятном языке. Для других это пустой набор звуков. Он не может читать и за свои 18 лет, не написал ни слова. Он должен был быть отправлен в спецучреждение и все жители города твердят об этом его матери. «Он опасен!» Как для других, так и для себя. Ведь там, на просторах, с ним может случиться всё что угодно.
Шрам возле левого глаза. Награда от старого пикапа. Заметное повреждение бедра справа и сломанный верхний зуб – однажды его продуктовая корзина влетела в бампер авто. Но главную рану вы не увидите на теле. Если конечно не посмотрите в глаза. Там страх. Боязнь людей.
Однажды местная детвора уговорила его дёрнуть сигнализационный рычаг возле пожарной станции. Через пару минут они хохотом провожали беднягу в полицейский участок.
После – он был схвачен подростками постарше, которые сорвали с него брюки и облили растворителем против краски. Жгло сильнее, чем спичку при поджоге.
В какой-то мере, всё это может объяснить его появление возле ограды футбольного поля школы «Ханна», в Андерсоне, Южная Каролина. Ему попросто больше некуда было идти. Шла осень 64-го и здесь, на поле МакКент все резко отличалось от того, что он привык видеть на безлюдных дорогах штата. Все парни в чистой одинаковой форме. Все опрятны и подтянуты. Все на отведённых им местах, двигаются по команде. Есть группы парней, пары. Кто-то выполняет упражнения в одиночку. Всюду правила, приказы и каждый знает, где он должен находиться в следующий момент.
День за днём он приезжал сюда в своей дурацкой тележке и, с безопасного расстояния, так, чтобы не быть замеченным, наблюдал за полем МакКент. Он ставил каталку возле заграждения и смотрел из-за проволоки на тренировку футбольной команды Hanna High School. В эти моменты в его глазах не было страха, была заинтересованность. В эти моменты он не издавал ни звука.
Однажды, игроки на поле МакКент услышали странный шум. Крики, не похожие на тренерские команды. Они обернулись. Оглянулись в сторону ограды. Там, возле старой железной тележки, стоял местный чудак и командовал собственной командой. Вокруг него никого не было, но приказы он отдавал почище тренера Джонса. Постойте-ка, а он ведь и повторяет движения тренера Джонса.
Днями наблюдая за новым для себя явлением, он перенял непонятое и, создав в воображении собственную команду, думая что готов, не нашел ничего лучше, как повторять тренерские жесты.
Теперь уже все игроки следили за местным дурачком. Все на поле МакКент, включая тренеров, смотрели на эти «танцы».
И было на что: причудливая смесь рубленых жестов, неумелых па и грации Квазимодо. Это было смешно.
Игроки восторгом встретили «нового коуча». Городской недоумок, пародирующий Гарольда Джонса – такого себе не позволяют ребята выпускного класса! Хороший повод отвлечься от изматывающей тренировки.
Гарольд Джонс, молодой тренер, чьё будущее зависит от поддержания дисциплины на этом конкретном зелёном квадрате, прищурив глаза, смотрит на одинокую пантомиму за оградой.
Джонс ждёт. Смотрит, быть может, чуть дольше нужного. Это важное решение. Он знает – часто это и определяет человеческие жизни. Выбор между делать и не делать.
- Эй, парень! – Кричит Джонс, махая чудаку рукой, и, сняв фетровую шляпу, уверено шагает в сторону ограды, - подойди сюда!
Гарольд Джонс пока не знает, что он делает, но само действие, как чёткая разметка на траве, придаёт ему уверенности.
Когда сегодня мы говорим о значении спорта, мы всегда пытаемся, проверенным журналистским путём, выйти через малое на великое. Зацепить нечто эпохальное, оценить всё в масштабах штата, страны, а там и планеты. Будто это «малое» не может быть значимым само по себе.
Два месяца назад, Радио исполнилось 50. Два месяца назад, он, будто победитель престижной олимпиады, шёл по коридорам старшей школы «Ханна», собирая подарки, хлопки по плечу и раздавая пять всем обитателям здания. Это никого не удивляло – так было и в предыдущие 32 года. Будто персональное Рождество.
Парадокс в том, что это даже не школа Радио. То есть – он так и не поступил в обычное учебное заведение, как и в любую другую социальную организацию объединяющую людей. Вместо этого – он сам объединил людей. Херб Фелпс, ассистент футбольного тренера, сказал, что когда Радио умрёт – это будут похороны губернатора. Самые масштабные в истории Андерсона.
Это было за несколько месяцев до смерти Радио. Его волосы седели, а недуг сказывался всё больше, проявляясь острей.
