Его знают только как рекордсмена конкурса трехочковых. Он утверждал, что НБА забанила его за политические взгляды
Улыбка Крэйга Ходжеса, держащего трофей победителя конкурса трехочковых, скорее всего, единственное, благодаря чему мы помним снайпера «Чикаго».
Вероятно, он оставил бы о себе больше воспоминаний, если бы задержался в лиге подольше. Но так случилось, что сразу после завоевания чемпионского титула один из лучших снайперов лиги оказался не нужен ни одному из клубов НБА.
Спорт и общественный активизм окружали Ходжеса с самого детства
Ходжес родился в Чикаго-Хайтс, штат Иллинойс, в 1960 году и вырос в сегрегированной Америке. В то время атмосфера неравенства и притеснения была таким же неотъемлемым фоном, как холодные и ветреные зимы Чикаго. К тому же он появился на свет в семье с совершенно определенной оптикой на устройство социума, и ему быстро растолковали, что к чему.
Его отец Сол Бек был мэром Форд-Хайтс, пригорода Чикаго в округе Кук. Мать Ада Ходжес работала секретарем в крупнейшей железнодорожной компании США «Юнион Пасифик». Его дед по материнской линии Брюс Ходжес был известным тренером в Чикаго-Хайтс. В городе даже есть парк, названный в его честь.
«С гордостью ношу свою фамилию. С самого детства мне дали понять, что образование и трудовая этика всегда должны быть в приоритете. Этот принцип стал для меня основой. В доме всегда были книги. Я много читал, интересовался историей, географией. Мы часто говорили о проблемах общества. Члены моей семьи состояли в общественных группах и организациях по защите гражданских прав. 60-е были концом эпохи Джима Кроу, но ни о каком равенстве не шло и речи. Для чернокожих, по-прежнему, существовали ограничения и правила.
Моя мама была секретарем добровольной организации по защите гражданских прав в Чикаго. Когда она брала меня с собой, я сидел между ней и президентом организации, наблюдая, как эти люди делают все, чтобы разрушить расовые барьеры.
А потом произошло это. Никогда не забуду тот день, когда был убит Мартин Лютер Кинг-младший. Мне было 8 лет. До этого я ни разу не видел, чтобы моя мама и бабушка плакали так сильно. Я тогда испытал такое отчаяние и беспомощность, что пообещал себе сделать все возможное, чтобы подобное никогда не повторилось», – вспоминал Ходжес.
Взросление в остросоциальной среде сделало для Ходжеса обыденными такие вещи, как обход квартир с просьбой подписать петицию, помощь в организации маршей протеста, распространение агитационных листовок. С аналогичной исполнительностью и рвением он относился лишь к одной вещи – спорту.
«Как и все дети, мы пробовали все подряд. В детстве мы с Крэйгом занимались баскетболом, футболом, бейсболом, – рассказывал Рэймонд Маккой, друг детства Ходжеса. – Когда он не помогал своей матери, то постоянно пропадал на улице. В такие дни мы играли от рассвета до заката. И Крэйг всегда играл жестко, цепко».
Слова Маккоя стоит воспринимать как нечто большее, чем ностальгические воспоминания. Он знает, о чем говорит. Он был одним из выдающихся игроков своего поколения. Выступая за команду средней школы Блум Тауншип, он отобрался в сборную лучших школьников страны McDonald’s All-Americans. Маккой и Ходжес входили в число самых многообещающих игроков Чикаго конца 70-х наравне с Айзейей Томасом, Доком Риверсом и Марком Агуайром.
Как и в случае с активизмом, основополагающую роль сыграла среда, в которой рос Ходжес. В школе Рич-Ист тренером Крейга был Стив Фишер, который в начале 1990-х заявил о себе не только как классный тренер, но и как человек, умеющий работать с непростыми подростками. Именно ему удалось сперва создать, а затем найти подход к каждому из «Великолепной пятерки» Мичиганского университета.
Ходжесу вообще везло с тренерами. Например, того же Текса Уинтера, создателя знаменитого «треугольного нападения» и ассистента Фила Джексона в «Буллз», он узнал задолго до попадания в лигу.
