Тимоти Белла «Баркли. Биография» Глава 32
Эпилог/Благодарности/Фотографии
***
В Лидсе у них было не так много, чего они могли бы назвать своим, но Дэрил-Мари Баркли могла рассчитывать на субботние встречи с отцом в магазине Barnes & Noble в Бирмингеме. Это была их фишка: Дэррил разделил свою любовь к литературе со своей дочерью.
«Я не могла достаточно быстро выбрать книгу. Он сажал меня к себе на колени и всегда читал мне, — говорит она. — Это мое самое любимое воспоминание о нем».
Ожидание на больничной койке нового сердца заставило Дэррила Баркли осознать, как много времени он потерял на улице. В тридцать шесть лет у Дэррила начались проблемы со здоровьем, вызванные злоупотреблением психоактивными веществами. Кокаин вызвал настолько сильную нагрузку на его увеличенное сердце, что он перенес два инфаркта и инсульт. По словам Чарльза, его сердце работало на 10%, что привело к осложнениям со стороны других органов. Его израненное тело было близко к тому, чтобы развалиться на части.
«Это был настоящий дождь на моем параде, — говорит Дэррил, имея в виду инфаркты и инсульты. — Я очень нуждался в трансплантации».
После более чем годичного ожидания в марте 2003 г. Дэррилу пересадили сердце. Никто не был так благодарен, как его старший брат, который не был религиозен, но верил, что Бог сыграл огромную роль в исходе дела.
«Я не могу описать то чувство, которое я испытываю, когда мой брат получает второй шанс, — сказал тогда Чарльз. — В основном я рад за маму и бабушку. Это очень тяготило их. Мы около пяти раз чуть не потеряли его».
Дэррил основал служение HeartChange-HeartExchange Ministries для оказания помощи пациентам, перенесшим трансплантацию, и их семьям в Бирмингемской детской больнице. Он рассматривал это как свой второй шанс.
«Я хожу и говорю детям в школах, чтобы они оставались позитивными, учились в школе и не общались с плохими людьми в плохих местах, — говорил Дэррил в интервью газете New York Times. — Я говорю им: "Идите вперед и смотрите вверх"».
Даже побочные эффекты трансплантации, такие как мигрени, которые иногда заставляли его оставаться в постели в болях весь день, не могли оторвать его от дочери. По словам дочери, хотя он и развелся с женой Мелани, его отношения с Дэрил-Мари оставались крепкими. Он сопровождал ее на всех экскурсиях, а их походы в Walmart казались просто эпическими. Дэрил-Мари до сих пор вспоминает «Построй-Медведя» с двумя сердцами, который они создали совместными усилиями.
На весенних каникулах в Лидсе делать было нечего, но в пятницу той недели отец и дочь планировали сходить в кино. Десятилетняя девочка прошла через пару домов, чтобы встретиться с отцом, который должен был провести веселый день за попкорном с маслом и газировкой.
Но когда 20 марта 2009 года четвероклассница вернулась домой, она обнаружила своего отца без сознания на полу.
«Дверь была открыта, и я увидела, что он лежит там, — вспоминала Дэрил-Мари, — но я не знала, был ли он мертв».
Почти через шесть лет после пересадки, спасшей ему жизнь, сердце Дэррила отказало. Он умер в возрасте сорока двух лет в единственном районе единственного города, который он когда-либо знал.
«Он оставил след в Лидсе только потому, что все знали, кто он такой, — сказала его дочь, отметив сотни людей, пришедших на его похороны.
Смерть Дэррила стала тяжелым испытанием для Чарльза, который помогал воспитывать его в детстве и поддерживал впоследствии, когда тот злоупотреблял наркотиками. Горе Чарльза усугублялось тем, что всего за несколько месяцев до этого он потерял деда по материнской линии Фрэнка Микенса, которому было шестьдесят семь лет.
