Легко ли быть репортёром?
Освещение перипетий бейсбольной жизни никогда не было настолько всеохватывающим, нежели это происходит сегодня, учитывая огромное количество источников информации и конкуренцию как на местном, так и на национальном уровне. Чтобы дать читателям понимание работы бейсбольного журналиста, я опросил 5 очень уважаемых людей, занимающихся описанием этой спортивной игры в различных изданиях.
Участники (на фото слева направо):
Джей Джейфф - ведущий журналист блога The Strike Zone на SI.com
ЛаВель Нил - инсайдер Твинс в газетеMinneapolis Star-Tribune
Кен Розенталь – бейсбольный инсайдер, работающий на Fox Sports и MLB Network
Джоэль Шерман – бейсбольный обозреватель New York Post и инсайдер MLB Network
Сюзан Слассер – автор колонки об Окленд Эйс (прим. Oakland A's) в San Francisco Chronicle, бывший президент Ассоциации Бейсбольных Журналистов Америки.
Опрос вёлся в свободной форме, поэтому участники могли давать настолько развёрнутый ответ, насколько им хотелось. Также они могли легко оставить без внимания любой вопрос.
В чём заключается ваша работа?
Джейфф: Я смешиваю немного репортажей, немного собственного мнения, немного юмора и большое количество аналитики. Наш блог может выдавать публикации в любое время суток и отличается незамедлительностью. Но в то же время мы довольно избирательны в том, что публикуем. Мы стремимся отразить суть всего, о чём мы пишем. Я в основном сфокусирован на самых главных темах дня: больших сделках, новых дискуссиях и скандалах, взгляде на топовых питчеров в период дедлайна, каким будет новый контракт Майка Траута, без разницы.
Нил: Уж не знаю, подходит ли мне всё ещё звание "автор колонки о Твинс". Я пишу о Твинс. Я выдаю самые последние известия. Я пишу об особенностях матчей и об игровых раскладах. Но реально у нас теперь две основные работы: мы пишем для нашей газеты и для нашего веб-сайта. Мы используем много видео. Я пользуюсь смартфоном, чтобы записывать видеоинтервью. Ещё я снимаю в студии выпуски свежих новостей для веб-сайта. Мы публикуемся до и после матчей, иногда во время матчей, если есть срочные новости. И, о господи, кто может забыть про твиттер, которых связывает всю ежедневную рутину? Я открыт для предложений по поводу того, как именно можно назвать эту работу.
Розенталь: Хороший вопрос. Мои обязанности только на Fox меняются каждый год. У нас открылась новая информационная сеть, Fox Sports 1, и постоянная эволюция технологий всегда создаёт новые полезные штуки. Очевидно, что твиттер самое удобное приспособление, хотя в головном офисе есть и камера, и телевизионное освещение, и фон, запускаемый с дистанционного управления. Не нужно больше ездить в студию, чтобы записывать для телевидения короткие сюжеты, и я считаю, что это просто потрясающе. Что касается самой работы, сущностью её является информация. И я имею в виду не только последние новости с пометкой "срочно", хотя, безусловно, это одна из важнейших частей работы. Для телепередачи на Fox я могу, например, рассказать смешную байку про какого-нибудь игрока. Для Foxsports.com я веду колонку, в которой я даю информацию, отражающую моё видение проблемы. Если у меня получается рассказать читателям или зрителям что-то, о чём они не знают, обрисовать им новые перспективы, тогда я счастлив.
Шерман: Независимо, для газеты это или для MLB Network, моя работа заключается в предоставлении фанатам того, что они должны или хотят знать, или того, в чём они для себя могут найти особый интерес. Для меня это означает делать информацию доступной, относясь к читателям и зрителям с уважением. Мне не нравится общаться с людьми с позиции знатока-всезнайки. Будь информативен, драматичен или забавен, используй инструменты, которые помогут тебе предоставить информацию в более привлекательном свете. Цель – заставить читателя или зрителя уходя сказать "я этого не знал" или "эти аргументы заставили меня мыслить о проблеме иначе", или, на худой конец, что эти пять минут были не в пустую потрачены.
