«Если ты не хочешь помогать другим, то какой смысл в твоем успехе?» Как родиться в Норильске, а работать тренером в NAIA
От редакции: вы читаете материал пользовательского блога «Движение вверх». Это был первый текст автора, так что подписывайтесь.
Ассистент главного тренера в Montreat College рассказала об американской специфике работы, воспитании ментальной силы, отзывчивости топовых тренеров NCAA и многом другом.
Дарья Шарова восемь лет назад сменила российскую прописку на американскую и уже пять лет работает тренером в Штатах.
– Расскажите, когда вы переехали в Америку и как складывалась ваша карьера?
– Я вообще из маленького города, из Норильска, в баскетбол начала играть еще в России. Была в сборной РУДН, а потом стала помогать тренерам в «Спарте энд К», в Видном. Начала искать варианты уехать за океан, а тогда это было не очень популярно, и во всем приходилось разбираться самой, изучать, что, как, куда. В итоге я поступила в Bryan College, где отыграла три года, но в последний сезон получила травму, тренер предложил мне стать Student assistant – в США есть такая должность. Закончив обучение, полностью ушла в тренерскую профессию. Сначала хотела работать тренером по физподготовке, стала помощником тренера в Теннесси, сильная программа в первом дивизионе NCAA. Но спустя полгода работы там, наблюдения за работой – поняла, что хочу быть баскетбольным тренером. Доработала сезон, вернулась в свой университет, два года работала там, а потом получила работу здесь, в Северной Каролине, в Montreat College.
– Ваша команда выступает в лиге NAIA (National Association of Intercollegiate Athletics). Какой уровень этого турнира?
– Уровень NAIA очень высокий! У нас есть игроки, которые играют за национальные сборные своих стран. Мы выступаем в первом дивизионе, в очень сильной конференции, в следующем сезоне парни будут трижды играть против команд первого дивизиона NCAA. Если соотносить по уровню, то в целом NAIA – второй дивизион NCAA, но есть команды, которые обыгрывают первый. Надо понимать, что выбор лиги в Америке зависит от разных факторов. Многие университеты решают перейти в NAIA или наоборот, в зависимости от целей университета. В нашей лиге посвободнее в плане рекрутинга, у нас нет ограничительного периода, когда тренеры не могут контактировать с потенциальными игроками, это дает больше возможностей.
– А организационно есть серьезные отличия?
– Да нет, в принципе. Конечно, мы не будем сравнивать с Дьюком, там совсем другой бюджет, но много университетов в разных дивизионах NCAA имеют больше финансовых проблем, чем мы. Из существенных различий были стипендии. NCAA I дает 12 полных стипендий в команде, второй дивизион – 9. У нас долгое время было 7, но сейчас тоже 9. А так, залы, экипировка – все то же самое. Когда я только приехала после «Спарты энд К», у меня челюсть отвисла.
– В чем принципиальное отличие работы тренером в США от работы тренером в России?
– Многие в принципе не понимают, насколько работа тренера в колледже объемная, у нас почти нет свободной минуты. Надо понимать, что мы не только тренируем. У нас в программе 28 девчонок, вот они приезжают, мы полностью отвечаем за них. За их учебу, за их поведение в кампусе… Плюс заявки, скаутинг, рекрутинг… Это работа без конца и края. У нас есть два тренера и студенты-менеджеры и ассистенты, у парней три тренера. У кого-то пять, и, конечно, было бы легче, но, с другой стороны, есть плюсы: если ты решишь перейти в первый дивизион NCAA, то будешь максимально подготовлен.
– А в тренировочном процессе в чем принципиальная разница?
– У нас тренировки имеют другую структуру. У студентов очень плотный график, и мы не любим тратить время зря. Тренировки более скоростные, мы вообще не ходим пешком по площадке. Если начало тренировки в 5, то в 5 ты уже готов. У нас просто стандарты другие, игроки знают наш темп баскетбола.
– Как часто вы тренируетесь?
– Если это предсезонка, то, например, три дня в неделю у нас будет утром индивидуальная тренировка или работа по группам, а вечером, как мы говорим, открытый зал, где мы даем игрокам какие-то задания и играем иногда 5x5. Три дня в неделю тренажерный зал и силовая, плюс два раза в неделю бросковые тренировки. Иногда, если девочки приезжают после перерыва в не очень хорошей форме, мы дополнительно работаем над физическими кондициями. Предсезонка – отличное время, чтобы проработать конкретные нужные скиллы, отдельно для гардов, отдельно для «больших»…
– Тренировочный процесс одинаковый для парней и девочек?
