Тренер WNBA Шерил Рив — о том, почему нельзя делить баскетбол на мужской и женский
Тренер самой успешной команды женской НБА последнего десятилетия — Шерил Рив — рассказывает Player's Tribune о том, как быть женщине в мужском мире. Помните, как в песне Джеймса Брауна It's A Man's Man's Man's World? Впрочем, интересная точка зрения на мир американского (и не только) спорта в контексте гендерного равенства.
* * *
«Поддержи-ка мои вещи»
Это последнее, что я сказала тому парню перед тем, как надрать его зад. Мне было десять лет, мы вместе с братьями Томом и Ларри шли домой из школы. Какой-то пацан – хулиган – начал очень жёстко доставать Ларри. Он не останавливался. Да, Ларри был старше меня. Я подставила сестринское плечо маленькой девочки, чтобы защитить его даже тогда, когда он этого не хотел. Очень жаль.
Я отдала свои книжки (и клетку хомяка) Тому. Я собиралась вырубить того парня. Я засучила рукава и так сильно избила его, что он убежал.
Ларри ненавидит эту историю. Прости, Ларри.
Но это одно из моих любимых воспоминаний из детства.
Я выросла в Омахе, мне нравилось копаться в грязи, лазить через заборы и играть с соседскими мальчиками с мячом. Представьте меня в бейсбольной форме с кепкой на голове. Я одевалась так каждый день, если могла бы. Моя мама обычно посылала меня в школу в таких платьицах в цветочек. Я приходила домой с дырками в этой одежде и зелёными пятнами. В конце концов, она сдалась.
В перерывах я играла с мальчишками в тетербол. Весь день каталась с братьями на велосипеде. Я играла вначале 1970-х в Младшей Лиге тогда, когда в бейсбол играло не так много девчонок. Я никогда не думала быть единственной девушкой в бейсболе. Я просто хотела быть лучшим шорт-стопом в городе.
Мне нравилось проводить время с отцом, я им восхищалась. В нашей семье всегда говорили, что я очень на него похожа. И во многом так и было.
Отец служил в ВВС и был очень дисциплинированным парнем. Он и я действительно очень не любим проигрывать. Если он играл в «Монополию» и всё шло бы не по его плану, то он просто сбросил бы доску со стола.
Игра закончена.
Вещь, которая заставляла восхищаться папой еще больше, – он относился ко мне и братьям одинаково. Девочка. Мальчик. Это не имеет значения.
Для всех обязанности были одинаковыми. Мы все мыли посуду. Мы все убирались на заднем дворе. Иногда мы помогали маме с готовкой.
Мне нравилось заниматься домашними делами с отцом. Я была рядом с ним в любое время: когда он ремонтировал мойку или устанавливал холодильник. Если он нуждался в инструменте, я была там, я давала ему инструмент.
Я знала разницу между разводным ключом и гаечным ключом еще до того, как мне исполнилось десять лет.
Когда я была ребенком, это было почти так, если бы я жила в бесполом мире. Никто никогда не указывал на то, что я единственная девушка в бейсбольной команде. А потом с течением времени что-то начало меняться. Я становилась старше и начала понимать, что девушки зачастую не получают такого же уважения, как парни.
Для меня это стало очевидно в колледже.
К тому времени я влюбилась в баскетбол. В последний школьный год я получила стипендию и возможность играть за университет Ла Саль.
В то время не было никаких профессиональных спортсменок, с которых хотелось брать пример, но я помню, что действительно хотела быть как Ким Малки. Она играла на позиции разыгрывающего защитника в Луизиане задолго до того, как стать главным тренером в Бейлоре. Забавно: тем, кем она была в роли игрока, той же она осталась уже в роли тренера. Я всегда любила ее упорство и конкурентоспособность. Я никогда не забуду, как наблюдала за ее игрой по телевизору, когда Луизиана выиграла чемпионские титулы NCAA два года подряд в 1981 и 1982 годы.
Я хотела быть похожей на неё.
Я не знала, что такое спорт в университете до того момента, как не попала в Ла Саль. Я была застенчивой девушкой, которая играла на позиции разыгрывающего защитника, в основные обязанности которого входили броски при первой же возможности на открытой позиции. Незадолго до моего приезда в Ла Саль университет нанял нового тренера Билла «Спиди» Морриса, – легенда школьного баскетбола в Филадельфии. Не прошло так много времени, а «Спиди» нашёл для нашей команды победные пути. Допустим, прошлый сезон Ла Саль завершил с показателями в 11 побед и 18 поражений, а в мой первый год и первый год для Морриса – 22 победы и 8 поражений. Мы выиграли чемпионат MAAC.