Слассер: Полное покрытие всего происходящего с Окленд Эйс, круглый год, с небольшим отвлечением на хоккей в период бейсбольного межсезонья, если получается.
Как много часов в неделю вы работаете?
Д.: Это число может сильно разниться. Обычно 45-50 часов во время регулярного сезона, но это время может достигать и 60 часов в июле (перед делайном), октябре (постсизон) и декабре (зимние встречи, выборы в Зал Славы, которые стали моей специальностью). К счастью, график работы в январе и феврале значительно мягче.
Н.: если как автор-новостник ты реально дорого стоишь, ты висишь на трубке телефона круглые сутки, проверяя информацию, поступающую от источников, работаешь над всевозможными проектами. Ты можешь сделать дюжину звонков, прежде чем отправишься на стадион к половине третьего дня на матч, начинающийся в половине восьмого вечера. Последняя публикация появляется около полуночи. Поэтому твой рабочий график состоит из 12 и более напряжённых часов в день во время чемпионата.
Р.: Мне обязательно отвечать? Когда я только просыпаюсь, я моментально включаюсь в работу, читаю, просматриваю сообщения в твиттере, проверяю электронный ящик и так далее. Бейсбольные новости могут появиться в любой момент. Очевидно, что есть периоды времени, когда это происходит значительно чаще, чем в остальные моменты. А вообще я работаю 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 365 дней в году. Межсезонье может быть гораздо более напряжённым временем, нежели сам сезон. Просто для справки, когда я начинал работать простым обозревателем в Baltimore Sun в 1987 году, у нас не было ни интернета, ни мобильных телефонов. Да и газеты на печатались в выходные. Можно сказать, что тогда всё было намного иначе.
Ш.: Слишком много. Я люблю технологии, при этом я трудоголик, который никогда не останавливается. У меня нет ни выходных, ни праздников, во всяком случае нет ни единого дня, когда бы я не проверял происходящее в твиттере или не отвечал на текстовые и электронные сообщения, или не находился в поиске интересной информации, которая бы привела меня к переписке с источниками, и так далее.
С.: Всё зависит от времени года. Конечно, в период весенних сборов ты рыботаешь с восьми утра до семи-восьми вечера, а по ходу сезона со всеми выездами, круглая неделя с перелётами, рабочий день достигает 17 часов. Когда в неделю освещаешь кучу новостей, плюс перелёты и без выходных, можно легко наработать и 80, и 90 часов, и даже больше. Добавьте ещё время на твиттер и публикации новостей в сети, и у вас пропадёт желание считать своё рабочее время.
С какими игроками или менеджерами вам как представителю СМИ работать наиболее приятно?
Д.: Я обожал описывать Джима Лиланда в период дуэли его Тайгерс с Янкиз в плей-офф 2011 и 2012, а так же во время Матча Звёзд. Он машина для цитат, его грубоватое поведение имеет очень мягкую сторону. Мне всегда будет его не хватать.
Мне ещё очень нравилось общаться Джо Джирарди, Энди Петтитом и Куртисом Грандерсоном. Все они настоящие профессионалы по части общения с прессой. Даже когда они бывают не в настроении, они никогда не превращают процесс общения в тягучую массу.
Н.: Я уже 20 лет работаю в этой сфере. Таких людей очень много. Херк Робинсон как генеральный менеджер Ройалс был великолепен. Марк Габиза после того, как сломал ногу, позволил мне прийти к нему в гости и описать то, как он смотрит матчи своей команды по ТВ, рассуждая о собственной карьере. Джей Белл – первоклассный парень. С Джорджем Бреттом всегда можно было пообщаться по душам. Терри Райан был доступен ежедневно. Обозреватели других газет зачастую общались с ним больше, чем с ДжиЭмами клубов, которые они освещали. Тории Хантер – единственный и неповторимый. Рон Гарденхайр мог запросто заполнить твою записную книжку любыми аспектами игры, даже вбросить пару шуток и смешных историй. Ну и никто не мог рассказать о бейсболе красочнее, чем Пол Молитор.
