11 мин.

Мика Хаккинен: «Скучаю по пилотажу и ощущениям от побед»

4

Мика Хаккинен расслаблен. Он находится в Монако на яхте, стоимостью 20 миллионов евро, окружен прекрасными женщинами и наблюдает за ходом квалификации по огромному HD-монитору. Часто говорят, что у гонщиков «Формулы-1» гламурная работа, но гламур чрезвычайно сложно связать с этим двукратным чемпионом мира на пенсии. Хаккинен ведет себя свободно и непринужденно. Заметно, что он совершенно не нуждается во всей той роскоши, что его окружает. Финн выглядел бы таким же счастливым и довольным, если бы мы встретились в придорожном кафе на автобане. В бытность своей карьеры в «Ф-1» он держался на расстоянии, но сегодня уделил целый час, чтобы ответить на вопросы читателей.

Задумчивым Мика становится в тот момент, когда видит на экране телевизора, как Серхио Перес вылетает на выходе из туннеля. Возможно, он вспоминает свою аварию в Аделаиде в 1995 году, которая закончилась для него переломом черепа и внутренними кровотечениями. Он внимательно следит за происходящим на экране и впервые продолжает разговор, только когда становится ясно, что с пилотом «Заубера» все в порядке.

Когда квалификация подходит к концу, Мика, приглашенный в Монако в качестве посла марки Johnnie Walker, берет в руки карточки с вопросами и ухмыляется. «Ну, давайте начнем!» – говорит он.

- Вернешься ли ты когда-нибудь в «Формулу-1» в качестве руководителя команды? (Питер Коркоран, Великобритания)

– Очень простой вопрос, и я даю простой ответ: нет! В качестве босса команды ты несешь огромную ответственность, это чрезвычайно сложная работа, а «Формула-1» сама по себе очень специфична. Если бы я занял такую должность в команде, то обязательно хотел бы выигрывать. Но необходимыми условиями для победы являются правильные люди, правильные спонсоры, фантастические конструкторы, ну и все прочее. Это составляющие успеха, которые необходимо еще соединить и реализовать. У меня нет таких способностей, и, соответственно, я даже не хочу пытаться. Но все равно хороший вопрос.

- Почему карьера Кими Райкконена в «Формуле-1» оказалась не слишком долгой? (Сезар Альварес, Доминиканская республика)

– Не знаю… Считаю, в те годы, что он провел в «Формуле-1», он блестяще работал. Но, возможно, Кими больше не хотел быть частью «Ф-1». Это очень суровый вид спорта, в котором ты и вне кокпита должен строго придерживаться определенных правил. Мне кажется, что ему больше нравилось играть по своим правилам, и поэтому он ушел. У него невероятный потенциал, и он мог еще долго выступать в «Формуле-1», но захотел заняться другими вещами, как, например, WRC или НАСКАР. А почему бы и нет? Он молод, почему бы немного не поэкспериментировать и не делать то, что хочешь? Увидим ли мы его еще в «Формуле-1»? Возможно, да… Это мое мнение.

- Было ли у тебя когда-нибудь желание выступать за «Феррари»? (Бэрри Косгрэйв, Канада)

– В «Формуле-1» я всегда интересовался технической стороной вопроса. Изучить технические характеристики «Феррари» и протестировать ее в свое время – это было бы очень интересно. Но я всегда концентрировался на «Макларене», и мы провели вместе невероятное время. Были и поражения, и победы – было все. Уже при первом разговоре с Роном Денисом о выступлении в его команде я понял, что хочу выступать в ней не один и не два года. Я сказал Рону: «Смотри, я рассматриваю контракт как долгосрочный проект, давай попробуем!» Он ответил: «Мика, для тебя сделаю все, что смогу. Я хотел бы, что бы ты выступал в «Макларене» до конца твоей карьеры». И мы написали вместе потрясающую историю и выиграли два титула. Думаю, я выбрал правильный путь. Если бы я провел в «Макларене» три года, а потом еще три года в другой команде, например в «Феррари», то не завоевал бы два чемпионских титула. Да и в «Феррари» меня интересовали только технические детали: хотелось узнать, как работает их машина и чем она лучше, чем моя.

