«Алонсо сильнее Шумахера в тяжелых ситуациях». Чем отличаются великие чемпионы «Формулы-1»
Флавио Бриаторе — один из главных боссов «Формулы-1» в 90-х и 2000-х. Под его руководством Михаэль Шумахер выиграл первые чемпионские титулы, «Минарди» спаслась от банкротства, мелкие частные конюшни получили дешевые моторы Supertech, появилась лучшая молодежная серия GP2, «Рено» вернулась в Гран-при и вознесла на вершину автоспорта Фернандо Алонсо. Итальянский «торговец футболками» изменил облик «Ф-1» – но больше всего ему благодарны именно за предоставление двум лучшим гонщикам 2000-х чемпионских машин и шанса устроить громкое сражение за звание самого-самого.
Как же дон Флавио все это провернул и что же сделало Шумахера и Алонсо особенными в его глазах? Именно об этом Бриаторе и рассказал чемпиону «Ф-1» 2016 года Нико Росбергу в последнем выпуске подкаста Beyond Victory.
Пришел «Формулу-1» из торговли одеждой
«В 1988-м я работал с «Бенеттоном» в США уже на протяжение 10 лет и немного заскучал. Мы открыли семь сотен магазинов по всей Америке, и я сказал Лучано (Бенеттон, основатель компании — прим. Sports.ru), что хотел бы попробовать себя в чем-то еще. Он пригласил меня в Аделаиду на гонку «Формулы-1» впервые в моей жизни. Я никого не знал из «Ф-1», кроме Джеки Стюарта — он был очень известен в США благодаря рекламе «Форда» и работе на ABC Sports. Там Лучано сказал мне: «У нас проблема. Мы купили команду «Тоулман», потратили много денег на коммерческие соглашения. Почему бы тебе не взяться за нее на пару месяцев? Поправишь ее работу, разберешься с людьми». Я пытался объяснить ему, что ничего не знаю о гонках, но Лучано попросил меня сделать ему одолжение. Я не мог ему отказать, потому что имел долю в американских магазинах «Бенеттона» и заработал на них небольшую корзину денег.
Тогда я впервые в своей жизни приехал в Англию и отправился на завод в Уитни. Мой водитель тоже никогда там не был — потому мы добирались в Уитни из Лондона пять часов. Когда мы все-таки приехали, я встретил менеджера Питера Коллинза. Через пять дней я уже подрался с этим парнем и позвонил Лучано со словами «Если вы хотите, чтобы все нормально работало, то я не вернусь в Америку, потому что менеджмент здесь — какая-то шутка». Как только получил письмо о назначении на пост менеджера и коммерческого директора — уволил Питера Коллинза.
Помимо огромных проблем с производственным процессом трудно было найти и пилота. Тогда у нас были Алессандро Наннини и Тьерри Бутсен — но последний уходил в другую команду. Я попросил ребят составить список всех доступных пилотов и получил десять фамилий. Помню оттуда только Нельсона Пике — его уволил из команды спонсор, и, как мне сказали, никто не хотел его подписывать. Я недоумевал: почему? Он же чемпион мира, а мы даже и близко пока не подбирались к этому званию. Мне говорили, что у него отвратительное отношение к делу. И, да, Пике оказался сущим дьяволом.
Неделю спустя у меня была с ним встреча в Спа для подписания контракта. Инженеры хватались за голову от этих новостей, но для нас договор с ним был настоящей фантастикой: впервые в команде оказался человек, знающий все о пилотаже. Тогда в принципе было сложно найти хорошего гонщика для «Бенеттона», потому что мы были всего лишь «продавцами футболок». Никто из известных пилотов не воспринимал нас всерьез: они считали, что мы не платим хороших денег и что в соревнованиях за «Бенеттон» нет ничего сексуального, в отличии от «Феррари» или «Макларена». Как-то раз я позвонил Айртону [Сенне] и сказал, что спонсор даст нам достаточно денег — что, кстати, было неправдой. Он ответил, что не будет гоняться за нас за любые деньги — хотя «Бенеттон» уже не был слабой командой: к тому моменту мы выиграли гонку с Пике.
Большой удачей было подписание известного инженера Джона Барнарда, хотя пилоты тогда не были фантастическими и по сути у нас ничего не было. Я брал его на каждую встречу со спонсорами, и он говорил с ними не о коммерческих сделках, а рассказывал кучу мелких подробностей о шасси и двигателях. Тогда-то я и придумал использовать для раскрутки команды модные журналы — такие, как Vogue. Через некоторое время все стали смотреть на нас совсем по-другому. Механики были поначалу очень недовольны мной — зато потом у нас появилось много спонсоров, и мы смогли взяться за работу по-настоящему».