– Абсолютно. У нас даже на предсезонке иногда пацаны приходят на тренировки, на спарринг. Просто в Америке это одна большая семья. Хотя по факту у нас две баскетбольные программы, по сути – одна. Они все наши дети. Для меня пацан из мужской команды настолько же важен, как моя девчонка. И если, например, на индивидуальную тренировку приходит парень и спрашивает: «Коуч, могу присоединиться?», то всегда да, конечно! Его успех для меня так же важен, как успех моей девочки. В принципе такая же история в тренерской жизни, все как-то стараются друг другу помогать, даже если играем в одной конференции. Например, поехали на рекрутинг – увиделись – подошли, пообщались. Соперничество на площадке, но вне корта все стараются развивать друг друга.
– О комьюнити – у вас в городе команда пользуется популярностью? Как дела с посещаемостью?
– В Северной Каролине вообще баскетбол – спорт №1, тут баскетбольные мячи в крови у всех! У нас есть принципиальный соперник – университет Миллигана. Мы называем это «Битвой соседей». И билетов нет уже за неделю! Выдают только для студентов, один билет в руки, и то надо заранее заказывать. И когда у нас игры сдвоенные – сначала девочки, потом парни, то к концу нашей игры уже полный зал! И вот у нас офис около зала, и я после нашей игры не могу сесть на трибуну, да даже на полу сесть не могу. (смеется) И я смотрю игру из офиса.
– Колледж как-то участвует в популяризации команды, или это просто исторически сложилось?
– Мы когда взяли эту программу, у нас была цель – перестройка. И одна из таких больших задач – создание комьюнити. И мы много что делаем: детские лагеря, плакаты девчонок по всему кампусу… У нас город маленький, там много туристов, которые приезжают на кэмпинг в горы, но люди, которые здесь живут, живут очень долго. И для них просто очень важно поддерживать команду, а мы стараемся их вовлекать. Иногда люди могут позвонить сами и сказать, что хотят пригласить всю команду на ужин. И это не только у нас. Я иногда приезжаю на рекрутинг, и мне сесть некуда! А у меня муж вырос в Теннесси, я так люблю на их игры ходить, особенно на футбол. Причем я болела за UConn еще в России, он меня пару лет перевоспитывал. А на матчах круто, все в экипировке, я сама уже фанатом стала. Или у нас в Северной Каролине: половина UNC, половина Duke, и не дай бог в семье кто-то не за тех болеет. (смеется) Это просто песня, и это очень классно!
– Одна из ваших важнейших задач – рекрутинг. Как выстроен этот процесс в NAIA?
– Это самая важная задача в колледже! Если бы не вирус, мы бы сейчас ездили на разные турниры, летние лиги, присматривали игроков. По возможности всегда смотрим игры, нам присылают видео, потому что не всегда можем приехать. Еще важно выстраивать отношения со старшими школами, чтобы знать, кому можно доверять, а кому нет, и чтобы тренеры рекомендовали своих игроков.
– Есть у вас иностранцы в программе? И есть ли русские?
– У нас есть девчонка из Камеруна, у парней – ребята из Англии и Бразилии. В наших командах русских нет, но в NAIA есть. Я всегда, когда вижу русских ребят, стараюсь подойти, предложить помощь, если она нужна. Потому что кто-то легко адаптируется, а кому-то очень тяжело. Мне, например, было непросто, это просто другой стиль баскетбола. Поэтому иногда полезно поступить в двухгодичный колледж, чтобы просто привыкнуть.
– Главная сложность в адаптации – физические кондиции?
– Однозначно. Если честно, мне сложно смотреть Суперлигу-1, все кажется очень медленным. А тут девки мощные, у нас 50% афроамериканки, 50% белые. И они такие, что сожрут на площадке. Просто система другая. Например, даже Франция или Испания, у них тоже умный баскетбол, но они все равно более сильные физически. А тут все знают – если ты хочешь играть в колледже, ты обязан быть физически сильным. У нас те, кто физически не могут играть, сидят на банке или уезжают.
Была одна разыгрывающая, очень неплохая по скиллам, вообще без проблем играла бы в России, но у нас она сидела на банке. Потому что просто не могла выдержать этот темп. Например, мы едем в Южную Каролину, Allen University, это каждый сезон, прости, pain in my butt. Они все черные, прессингуют всю игру! И она не может этого давления выдерживать. Все в плечо, все в контакт, и девочки знают это еще со средней школы.
