Мой драфт НБА. Монолог Андрея Кириленко
«Сомнений, что меня выберут, не было».
Андрей Кириленко – первый баскетболист из России, которого выбрали на драфте НБА: 1999 год, «Юта», 24-й номер. Дальше – 10 лет насыщенной карьеры за один клуб. Но в США Кириленко уехал только через полтора года, когда закончился его контракт с ЦСКА.
Мы записали с Кириленко монолог, как начиналась его карьера в НБА и что такое драфт 25 лет назад.
«По уверениям тех, кто мне помогал, сформировалось убеждение, что в первом раунде я точно уйду»
30 июня 1999 года я был на сборе с юниорской сборной в поселке Огниково на Истре. В три-четыре часа утра мне написал агент и поздравил, что я попал в «Юту Джаз». Все происходило в ночь, а утром ребята принесли мне новости. Естественно, начались подколы, потому что в одну секунду я стал Почтальоном [прозвище Карла Мэлоуна, который тогда играл за «Юту»].
Не могу сказать, была ли зависть у других [ребят по сборной]. Сейчас представляю, если бы в 17-18 лет я был в команде, в которой кого-то выбрали на драфте НБА – конечно, завидовал бы, но в хорошем плане. И подкалывал: «Чувак, мы будем за тобой следить. Теперь у нас есть любимая команда». Меня же называли Почтальоном, мотоциклистом и всем, что с этим связано.
За самим драфтом и церемонией я не следил, потому что у нас была поздняя ночь, хотя не жалею, что не оказался там лично. Конечно, было бы интересно и на драфте побывать, и титул выиграть. Но вариантов поехать не было, да и смысла никакого. Я с самого юного возраста часто ездил с различными командами и из-за этого даже пропустил Nike Hoop Summit [международный баскетбольный матч между сборными звезды США и мира, спонсируемый Nike – шанс для молодых игроков попасть в НБА].
Когда в 3-4 часа утра узнал новости, появилось волнение и странное чувство нереальности происходящего, потому что тогда перед глазами не было ярких примеров ребят, которые бы постоянно играли в НБА. Конечно, были и Сергей Базаревич, и Александр Волков, но это не выглядело обыденно и как нормальная дорожка.
Да, меня выбрали на драфте, но ощущения, что я в НБА, не было. Воспринимал это как некий значок, галочка. Сейчас европейцы показали, что выступать в НБА – нормально. Тогда же большая редкость, когда европейский игрок присутствовал в структуре клуба, а молодой только-только оперившийся баскетболист вдруг ехал за океан.
Насколько я помню, в 1999 году президентом «Юты» или главой баскетбольных операций был Скотт Лейден. Это сын Фрэнка Лейдена, который раньше тренировал «Юту». И Лейден-младший меня задрафтовал, но так как я пришел в команду не сразу, а через полтора года, то Лейден уже уходил – по-моему, в «Нью-Йорк».
Сомнений, что меня выберут, не было. По уверениям тех, кто мне помогал, сформировалось убеждение, что в первом раунде я точно уйду. И как раз с 20-го по 30-й номера. Было предположение, что я вообще уйду 26-м или 28-м в «Сан-Антонио». Мне говорили, что они интересовались больше всех. Бывает, одна команда заинтересована, но выбор раньше есть у другой.
Сейчас все прошло бы гораздо легче, потому что в 99-м году не было столько гаджетов и информации. Вся информация, которую мы получали, шла из лимитированных источников. И, конечно, когда такое событие, для всех это шок. Теперь за один клик можно увидеть всю церемонию драфта и полный процесс.
«Все происходило через агента – он отправлял факс. На тот момент я не знал, как это устроено»
Если бы не агент [Марк Флейшер], я бы вряд ли оказался на драфте. Но это не такая сложная процедура – просто в 99-м никто не знал, что нужно, чтобы туда попасть. Наверное, и сейчас 80% ребят не знают, каким образом это делается. Но все достаточно просто: посылаешь факс по адресу с сайта НБА, выдвигаешь свою кандидатуру.
Если за тобой следят, то ты на определенном счету. Нет ничего плохого, если тебя не выберут. В таком случае ты свободный агент, у тебя нет никаких обязательств перед клубами. Например, в первом-втором раунде ты обязан подписать с определенной командой контракт на определенные деньги.
Роль агента в этом [выставлении на драфт] не такая большая, но когда он есть, то чуть проще. Через него все происходило – он отправлял факс. На тот момент я не знал, каким образом все устроено. Нужен был представитель, который бы вел переговоры и отстаивал интересы перед клубом.
Мы познакомились с Марком, когда я только переехал в Москву играть за ЦСКА. У многих игроков уже были агенты. Сначала я разговаривал с помощником Марка Ридом – американцем, который выучил русский язык и работал в Восточной Европе. Он представлял мне некоторых игроков.