Р.: Таких очень много, но я уже скучаю по Джиму Лиланду. Он мог быть сварливым, но он понимал и всегда получал удовольствие от общения с нами. Среди игроков выделю Адама Уэйнрайта, мой личный любимец, всегда разговорчив и приветлив. О боже, мы все обожаем Тории Хантера. И состав Ред Сокс 2013 как команду было очень круто освещать.
Ш.: Ответов много, но я выделю одного человека – Бака Шоуолтера. И не только потому, что в традиционной манере с ним было общаться проще всего. Особенно когда он был тренером Янкиз, а я работал в New York Post. Да, когда в начале 90-х (а я начал работать в 89 году, когда мне было 25) Бак был тренером Янкиз, никто не посвящал столько времени разбору происходящего на поле. Это было всё равно, что на курсы по философии каждый день ходить. Он относился к своему времени с грациозностью и пониманием, и когда сейчас я наблюдаю за игрой, я понимаю, что многое использую из тех нескольких лет, в которые кто-то особенный объяснил мне больше скрытых от взора тайн игры, нежели все остальные вместе взятые. Я благодарен ему бесчисленное количество раз и даже сейчас каждый раз после общения с ним я чувствую себя более осведомлённым в тонкостях бейсбола, чем до этого общения.
С.: Боб Мэлвин и Билли Бин просто великолепны. А число игроков, с которыми так классно общаться, настолько велико, что я обидела бы очень многих, если назову только некоторых. И всё-таки это Эрик Чавес, Дэррил Хэмилтон, Даллас Брейден, Марк Котсай, Джейсон Джиамби, Джонни Гомес, Хьюстон Стрит и почти каждый кэтчер, которого я знаю, будут в этом списке. Ну и вне сомнений, Тории Хантер потрясающий.
Насколько приветливы игроки и тренеры в целом?
Д.: Я не так много времени провожу, общаясь непосредственно с игроками, в частности потому, что они как раз-таки не очень-то приветливы, особенно по отношению к незнакомым журналистам. Когда я присутствую на играх, я обычно прошу менеджеров рассказать о ключевых моментах поединков, и они дают достаточно информации о том, почему они выбрали именно такую тактику в определённый момент игры.
Н.: Каждый человек сам по себе очень разный. Кто-то встречает тебя с радостью и активно описывает происходившее в игре. Другие относятся с уважением, но не переходят определённых рамок. Третьи не общаются с нами вообще. Бывает всякое.
Р.: Всё зависит от конкретного человека. И от того, что ты у него спрашиваешь. Вот что скажу: когда я начинал работать в 80-х, люди были менее сговорчивы и сложнее шли на контакт. Сегодня все эти ребята смотрят SportsCenter. Они видят, как люди ведут себя во время интервью. В них больше медийной смекалки и больше медийной выучки. Большинство игроков, безусловно, понимает и нашу работу тоже. Поэтому информационное пространство стало намного более здоровым.
Ш.: Я не думаю, что один ответ подойдёт для всех. Определённо, мы имеем дело с защищённой зоной, я понимаю, почему происходит так, даже если и хочу, чтобы было иначе. Я вижу, когда на поверхность всплывают незначительные истории, а потом они раздуваются СМИ до размера слона и гоняются взад вперёд на радиостанциях.
С.: Бывает по-разному, но мне очень повезло 16 лет освещать Эйс, находясь в раздевалке Окленда посреди лучших бейсболистов лиги, среди них почти не было откровенных дебилов или отъявленных молчунов. И каждый год появлялись ребята честные, умные, восприимчивые, забавные. Ну и конечно, у Эйс был прекрасный тандем ДжиЭма и главного тренера с точки зрения репортёров в лице Билли Бина и Боба Мелвина. Оба прекрасно разбираются в своей работе и оба знают, как решать проблемы. Честно, мы очень избалованы.