Мы выигрывали на площадке (и в учебном классе), но мы не выигрывали, если разговор шёл про равное отношение к нам, как к нашим коллегам-мужчинам.
Имейте в виду, ведь мы говорим про 1984 год, когда женским спортом в университетах по всей стране пренебрегали. Акт IXбыл отменен 12 лет назад. Я ожидала такой же поддержки, которая была у спортсменов-мужчин. Я думала, что закон подразумевает под собой равную поддержку мужскому и женскому спорту в университетах и колледжах.
Равные возможности? Конечно. Одинаковые ресурсы и поддержка? Не так много. Некоторые вещи были очевидны изначально: у мужской команды раздевалка была лучше. Они получали лучшее время для тренировок. У них было лучшее снаряжение. Больше суточные, лучшие отели и транспорт.
Спортсменки не выказывали своё недовольство по поводу этих несправедливостей. Мы работали в таких условиях, когда никто не хотел, чтобы их называли одной из «тех» женщин, раскачивающих лодку. Мы опасались, что можем потерять даже то, что у нас уже было.
Другими словами, мы не могли просить слишком много. Мы должны быть довольны тем, что получаем в первую очередь. По крайней мере, у нас была команда, верно?
Я просто продолжала играть в свою игру, надеясь, что в один прекрасный день всё станет лучше.
В 1996 году я почувствовала это изменение.
Американские спортсменки доминировали на Олимпийских играх в Атланте. Команды из США по футболу, софтболу, баскетболу и гимнастике выиграли золотые медали. Эти женщины были первым поколением, которое выросло после Акта IX.
Люди говорили, что лето-1996 навсегда изменило то, как американцы видели женский спорт.
Но для меня самым волшебным было то, что произошло всего за несколько месяцев до Олимпиады.
В ту весну Дэвид Стерн объявил, что при посредничестве НБА стартует Женская Национальная Баскетбольная Ассоциация. Восемь женских команд, в которых будут играть лучшие игроки мира: Лиза Лесли, Шерил Свупс, Дон Стэйли… все звёзды из национальной сборной.
Я тренировала в Индиан Стэйт, когда узнала про то объявление. Я не смогла купить сезонные абонементы на матчи «Индианы Фивер».
В 2001 году я подала заявку на работу ассистентом тренера в «Шарлотт Стинг». Я была так взволновала, когда главный тренер Энн Донован предложила мне ту работу. Энн Донован. Двукратная олимпийская чемпионка и член Зала Славы.
Заработная плата была очень низкой: 5.000 долларов в сезон.
Но я сделала бы это и бесплатно.
Было удивительно получить возможность тренировать таких невероятных спортсменов и выйти в финал WNBA в первый же год.
Но если быть честной, то рост женской баскетбольной франшизы был иногда слишком расстраивающим. Я не ожидала, что лига будет считаться такой же большой, как и НБА, когда я начинала в «Шарлотт». Я никогда не ждала, что мы получим те же ресурсы или даже ту же зарплату.
Но я также не ожидала, что нас буду рассматривать как граждан второго сорта.
У нас был минимальный персонал. Вряд ли кто-нибудь продвигал команду. Оклады игроков были очень скромными. Не каждая команда WNBA была запущена настолько. Это было неприятно.
Иногда нас даже не пускали в наши собственные тренировочные залы. Если бы «Хорнетс» тренировались, то мы не могли находиться в здании. Нам сказали, что это «слишком отвлекает», когда женщины находятся в спортивном зале.
Какая-то старомодная чушь.
В самом начале в лиге было тяжело, мягко говоря.
В первых сезонах я тренировала команды, которые прекратили свое существование. В межсезонье была неопределенность. Сможет ли WNBA? Это было довольно тревожно, прям скажу, обсескураживающим.
Отматываем на десять лет вперед. Я наблюдала за бесчисленными парнями, завершившими карьеру в НБА, которым не хватало квалификации на новом месте работы, а я в это же время пыталась впечатлить их на собеседовании. Я работала на мужчин, работала долгими часами и над бесконечными мельчайшими деталями. Я жаждала возможности стать главным тренером. Я чувствовала, что у меня сложилось хорошее представление о том, как выигрывать в WNBA. Я больше не хотела быть просто ассистентом.