- Как ты думаешь, почему с 1998 года «Макларен» больше не выигрывал Кубок конструкторов? (Ричард Марш, Великобритания)

– Политика «Макларена» всегда заключалась в создании особенной машины, она должна быть быстрее всех, а мотор обладать большим количеством лошадиных сил, чем любой другой. Все на высшем уровне! Когда ты работаешь с такими установками, и пилот, и машина действуют на пределе, а значит, риск потерпеть поражение увеличивается. И чем чаще происходят неполадки, тем сложнее выиграть Кубок конструкторов. Это причина, почему команда уже довольно долго дожидается титула, но я не хочу этим сказать, что так будет всегда!

- Какими были твои отношения с Дэвидом Култхардом, особенно принимая во внимание командную тактику, к которой иногда прибегали? (Стив ДиМартино, Великобритания)

– Мы с Дэвидом прекрасно ладили друг с другом, просто великолепно! У нас был несколько неровный старт, ведь у меня за плечами была пара лет в «Формуле-1», а он пришел в команду новичком. Он думал, что может дать под зад мне, а я хотел дать под зад ему. По этой причине ситуация поначалу была напряженная. Но спустя какое-то время мы научились ее избегать, думаю, мы стали взрослее, более зрелыми. Мы поняли, что нет смысла гоняться с негативным настроем друг против друга. Думаю, нам сильно помогла команда, в первую очередь Рон и Норберт Хауг из «Мерседеса». Они наладили наши отношения и улучшили связь с механиками, что продвинуло всю команду вперед.

Командная тактика? Не знаю, можно ли ее так называть. Нельзя забывать, что она работала в обоих направлениях.

Когда я приезжаю на Гран-при, то всегда разговариваю с Дэвидом. У нас, как и прежде, прекрасные отношения, но при этом над нами не довлеет бремя ответственности за результат. У каждого из нас появились семьи, поэтому мы остаемся расслабленными, наслаждаемся солнцем и вспоминаем замечательные картины из прошлого.

- Правда ли, что в 2007 году ты мог стать напарником Фернандо Алонсо в «Макларене»? (Йохан Халдер, Германия)

– Нет. Был ли я когда-либо близок к возвращению в «Формулу-1»? Нет, не был. Но, возможно, мог бы…

- По каким вещам в «Формуле-1» ты скучаешь больше всего? (Аарон Кавли, Ирландия)

– «Формула-1» упрощает твою жизнь. Скучаю по этому. За тебя планируют каждый день, и все, что ты должен делать – тренироваться, быть в форме, гоняться и получать от всего этого наслаждение. Когда ты покидаешь «Формулу-1», то жизнь становится намного сложнее. Правила меняются, теперь ты устанавливаешь их себе сам! (смеется) А если честно, то управлять болидом «Ф-1» – невероятный опыт; достигать успеха – прекрасно! Это грандиозный вид спорта. Гламур вокруг так же великолепен, но я скучаю не по нему, а по пилотажу и ощущениям, которые испытываешь после победы…

- Мика, как отреагировал Айртон Сенна, когда ты смог обойти его в квалификации в Эшториле в 1993 году? (Жан-Франсуа Жуно, Канада)

– Ну, сначала он смеялся. Так он отреагировал. Сначала смеялся… а потом понял, что значат эти итоги квалификации, и к чему они могут привести. И тут он прекратил смеяться! И в течение уик-энда во время брифингов с инженерами он стал не то что бы агрессивен, но нервозен и серьезен. Да, намного серьезнее.