«Текс Уинтер был мне как отец. Он научил меня жизни и никогда не отворачивался от меня. Я люблю его как человека и как специалиста. Три величайших тренера всех времен: Ред Ауэрбах, Фил Джексон и Текс Уинтер. Он начал мне периодически звонить, когда я учился в средней школе. Мистер Уинтер хотел, чтобы я играл за его команду Северо-Западного университета. Я честно сказал ему, что хочу поехать куда-нибудь, где теплый климат.
Многие на его месте сочли бы мое поведение высокомерным или просто махнули рукой, но он вновь позвонил мне некоторое время спустя. На тот момент он уже тренировал команду университета Лонг-Бич-Стэйт в Калифорнии. Мне предложили ознакомиться с учебной программой, пообещали стипендию. Я согласился и никогда не жалел о своем выборе».
В Лонг-Бич-Стэйт Крейг начал посещать лекции доктора Маулана Каренги, профессора, активиста, историка и основателя «Кванзаа», мероприятия, где исследуют взаимосвязь афроамериканских и африканских культурных традиций. Изучение проблем черного населения и путей их решения еще больше укрепило Ходжеса в необходимости перемен. С многим из того, что он изучал в теории, ему пришлось столкнуться в реальной жизни.
«В университете мы близко общались с Роном Сеттлзом, – рассказывал Ходжес. – Отличный парень, вечно на позитиве, один из тех людей, для которых стакан всегда наполовину полон. Он всегда источал энергию и энтузиазм. Рон был звездой футбольной команды, у него были грандиозные планы, он собирался выступать в НФЛ, но пал жертвой зависти и расизма. Как-то он проезжал на машине через район Сигнал-Хилл, и его остановила полиция. Позже они говорили, что он превысил скорость, и вообще им показалось подозрительным, что чернокожий едет за рулем такой шикарной машины. Они подумали, что он украл ее, и задержали Рона до выяснения обстоятельств.
Он провел в полиции ровно одну ночь. На следующее утро его нашли в камере повешенным со следами побоев. «Самоубийство», – так они сказали. Но даже вскрытие, проведенное позже, показало, что Рона просто задушили. Когда я узнал об этом, то весь вспыхнул. Я поклялся, что всегда буду обличать расизм и проявления жестокости в отношении черных».
Ходжес был одним из немногих, кто открыто критиковал Джордана. Майклу не нравилось, но он уважал принципиальность партнера
Трагедия с Сеттлзом произошла в 1981-м, ровно за год до того, как Ходжес выставил свою кандидатуру на драфт. В третьем раунде его под 48-м пиком выбрали «Сан-Диего Клипперс». К тому моменту он был настолько активно вовлечен в борьбу за расовое равноправие, что ему приходилось заранее договариваться с руководством клуба о пропуске вечерних тренировок, когда он участвовал в маршах протеста или пикетах. Это, а также не самая высокая продуктивность (средняя результативность по карьере – 8,5 очка) не способствовали тому, чтобы какой-либо из клубов держался за него обеими руками. За первые шесть лет в НБА Ходжес сменил три команды: успел поиграть за «Клипперс», «Милуоки» и «Финикс».
Реальную ценность стабильного снайпера сумели разглядеть только после того, как он попал к хорошо знакомому тренеру, в подходящую для него систему. В декабре 1988 года «Санз» обменяли Ходжеса в «Буллз», где он воссоединился с Тексом Уинтером, помощником главного тренера, который скрупулезно встраивал команду вокруг 25-летнего феномена по имени Майкл Джордан. Ходжес идеально вписался в схемы «Чикаго». Он стал тем самым парнем, готовым наказать соперника за малейшую расслабленность точным трехочковым из угла.
«Молниеносный релиз и фанатичная уверенность в своем броске. Независимо от того, сколько раз он мог промахнуться, Крэйг никогда не переставал верить. Многие парни часто делают паузу после нескольких промахов, перестают бросать, даже когда находятся в выгодной позиции, не просят мяч. Крэйг не из таких. На мой взгляд, он один из величайших специалистов по трехочковым», – слова Сэма Смита, автора бестселлера «Правила Джордана».
Это подтверждает и главное достижение Ходжеса в его карьере. Он выиграл конкурс трехочковых три раза подряд. Кроме него подобное удавалось только Лэрри Берду.