Все еще не оправившись от смерти Дэррила, семья понимала, что скоро потеряет и своего матриарха. Джонни Мэй, архитектор, способствовавший росту популярности Чарльза, уже некоторое время находилась в плохом состоянии. Эта реальность стала сокрушительной для матери Шака, Люсиль О'Нил, которая теперь была для Чарси и Джонни Мэй как родная.
«Мы во всем равнялись на бабулю. Мы равнялись на бабулю в том, как она тебя любила, — сказала Люсиль. — Я ходила с ними в церковь в воскресенье утром и рассказывала о благости Божьей, о том, откуда мы пришли и как хороша жизнь сейчас».
Дэрил-Мари считала Джонни Мэй ласковой и снисходительной, этакой прабабушкой, которая разрешала смотреть телевизор после неприятностей в школе — далеко не та женщина, которая когда-то не боялась вырубить свет и наказать тебя за провинности.
Спустя годы работы во «Внутри» Чарльз нашел способ упомянуть в эфире свою бабушку. Чаще всего он шутил над любимой женщиной, а однажды пошутил, что его бабушка настолько стара, что ей приходится мазать лодыжки WD-40, чтобы они могли двигаться.
«Моя бабушка, которая является моим лучшим тренером, она не слишком плотно укутана сверху, — сказал Чак однажды вечером на шоу, чем немало шокировал Эрни Джонсона. — Моя бабушка звонила мне после каждой игры, и если я играл плохо, она говорила мне: "Парень, ты позоришь эту чертову семью". Бабушка Баркли говорила: "Не позволяйте людям говорить тебе, что они могут тебя остановить. Выйди и надери им задницу"».
Он навсегда запомнил её слова.
Джонни Мэй Ингленд Эдвардс Микенс скончалась 2 декабря 2009 года. Бывшей работнице мясокомбината и владелице салона красоты May's Beauty Shop было восемьдесят три года. На общем надгробии Джонни Мэй с Фрэнком Микенсом в Лидсе есть надпись от Чарси, ее единственной дочери: Мама, я люблю тебя — Рыжая.
Второй раз менее чем за девять месяцев Чарльз потерял часть себя. Сначала, младшего брата с широкой улыбкой. И теперь женщину, которая помогла ему обрести голос.
«Он смотрел на нее как ни на кого другого, и Чарльз был ее мальчиком», — вспоминает Эми Шортер, его школьная возлюбленная.
* * *
За десять лет эксперимента, рассчитанного всего на два года, программа «Внутри НБА» получила четыре «Эмми» за освещение плей-офф, а в 2006 г. Эрни был удостоен звания «Выдающийся ведущий студии». В то время Чарльз, ставший двукратным членом Зала славы после включения его туда в составе Команды мечты 92-го года, был культурным феноменом. Ему платили больше, чем когда-либо в качестве игрока, а работал он все равно меньше, даже с учетом его дополнительной роли в «Мартовском безумии» в рамках знакового партнерства с CBS.
Дэн Патрик, многолетний спортивный радио- и телеведущий, сказал, что шоу поднялось в разряд спортивных передач, выдержавших испытание временем — таких, как SportsCenter 90-х годов, Pardon the Interruption и College GameDay.
«"Внутри" — это то, чего мы точно не видели раньше», — сказал Патрик.
Как же можно лучшему спортивному шоу стать еще лучше? За несколько месяцев до завершения карьеры у Шакила О'Нила возникла идея: избавиться от Чарльза или Кенни и освободить место для Большого Аналитика.
«На самом деле, через триста дней у другого парня будут проблемы, я просто говорю об этом сейчас, — сказал О'Нил в начале 2011 г., не уточнив, чью работу он в шутку планирует занять. — Одному из них придется встать с этого места. Идет здоровяк».
Здоровяком, о котором идет речь, был, конечно же, Шак. Дэвид Леви встретился с ним в 2011 году, чтобы обсудить участие в шоу. Однако оставались вопросики. Добавление О'Нила, который сам по себе находился в центре внимания, могло бы сорвать шоу-лауреата, которое позволило бы его героям оправдываться за опоздание тем, что зебра выбежала из цирка на шоссе.