Теперь я была готова управлять собственной командой.
«Почему команда наняла тебя?»
Вот что спросил меня Билл Лаймбир, когда я была ассистентом тренера в «Детройт Шок».
«Ты не представительная», - сказал он.
Мы с Биллом много разговаривали о самых разных вещах. У нас была одна общая черта – у нас обоих было собственное мнение. Хоть он и нашел время, чтобы наставлять меня, он сказал то, что действительно заставило меня загореться. Я ценю время, проведенное с Биллом в качестве его помощника, но та штука навсегда застряла у меня в голове. Я люблю Билла всем сердцем. Он многому научил меня, мы уважаем друг друга.
Но он думал, что для того, чтобы быть главным тренером, вы должны обладать определенным физической структурой. Мне казалось, что он подразумевает, что мужчины будут лучшими тренерами, потому что они… больше. Похоже, что он ассоциировал размер с силой.
Я не хотела ничего, кроме как доказать ему, что он ошибается.
По иронии судьбы, когда Билл ушел в «Миннесоту Тимбервулвз» и услышал, что «Линкс» искали главного тренера, он был тем, кто пришёл к владельцам и сказал: «Эй, вы должны нанять Шерил».
Это был один из лучших рефералов за всю мою жизнь.
Вы знаете, это интересно. Билл действительно был прав.
Женщине-тренеру нелегко быть «представительной».
Конечно, я имею в виду не только размеры. Я говорю о тонком балансировании на грани для женщин, которые находят во власти.
Мы узнаем несколько неписаных правил. Мы не можем слишком доминировать, и мы также не можем быть слишком мягкими, но мы ожидаем, что сможем быть и такими и такими. Мы работаем на одной и той же работе и получаем на 20% меньше (в среднем), и, как ожидается, будем следовать социальным нормам, но многие из них являются изменчивыми и такими же реальными, как Санта-Клаус.
Мы не можем победить.
Я получаю технические фолы за неправильное выражение лица. Послушайте, я могу немного увлечься, когда мы говорим про матч.
Помните, что случилось с моим пиджаком в 2012?
И вся эта штука попала в национальные новости. В течение 48 часов там был… повтор за повтором. Я не могу объяснить, почему это транслировали так долго, но могу связать это с тем, что я – женщина, и я проявляла такой страстный гнев, который мы все обычно ассоциируем с мужчинами. Если Боб Найт бросает стул и этот сюжет крутят по национальному телевидению, то мы смеемся над этим. Это забавно, конечно же, но это не делает нас неудобными.
Я думаю, что я сделала многих людей неудобными.
Часть меня была рада, что мой пиджак вызвал такое волнение в средствах массовой информации. По крайней мере, больше людей узнали, что идет Финал WNBA, верно? Я немного забочусь о средствах массовой информации.
Ничто из этого не уменьшает то, что мы сделали в Миннеаполисе. За восемь лет работы с «Линкс» мы выиграли четыре титула WNBAи шесть раз становились чемпионами конференции. Наши игроки работают не только на площадке, но пытаются влиять на общество.
Это подойдёт для «представительности»?
Мы выиграли четыре чемпионских титула с «Линкс» и каждый титул, который мы когда-либо выигрывали, означает что-то особенное для меня. Я подозреваю, что эти чемпионаты и наш успех делают мой голос громче, чем другие голоса. У меня есть очень серьезная платформа. Я много думаю про это слово – чемпион. Это такой вид, который выигрывает матчи. Но нет лучшего чемпиона, коим я могу быть для других женщин.
Я чувствую себя уверенной в том, что происходит в мире. Я чувствую себя уверенной, когда включаю телевизор и вижу марши женщин – все вместе. Я беру силу у других женщин. Несправедливо игнорировать женщин, которые не могут быть услышаны и не могут быть представлены.
Иногда бывает легко потерять надежду, когда мы видим, как всё скатывается назад. Но есть изменения, которые мы можем измерить, над которыми мы можем работать, которые дают мне надежду: разнообразие на рабочем месте, ликвидация гендерного разрыва в оплате труда, медицинское обслуживание женщин. Есть также изменения, которые измерить сложнее, но не менее важные. В том числе переопределять то, что означает или не означает быть женщиной. Например, что женщина должна одевать, как она должна разговаривать, на какой работе она должна работать. Есть определенные вещи, которые необходимо изменить в моей области: больше женщин-менеджеров в НБА; или объем поддержки, которую получает WNBA; более высокие зарплаты и большее освещение в СМИ. Даже больше билетов на матчи.