«Это будет… грустно, - добавляет второй ассистент, Терри Ханекайтт, - мы потеряем члена семьи. Он ведь самая известная фигура школьного футбола в этой части штата».
«Он и есть старшая школа «Ханна», - улыбается Гарольд Джонс, который тридцать лет назад сделал выбор в пользу «делать», - всё просто».
Американская провинция – отдельный пласт культуры. Узкие площади с каланчой, дешевые закусочные и аккуратные блоки домов по бокам бульваров.
В таких местах, пиццерии, кофейни, парикмахерские часто теряют свою главную функцию – пища, кофе, стрижка – и становятся местом сбора городских слухов, легенд, историй. Становятся местным телевидением.
В таких городах как Андерсон, каждый чувствует себя соседом. Здесь общие проблемы, заботы и радости. Здесь общий язык – спорт. Здесь рождаются местные легенды и символы, за карьерами которых следят со школьной скамьи, до университетского выпуска. Попутно завешивая новостную доску парикмахерской газетными вырезками об успехах «городского сына».
В таких городах, где каждый знает каждого, людям с определённым дефектом (психологическим, физическим) не придают особого значения. Они становятся частью города так же, как и местный почтальон. Они не "фрики". Просто живут среди нас. Им приходится с нами соседствовать. Или, как Радио, проноситься по безлюдным дорогам в продуктовой тележке.
В таких местах роль "социолога" выполняет нечто алогичное. То, что по своей сути создано для отделения слабых от сильных. Это спорт.
Есть что-то от исходных идей гуманизма в атлетических лигах старших школ, если они, по всей стране, сажают на одну трибуну совершенно разных людей. Людей, чьи жизни проходят на параллельных волнах.
Именно атлетические лиги каким-то непонятным мерцанием притягивают в таких местах как Андерсон, чудаков вроде Радио. Старшая школа "Грир Хилл" - Лонни МакГи, слепой на один глаз парень, отстающий в развитии от сверстников на несколько лет, каждую пятницу ездил с футбольной командой на гостевые игры, само собой, не пропуская домашние. До него - подросток по кличке "Housecat", чьей единственной миссией в жизни, пока он не умер (не так давно) было находить на бейсбольном поле все мячи, отбитые в хоум-ран. Он бы достал мяч, даже если бы ему пришлось ворваться в чужой дом, ведь почему-то считал, что "круглый" во что бы то ни стало должен быть доставлен судье. Марли Грамбл, рождённый с пороком сердца и дефектом слуха, который в моменты наближающегося поражения старшей школы "Белтон" ураганом начинал успокаивать трибуны: ""Don't worry 'bout it!". В конце концов, его так и прозвали.
Но никого из них так не любили, как Радио. Он получил больше "Varsity Letter" (атлетическая награда для высших школ), чем любой выпускник в истории школы "Ханна". Будь то футболист или баскетболист. Кто ещё может похвастать тем, что пропустил лишь неделю школы за последние 10 лет ? Радио ошибся лишь однажды, давным давно, когда сказал, что он уже в 12-ом классе. Тренера перепугали его до смерти, заметив, что если он будет это объявлять на каждом шагу, ему придётся покинуть школу, ведь 12-ый класс - выпускной. С тех пор, он всегда твёрдо объявляет, что всё ещё учится в школе, смотря в глаза слушателя в поисках уверенности и поддержки своей правоты. И он её там находит.
Он просыпается каждое утро около шести и, в сопровождении своего старшего брата либо его жены, незамедлительно следует к остановке. Он первый из 15 детей, которых ежедневно забирает автобус под номером 9. Первый из учеников, кто попадает к воротам старшей школы "Ханна". Он переходит из кабинета в кабинет, конспектируя, записывая и получая результаты тестов также, как и все остальные ученики. После занятий, он спешит на футбольное поле, будто у него есть тайная, важная миссия. И она действительно есть. С сеткой мячей на перевес он появляется на поле, под бодрые возгласы игроков и их отцов, которые дружеским смехом встречают "тарабарщину", которую от радостного перевозбуждения начинает нести Радио.
Глотая согласные с половиной гласных, Радио подбадривает ребят перед занятием:
-Это ты, парень ! Это ты ! Ты понимаешь это ? Понимаешь о чём я ? Да ! Не беспокойся об этом, парень ! Не беспокойся - ты им покажешь, да ?!
-Да, Радио, - отвечают игроки, не понимая и половины что он говорит, но дословно зная его добрый боевой настрой.
-Что ?
-Ты прав, Радио.
-Громче !
-Ты прав, Радио !
И он действительно прав.
(продолжение следует...)
Адаптировал - Павел Павленко.