Презентация, которую Леви приготовил для О'Нила, была нестандартной.
«Шак, есть компании, которые тебя хотят, и есть компании, которым ты нужен, — сказал Леви своему здоровяку. — Мы хотим тебя, но ты нам не нужен».
О'Нил улыбнулся и был заинтригован. Он уже представлял себе, как трудно будет соперничать с Чарльзом. Освещение баскетбола на ESPN было крайне непоследовательным, во многом потому, что у них не было стабильности и энергичности «Внутри». «Они всегда прижимались носом к окну того, что делает Turner в плане шоу НБА», — говорит Джеймс Эндрю Миллер, соавтор книги «У этих парней все самое интересное». Шак мог бы стать версией Чарльза для ESPN, но быть клоном Чака ему никогда не нравилось.
«Все, кто не был телеканалом TNT, говорили: "Нам нужен другой Чарльз, нам нужен другой Чарльз", — сказал О'Нил. — И я сказал: "Я не хочу быть другим Чарльзом"».
Чарльз сразу же поддержал попытку заполучить Шака. Леви вспомнил об этом, когда рассказывал О'Нилу о том, что у него уже есть шоу, получившее премию «Эмми», и чуть ли не играл в недотрогу.
«Если вписать тебя в этот замес, то я, Дэвид Леви и Turner рискуем больше, чем ты», — сказал президент Шаку.
В июле 2011 г. в честь заключения многолетнего контракта с Turner в шоу была показана виньетка с участием чирлидерш, фейерверков, пиротехники и конфетти, и тогда О'Нил вышел на съемочную площадку. Поймав выпущенную из пушки футболку, Чак развернул одежду, в которой он и остальная часть команды «Внутри» были одеты в тоги и преклонили колени перед Большим Аристотелем — его кормили виноградом и обмахивали его веером на троне.
Но чтобы занять свой трон, О'Нил должен был быть услышан. На протяжении всей своей карьеры игрока О'Нил намеренно мямлил, отгораживаясь от прессы. Проблема заключалась в том, что теперь это перешло и на его карьеру в СМИ.
«Мы добавили Шака, и это было похоже на: "Он все испортит. Он бормочет, не высказывается, и его не услышат"», — сказал исполнительный продюсер Тим Кили.
Видя, что его новый аналитик что-то бормочет в эфире, Кили призвал О'Нила кричать, чтобы перебивать Чарльза. Чтобы донести свою мысль до зрителя, продюсер заставил Эрни, Кенни и Чарльза копировать бормотание Шака, чтобы тот услышал, насколько плохо оно звучит. О'Нил также не выполнял домашние задания. Смит вспомнил одну передачу, в которой О'Нил говорил о том, что Тайсон Чендлер будет оказывать влияние на игру в тот вечер, не зная, что центровой получил травму и не будет играть. В качестве подкола троица пошутила, что Билл Рассел, которому тогда было уже за семьдесят, проведет отличную игру.
Шоу не задалось, и Кили вызвал на редкую встречу только Чарльза и Кенни. По словам Смита, продюсер спросил их о том, почему они высмеивают Шака и не позволяют шоу быть с ним на высоте. Чарльз был в ярости, но молчал. Смит, напротив, возразил: Когда это кто-то приходит на наше шоу, и мы не высмеиваем его?
Кили согласился: Делайте с ним все, что хотите.
«Они отвели меня в сторонку и сказали: "Если ты хочешь заниматься тем, чем занимаешься сейчас, иди на ESPN. Мы хотим, чтобы ты стал Шаком", — вспоминает О'Нил. — Я спросил: "О, вы хотите, чтобы я был Шаком?". Как только я начал раскрепощаться, у нас все стало получаться».
