10 мин.

«В детстве дразнили, а теперь моей внешностью восхищаются». Новая яркая бегунья из России – еще и фотомодель

Эмилия Тангара (с ударением на последний слог) – одна из лучших в стране молодых легкоатлеток. 

В этом году установила личный рекорд в беге на 400 метров с барьерами — 57,89 с – и в 20 лет стала третьей на взрослом Мемориале Знаменских.

Этот результат пока далек от взрослой мировой элиты. Американка Сидни Маклафлин выиграла Олимпиаду в Токио с мировым рекордом – 51.46, хотя старше Эмилии всего на два года.

Но для своего возраста и на российском уровне Тангара –  в порядке. В прошлом году взяла Спартакиаду и стала второй на юниорском чемпионате страны. В межсезонье она сменила тренера, теперь работает с Русланом Мащенко – он тоже из Воронежа, участник трех Олимпиад, призер чемпионатов мира и Европы. 

Эмилия выделяется на дорожке не только результатами – внешность тоже приносит ей доход: Тангара профессионально занимается модельным бизнесом. Но главной целью по-прежнему считает спортивные победы. Мы с ней поговорили.

«В детстве если и плакала, то только от злости»

– Мама у меня русская, живет в Воронеже. Отец — из Мали, это в Западной Африке. Познакомились они в институте. Отец сейчас живет в Мали, у него там новая семья, мои братья-сестры. Мы поддерживаем связь, все нормально. Но в Мали я никогда не была.

Тяжело быть мулаткой в Воронеже?

– В детстве я сталкивалась с буллингом. В школе некоторые учителя предвзято ко мне относились. Предмет я знала не хуже других, но ко мне придирались. Во дворе друзья у меня были, но порой они себе позволяли всякие неприятные шутки – например, могли разом от меня все спрятаться, убежать. Я оставалась одна, ничего не понимала, а им было прикольно.

Всякие обзывательства тоже были. Особенно летом, когда мы ездили отдыхать в санаторий, и там были дети не из крупных городов, а из деревень и поселков. Разница в воспитании очень чувствовалась. 

– Ты плакала, когда тебя дразнили? 

– Я не буду просто лежать и плакать. В детстве, особенно в переходном возрасте, реагировала агрессивно: если обижали, могла и ответить что-то жестко, и пожаловаться взрослым, и даже подраться. Если и плакала, то только от злости. С возрастом, конечно, успокоилась. А потом поняла, что все больше людей, наоборот, восхищаются моей внешностью. Оказалось, что быть мулаткой — это даже круто. 

– В какой момент это произошло?

– Лет в 15-16. Все больше людей стали говорить, что я красивая, необычная. Примерно с этого возраста я и снимаюсь. Хотя негативные моменты бывают даже сейчас. Особенно когда приезжаю в другой город на соревнования. Ловлю на себе очень пристальные взгляды, становится не по себе. Но сейчас уже стараюсь все перевести в шутку. Рада, что в итоге у меня нормально с самооценкой и не появилось никаких комплексов. 

– Твой отец тоже прошел в России через буллинг?

– Конечно. Он вытерпел гораздо больше, чем я, потому что жил в России в такие времена, когда люди еще не привыкли к темнокожим. У него были конкретные проблемы: драки и все такое – особо подробностей я не знаю, и сейчас мы с ним на тему расизма не говорим. Я обычно такое обсуждаю разве что с мамой. 

«До нормального манежа мне ехать – полтора часа в один конец»

– Как ты оказалась в легкой атлетике?

– У нас в школе была секция, которую вела учительница физкультуры. Она и познакомила меня с первым тренером. Изначально я прыгала в длину и бегала короткие барьеры. Но прыжки не пошли: стала болеть спина, вылезать разные другие болячки – и я решила перейти на длинные барьеры. По юношам это было 300 м, теперь вот по взрослым стало 400.

Это же самая адски тяжелая дистанция.

– Абсолютно согласна! Поначалу я очень скучала по прыжкам. Там меньше нервов, ты непосредственно ни с кем не соревнуешься. Вышла на дорожку одна и прыгнула, никого рядом нет. Но постепенно барьеры мне понравились. Они дают нереальное чувство преодоления. Каждый раз после финиша ты оглядываешься назад и думаешь: вау, как я это сделала?!

– Твои забеги складываются одинаково: ты быстро начинаешь, выходишь на финишную прямую первой, потом тебя накрывает – и пропускаешь вперед соперниц.

– Я так стала бегать только в этом сезоне. В прошлом, когда выиграла Спартакиаду, наоборот, первые 200 м бежала почти последней и потом только начинала набегать. А сейчас, может, почувствовала в себе силы, и захотела рискнуть. У меня было хорошее межсезонье. Обычно я делала четыре сбора в год, а сейчас — уже есть шесть. Я сменила тренера, работаю с Русланом Мащенко (серебряный призер чемпионата Европы-1998 на 400 м с/б — Sports.ru). Правда, он сейчас живет в Москве, а я – в Воронеже.

– И как вы работаете?

– Он скидывает план, я его выполняю и отправляю обратно фото и видео. В целом, нормально, это не проблема.

– В Воронеже есть условия для занятий легкой атлетикой?

– Летом условия хорошие. У нас построили новый стадион «Буран», там все отлично. А вот зимой похуже. В самом Воронеже есть манеж, но он прям в плохом состоянии.

