14 мин.

Сироткин честно объяснил, почему год в «Уильямсе» – это провал

Легендарная в прошлом команда «Формулы-1» теперь топит карьеры.

В начале 2018-го российские болельщики получили повод для радости: в «Формулу-1» подписали их соотечественника Сергея Сироткина — всего третьего в истории страны пилота Гран-при после Квята и Петрова. Причем речь шла не об аутсайдере вроде «Катерхэма» или вечном середняке вроде «Торо Россо» – москвич попал в легендарный «Уильямс», выигравший 9 Кубков конструкторов и завоевавший 7 личных чемпионских титулов. Последние сезоны, конечно, прошли уже не так удачно, на даже в них гонщики в бело-синем дважды поднимались на подиум.

Конечно, от Сироткина не ждали заездов в топ-3 в первые же гонки, но почти никто не сомневался в регулярных финишах в топ-10, наборе очков и качественном итоговом результате.

Разочарование пришло уже на первых тестах: у «Уильямса» оказалась чрезвычайно медленная и нестабильная машина, не всегда позволявшая бороться даже с середняками. На первом же стационарном треке в Бахрейне Сергей с напарником приехали последними и уступили ближайшим соперникам 0,4 секунды в квалификациях, часто занимали худшие места и поднимались в район топ-10 чаще всего благодаря неимоверному везению и сходам конкурентов. В итоге Сироткин победил Ланса Стролла по квалификациям (13:8, средний отрыв 0,0066 секунды), но уступил по очкам (1:6) и совместным финишам (8:9) и занял последнее место в общем зачете. Гонщики покинули тонущую команду после сезона: Сергей вернулся на должность тест-пилота «Рено» и в программу «СМП» в чемпионате мира по гонкам на выносливость, а Ланс перешел в выкупленную отцом и переименованную «Форс-Индию».

В 2019-м ситуация ничуть не улучшилась: свежеподписанные гонщики Джордж Расселл и Роберт Кубица в пяти из шести прошедших Гран-при добрались до финиша последними, а в квалификациях их отрыв вырос примерно до секунды от ближайших конкурентов. Некогда легендарная команда буквально умирает в страшных мучениях и никак не может спастись.

Об этом и о многом другом с Сергеем Сироткиным поговорил российский голос «Формулы-1» и комментатор «Матч-ТВ» Алексей Попов в новом выпуске подкаста «Гаснут огни» на собственном ютуб-канале.

Мы его уже послушали и выделили главное и самое интересное о причинах неудач «Уильямса», противостоянии с напарником и Роберте Кубице.

Что пошло не так в команде-легенде

- У меня со стороны осталось очень тяжелое чувство к «Уильямсу», и даже многие упрекают меня сейчас в злорадстве. А из твоих недавних интервью я увидел, что у тебя (по крайней мере, на словах) не осталось тяжелых чувств к ним.

– На самом деле у меня очень хорошие воспоминания о том годе.

- Как так? За тебя переживала вся страна, и у многих осталось чувство обиды.

– У меня скорее не чувство обиды, а чувство… Просто я очень четко для себя понимаю и знаю, что и как мы могли бы сделать, если бы в целом эффективность нашей команды была бы там, где мы и рассчитывали перед зимними тестами. Вот это четкое понимание, чего можно было добиться и как в принципе могла бы сложиться после этого вся последующая карьера и жизнь и как они складываются сейчас и для меня, и для команды — не самая приятная тема для размышления.

Но если посмотреть на тот факт, что мы выехали на зимние тесты, потом на первую гонку в Мельбурн, потом приехали в Бахрейн, где стало еще хуже — тогда мы поняли, что надо забыть о том, чего мы ждали. После я везде говорил (и это действительно так): было очень много гонок и в целом было много моментов, когда я считаю, что мы действительно отработали очень хорошо и о которых у меня сейчас положительные воспоминания. Мы с командой, несмотря на непростую ситуацию, отработали и добились таких-то и таких-то результатов — понятно, что они не всегда так же хорошо выглядели в таблице, как для нас, обладавших всей информацией.