Почти сразу же нашел Шумахера
«Когда мы стали лучше, я снова подбирал хорошего пилота. Шуми оказался в шорт-листе из трех-четырех фамилий: еще там были Вендлингер, Френтцен и кто-то еще — это был мой первый личный список. Причем Шумахера я включил только из-за имени: тогда я увлекался футболом, а такая же фамилия была у вратаря одной немецкой футбольной команды (вероятно, речь идет о Харальде «Тони» Шумахере, вратаре «Баварии» и сборной Германии из 1991-го — Sports.ru). Я понятия не имел, что он за гонщик, но был уверен: эта фамилия снова станет известной.
Когда с Бертраном Гашо случился тот известный инцидент с таксистом (гонщик «Джордана» брызнул лондонскому кэбмену в лицо из газового баллончика и присел в тюрьму на полгода — прим. Sports.ru), Эдди Джордан его подписал. Я сказал своим ребятам: «Эй, это же тот гонщик, которого я хотел к нам!». Инженеры ответили мне: «Нееее, он слишком молод, катался на машинах с закрытыми колесами — а все оттуда недостаточно хороши для «Формулы-1». Мы приехали в Спа, и квалификацию Шумахер проехал отлично, но в гонке остановился спустя пару поворотов. Я сразу же позвонил Вилли Веберу (менеджеру Михаэля — прим. Sports.ru), пригласил на встречу в Лондоне в тот же день и тогда же мы в 3 или 4 часа ночи подписали контракт с Шуми.
Правда, у нас возникли большие проблемы с Эдди Джорданом, потому как он верил, что заключил с Михаэлем долгосрочный контракт. В то время Эдди был очень жадным. Шуми пришел в «Джордан» со спонсором — компанией «Тик-Так». Я же сказал ему: «Забудь о спонсоре, ты будешь гонять за нас».
В Монце нас ждала огромная драма: боксы даже опечатали местные власти стараниями Эдди. Я тогда хотел посадить Шумахера на место Морено и предложил бразильцу соглашение в виде отступных и бонуса в полном объеме, объяснив, что в следующем сезоне он по-любому вылетает. Морено сомневался, и мне пришлось сражаться еще и с Пике, потому что они были соотечественниками — я даже был близок к тому, чтобы поменять Нельсона местами с нашим тест-пилотом Алексом Дзанарди. Но в конце концов мы взяли Михаэля, потому что у него не оказалось контракта с «Джорданом». Морено в итоге остался доволен.
Шумахер моментально оказался невероятно быстрым, и инженеры пришли в мой моторхоум и сказали: «Босс, вы были правы, этот парень — просто фантастика!». Я пришел в «Ф-1» три года назад, а эти люди работали здесь уже больше двух десятков лет — я не понимал, как такое может быть, это взрывало мне мозг. Скорость Михаэля оказалась лучшим мотиватором для всей команды и прежде всего для Нельсона.
Мне пришлось объясняться перед Лучано, и я сказал, что единственный способ выиграть чемпионат — подписать кого-то талантливого, кто смог бы расти вместе с нами. К тому же, ему не пришлось бы платить много денег: в то время мы обсуждали кандидатуру Герхарда Бергера с потенциальным гонораром в 3-4 миллиона.
Эдди Джордан говорит, что все было не так? Это не правда. Эдди вообще понятия не имел, кто такой Михаэль Шумахер. Никто вообще в него не верил. А тогда в Монце мы с ним даже не разговаривали: Берни Экклстоун ходил от моего моторхоума к его моторхоуму с сообщениями. Кстати, тогда же я единственный раз увидел его пьяным: постоянно перехватывал красного вина у ребят у спонсоров из «Бенеттона», когда приходил.
Через год мы подписали вторым пилотом Риккардо Патрезе, знаменитого по скорости в квалификациях — но Шумахер не оставил ему шансов. Тогда-то мы и поняли, что заполучили в команду кого-то абсолютно исключительного. Тогда я сказал ребятам: «Просто постройте добротную машину — а Михаэль уже сделает ее сильнейшей». Разница в его скорости относительно всех остальных пилотов равнялась примерно 0,3-0,4 секунды с круга. Мы стали выигрывать гонки – «торговец футболками «Бенеттон» против звезд автоспорта вроде «Феррари», Рона Денниса, «Уильямса».