Вскоре нестройный поток шоу выровнялся, и О'Нил стал громче и подготовленнее. Кевин Харлан, телеведущий TNT, был больше всего впечатлен тем, как Шак хотел вписаться и стать своего рода ролевым игроком — выслушивать и обрабатывать информацию, прежде чем «наброситься на тебя, как локомотив». Шак больше склонялся к физическому комизму, спотыкаясь сам о себя, перегоняя Кенни к огромному экрану.
«Чарльз является катализатором всего, что мы делаем. Он — большой клоун, а я — второй клоун, — сказал О'Нил. — Я — шутоватый клоун».
Как только квартет нашел свой ритм, стало ясно, что с Шаком им лучше. Как и предсказывали Леви и Ленни Дэниелс, главный операционный директор Turner Sports в то время, напыщенность реплик Чарльза и Шака возвысила шоу.
Сказать, что для Кларка Келлога из CBS работа с Чарльзом и Кенни во время турнира NCAA была очень сложной, значит не сказать ничего. Келлог склонялся к более серьезной, прямой манере поведения. В ходе подготовки к турниру он глубоко изучал студенческие программы. Чарльз тоже, но в меньшей степени. Харлан сказал, что Келлог был ходячей совестью по сравнению с Чарльзом, который был ходячим цирком. Хотя Келлогг поблагодарил Чака за то, что тот раскрепостил его, он также увидел, каким человеком он был, когда его электронная почта была взломана и от его имени было разослано всем его знакомым мошенническое сообщение «Я застрял в другой стране, пожалуйста, переведите деньги». Большинство людей знали, что это не по-настоящему, но Келлогг получил звонок от Чарльза, чтобы убедиться, что с ним все в порядке и не нужны ли ему деньги. «Это меня поразило, — вспоминает Келлог. — Я на сто процентов уверен, что он был абсолютно серьезен, потому что он редко мне звонит».
Когда речь зашла о взаимодействии Чарльза и Шака в эфире, необходимо было найти баланс. Иногда Шак выступал в роли боевого статиста, который в каждом споре отталкивал Чарльза и напоминал ему о недостатках его карьеры. Иногда он выступал в роли комедийного хайпожора. Но с самого начала их споры в эфире шли по привычной схеме, напоминая старую супружескую пару. Их словесные перепалки регулярно попадают в заголовки как блогосферы, так и истеблишментных СМИ, таких как Washington Post, Guardian и USA Today. Чарльз, человек, не имеющий никаких социальных сетей и утверждающий, что все, кто пишет в Твиттере, скорее всего, живут в подвале своей матери, регулярно входит в тренды Твиттера, отчасти благодаря его дебатам с Шаком.
Чарси и Люсиль О'Нил не нуждались в социальных сетях, чтобы узнать о том, как их мальчики подкалывали друг в друга. Обычно они смотрели шоу, и одна звонила другой, чтобы поговорить о том, во что они ввязались накануне вечером.
«Мы каждый день разговаривали друг с другом по телефону, и Чарси говорила: "Ну вот, опять они ругаются". Я просто лопалась от смеха, — вспоминает Люсиль. — Я начала звонить Шакилу и говорила: "Разве мы не говорили вам, чтобы вы хорошо себя вели?"».
Говард Бек, многолетний баскетбольный обозреватель, работающий сейчас в журнале Sports Illustrated, с удовольствием сравнивал их перепалку со стариками, которые машут кулаками на облака. Они воспроизводили грубые разговоры близких друзей, что делает телевидение интересным. Их горячие разногласия могут завести шоу туда, куда другие не могут.
«Я всегда провожу различие, и Чарльз никогда не будет в этом участвовать, что разница между ним и Шаком заключается в том, что Чарльз умеет смеяться над собой, а Шак — нет, — сказал Говард Брайант из ESPN. — Шак не шутит, когда атакует тебя. Они восхищаются друг другом и дружат, но вы также можете сказать, что Шаку нужно побеждать, а Чарльзу это не обязательно».