- По поводу хорошей работы. Я вижу, что в начале того сезона у вас еще более-менее были результаты, как раз когда нам казалось, что они плохие по сравнению с предыдущими годами: в Баку 10 и 11 место в квалификации, в Монако — 13-й на решетке. А ближе к концу началось то, что мы и сейчас видим: практически все время последние. Получается, обновления сработали хуже, чем у остальных.

– Мы говорим про разовые гонки что в Монако, что в Баку, что в Монце — те трассы подходили нашей машине.

- А что общего между трассами в Монце и Монако?

– И на той, и на другой трассе нет достаточно длинных поворотов. На обоих треках комбинирование зоны торможения с поперечной нагрузкой и входом в поворот сведены к минимуму. В том же Баку, например, все повороты не самые медленные, не самые быстрые — они и близко не третий и четвертый повороты в Барселоне, где у тебя длинный-длинный поворот и поперечная нагрузка на машину с параллельными разгоном и торможением, что тоже дополнительно влияет на баланс. В нашем случае он не просто влиял, а катастрофически влиял, поэтому на трассах [вроде Монако и Монцы] машина работала куда лучше, чем на противоположных [вроде Барселоны]. В целом если смотреть на весь тот год, то все наши результаты определяются именно этим.

- Вы пытались победить вот эту проблему?

– В начале года мы верили, что у нас есть определенная проблема, мы сейчас сделаем ряд обновлений, все проблемы уйдут и мы добьемся того, что видели по цифрам всю зиму. Вскоре — еще не дождавшись обновлений — мы поняли, что проблема гораздо глубже. В процессе подготовки обновлений [мы поняли], что все больше и больше параметров не сходятся. Я думаю, для команды это был очень неприятный сюрприз. Они нашли такую несостыковку во всех данных, всех расчетах и всех параметрах, что по сути все наши дальнейшие обновления за сезон внедрялись с целью понять работу нашей машины. Проверить, сходится ли она с тем представлением о расчетах, которые были при постройке. Работа больше была нацелена на связь машины на реальной трассе и машины в симуляции перед этапами.

- И верили, что в этом году [2019-м] все будет совсем по-другому?

– Нет. Мы уже тогда поняли.

- Серьезно?! А в какой момент вы поняли?

– Я сейчас не хочу сказать что-то сильно поздно, но примерно в середине сезона было понятно, что проблемы очень глубокие и наша задача — просто найти и понять новую систему, как подходить к постройке машины.

- Можно я уточню? В середине прошлого сезона вы поняли, что и 19-й год тоже будет провальным?

– Сейчас он провальный, конечно. И наш предыдущий год был провальным. Тогда мы поняли, что решение наших проблем — не одно и не два обновления. Это прежде всего полная переработка структуры и процессов понимая того, как должна строиться машина.

- Ты инженер, мы тобой гордимся. Но для обывателей, коими являемся мы — плохо изготовлен карбоновый монокок? Гнется? Что не так?

– Если бы все было так просто — мы бы как раз просто взяли и изготовили бы новый монокок, крыло или не важно, что. Все бы заработало. Но те принципы, которые мы считали правильными и которые давали нам правильные цифры в симуляциях и программах, не всегда сходились с теми цифрами, которые мы получали на реальной трассе. Наше мышление о том, как мы строим машину, наша философия и идеи — не работали. Так что мы говорим не о изготовлении другой детали, а о том, как изначально обдумывать фундамент машины.

- То есть это действительно может быть частично вина Падди Лоу (бывший технический директор «Уильямса» – Sports.ru)? Мне со стороны казалось, что его несправедливо сделали козлом отпущения.