Хотя этого могло и не случиться. По словам Сэма Смита, официальные лица НБА очень настороженно отнеслись к участию Ходжеса в конкурсе трехочковых в 1991 году.
«США вели войну в Персидском заливе, в центре конфликта было мусульманское государство, и у некоторых людей были опасения, что Ходжес может сказать что-нибудь неловкое или неправильное, если победит в конкурсе, – пишет Смит в своей книге. – Ходили разговоры о том, что Ходжеса допустили только при условии, что он не будет упоминать Аллаха ни в одной послематчевой речи, если выиграет».
Есть в книге и более курьезные моменты, связанные с отношением игроков «Буллз» к действиям США в Кувейте.
«Команда ехала на матч, Крэйг не сдержался и пукнул. Джордан, который был негативно настроен в отношении всего военного конфликта, тут же закричал: «Эй, Ходж, это плохо. Это один из тех мусульманских пердунов?».
Еще больше иронии этой истории добавляет тот факт, что Ходжес никогда не был мусульманином.
«Люди часто так думали, видимо, только потому, что я читал Коран. Но я также читал Библию и Тору. И даже ходил по кампусу в ермолке, чтобы понять, каково это – быть иудеем. Я изучал все религии. Так что меня не беспокоит, что обо мне подумают люди», – подобное отношение распространялось и на главного человека в «Чикаго».
Джордан никогда не упускал случая покритиковать своих партнеров, а уж запасных и подавно.
«Я ненавижу находиться на площадке вместе с этими мусорщиками. Они не дают мне мяч», – негодовал Джордан в перерыве одного из матчей.
Тут он услышал спокойный голос одного из тех самых «мусорщиков».
«Я неплохой игрок, – сказал Ходжес, обращаясь к Джордану. – И я играл в этой лиге, когда ты еще пытался понять, как надевать штаны».
«Я говорил не о тебе, Ходж».
За приверженность Ходжеса идеалам его уважали, хотя и считали странноватым. При этом никто не оспаривал его профессионализма. Может, так бы продолжалось и дальше, если бы в 1991-м он не поставил свою репутацию под удар. В ходе разминки перед первым матчем финальной серии между «Буллз» и «Лейкерс» Ходжес подошел к Джордану и Мэджику Джонсону, чтобы предложить им организовать стихийный бойкот.
«Я хотел, чтобы мы проявили солидарность с чернокожим сообществом и выступили против расизма и неравенства, – вспоминал Ходжес. – В истории уже был аналогичный прецедент: на Матче всех звезд-1964 Оскар Робертсон, Элджин Бэйлор, Джерри Уэст и другие звезды отказались покидать раздевалку, если владельцы не пойдут на уступки в отношении зарплат игроков и других льгот. Тот бойкот сработал. Игроки отказывались выходить, пока владельцы не согласились большей частью их требований.
Двадцать один из двадцати четырех игроков, которые должны были выйти на поле в финале-1991, были чернокожими, но в НБА не хватало чернокожих игроков, тренеров. Мэджик и Майкл были двумя самыми популярными спортсменами на планете в то время. Им уделяли огромное внимание, особенно в плей-офф. Мы могли изменить историю, сделать важнейший шаг для нашего сообщества. Но и Мэджик, и Майкл сочли это слишком экстравагантным. Майкл назвал меня сумасшедшим, а Мэджик сказал, что это слишком экстремальный метод. Они отказались, даже не обдумав то, что я им предлагал».
История с неудавшимся бойкотом пошатнула доверие к Ходжесу, а ее итог вполне ясно дал понять, что ему не удастся успешно сочетать профессиональную карьеру баскетболиста и радикального активиста.
Но он решил не останавливаться.
На прием в Белый дом по случаю победы в чемпионате Ходжес заявился в традиционном африканском одеянии дашики и с восьмистраничным письмом, которое намеревался вручить президенту США Джорджу Бушу-старшему. В письме содержалось программное заявление о необходимости всеобъемлющего плана перемен, который выведет на первый план вопросы расового равноправия. Ходжес передал письмо пресс-атташе «Буллз» Тиму Халламу с просьбой вручить его сотруднику Белого дома, который отдал бы его президенту. Осуществил ли Халлам просьбу, неизвестно, но сам Ходжес уверял, что Буш-старший знал о письме.