Со своей стороны Шак считает, что это вопрос перспективы.
Когда речь идет об определенных параметрах, я хочу знать, откуда ты что-то знаешь, и точка. Если ты не знаешь, то и не стоит так категорично высказываться по этому поводу.
Ты можешь высказать свое мнение, но откуда ты знаешь? Я знаю, потому что я шесть раз играл в финалах. Кенни знает, потому что он был там дважды и дважды побеждал.
Это просто как вопрос. Я хочу знать. Мне интересно, когда оба этих парня говорят, но с Чарльзом я такой: «Откуда ты знаешь?»
Но вот в чем дело: Он показал нам, детям, как надо играть зло, толкаться локтями и играть с безрассудством. Мой папа постоянно говорил мне: «Ты должен делать подборы, как Баркли, и работать локтями».
Так что он, безусловно, много для меня значит.
* * *
После сообщения о том, что «Рокетс» и «Клипперс» пришлось развести по сетке плей-офф, чтобы избежать столкновения в раздевалке, Чак и Шак расплакались и неудержимо смеялись при мысли о столкновении двух команд.
«Я шестнадцать лет играл в НБА и 18 — на телевидении. Я впервые слышу "присутствие полиции!"» — сказал Чарльз сквозь слезы, а на заднем плане раздавался голос О'Нила.
Чарльз и Шак представили, как будет звучать телефонный звонок в экстренной ситуации. Эрни и Кенни тоже были там, не в силах остановить сценку двух мужчин.
«Алло, полиция? Крис Пол пытался меня избить! — распылялся О'Нил. — Привет, это Блейк Гриффин. Крис Пол пытался попасть сюда. Приезжайте и спасите меня!»
Чарльз предложил, как, по его мнению, должен звучать голос Гриффина при звонке в службу 911.
«Я ростом 208 см, и весом 103 кг, один из самых мощных игроков в НБА, — начал он, — но... но Крис Пол пытается забраться сюда и надрать мне задницу! Приезжайте поскорее!»
В такие вечера, когда дуэт по-настоящему раскрепощался и раскрывался, Чак на протяжении всего шоу получал смс-ки.
Но был один человек, который не собирался писать Чаку. Он годами этого не делал.
* * *
Опра Уинфри задала Майклу Джордану, который сидел рядом с Чарльзом, простой вопрос: Разве не здорово, когда кто-то говорит тебе правду?
Друзья были настолько близки, что Майкл сравнивал свои споры с ним со спорами со своей женой Хуанитой. Но в лице Чарльза у Джордана появился доверенное лицо, имевшее схожий опыт игры на площадке и не боявшееся высказывать свое мнение.
«Он всегда скажет мне правду, — сказал Джордан, а затем уточнил. — Свою правду».
«Но почему ты его любишь?» — спросила Уинфри.
Не зная, что ответить, Джордан сделал паузу, а затем, сверкнув ухмылкой питчмена, ответил вопросом на вопрос: «Посмотрите на него. Как можно его не любить?» В знак настоящей дружбы Его Воздушество протянул руку и начал поглаживать пивной живот своего друга, как будто тот был беременным.
«Этот парень был мне как брат на протяжении, наверное, двадцати с лишним лет», — сказал Чарльз в 2020 году.
Во второй полный год работы Джордана в качестве основного владельца «Шарлотт Бобкэтс» ни одна команда в истории лиги не выглядела столь безнадежно. На пути к отметке 7-59 в укороченном из-за локаута сезоне 2011/12, «Бобкэтс» едва не провели худший сезон для команды в истории НБА. Никто не решался приходить в «Шарлотт» в качестве свободного агента, и команда проваливала выбор за выбором в лотереях на драфте, пока не появился перспективный защитник Кемба Уокер.