– Я так не думаю. В целом в последние годы «Уильямс» строил достаточно консервативные машины в плане максимума прижимной силы. То есть это всегда были надежные машины, о которых команда знала — они всегда будут более-менее хорошо ехать. Но назвать «Уильямс» машиной с наиболее развитой аэродинамикой не можем уже очень долгое время. Да, они были быстры на прямых, но в целом нельзя сказать, что эти машины довели до идеала. И вот зимой мы думали, что наша новая машина будет очень-очень большим шагом вперед, потому что копнули чуть дальше и по расчетам получилось, что мы ближе подошли к идеалу, чем в предыдущие годы. Но, как оказалось, мы как раз докопали туда, где все наши болячки и вылезли. Получилось очень болезненно для эффективности машины.

Стролл и Кубица

- Неужели «Формула-1» – до такой степени наркотик, спортсмен, который всегда стремится к результату, все равно готов ехать в любую секунду на месте Кубицы?

– Я готов. Прямо завтра.

- Почему? Если ты знаешь, что кроме Расселла у тебя вообще не будет соперников.

– Как-никак ты все равно борешься с лучшими пилотами мира. Мы все ругаем «Уильямс» этого года, прошлого года — но если посмотреть в принципе на время на круге, то это все равно чертовски быстрая машина. Поэтому как бы трудно на ней ни было бы ехать, какая бы она непредсказуемая в некоторые моменты ни была — это все равно очень быстрая техника, которой очень приятно управлять.

Даже если приезжаешь предпоследним — для себя все равно всегда четко знаешь, когда сделал максимум возможного, а когда где-то недоработал.

- Со Строллом — насколько тебе было приятно, что до вашего сезона он уже провел год, а во-вторых это сын совладельца команды, а ты все равно быстрее его в квалификациях?

– Я больше я скажу — я мог сделать счет… Было очень моментов, где из-за очень глупых вещей и факторов, которые объективно никак не влияли на скорость, мы проигрывали ему квалификацию. Мы — в смысле моя половина гаража. Я думаю, таких моментов я могу привести много — на самом деле, штук пять прям легко. Ты как пилот в команде просто чувствуешь, где можешь быть ты, если проедешь хороший круг без проблем, трафика и прочего, и может быть твой напарник. Я прекрасно весь сезон знал свой темп относительно его темпа. Вот и все. Когда нам обоим удавалась чистая работа — разница была видна. Когда она мне удавалась чуть лучше, а ему чуть хуже — разница соответственно была больше. Иногда в какие-то моменты я попадал в неприятную историю и у меня не получалось выезжать или проезжать быстрый круг — тогда конечно мы не могли его переквалифицировать.

- Многие отметили, что Перес проиграл Окону, а Стролл проиграл тебе, но при этом ни Окона, ни тебя в «Формуле-1» нет, а Перес вместе со Строллом прекрасно выступают.

– Автоспорт — не самый простой, тут не только надо уметь быстро ездить.

- Когда тебя подписали в «Уильямс», всякие польские болельщики начинают писать «а почему не Кубицу? Сироткин все купил, а Кубица заслуживает!». Дичайшая волна поднимается в интернете. Насколько ты это читал и был в шоке?

– Там был какой-то момент один, но это была разовая акция. Так, чтоб прям долго и монотонно это все везде долбить — я такого не помню сейчас. Плюс тогда я прекрасно знал — и Роберт это знает — почему все получилось так, а не иначе и какова правда.

- Мы ее сейчас можем сказать?

– Частично она и так всем известна.

- Мы говорим о бюджетах или о его физическом состоянии?

– Кто бы что ни говорил, в данной ситуации неизвестно, у кого был плюс в бюджете. Мы говорим про тесты в Абу-Даби (Речь о сессиях в конце 2017-го, где Сергей оказался быстрее Кубицы примерно на секунду — Sports.ru).