«Я рассказал ему о письме, когда жал ему руку, и он сказал, что с нетерпением ждет, когда сможет его изучить».
В 1992-м династия «Буллз» набирала обороты и популярность, и Ходжес все чаще стал использовать успехи команды для озвучивания своих взглядов. На протяжении всего чемпионата он критиковал Джордана за то, что тот отмалчивается, когда его просят высказаться о несправедливости и неравенстве.
После победы в чемпионате он заявил следующее.
«Бедность в городе такая адская, что дальше просто невозможно терпеть. Просто посмотрите, в каких условиях живут люди через дорогу от стадиона. Я смотрю на это, и у меня возникают вопросы. Ради чего мы играем? Какая разница, сколько денег мы заработали, если не можем им помочь? Сколько жизней мы могли бы изменить?» – возмущался ветеран.
На тот момент Ходжесу было уже 32 года, а его игровое время потихоньку забирал другой запасной Би Джей Армстронг. Поэтому дальнейшие события едва ли покажутся чем-то из ряда вон.
В июле 1992-го, через несколько недель после того, как «Буллз» взяли второй титул подряд, Ходжесу позвонил генеральный менеджер чикагцев Джерри Краузе.
«Он сказал спасибо за то, что присматривал за младшими ребятами в команде, как будто я был чертовой нянькой, – возмущался Ходжес. – А затем бросил: «Нам придется тебя отпустить».
Так, после десяти сезонов в НБА, Ходжес остался без работы.
Ходжес оказался в опале и попал на конкурс трехочковых только благодаря Куртинайтису
Как известно, беда приходит в компании безнадеги, отчаяния и невезения. Случай Ходжеса не исключение. Так совпало, что после окончания контракта с «Буллз» он еще и остался без агента. Представлявший его интересы Боб Вульф уходил на пенсию и сокращал число клиентов.
Не сумев убедить Вульфа включить его в сокращенный список, Ходжес попросил друга и бизнес-консультанта Кроуфорда Ричмонда обзвонить клубы лиги от его имени.
«Никто не перезвонил, – вспоминал Ходжес. – Я заплатил 30000 долларов профсоюзных взносов, и лучшее, что они могли мне посоветовать – это найти нового агента. Я был действующим чемпионом, трехкратным победителем конкурса по трехочковым, с 40 процентами реализации дальних бросков. Меня никогда не штрафовали. Я никогда не опаздывал на клубный самолет. Меня просто внесли в черный список. Отняли возможность заниматься любимым делом, зарабатывать и кормить семью».
Тотальной тишине со стороны работодателей удивлялся не только Ходжес.
«Он был отличным командным игроком, никогда не создавал никаких проблем, и я уважал его взгляды, – давал рекомендации Фил Джексон. – Но мне показалось странным, что ни одна команда не позвонила, чтобы узнать о нем. Обычно я получаю, по крайней мере, один звонок по поводу игрока, которого мы отпускаем. И да, он был не так хорош в защите, но в лиге куча игроков, не умеющих играть в защите, и единицы, которые могут бросать трехочковые, как Крэйг».
Не помогали даже старые связи.
«Я попросил Текса Уинтера поспрашивать насчет других команд. В конце концов, он перезвонил мне и сказал: «Крэйг, если ты хочешь играть, тебе лучше поискать вариант за границей». Ему тоже никто не ответил».
Ходжес намеревался показать товар лицом по ходу Всезвездного уикенда. Ведь ему предстояло защищать титул чемпиона в конкурсе трехочковых. Но в декабре 1992-го представители лиги уведомили его, что его не допустят до состязания. Главным обоснованием было отсутствие его в реестре действующих игроков НБА.
Предлог был, мягко говоря, странноватым. В 1989 году НБА разрешила Римасу Куртинайтису, игроку литовского «Жальгириса» и сборной СССР, участвовать в розыгрыше трехочковых. Сэм Смит отметил этот нюанс в колонке для Chicago Tribune и раскритиковал чиновников лиги за лицемерие. После чего НБА нехотя дала заднюю и пригласила Ходжеса на турнир. В итоге он финишировал третьим, упустив возможность пристыдить лигу и клубы.