– Это закладывается в детском баскетболе?
– Я думаю, что да. Мне тут осенью предложили на летней лиге потренировать, я никогда не брала обычно, потому что это июнь. А тут позвонил друг, предложил взять седьмой класс. Ну я согласилась, у меня была мысль подготовить местных девчонок, чтобы потом их подписать, когда вырастут. И я убедилась, что это самый важный возраст, 11-13 лет, чтобы научить их такой манере игры. Ведь часто проблема не в том, что девочка физически не может, у нее просто скиллов не хватает.
Простой пример. Если малая девка идет на два шага, то всех учат делать напрыжку на две ноги и жестко в контакт. Если не научить этому в школе, потом это уже привычка. И вот она переходит в старшую школу или колледж, а там под кольцом игроки выше. Никому не нужен лэй-ап: блокшот, до свидания! У нас даже судьи этому учат, и если девчонка идет на два шага и ее «блоканули», никто не свистнет. Вот даже не поворачивайся и не спорь. Мы говорим, ну а что ты хочешь? Остановись на два шага, выпрыгни, и тебе свистнут 100%! Очень много учила моих маленьких, как быть жесткими. Если тебя прессингуют, у тебя нет баланса – то до свидания.
– А как вы их учите морально быть готовыми так играть?
– Мы очень много работаем над этим. Есть специальные упражнения на ментальную готовность. У нас в принципе нет упражнений, которые мы делаем просто, чтобы сделать. У нас всегда есть цель. Если бросковая – то нужно забить столько-то, не забил – наказание. Если делим на команды, то всегда все в соревновании. Либо считаем по забитым и подборам в нападении, либо по остановкам в защите, проигравшие – наказание. И они так месятся друг с другом!
Одно из таких самых любимых наших упражнений, которое девчонки ненавидят: две команды 5х5, упражнение – 3 минуты. Ты выстраиваешь их в линию: нападение-защита-нападение-защита. Они делают передачи в щит и по сигналу тренера начинают нападение. Это упражнение – на защиту. Если забили, то таймер откручивается заново на три минуты, начинаем снова. Забили? Три минуты. Забили еще? Три минуты. Если защита остановила, то время останавливается, потом продолжаем. Если перешли за минуту, то потом возвращаем при забитом на две минуты, потом на одну. И так – пока не закончим. Это безумно сложно, и девки в защите пашут! Есть теория, что три раза подряд отбившись в защите, ты можешь переломить игру. И мы хотим научить их защищаться подряд. И это упражнение может занять 40 минут! Мы стараемся не держать их в зале больше двух часов, но если начали это делать, то пока не закончат, мы не уйдем из зала.
Или есть closeout drill: нападающие по углам, защита по сигналу из центра, в бешеном темпе, это и на коммуникацию отлично работает, одни ушли в защиту, следующие уже готовы, и там борьба сумасшедшая, я это очень люблю!
– Сколько времени от тренировки занимает просто игра 5х5?
– Играем мы последние минут 20, но очень редко играем 5х5 без какой-либо цели. Потому что начинается колхоз. Как пример, иногда мы играем 5х5, девочки сами собирают тайм-ауты и все решают, так они могут проявить свои лидерские качества. А мы с Тимом (главным тренером – прим. АСБ) выступаем как рефери, и мы можем решить свистеть каждое касание, потому что будет цель, чтобы подготовить их к такому ментально. Посмотреть, как они будут справляться, когда не было фола, а я свистнула. И если девчонки начинают что-то в духе: «Да коуч, почему ты ей помогаешь?», то сразу все бегают, мы с такими разговорами дела не имеем. Можем, например, решить свистеть фолы в нападении. Кто-то начинает спорить, но если ты будешь делать так в игре, ты на банке будешь сидеть! Можем давать игру, когда у стартовой пятерки «-5» или «-10», ставить их в игровые ситуации.
– Вы недавно в одном из своих выступлений много говорили про коммуникацию, про то, как вы в команде много времени уделяете этому вопросу. Почему, на ваш взгляд, над этим важно так много работать, и почему в России у многих игроков проблемы с коммуникацией?