Кто должен голосовать за введение игроков в Зал Славы и почему?
Д.: Людей, которые вкладывают в эту вещь уйму исследований каждый год. Серьёзно, я за расширение голосования за пределы Ассоциации Бейсбольных Журналистов Америки. Я считаю, что телекомментаторы и журналисты оф сайта лиги также должны участвовать. Лично я за то, чтобы включить в это процессещё историков, таких как Джон Торн, Билл Джеймс и других, вне зависимости от того, являются ли они членами вышеупомянутых групп. Различные комитеты ветеранов (таких как Golden Era или Expansion Era) должны в себе содержать больше историков и меньше бывших менеджеров и исполнительных лиц. Если люди не могут понять, что Мэрвину Миллеру есть место в Зале Славы, то им всем нечего здесь делать.
Н.: Не удивительно, что вы задаёте мне все эти вопросы. Слушайте, я рассуждаю предвзято, но Ассоциация Бейсбольных Журналистов Америки прекрасно справляется с голосованием. Может кому-то из болельщиков и не нравится, что многим игрокам нужно 15 лет, чтобы в Зал Славы попасть или их не выбирают из-за стероидной эры. Но сколько всего должно быть игроков в Зале Славы? Считаю, что по большей части мы выбираем правильно. Мы готовы в процессе к длительной возне, ведь именно мы являемся комитетом, занимающимся этим вопросом, а ветеранские комитеты выбирают всех тех, кого мы пропустили. Уверен, что реакция болельщиков на выбор в игроков Зал Славы полностью отражают ту страсть, с которой фанаты до сих пор относятся к этой игре. Такой реакции при выборе игроков в Залы Славы других профессиональных лиг вы больше не встретите.
Р.: Вопрос провокационный! Мне лично нравится, как работает Ассоциация Бейсбольных Журналистов Америки, но, конечно, это не то, что от меня хотят услышать люди. Я считаю, что число голосующих необходимо снизить, при этом разрешить новым членам Ассоциации получать свои голоса быстрее, сегодня и сейчас, всё-таки 10 лет слишком большой срок. Что до телекомментаторов, то мне не очень нравится идея привлечения к голосованию комментаторов клубов. Очень велик конфликт интересов. Хотя такие люди, как Вин Скалли ,из этого списка выделяются особо. При этом у меня нет проблем с тем, чтобы дать право голоса комментаторам национальный телекомпаний, не привязанных к определённым командам. Допустим, Тим МакКавер, работающий на Fox. Некоторые, конечно, считают, что журналисты вообще не должны голосовать, говоря, что это не наша работа новости создавать. Технически они правы, но разве мы совершаем вред? Мне кажется, как раз тем газетам и изданиям, которые запрещают участвовать в голосовании их журналистам, должны о себе беспокоиться.