Конечно, пресса была беспощадной и постоянно задавала ему вопрос: «Что вообще происходит, Айртон? Как может быть, что какой-то зеленый юнец действует тебе на нервы?» Непосредственно после квалификации я чувствовал напряжение между ним и мной. В боксах он принялся бегать вокруг моей машины и смотреть, что в ней сделано по-другому. Но между двумя болидами не было разницы, кроме пары индивидуальных деталей. Одновременно выросло и его уважение ко мне. Я снова увидел его на тестах в Сильверстоуне, и он сказал: «Привет-привет!», я ответил: «Окей, привет!». Появилось уважение и одновременно определенный страх. Так он отреагировал.

- Твой девиз – «Максимальное наступление!» Насколько сильной может быть атака? (Физзи Стелла, Великобритания)

– Как бы это описать? Обычно Гран-при длится менее двух часов, максимальное наступление может произойти за эти два часа, часто зависит от ситуации. Иногда случались гоночные маневры, как, например, с Михаэлем Шумахером в Спа. Думаю, это был 2000 год. Я смог обогнать его в очень необычной ситуации, находясь между ним и круговым Зонтой. Это была ситуация максимального наступления, когда в какой-то момент у тебя перехватывает дыхание. Ты задумываешься, а затем предпринимаешь атаку, во время которой нужно принять решение, часто очень рискованное.

- О чем ты подумал, когда в Спа в 2000 году Михаэль Шумахер вытолкнул тебя на траву? (Марсель Хулдингер, Германия)

– Это произошло как раз кругом ранее той атаки, о которой я только что говорил. Когда ты находишься один в машине и попадаешь в подобную ситуацию, то не можешь тут же начать кричать команде по радио: «Эй, что он такое делает?» Ты не можешь размахивать руками или показать ему международный знак приветствия гонщиков… это не поможет. Ты должен сохранять контроль и рассуждать так: «Хорошо, если хочешь поиграть, давай поиграем». Я понял его игру, и мне хотелось посмотреть, как он отреагирует на мой следующий ход. Я подумал: «Посмотрим, что произойдет». Я не собирался сдаваться или врезаться в стену, но хотел посмотреть, на что готов он. Конечно, это была всего лишь игра, ведь это спорт, а значит здесь нужно соблюдать правила. В тот момент, за Зонтой, Михаэль встретил равносильного соперника, который попробовал его обмануть. Что и удалось…

- Что ты думаешь о возвращении Михаэля Шумахера? Считаешь, он сможет еще выигрывать гонки? (Сара Берч, Великобритания)

– Мое личное мнение, что возвращение в «Формулу-1» стало мужественным решением, особенно в том возрасте, когда несешь в жизни большую ответственность, которой нельзя избежать. «Формула-1» требует больших затрат времени, особенно в психологическом плане. Конечно, ты должен тренировать и тело, но главным образом – свою психику. Ты не можешь просто так включать и выключать свое тело. Провести Гран-при – это не детские игрушки, хотя, конечно, все люди функционируют по-разному. В любом случае, это очень серьезное испытание для Михаэля. Будет ли он снова выигрывать? Думаю, да. Он может побеждать, но ему нужна соответствующая машина. Хотя, если Нико Росберг будет продолжать выступать, как в прошлом году, то Михаэлю придется очень сложно. Но если с кем-то впереди случится неудача или произойдет еще что-то неожиданное, то он может выиграть. В то же время в равных условиях, он, в первую очередь, должен стабильно побеждать Нико… а это ему пока не удается.

- Дэвид Култхард пишет в автобиографии, что ты никогда никому не доверял. Правда ли это, и если да, то почему? (Алекс Купер, Великобритания)

– (Пауза длиной в 21 секунду, затем он неожиданно начинает смеяться) Потребуется слишком много времени, чтобы ответить на этот вопрос… Конечно, в жизни всегда встречаются люди, которым ты доверяешь, а затем они тебя подставляют. Но я доверяю людям. В «Формуле-1» довериться кому-либо достаточно просто, все зависит от того, с кем ты имеешь дело, не так ли? В «Макларене» я доверял всем, ведь люди работали как одержимые, чтобы у меня был шанс добиться успеха. Берни вел себя замечательно, я получил много поддержки от него. Думаю, Дэвид что-то не так понял. Я определенно неверно ему объяснил свою точку зрения. Но я с удовольствием воспользуюсь сейчас ситуацией, чтобы сказать, что я доверяю Дэвиду.