Потом с Марком, Ридом и папой мы встретились в кафе. Они мне рассказали, как видят развитие карьеры, и предложили помощь. Мне понравилась их манера общения. Что интересно, мы прошли с Марком все 20 лет карьеры и до сих пор дружим и общаемся. Он уже ушел на пенсию. Хочется многим посоветовать, чтобы отношения с агентом были такими же доверительными.
«Когда уехал на сборы в «Юту», на месяц попал в день сурка: поел куриные крылья, выпил колу и пошел на тренировку»
На момент драфта я себя оценивал хорошо. Не было такого, что сейчас я приеду и всем покажу – как и боязни или неуверенности. Тогда у меня были хорошие юношеские достижения: играл и на чемпионатах Европы, и на чемпионатах мира, и попадал в символические сборные. Уже перед отъездом мы вышли с ЦСКА в «Финал четырех» Евролиги.
До этого никакого общения с «Ютой» не было. Конечно, в 96-98 годах мы все смотрели финалы «Юта Джаз» – «Чикаго Буллз», видели известную Flu Game Майкла Джордана. Мэлоун, Стоктон, Джерри Слоун – три представителя Зала славы. Остальное про город и состав знал слабо. Мне было 18-19 лет. Что меня могло смущать в тот момент? Фактически это был мой первый выезд за границу на постоянное проживание.
Я подписал контракт в Италии, где был то ли на сборе, то ли на отдыхе. И уже в августе уехал в Летнюю лигу, где провел почти три недели. Ужасная мясорубка по сравнению с чемпионатом. Поиграл в ней, а уже в конце сентября вернулся в Россию за вещами.
В конце сентября я уехал на сборы в «Юту». Очень сложное время, потому что это действительно первый опыт. Не было кого-то рядом, кто бы помог. Только через три месяца приехала моя жена, а до этого я три недели сидел в отеле с маленьким потолком и плохо питался.
Все-таки после Москвы это очень маленький город. Требовалась машина, а у меня тогда ничего не было. На месяц попал в день сурка: встал, поел куриные крылья, выпил колу и пошел на тренировку.
А там грузили по полной. Пришел обратно домой, лег спать, ноги и руки болят, непонимание, зачем я здесь. Страдал месяц. Очень большой стресс. Когда стартовал сезон, стало попроще: начались игры, выезды, приехала Маша, мы нашли дом. Полноценная семейная жизнь, а не выживание, как в лагере.
«Если бы была возможность выплатить компенсацию ЦСКА, наверное, выплатил бы и уехал»
Конечно, руководство было заинтересовано, чтобы я быстро адаптировался и получил максимальную помощь. Но в НБА есть определенные правила, когда тебе не могут помочь машинами, квартирами и всем остальным вне контракта. Поэтому я был предоставлен сам себе.
Многие моменты, о которых тогда не знал, сейчас бы сделал по-другому. Условно аренда дома или автомобиля. Но мне было 18-19 лет – не до этого. На первом месте – баскетбол. В тот момент мы с Машей только поженились, у нас был медовый месяц. Естественно, было не до придумок, как себя вести и буду ли разговаривать по-английски – отталкивался от других ценностей.
Если бы я раньше оказался в «Юте», был бы лишний год на адаптацию, но ни о чем не жалею. Не уехал сразу исключительно из-за контракта с ЦСКА – нельзя так бросить и уехать. Если у тебя контракт, ты должен договориться с клубом. Те же Факундо Кампаццо или Руди Фернандес, когда уезжали, расторгали контракты и выплачивали компенсации. У меня такой возможности не было. Если бы была, то, наверное, выплатил бы и уехал.
В команде меня хорошо встретили. Стоктон – великолепный и добродушный. Мэлоун – немножко напряженный, но со всеми такой. Уверен, что кто-то надо мной шутил, но тогда я еще не очень понимал английский, поэтому все шутки пролетали мимо.
Дедовщина чисто символическая: помочь донести сумку или принести пончики. Но это нормально для любого, кто приходит в профессиональный баскетбол. Я всегда советую молодым: «Будь сам активным». Если видишь, что доктору нужно помочь донести сумку, помоги. Надо мячи собрать – собери. Не надо, чтобы тебя заставляли. Это сделать абсолютно несложно.
Андрей Кириленко был еще круче, чем вы запомнили. В Америке его даже сравнивают со Скотти Пиппеном
Фото: Gettyimages.ru/Lisa Blumenfeld, Jed Jacobsohn, Francois Durand, Harry How, Christian Petersen
Сейчас наш самый перспективный игрок, Егор Демин, будет выступать за Юту, только за местный университет. А в некоторых моках ему прогнозируют выбор под 7 номером....в Юту Джаз .
А по поводу решать в концовках - так хороший атакующий игрок не всегда значит хороший клатчер.
Всё, что ты написал, подходит для Юты, где Кириленко был сначала первой, потом второй/третьей скрипкой. А в Шпорах был бы как влитой.