- У тебя нет злорадства, когда ты сейчас видишь, что Расселл сейчас сходу ему много везет (6:0 и в квалификациях, и по совместным финишам — Sports.ru)? Мне его жалко. Я знаю Роберта много-много лет — это очень хороший мужик. Реально. Не говорю, что он там герой недалеко от Дзанарди по физике. Но он просто хороший мужик! Несправедливо на него выливать, но его же «болельщики» поставили его в ситуацию, когда он выглядел действительно как какое-то зло. Висело тенью над тобой и теперь заняло это место — а теперь ничего не может сделать с этим местом. Мне неприятно говорить плохие вещи про Роберта, но я помню, насколько ты достойно себя вел — даже когда обновления не сработали, все остальное не сработало, и когда Клэр не сказала про тебя добрых вещей, ты все равно: команда, команда, ребята работали, я на фабрике, я с ребятами, каждый день. А Роберт после каждой гонки создает такое впечатление, что команда сам по себе, а он сам по себе. Рассказывает, какая команда плохая. Какое не то шасси, как они его отвлекли по радио… Я понимаю, что ему надо держать лицо перед своей прессой, но, мне кажется, гораздо достойнее показать, что разу у вас всех горе и вы не справляетесь, то не справляетесь вместе.

– В моей ситуации я это говорил, потому что я не знаю, что делает Клэр (босс команды — Sports.ru), зато я точно знаю, как, сколько и с кем я работал. И продолжал работать. С какими людьми, что непосредственно они делали и как они справлялись в тех ситуациях. Поэтому я так говорил. Абсолютно не потому, что пытался поблагодарить кого-то и сказать «хорошая команда», чтобы они не дай бог не унывали. Я действительно так думал.

Что касается Роберта — не знаю. В том году получилась такая ситуация, что на моем месте мог быть он, но в его отношении я ни разу не увидел настоя против меня. Он всегда по-человечески ко мне хорошо относился, всегда мы могли сесть и поговорить. Очень много раз я вечером приходил домой и прямо даже удивлялся – «Ничего себе, какой Роберт хороший чувак!». И в этом году, раз уж так случилось и раз уж на его месте мог быть я, я бы хотел, чтобы такая красивая история, ради которой он так много работал, как-то красивее сложилась.

Возвращение Кубицы в «Формулу-1» – полный провал. Он проигрывает новичку и постоянно ошибается

- В прошлом году в Абу-Даби была пресс-конференция – его анонсировали. Он стоит у пресс-уолла и раздает интервью прессе. Поймал себя на мысли, что я не по-доброму о нем думаю, и тут проходит минута — финский оператор падает. Тепловой удар, они очень долго ждали пресс-конференцию на жаре. Он без кепки, без всего, и там реально арабское солнце напекло. Человек падает на землю, и у него практически конвульсии начинаются. Все вокруг замирают, как дураки — и я в том числе, хотя стоял в двух метрах — и смотря на него. Театр абсурда. Вроде помощь надо оказывать, а все стоят и смотрят. Мне показалось, что вечность прошла, но на самом деле, наверное, три секунды — Роберт, который давал интервью, увидел, через плечи и камеры других, раздвинул всех, сбегал в командный домик, взял бутылки воды, прибежал, поднял финну голову и начал его отпаивать водой. А все вокруг — в том числе финны из съемочной группы — они стоят и смотрят! Потом уже все забегали. Вот у Роберта был этот рефлекс, хотя казалось бы — пилот «Формулы-1», существо из другого мира.

– Сильная история, на самом деле не знал этого. Не удивлен, что он так сделал. Зная его — он именно такой человек.

Бывшая команда Сироткина терпит бедствие в «Ф-1»: машина ужасна, уже начались увольнения

Худшая команда «Формулы-1» страдает в гонках, но делает лазерную пушку и электронику для бронемашин

«В Питере готова самая крутая трасса мира. Такой в России еще не было». Попов поговорил с первым русским пилотом «Ф-1»

Фото: globallookpress.com/Xavier Bonilla/ZUMA Press (1,3), HochZwei/imago (2,5,7); instagram.com/sergeysirotkin_official; Gettyimages.ru/Charles Coates; globallookpress.com/Urbanandsport; Hoch Zwei/picture alliance