- Каково это было – выступать за команду Рона Денниса? (Денис Харви, Великобритания)

– Я не совсем понимаю вопрос. Как это было? Все, за что берется Рон, работает. Все подчинялось логике, и он давал каждому понять, зачем мы работаем и чего мы хотим достичь. Мы нацеливались на победу в Гран-при и чемпионате. Он настраивал нас, объясняя, что в «Ф-1» мы пришли побеждать, а не быть вторыми или третьими. У Рона был талант распознавать твои слабости. Он знал, что у людей в команде разная степень таланта. У всех есть слабости, и он учил нас избавляться от них. Когда ты самодостаточен, то ты успешен, а если все люди в команде таковы, то будет и общий успех. Поэтому было очень тяжело работать с ним вместе, но нам удалось достичь прекрасных результатов.

- В начале карьеры ты работал с Джеймсом Хантом, какие впечатления у тебя остались? Что этот опыт дал тебе? (Сид Мэн. Великобритания)

– Я был совсем молодым. Впервые я встретился с Джеймсом Хантом в 1987 году, а несколькими годами спустя, в 1991-м, он стал моим наставником и давал мне советы. Первое время я знал Джеймса только вне трассы, встречал его на различных мероприятиях. Потом он был моим тренером и объяснял мне специфику «Ф-1». Думаю, это была отличная идея. Его советы были очень простые, он всегда говорил только: «Мика, просто жми сильней на газ!» Но Питер Коллинз из «Лотуса» хотел от меня добиться большего, чем чтобы я просто давил на педаль газа. Джеймс Хант был очень позитивным человеком, коммуникабельным и приятным в общении. Как я, хотя я очень спокойный, а тогда был еще спокойнее. Я был застенчивым, в первую очередь из-за моих проблем с речью. Я жил в чужой стране, и у меня выработалось следующее поведение: я не был настроен против людей или этой страны. Кроме того, думаю, «Формула-1» шокировала меня и подействовала так, что я раскрылся не сразу. Только позже пришло сознание, что я могу довериться тем, кто меня окружал.

Но работа с Джеймсом Хантом была чрезвычайно захватывающей, я был впечатлен, когда приехал к нему домой и мы беседовали за чашкой кофе, сидя на диване. Мы действительно очень приятно пообщались друг с другом, и он показал мне своих волнистых попугайчиков. Когда я покидал его дом, то подумал: «Что это было? Я что, стал теперь лучше как гонщик?» Только позже, когда я размышлял об этом, то понял, что в жизни есть не только «Формула-1». Джеймс Хант был известен тем, что ему нравилось общаться с людьми, но каждому нужен мир и покой. Он попытался мне объяснить это и сказал: «Мика, улыбнись же, расслабься. Делай свое дело, жми на газ, но не забывай наслаждаться жизнью!»

- Жалеешь ли ты, что не вернулся в «Формулу-1»? (Мелани Кройцер, Германия)

– Нет, я не жалею, что не продолжил свою карьеру в «Ф-1», так как знал, что не смогу больше гоняться с прежним настроем. Мне не хватало мотивации. С моими выступлениями я был бы не так полезен команде, этого уже было недостаточно. Мне бы потребовалось слишком много времени, чтобы восстановиться и вновь обрести мотивацию. Пауза слишком затянулась. Но даже если бы у меня было достаточно времени, «Формула-1» – слишком напряженный вид спорта. Она забирает твою душу, забирает всего тебя. Поэтому я не жалею, что не вернулся.

- Ты являешься послом марки Johnnie Walker, но будучи финном, наверное, больше любишь водку? (Марго Бивик, Великобритания)

– Да никогда! Я, разумеется, предпочитаю виски.