Ш.: Идеального голосовальщика не существует в принципе. Вам нравится, как выбирают победителей Оскара? Как выбирают президентов или губернаторов? Я понял, что если я способен голосовать не так, как от меня этого кто-то хочет, то я обязательно идиот. Перед последним голосованием, кто-то из тех, кто зарылся в расширенных метриках, спросил меня, за кого я отдам голос, и я ответил, что проголосую за вот этого конкретного игрока. Человек ответил, мол, здорово, что люди выбирают хороших игроков, а то если они не будут голосовать вот за того-то, то это будет совсем неправильно. Видимо, в тот момент я оказался слишком умён для идиота. Считаю, что Ассоциация Бейсбольных Журналистов Америки прекрасно справляется. Большинство из голосующих понимают ту честь, которая на них возложена. Удивительно, насколько много круглогодичных бесед у меня возникало на эту тему с ребятами, которых я уважаю, будь то Джон Хейман, Кенни Розенталь, Джейсон Старк или Том Вердуччи. Я всегда пытаюсь пообщаться с современниками определённых игроков, чтобы узнать, какими они были, как против них игралось, стоит ли их выбирать в зал Славы. Считаю, что те, кто должен в Зал Славы попасть, там рано или поздно оказываются, даже если быстрота выбора устраивает далеко не всех. Но если кто-то найдёт другой, лучший способ для выбора игроков в Зал Славы, я огорчусь, поскольку мне очень нравится заниматься этим и чувствовать личную ответственность. И всё же скажу: " Что ж, отлично!", - но могу гарантировать, что новая система подвергнется жесточайшей критике через пять минут. Повторюсь, идеальной системы не существует. Мы не идеальны. Мы должны быть более ответственны, мы должны улучшить процесс там, где это имеет смысл сделать. Но, опять же, все, кто должен оказаться в Зале Славы, туда в итоге попадут.
С.: Я возглавляю комитет по потенциальным рекомендациям к изменениям в голосовании за введение игроков в Зал Славы, поэтому не могу комментировать ничего, что с этим связано.
Если бы Вы могли изменить что-либо в бейсбольных трансляциях, что бы это было и почему?
Д.: Несмотря на то, что мне хотелось бы видеть в комментаторской кабине больше неспортсменов или, на худой конец, статистически подкованных аналитиков внутри трансляций, самая большая дикость – это территориальные блэкауты. Правила, блокирующие ежедневный просмотр на определённых территориях матчи команд из своих городов или регионов с помощью MLB.TV или Extra Innings, очень раздражают, а национальные еженедельные блэкауты существенно снижают зрительскую аудиторию. Считаю, что болельщики должны иметь возможность смотреть любые матчи где угодно, поскольку они оплатили полностью стоимость подписки.
Н.: Можно я отвечу как-нибудь позже? Меня этот вопрос застал врасплох.
Р.: Конечно, я бы использовал чаще репортёров в поле. Скажу ещё то, о чём думают многие болельщики, - лучшее использование расширенной статистики. Мы часто обсуждали этот вопрос на Fox. И хотя мы произвели некоторые изменения (в частности включили показатель OPS в нашу графику), понятно, что всем не угодишь. Национальные телекомпании в период плей-офф вещают на более широкую аудиторию. И многим в этой аудитории совсем не интересны показатели WAR, FIP и так далее. Поймите, наша работа не обучать (хотя, конечно, мы может это делать и должны иногда), а развлекать. Было бы глупо отрицать все изменения, произошедшие в оценке командами игроков, мы, безусловно, признаем плоды эволюции. Но для определённых групп читателей/зрителей мы никогда сможем зайти слишком далеко.
Ш.: Не знаю, можно ли придумать что-нибудь универсальное. Мне не нравится гомеризм во многих комментаторских кабинах. Хотелось бы, чтобы бывшие игроки были более критичны к тому, что происходит на поле, нежели пестрили языковыми выражениями, привлекающими всеобщее внимание. "Ух, это не самая лучшая попытка сыграть в данном эпизоде". Да нет же, это было просто ужасно, не надо мне объяснять почему. В большом спорте я ненавижу больше всего, когда люди не чувствуют происходящего на поле, в чём есть связь между происходящими событиями. Я вижу лишь набор заранее заготовленной графики и интервью, потому что у них это было запланировано, скажем, в верху четвёртого иннинга, но что-то происходит не по плану, и поэтому они должны сдвинуть планы на потом. Вот и получите мёртвый с точки зрения комментария момент.
С.: Существует определённая тенденция, особенно во время плей-офф, когда телекомпании слишком много времени уделяют крупным планом болельщиком вместо того, чтобы показывать происходящее на поле, расстановку защиты, игру первого бейсмена и так далее. Лицо, лицо, лицо, подача. Иногда смотрится нормально, а иногда, блиин, покажите вы уже игру. Да, и экран зачастую слишком замусорен графикой.