Кстати говоря, время от времени я слышу, как кто-то говорит что-то глупое: «Ну, женский спорт не привлекает внимание людей». В этом году 20.000 человек сидели на трибунах во время финального матча женского чемпионата NCAAв Коламбусе, штат Огайо. Поэтому не говорите, что люди не интересуются женским спортом. Это радикальное, предвзятое обобщение. Что, если мы вложили больше средств в женский спорт? СМИ напрямую коррелируют с культурой. Если мы никогда не показываем женщин-спортсменов по телевизору или показываем в значительно меньшем проценте, то чему мы учим девочек и мальчиков? В чём тут смысл?
Когда я езжу по Миннесоте и включаю радио, то я слышу много про «Твинс», «Тимбервулвз», «Уайлд», «Викингс». Я думаю про себя: «Было бы здорово, если бы они могли говорить про «Линкс» чуть чаще? Как кто-нибудь может быть болельщиком или поддерживать нашу команду, если они не знают, что мы существуем? Это не займет много времени. Эфирное время – это не оправдание». Хотя я действительно слышу много оправданий. Речь идет про менталитет, который абсолютно точно необходимо изменить – что женский спорт менее важен. Женский баскетбол – «скучный». И эти люди, которые могут принимать эти важные решения для изменения такого мышления… Ну, большинство из них – мужчины.
Я гарантирую, когда начнет расти количество зрителей, рейтинги, спонсоры – всё изменится. Но это не должно быть единственным стимулом, чтобы меняться.
Давайте пойдём дальше, чем просто трансляции.
Представьте себе, если бы могли просто уничтожить стереотип баскетболистки.
Баскетбол – это красивая игра. В нём нет ничего про мужское и женское.
Спорт – это отражение общества, поэтому речь идет не только о том, как женщины представлены в спорте. Это также касается того, как женщины рассматриваются в бизнесе, в политике, в СМИ и за его пределами. Всё взаимосвязано.
Это больше, чем “girlpower”. Речь идёт о реальной жизни. Нам необходимо искоренить неравенство, которое маргинализировало половину населения мира в течение нескольких поколений. Нам нужно взглянуть на себя в зеркало и признать, что мы, как люди, и особенно на позициях власти, имеем право менять культуру.
Я говорю о реальных изменениях. Я хочу, чтобы каждая девушка – от любой этнической принадлежности, от любой сексуальной ориентации, от любого типа тела, с разными способностями и из разных классов – выросла в мире, где их возможности будут казаться безграничными. Мир, в котором рождается женщина, не означает рождение в невыгодном положении.
Я каждый день контролирую свой собственный мир, в который вношу изменения. Мы все это делаем. Эти крошечные ежедневные решения, которые мы принимаем. Представьте, если бы мы все единодушно принимали эти решения каждый день для поддержки женщин. Когда мы делаем это, то мы начинаем менять культуру. И тогда мы меняем жизнь.
Представьте себе: насколько радикально это было бы, если бы мы воспитывали наших детей в связи с их интересами, навыками и талантами, а не в связи с их полом?
Когда я смотрю на моего сына Оливера, я всегда так поражаюсь. Ему всего три года, а у него уже такое большое сердце.
Я никогда не думала, что могу испытывать любовь, которую испытываю к этому маленькому парню. И я очень рада, что стала матерью в 48 лет. До этого я не думала, что готова отдать все этому ребенку – бескорыстную заботу и внимание, которые он заслуживает.
Моя жена Карли и я хотим, чтобы он увидел весь мир. Он встретит всех сильных женщин и мужчин разного происхождения. Но это у него уже есть. Он не знает разницы между мужским и женским баскетболом – он просто знает эту игру.
Вы знаете, кто его любимые супергерои? Чудо-женщина, Суперженщина и Бэт-Гёрл. Он всегда просит игрушку Чудо-Женщины и очень ждёт, когда на экране появится «Супейженщина» или «Бэтгёйл». Он всё еще работает над буквой «р».
Олли, как и все дети, собирается построить свою собственную жизнь. Он собирается решить, каковые его интересы, развивать собственное мнение. И мы будем сражаться, как черти, чтобы вырастить его в соответствии с его интересами, а не его полом.
Какой прекрасный способ изменить мир.