– Мы очень много работаем над коммуникацией, это правда. У нас такое правило – один сказал, все повторили, все! А у нас в России, во-первых, такой менталитет, что люди у нас открытые, но закрытые. У нас очень любят осуждать. Мол, Ваня громкий, Ваня дурак. Я первые два года в Америке тоже привыкала, бывает, идут люди и со мной здороваются, а я думаю: «Что ты со мной здороваешься? Я тебя даже не знаю!». (смеется) Этот барьер приходится преодолевать.
А во-вторых, у нас тренеры просто не учат этому. Это наша обязанность – научить игроков. Девчонки приходят разные, им от 18 до 24, они из разных семей, разных штатов, росли в разных условиях. Как я могу от нее ожидать сразу умения делать все, что я скажу, если она не привыкла, если ее в школе не учили, мама с папой не учили? Моя работа как тренера – научить ее, и это непросто. У нас есть разыгрывающая, Тейлор, она когда первый год пришла… Бежит и шепчет там комбинацию. Мы говорим девочкам, что на игре, бывает, мы сами себя не слышим! Вот ты что-то там прожужжала, тебя не то что игрок рядом, ты сама себя не услышишь! А у нас не учат, у меня брат в СДЮШОР отыграл, его не учили. Так причем игроки и дома себя там ведут!
Простой пример. Девочка есть, первый курс, рассталась с парнем. Мы приводим ее в офис, у нас там диван есть, она садится, глаза в пол. Мы спрашиваем, что случилось, а она нам – ничего. Это первая драма на кампусе, а она даже говорить об этом не может. Мне говорят, вот, мол, русские дети просто в компьютерах сидят. Да все сидят! Это такое поколение, и их нужно ставить в ситуации, чтобы они привыкали слышать свой голос. Потом они вырастут, семья, дети, муж сделал что-то неприятное, и она ведь никогда не скажет, потому что не привыкла!
– А много ли у тренеров возможностей для развития? Как выстроен процесс обучения специалистов?
– У нас очень много семинаров. Когда COVID-19 начался, все стали делать бесплатные семинары, причем вообще на все: баскетбол, лидерство, семинары для ассистов… И тренеры, которые работают на топ-уровне, всегда готовы помочь молодому тренеру, они всегда рады! Тут ничего не скрывают. Мне русские тренеры говорят, что в России очень сложно попасть на тренировку. Вот если бы сейчас не было карантина и я бы захотела пойти на тренировки в Теннесси, я бы написала сейчас тренеру, и она бы ответила: «Окей, приходи завтра».
Или еще один пример, он случился вот буквально недавно. Келли Грэйвс – один из топовых специалистов в стране, тренер Орегона, который должен был выиграть женский чемпионат в этом году. У нас был семинар с ним, и он дал свой номер, мол, если что надо, пишите. После семинара я думаю, с меня же деньги не возьмут, напишу. И думаю, да не ответит. Прошло 40 минут, я уже решила, что не напишет. А потом мы переписывались весь вечер! Причем он не просто отписался мне для галочки, мы обсуждали, он присылал видео, потом написал, мол, спасибо за общение, удачи, счастья и все такое. И мне это еще раз доказало, что у людей высокого статуса здесь нет вот этого эго. И когда мне кто-то звонит из России, я всегда помогу, ребенка пристроить или еще что-то, потому что я знаю, насколько этот путь сложен, мне никто не помогал. А у нас в России есть вот это эго.
Я родилась в Норильске, знаю, что у людей из маленьких городов часто нет возможности, и как ты можешь не помочь, если у тебя есть такая возможность? А здесь все открытые, это настоящее комьюнити, где все вместе. Я это поняла спустя время, и моя жизнь абсолютно поменялась. Здесь все говорят, что они в одной лодке.
– А можете выделить топ-тренеров, с которыми вам удалось пообщаться и мысли которых особенно на вас повлияли?
– Джино Оримма (главный тренер самой титулованной женской команды NCAA – «Коннектикут Хаскис» – прим. АСБ).