Их неудовлетворительные результаты были историческими, но то, что они были достигнуты при Джордане, вызывает особое удивление. Джордан не должен был быть настолько плох во всем, что связано с баскетболом. Однако в середине сезона команда занимала последнее место по эффективности игры в нападении и предпоследнее — в защите, что позволило телеведущему Джеффу Ван Ганди заявить, что тренер «Шарлотт» Пол Сайлас должен стать лучшим тренером года за то, что ему чудом удалось выиграть хоть одну игру, и точка.
Одной из причин, по которой Чарльза так любили его коллеги из СМИ, было то, что он всегда был готов к разговору. В марте 2012 г. он принял участие в шоу The Waddle & Silvy Show на ESPN 1000 в Чикаго, чтобы поговорить обо всем, что касается баскетбола. Неизбежно всплыл вопрос о Майкле.
Отвечая на вопрос о том, как Майкл проявил себя в 2012 году в качестве владельца и специалиста по поиску талантов, Чарльз не стал говорить лишнего. После того как Джордан нанял на должность генерального менеджера своего близкого друга и бывшего товарища по команде «Буллз» Рода Хиггинса, его послужной список говорил сам за себя. Чарльз упомянул один случай перед драфтом 2006 года, когда Джордан, в первый год своей работы в качестве менеджера по баскетбольным операциям, склонялся к выбору форварда Гонзаги Адама Моррисона в качестве третьего общего выбора. Чарльз считал, что Моррисон, симпатичный паренек с трехочковым броском, кустистыми волосами и пышными усами, никак не сможет заиграть в НБА, и убеждал своего друга взять в команду динамичного бомбардира Вашингтона Брэндона Роя.
В этом случае Чарльз оказался прав: Моррисон продержался в лиге всего три года, а Рой, которому пришлось досрочно завершить карьеру из-за дегенеративного заболевания колена, стал Новичком года и трехкратным выбором на матч Всех-Звезд, набирая в среднем 18,8 очка за игру в течение всей своей карьеры. Для Чарльза вопрос заключался не в том, прав его друг или нет, а в том, как Джордан пришел к таким выводам.
«Я думаю, что самой большой проблемой было то, что я не знаю, нанял ли он достаточно людей вокруг себя, к которым он будет прислушиваться. Одна из особенностей знаменитости заключается в том, что люди вокруг тебя оплачивают за счет тебя все свои счета, поэтому они очень редко не соглашаются с тобой, потому что хотят, чтобы ты взял на себя их чек, — сказал Чак. — Они хотят летать на твоем частном самолете, дабы никогда не расходиться с тобой во мнениях. Я не думаю, что Майкл набрал вокруг себя достаточно людей, которые с ним не соглашались».
Другими словами, у Джордана ничего не получалось.
Совсем.
«Я люблю Майкла, но он просто не справился с работой, — сказал он. — Несмотря на то, что он является одним из моих больших друзей, я не могу прийти сюда и сказать, что он проделал хорошую работу. Он проделал не самую лучшую работу, просто и ясно».
Радиопередача перешла на рекламу, и Чарльз заметил, что у него зазвонил телефон. Он посмотрел вниз, чтобы увидеть, кто ему звонит. Это был Майкл.
Он поднял трубку и впервые в жизни не смог вымолвить ни слова. Джордан принял его слова близко к сердцу.
«Он песочил меня в хвост и в гриву, что есть мочи, что есть силы, почем зря, — говорит Чак. — Я не думал, что Майкл так отреагирует».
Положив трубку, Чарльз и не подозревал, что это будет последний раз, когда он разговаривает с человеком, навсегда связанным с ним, с человеком, который был ему как брат.
Первым публичным признаком того, что в их дружбе что-то не так, стало то, что Рэйчел Николс из CNN спросила его о том, кого из друзей он потерял из-за своих слов. Сказав, что «не хотел бы в это вдаваться», Николс вслух поинтересовалась, получилось ли у нее задать Баркли вопрос, на который он не захотел бы отвечать. Это все равно, что назвать Марти Макфлая «трусишкой», дразня Чака, чтобы он зашел на шаг дальше, чем ему, возможно, хотелось.