Что делало Шумахера особенным
«Он никогда не сдавался. Но прежде всего у него были невероятно высокие требования к собственной физической форме. Помню, он как-то купил стол для тренировок шеи с нагрузкой и занимался на нем по 3-4 часа в день. Именно из-за него я сразу же построил тренажерный зал на заводе — потому что Михаэль жил не в квартире, а с командой на базе. Также мы наняли ему тренера. Инженеры не понимали его рвения.
Но я помню один случай, по-моему, в Спа: Михаэль тогда выиграл гонку, а Найджел Мэнселл был вторым. После заезда Найджел выглядел полностью уничтоженным усталостью, а Михаэль — свежим, даже не вспотевшим и готовым ко второй гонке подряд. Именно он научил других гонщиков настоящей физической форме для пилотажа болида «Формулы-1».
Еще Михаэль никогда, никогда не жаловался. Если он находил в машине проблему — он старался ее исправить, хотя некоторые другие пилоты просто махнули бы рукой и сказали бы «а, болид дерьмо». И никак не помогали сделать ее лучше. Михаэль постоянно общался с инженерами часами и тем самым подгонял и мотивировал их. Никто в команде никогда раньше не видел такого отношения к делу. У нас были суперские отношения. Я всегда за него боролся».
Сделал чемпионом и Алонсо
«Когда «Рено» решила вернуться в «Формулу-1», изначально они хотели выкупить у меня Supertech и основать новую команду. Но я объяснил, что на это уйдет целое десятилетие и проще выкупить существующую конюшню. Мне предоставили список доступных для приобретения команд, но я настаивал на «Бенеттоне», поскольку всех там знал и был уверен в успехе. Французы выкупили его за 50-60 миллионов евро.
После встал вопрос о новом гонщике. К тому времени Алонсо уже имел контракт со мной как с менеджером — и я устроил его в «Минарди» за миллион своих долларов. Там он впервые проявил себя.
Тогда же в «Рено» ездил Дженсон Баттон – суперпилот и кумир англичан. Передо мной встала труднейшая задача сменить Баттона на Алонсо. Все хотели подержать Фернандо еще сезон или два в тестерах или «Минарди». Но я утверждал, что он особенный, я знал. И принял решение за одну ночь.
Когда я рассказал обо всем «Рено», компания не обрадовалась, ведь Великобритания для них являлась немаленьким рынком. Но я был руководителем команды и сказал, что только будущее рассудит был ли я прав. Также мне пришлось объяснять Дженсону, что он фантастический пилот, но Фернандо просто другой.
Алонсо сразу же доказал свою скорость, на первых же тестах. Они были в Пембери — холодное и ветреное место, худшее для испытаний. Помню, после пары кругов Пэт Симмондз сказал мне: «Этот парень — очень особенный».
С ним мы оставили Физикеллу: я выбрал его, а не Баттона, потому что мой контракт с Дженсоном уже истек, а у Джанкарло оставалось еще два года. Лучшей парой была бы Алонсо-Баттон, но Физикелла хотел остаться, а после драмы имени Шумахера у меня не было никакого желания проходить через все это снова. (Флавио напутал: в 2003-м в составе «Рено» выступали Алонсо и Трулли, а Физикелла вернулся в Энстоун в 2005-м – Sports.ru)
Кстати, за Джанкарло мне тоже пришлось биться с Эдди. Мы заплатили 3 миллиона долларов за то, чтобы посадить его в «Джордан», и Физикелла отлично себя зарекомендовал. Но потом Эдди не вернул его, а позвонил мне и сказал, что «совет директоров решил заключить с ним долгосрочный контракт». Я ответил: «Ты что, спятил? У нас соглашение, я тебя засужу!». Если бы после этого я бы уволил Физикеллу, драма началась бы заново. В итоге мы выиграли два Кубка конструкторов и чемпионских титула.