Следующие несколько лет Ходжес пытался вернуться в НБА, попутно кочуя из одного чемпионат в другой. В 1993 году он играл в Италии, затем за команду Континентальной Баскетбольной Ассоциации в Рокфорде. В 1995 и 1996 годах выступал в составе «Чикаго Леджердс», команды профессиональных спортсменов, вышедших на пенсию. Все это был уровень, далекий от НБА, но он соглашался на все, лишь бы поддерживать себя в форме.
Все это время интересы Ходжеса представляла его жена Элисон Джордан.
«В такой ситуации легко отчаяться, но Крэйг не опускал рук и всегда выкладывался по полной. Помню, за «Леджендс» он забил 27 трехочковых подряд. Он был как машина. Скажите мне, как команды могли пренебрегать таким игроком?» – пример риторического вопроса от супруги Ходжеса.
По словам Джордан, в 1996 году она связывалась со всеми клубами НБА, но ответ последовал только от одного.
«Перезвонил только генменеджер «Сиэтла» Билли Маккинни. И я должен об этом упомянуть: он афроамериканец. Билли сказал нам, что ничего не может сделать, потому что «у братьев есть семьи», если вы понимаете, что я имею в виду», – утверждал Ходжес.
Подразумевалось, что ни один чернокожий функционер в НБА не мог помочь Ходжесу, иначе пострадает сам.
Слова Маккинни показались Ходжесу достаточными для того, чтобы совершить один из самых наивных поступков в своей жизни. В декабре 1996 года игрок подал федеральный иск, сославшись на фразу Маккинни и обвинив НБА в расовой дискриминации. Дело было прекращено в течение года. Федеральный судья постановил, что срок давности по делу о расовой дискриминации составляет всего два года, а поскольку Ходжес подал иск через четыре года после того, как «Буллз» отказались от него, его прошение нелегитимно.
Тем не менее, Ходжес все же сумел вернуться в лигу. Правда, много лет спустя и в другом качестве. Фил Джексон приютил его в качестве персонального тренера по развитию в «Лейкерс», где он проработал с 2005-го по 2011-й. Когда Джексон покинул «Лейкерс», Ходжес, как и все остальные помощники, был уволен.
В 2013 году Ходжес тренировал клуб канадской лиги «Галифакс Рейнмэн».
В 2014-м его вновь призвал Джексон, доверивший ему фарм-клуб «Никс». Дальше все было по тому же сценарию, что и в «Лейкерс».
Последним местом работы Ходжеса значится тренерская должность в родной школе Рич-Ист, в которой он начинал.
После этого, наверное, остается глупо морщить лоб над вопросом: действительно ли Ходжеса «отменили»? Отчасти потому, что сейчас чем-то таким сложно кого-либо удивить, политическая активность напротив поощряется, а отчасти, потому что даже его сторонники не видят в случившемся «костлявой руки НБА» и «теории заговора».
«Если вы спросите меня, существовал ли заговор против Крэйга, я бы сказал: «В НБА нет заговоров», – говорил Сэм Смит. – В НБА нет людей, которые захотят рисковать, организуя какой-то заговор. И не думаю, что Крэйга занесли в черный список за то, что он говорил. Скорее, он просто был недостаточно хорош на том этапе своей карьеры, чтобы клубы захотели отвечать на все те вопросы, которые им бы обязательно задали, в случае его подписания».
И все же, конец у этой истории, на мой взгляд, жизнеутверждающий. Ходжес внес свою лепту в историю НБА и сумел сохранить свои принципы в лютой, корпоративной лиге. Иными словами сделал то, в чем ему многие отказывали: нашел золотую середину между любимой профессией и личными идеалами.
Фото: Gettyimages.ru/Focus on Sport, Raymond Boyd, Stephen Dunn/Allsport, Jonathan Daniel; commons.wikimedia.org/George Bush Presidential Library and Museum; East News/AP Photo/Horace Cort, AP Photo/Fred Jewell
Что то мне это напоминает))
Спасибо, было интересно почитать.