«Это вбило клин в нашу дружбу, и меня это тоже огорчило. Очень неприятно, — сказал он. — В один момент мы были близки, а теперь наши отношения напряжены».
Понимая, что сказал уже слишком много, он повторил, что вокруг Джордана слишком много подпевалок и советники владельца боятся перечить ему. «С таким же успехом можно сжечь весь дом. И вот я начал пожар, — сказал он Николсу. — Я спалил кухню и спальню».
Что действительно раздражало Чарльза, так это то, что он считал себя правым, а бездарная деятельность Джордана с тех пор только подтвердила это.
«Больше всего меня беспокоит то, что я не сказал ничего прям такого плохого, — сказал он. — Больше всего меня потом разозлило то, что Фил Джексон сказал точно то же самое».
Чем дольше длился раскол, тем больше людей задавались вопросом, смогут ли они когда-нибудь восстановить свою дружбу. Сэм Смит, автор книги «Правила Джордана», считает, что связь между Майклом и Чарльзом была переоценена, что их партнерство раздули из мухи слона, чтобы сделать лучшую историю для СМИ. Чарльз был очень самостоятельным человеком, что не всегда соответствовало тому, что означало быть в пузыре Джордана.
«Чарльз всегда отличался сильной, независимой натурой, а с Майклом, если ты хотел быть частью его группы, ты должен был подчинить себя Майклу. Я думаю, что Майкл наслаждался его обществом, но у тебя не было ощущения, что он был частью его группы, — сказал Смит. — По мере того как росла известность Майкла, эти парни хотели быть рядом с тенью и аурой Майкла, а это совсем не то, кем был Чарльз. Он не хотел быть последователем».
Кенни Смит внес свою лепту в попытку прервать молчание в октябре 2016 г., когда Джордан, проживавший в том же отеле в Нью-Йорке, спустился в холл, чтобы поздравить его с включением шоу в Зал славы телерадиовещания и кабельного телевидения. Кенни стоял рядом с Чарльзом, и это впервые, когда они с Майклом виделись или разговаривали друг с другом после их телефонного разговора четыре года назад. Они быстро сфотографировались все вместе. По словам Смита, все существовавшее напряжение выглядело преувеличенным, и все обменивались приветствиями.
Этот момент быстро стал вирусным в Инстаграмм и вызвал разговоры об умиротворении, но его не произошло. На самом деле, это фото вновь открыло незаживающую рану Чарльза, который сказал Дэну Ле Батару, что ему не хватает дружбы с Джорданом. Смит сказал, что Чарльз был не прав и должен был сам все уладить.
«Все, что ему нужно сделать — это позвонить, если он скучает, — сказал Кенни. — Единственное, что есть и у Чарльза и у Майкла — это большая гордость... [Чарльз] должен извиниться».
Четыре года спустя, с выходом документального сериала о Майкле Джордане «Последний танец», появились новые взгляды на отношения Майка и Чака и их последствия.
В эфире радиопередачи The Waddle & Silvy Show, где он сделал свои первоначальные комментарии, Чарльз признал, что грусть от потери Джордана остается глубокой, но он смирился с этим. Чарльз не стал звонить Джордану, заявив, что у Его Воздушества есть его номер телефона и он знает, как с ним связаться.
Джордан не будет извиняться, как и он сам, предсказывал Чарльз. Таким образом, две спортивные сверхдержавы остались в состоянии противостояния по типу холодной войны.
Даже Ле Батару, который однажды проиграл Чарльзу пари на финал, из-за чего ему пришлось надеть плавки Speedo, не удалось направить своего друга на примирение.
«Этого никогда не произойдет. Можно забыть об этом, — сказал он Ле Батару. — Этого никогда не будет. Я слишком упрям для этого».
***
Если хотите поддержать проект донатом — это можно сделать в секции комментариев!
Приглашаю вас в свой телеграм-канал, где только переводы книг о футболе и спорте.