Какая часть игры скрыта от всеобщего взора и почему?
Д.: Во время дебатов на тему выбора игроков в Зал Бейсбольной Славы, когда речь заходит до кандидатур, возникают вопросы по отношению к людям, связанным с использованием запрещённых препаратов, улучшающих спортивную продуктивность. Мы слышим ханжеские голоса тех из голосующих, кто называет этих игроков лгунами и обманщиками. О чём нам недоговаривают, так это роль, которую многие из этих журналистов сыграли в сокрытии влияния допинга на игру в период времени до начала массовых проверок. Большая часть голосующих, которые работают уже намного дольше 10-летнего срока, в своё время не сумели распознать и проинформировать общественность о проникновении таких наркотических веществ в игру, но теперь они осмеливаются судить, будто они и судьи, и эксперты-биохимики. Хочется, чтобы часть из этих голосующих оглянулась бы назад и поняла, какую огромную роль они сыграли в этой проблеме, и что вина лежит не только на игроках и профсоюзе бейсболистов, но и на владельцах, главе лиги и популярных СМИ.
Н.: То, что происходит в сфере международного скаутинга, особенно по части Латинской Америки. Как ребят находят, изучают, подписывают и как им дают развитие.
Р.: Латинская Америка – бедность, которую испытывают многие игроки, влияние посредников при подписании контрактов, и, да, влияние запрещённых препаратов. Мне стыдно признаться, но я не говорю на испанском, и ни разу не был в Доминиканской Республике. Так как игра всё больше выходит на международный уровень, пишущая братия должна приобретать лучшее понимание того, чем приходится людям жертвовать при переезде в новую страну. Конечно же, из-за стоимости перелётов немногие СМИ желают делать подобные затраты.
Ш.: Я думаю, расширенная метрика полезная штука, которая позволяет нам лучше понять ценность тех или иных вещей в спорте. Но мне кажется, что наследственность хорошей газетной журналистики гибнет и совсем не потому, что газеты отходят на дальний план. Создаётся ощущение, что слишком много репортёров прячется за цифрами, совсем не пытаясь задавать злободневные вопросы. Почему так происходит? Кто ещё станет этим заниматься? Мы считаем, что знаем Матрицу лучше, а обычные люди хуже. Но люди до сих пор пользуются Матрицей, а я хочу знать, что у них в голове происходит.
С.: Мне неприятно называть очевидное, но это допинг, потому как я знаю, насколько тяжело освещать истории о стероидах, проживая в прибрежной зоне (и в Техасе), где орудовала Balco. Ты можешь задать игрокам любой вопрос под палящим солнцем, но не иметь при этом ни единого способа заставить их на вопросы ответить и ответить на них честно. Ты знаешь, что всегда могут быть игроки, которые могут оказаться на грани, но понимаешь, что совершенно недостаточно задать правильный вопрос, чтобы получить правду. Приходится пользоваться зацепками в федеральных расследованиях и недовольными сотрудниками лабораторий , чтобы найти нужный след в истории.
Какие ресурсы с бейсбольной аналитикой вам нравятся больше всего?
Д.: Для основного материала и вещей, более глубоких по смыслу, я пользуюсь Baseball-Reference.com, там я провожу большую часть своего рабочего времени. Так же я посещаю BrooksBaseball.net и Baseball Prospectus (BP), где можно найти лучшую информацию по PITCHF/x, включая новые метрики, касающиеся кэтчеров.
Н.: Я чаще всего пользуюсь Fangraphs.com. Считаю, что там парни прекрасно выполняют свою работу.
Р.: Fangraphs. Их авторы великолепны, вы можете много всего по любому показателю расширенной статистики, который вас интересует. Иногда я пользуюсь Baseball-Reference.com.