Как я заключал контракт с Алонсо, будучи его менеджером и руководителем «Рено» одновременно? Все очень просто. Когда я запускал менеджерскую компанию, я хотел найти молодого пилота, который потенциально мог бы стать будущим нашей команды. Дело было не в заработанных на нем деньгах: когда я подписал Алонсо, я сразу же инвестировал в него миллион, даже не зная, вернутся ли вложения. А для своих команд я всегда выбирал лучших возможных пилотов. Зарплату Алонсо диктовал рынок: в самом начале он получал ровно столько же, сколько и Физикелла. Но в нашей команде постоянно использовали масштабные бонусные системы — я никогда не давал пилотам большие зарплаты. Гонорары были весьма обычными, но вот мотивационная часть за подиумы и прочее всегда была внушительной. Тот же подход был и в переговорах со спонсорами — например, с «Телефоникой»: изначальный договор был на 10 миллионов со значительными бонусами в случае побед.
Я платил Фернандо совсем немного. После перехода в «Макларен» он удвоил свой гонорар».
Главная сила Алонсо vs. лучшие качества Шумахера
«Главная разница между этими двумя в том, что Фернандо менее эмоционален. Казалось бы, испанец и немец — обычно наоборот. В тяжелые моменты, когда разрыв между победой в чемпионате и поражением совсем минимален — Фернандо сильнее. В таких случаях Алонсо допускает чуть меньше ошибок.
Когда ты становишься чемпионом, то побеждаешь лучших гонщиков в мире. Везение здесь не играет никакой роли: удача в одной гонке балансируется неудачей в другой, все находятся в равных условиях. Важна дистанция: не подиумы, а очки. Здесь и кроется разница: в квалификациях Михаэль быстрее. А в гонках оба способны гнать как в квалификациях, быстрый круг за быстрым кругом. Вот что делает их обоих особенными. Очень горжусь ими.
В мире сложилось очень плохое восприятие Фернандо. Когда он работал с нами — спросите у любого из «Рено» – с ним вообще не возникало проблем. Как только он перешел в «Макларен» – сразу появилось море проблем. Просто характеры у всех разные. Люди — не роботы, и менеджеры должны заботиться о них. Хорошему руководителю нужно понять своего пилота, чего он хочет и как создать комфортную для него среду. Оставить ему только пилотаж и забрать все остальные заботы. И подавлять в зародыше любые конфронтации среди гонщиков и механиков о том, у кого лучше машина или бригада. Причем это работает не только с Фернандо — у меня точно так же не было проблем и с Михаэлем, хотя потом в прессе писали, что остальным с ним было непросто. Фернандо нужно было знать, куда двигается команда и насколько сильно на него надеется — вот и все.
Был случай в дождевой гонке в Бразилии. Я знал, что после 10-15 кругов трасса подсохла бы настолько, что можно было бы переходить на слики. Михаэль Шумахер настаивал бы на дождевых шинах, но для Алонсо и его напарника я решил поставить слики на пит-стопе. Фернандо связался с нами по радио и спросил: «На каких я шинах? Кто еще на сликах?». И все. Как-то раз он выиграл гонку в Барселоне — и за один уик-энд мы продали 75 тысяч его именных кепок.
Сейчас Алонсо годами ездит на слабом «Макларене» без шансов на победы и даже подиумы. Шумахер никогда бы на такое не пошел».
«Рено» была синей в 2000-х не просто так
«Когда команда только вернулась в «Формулу-1», совет директоров выступил с ясным требованием: «мы хотим, чтобы «Рено» узнавалась». Черно-желтая «Рено». У меня в то же время уже в кармане был контракт с Mild Seven – неподписанный, но уже согласованный и полностью готовый. Я спрашивал у «Рено»: неужели они хотят полностью финансировать дорогую команду? Мне отвечали слабое «да, почему бы и нет» и все такое.
Настало время презентации. Я представлял разработанную машину и показал им «Рено» мечты в «Формуле-1» – желто-черный болид и сказал: «Эта мечта стоит 50 миллионов евро». Затем я показал слайд с синей машиной и сказал: «А это реальность. Она стоит 15 миллионов. И мне нравится синяя». В итоге всем понравилась синяя».
Фото: Gettyimages.ru/Vladimir Rys/Bongarts, Alexander Hassenstein/Bongarts, Pascal Rondeau/Allsport (3,4,6); globallookpress.com/imago/HochZwei/Ronco; Gettyimages.ru/Bongarts, Mark Thompson/Allsport (8,9); globallookpress.com/imago; Gettyimages.ru/Clive Mason/Allsport
С Трулли вопрос не в нем. Проблема личная была с Джорданом, тот судился с Бреатторе и не раз, так что забрать Физико был вопрос принципа.
Ну и наконец именно Бреатторе запустил международную селебрити карьеру Мамаева и Кокорина в своем клубе. Ждем комментариев и сравнений.