Я его фанат еще с российских времен, и один раз мне посчастливилось с ним поговорить. Знаешь песню Тима Макгроу «Humble and kind»? Должна быть гимном у нас в России. (смеется) В этой песне есть фраза, что как только ты дойдешь до своей цели, не забудь повернуться и помочь следующему за тобой. И вот когда я общалась с Джино, я в этом убедилась. За 4 года на рекрутинге я видела почти всех тренеров, но вот с Ориммой не пересекалась никогда, и тут однажды в Шарлотт, в стареньком таком зале, на маленьком турнире, захожу – там Джино Оримма. Я пишу своему главному тренеру: «Тим, Джино Оримма в зале». Тим пишет: «Подойди!». Я говорю: «Что я как дура пойду, он на рекрутинг, я на рекрутинг». Короче, не подошла. Я же как фанат боюсь быть назойливой. А на рекрутинге есть комната для кофе-брейка тренеров. И я захожу, а там только он. Это был знак свыше. (смеется) Подхожу, мол, здравствуйте, коуч Оримма, я такая-то такая-то… И вот мы 20 минут с ним разговаривали, и у меня было чувство, что я общаюсь со своим дедушкой. Он очень открытый, очень приветливый, всегда с улыбкой, задал мне столько вопросов: откуда я, как там в России, чем я занимаюсь…
После этого разговора сказала Тиму, что в один день, когда я добьюсь успеха, я всегда буду помнить, что надо быть приземленным. Это один из самых больших жизненных уроков. У каждого человека есть свой путь, и он особенный. Мой путь не лучше, чем твой. Если я работаю в Америке, это не значит, что я должна не уважать молодого русского тренера. У нас у всех есть история, у всех есть, чем поделиться. Моя история особенная, твоя особенная, и надо оставаться скромным и простым. Если ты становишься тренером сборной, но не хочешь помогать другим, то какой смысл в твоем успехе? Ты считаешь, что ты лучше, чем какой-то тренер молодой из Сыктывкара? Да у нас столько шикарных тренеров из глубинок, у которых просто не было возможности себя проявить и подняться!
Еще у меня есть хороший друг, один из топовых тренеров по индивидуальной подготовке. И вот он дал мне понять, что независимо от того, на каком ты уровне работаешь, у тебя будет эмоциональное выгорание, и это нормально. Прошлым летом у меня была какая-то сильная усталость, мы работали в кэмпе, и уже в последние дни я ему сказала: «Слушай, я не могу уже. А вот ты работаешь с топовыми игроками NBA, ты когда-нибудь чувствовал это?». Знаешь, что он мне ответил? «Даша, каждый день!». А он зарабатывает много, очень крутой специалист! Потом в марте я подавала на должность ассиста в первом дивизионе, меня не взяли. Я сижу расстроенная, пишу своего другому другу-тренеру. Он говорит: «Даша, будь терпелива». А я не могу уже, спрашиваю, бывало ли у него, что все достало? Ответ такой же: каждый день.
– А главный тренер в Монтрите поддерживает ваше желание перейти в первый дивизион?
– Тим? Да, он поддерживает всегда. Тренеров, которые не поддерживают ассистов, здесь не уважают. И не хотят с ними работать. Тут говорят, что хотят подготовить своих ассистов, чтобы они могли уйти в первый дивизион NCAA или стать главным. И я очень благодарна Тиму, что у нас такие открытые отношения, я всегда ему говорю, если куда-то подаю, и его поддержка всегда важна.
– В АСБ структура чемпионата сейчас во многом похожа на NCAA. И у всех есть голубые мечты достичь похожего уровня. Понятно, что об этом рано говорить, но если помечтать – чего не хватает, на ваш взгляд, а что вполне осуществимо?
– Я вообще слежу за АСБ, они молодцы. Они начинали, когда я еще жила в России, а сейчас уже много дивизионов, национальный турнир… Мне кажется, проблема даже не в АСБ, а в системе. У нас всегда так, что если ты не идешь в профи, ты никуда не идешь. Я считаю, что очень много талантов в АСБ, и они должны попадать хотя бы в студенческую сборную, не 1-2 человека! Это же Универсиада!
Для меня дико, что там играют профессионалы. АСБ может стать платформой и помогать игрокам уезжать в маленькие зарубежные чемпионаты, им надо помогать это делать, я уверена, что много ребят, которые голодны до баскетбола. А еще тренерам нужно выстроить свою программу. Не методичку, а культуру своей программы! Стандарты, по которым будут жить твои игроки, знать, что должны соответствовать этим стандартам. Тогда будет выстраиваться определенный уровень профессионализма. Игроки должны понимать, что у них есть определенные обязанности. Не только гонять на игры. Из этого и формируется ценность твоей программы.
Беседовала Татьяна Кузьмичева
Фото: facebook.com/dashkasharova; globallookpress.com/Monica Herndon/ZUMAPRESS.com