Ш.: Больше всех остальных сайтов мне нравится сайт Baseball Reference, хотя я не сказал бы, что этот сайт исключительно об аналитике. Я пользуюсь также Fangraphs, Baseball Prospectus, рядом других доступных сайтов. Если мне нужно написать о чём-то очень серьёзном и время мне позволяет, я могу посоветоваться с официальными лицами клубов, у которых есть свои аналитические материалы.
С.: В момент работы газетным репортёром, тоннами расширенной статистики я не пользуюсь, поскольку у нас навалом обычных читателей. Для личных же целей, я могу пользоваться несколькими ресурсами (конечно же это BP, Fangraphs, Baseball Reference), в зависимости от того, что именно я ищу. Если я пишу историю, касающуюся Эйс, то я использую информацию из наилучшего из всех возможных источников – фронт офиса Эйс.
Если по-честному, сколько негативных комментариев в день Вы получаете в твиттере?
Д.: К счастью, очень мало. За исключением, пожалуй, периода выборов в Зал Славы, когда объём несогласия взлетает до небес. Да и помимо ЗС, конечно, нельзя сказать, что со мною согласны прям все вокруг. Но если кто-то в чём-то не согласен и способен высказать свою точку зрения через твиттер без личных оскорблений, я готов объяснить им сущность моего мнения.
Н.: Наверное, процентов 30-35. Некоторые люди считают себя умниками, но многие задаю вопросы, вроде "пробьётся ли в команду Джейсон Бартлетт". Конечно, когда речь заходит о голосовании в Зал Славы, число негативных отзывов возрастает до 95 процентов.
Р.: Ух, всегда есть что-то подобное. Количество отрицательных комментариев возрастает, если я слишком ругаю какую-то конкретную команду. Люди любят жаловаться о предвзятости СМИ, и тогда я отвечаю, что терпеть не могу не только их команду, а все 30. Мой галстук-бабочка и, эм, низкий рост всегда становятся темой для обсуждения, когда я появляюсь на телевидении. Свой точный рост (прим. 164 см) я публикую в твиттере пару раз в году, и говорю, что низким сегодня быть модно. В любом случае, у меня всегда в друзьях есть кнопочка "блокировать". Люди могут сказать: "Ты публичная персона. Ты обязан принимать абсолютно всё". Я на всё это смотрю вот как: если кто-то общается со мной в Твиттере в такой манере, после которой в реальной жизни мне общаться с человеком больше не хочется, я и от такого электронного общения отказываюсь. Это логично, поскольку 99,9 процентов всех этих людей я не знаю лично.
Ш.: Наверное меньше, чем я думаю. Это жизнь, плохие моменты запоминаются на гораздо более долгий срок, нежели хорошие. В первые годы моего присутствия в твиттере я вообще никого не блокировал. Я за демократию. Если ты считаешь, что я омерзителен, а вся моя семья должна умереть только потому, что я написал, что определённый игрок должен бить в линейке бьющих позже, то я это принимаю, вне зависимости от того, другое ли твоё мнение или ты просто дурно воспитан. Я всегда считал себя журналистом-критиком, поэтому если я кого-то критикую, то я готов получить то же самое в ответ.
И я верю в это до сих пор. Но если ты хочешь это делать, делай это в своём Твиттере или блоге. В какой-то момент до меня дошло, что это моё пространство в твиттере, и позволять одним и тем же группам людей каждый день хамить всё равно что позволять им справлять нужду в твоей квартире. Я люблю конструктивную критику. Я всё время высылаю свои работы друзьям для честных рецензий, всегда спрашиваю режиссёров и продюсеров телестанций, как лучше поступить. А вот большая часть негатива из твиттера никак не помогает работе, во всяком случае, моей точно не помогает. Поэтому я просто не обращаю внимание на то, что я не могу контролировать.
С.: Очень мало, за исключением периодов, когда Джайантс и Эйс играют между собой в плей-офф. Или в дни до или сразу после выборов в Зал Славы.