Есть нормальный манеж в пригороде, Нововоронеже. Но мне до него ехать полтора часа в один конец, поэтому выбираюсь раза два в неделю. Остальное время работаю на «Буране», там есть совсем маленький манеж с одной прямой, без виражей. Отрезки до 80 м можно нормально бегать.

«Обычно фотографы просят распустить волосы. Всем нравятся мои кудряшки»

– Ты занимаешься модельным бизнесом. Как там оказалась?

– После каких-то соревнований ко мне подошла девочка. Сказала, что она фотограф-любитель и хочет меня поснимать. Ну, почему нет, я согласилась. Сейчас, кстати, эта девочка — очень известный фотограф, живет в Австрии. А тогда мы сделали красивую съемку, она выложила фотографии у себя в профиле. Там меня увидели другие фотографы и стали тоже приглашать на разные проекты.

Поначалу это было чисто творчество, мне было интересно. Но постепенно поняла, что это может быть прибыльной историей. Сейчас уже набрала портфолио и занимаюсь этим более профессионально.

– Ты работаешь с каким-то агентством?

– Нет, потому что все агентства нацелены на то, чтобы отправить модель за рубеж. А мне с учетом тренировок это вообще неинтересно. У меня свои цели. Обычно бывает так: фотограф пишет мне в директ, мы договариваемся и снимаем.

– Съемка на лошади – самый необычный опыт в твоей модельной карьере?

– Один из самых запоминающихся – точно. Дело не в самой лошади: там были девушки, которые умели обращаться с животными, и с конями никаких проблем не было. Но снимали в сентябре, на улице уже довольно прохладно, а я — в одном белье. Днем еще было нормально, к вечеру совсем замерзла.

Еще вечная классика съемок — это неудобная обувь. У меня 40-й размер ноги, вроде бы не самый огромный, но почему-то его никогда нет. Однажды была очень сложная, долгая съемка, и полдня мне пришлось проходить в туфлях 38 размера. Это было ужасно. Теперь, когда мне говорят, что есть только 39-й, я отвечаю, что это еще терпимо.

– Твоя любимая собственная фотография?

– Мне очень нравятся эти снимки: я в синем платье, а на голове — много маленьких хвостиков. Обычно фотографы просят распустить волосы – мои кудряшки всем нравятся. А мне уже немного поднадоели, хочется чего-то новенького. Когда получаются какие-то необычные прически, всегда радуюсь.

– Что приносит больше денег: легкая атлетика или модельные съемки?

– Спорт, конечно! К съемкам отношусь скорее как к хобби. Если, например, я не в Воронеже или это не совпадает с графиком тренировок, то отказываюсь.

– Не было мысли, что с учетом плачевного положения дел в российской легкой атлетике, модельный бизнес может быть перспективней?

– Мысли были. Но лично мне только сниматься было бы скучно. По крайней мере, пока, я это как основную деятельность не рассматриваю.

– В чем скука?

– Я привыкла к спорту и к постоянному преодолению себя. А съемки — это что-то более статичное. Там есть творчество, но в основном все делается под заказчика — фотографа или шоурума, для которого мы снимаем. Для меня в этом мало активности.

– В каком образе ты бы ни за что не согласилась сниматься?

– Конечно, ню. Хотя мне уже не раз предлагали. Но это совсем не моя тема.

– Можно совмещать спорт и успешную карьеру модели?

– Конечно! Даже у нас в легкой атлетике сейчас есть Маша Привалова, которая все прекрасно совмещает. Причем она, насколько знаю, еще и с агентством работает. Фотографии у нее очень красивые.

Мария Привалова 

– По поводу причесок на старты у тебя есть какие-то суеверия?

– Чуть недавно не появились! Зимой я бегала с распущенными волосами. И тут мама говорит: а вдруг, если собрать волосы, ты побежишь быстрее? Сначала я посмеялась, потом решила попробовать.

Сделала хвостик и действительно пробежала лучше. Тут я задумалась и на следующий старт собрала еще сильнее, сделала косичку. Но результат оказался хуже, чем с хвостиком. Так что конечно, это не должно никак влиять. Я тренируюсь не для того, чтобы мне волосы мешали.

– Судя по американке Ша’Кэрри Ричардсон, например, распущенные волосы вообще не мешают.

– Есть много спортсменок, которые бегают с огромными шевелюрами. И правда, никому это не мешает.

– Что за фотка у тебя в ВК с подписью «я репер»? 

– Мне там лет шесть-семь. Я еду в поезде, у меня косички, а еще мне дали большие очки не по размеру. Я подумала, что очень похожа на репера, и решила сделать «йоу». Тогда мне казалось, что это очень круто. Я недавно нашла эту фотку, подумала, что получилось забавно, и выложила.

– А если по правде, ты рэп слушаешь?

– Да ну нет, это стереотип. Мне еще с детства все говорили, мол, «ты, наверно, рэпер», или «ты в баскетбол играешь». Музыку слушаю самую разную, каких-то конкретных предпочтений нет.

– В теории ты могла бы сменить спортивное гражданство и выступать на международных стартах.

– Конечно, я об этом думала. Но пока не вижу ни смысла, ни возможностей. Сначала нужно показать результат. Я же только начинаю хоть чуть пробиваться. И может, так как я в любом случае еще заграницей не выступала, мне сейчас не так плохо, как спортсменам, которые уже успели этого вкусить.

Фото: Instagram/_lil_emil__marpiva; VK/emilka_tan; vk.com/sazgram