«Люди – явление временное, организация – вечна». Мемуары игрока НФЛ
Глава 1. Первые семь лет (2002)
Глава 2. Изображая Рэнди Мосса (2003)
Глава 4. Основной состав (2004)
За перевод шестой главы огромное спасибо Кириллу reranq. Отлично!
Глава 6
Крах Пламмера (2006)
На следующей неделе Гэри Кубиака позвали на работу в качестве главного тренера «Хьюстон Тексанс», и он ушел. Собственно, получение должности главного тренера было для него лишь вопросом времени. Кьюб был восходящей звездой в тренерском мире. А Джейк Пламмер и Кьюб были очень близки. Координатор нападения служил своеобразным буфером между философией нападения главного тренера Шенахана и нежеланием Джейка быть запертым в конверте. С уходом Кубиака в команде что-то надломилось. С приближением драфта все больше разговоров было не об успехе команды, а о Джейке. На самой церемонии тренер обменивает 15-й и 68-й пики драфта в «Сент-Луис» за 11-й пик. Роджер Гуделл выходит к трибуне и оглашает новости:
- Одиннадцатым выбором на Драфте НФЛ 2006 года «Денвер Бронкос» выбирает Джея Катлера, квотербека, колледж Вандербильт.
Местные СМИ ликуют. Они все еще находятся под гипнотически-успокаивающим эффектом созвучия «ДжЭН» - «Ностальгия по Джону Элвею». Ностальгия не исчезает с годами, о нет, она только крепнет. В Сан-Франциско существует «Ностальгия по Джо Монтане», но это совсем другое. Джо обменяли, когда его тело начало сдавать. Его место заполучил Стив Янг и не допустил ни одного промаха. Сейчас они оба в Зале Славы. Они оба выиграли Супер Боул, исповедуя совершенно противоположные стили игры. Фанаты Найнерс усвоили несколько ценных уроков об НФЛ благодаря обмену Монтаны. Первый – преданности не существует. Второй – невозможно предугадать, как закончится карьера игрока. Третий – квотербеки могут играть по-разному.
Джон Элвэй был исключением почти из каждого правила НФЛ. Он был одним из самых высоко оцениваемых спортсменов колледжа за всю историю. Он был первым общим выбором Драфта. Затем он играл шестнадцать лет в одной команде. Он избежал серьезных травм. Он был выбран в миллион Про-Боулов. Он выиграл титул самого полезного игрока лиги и Супербоула в своем последнем победном сезоне. Он выиграл два перстня в возрасте тридцати семи и тридцати восьми лет. Затем он ушел на покой. Такого больше никогда не повторится.
Но в Денвере-то, конечно, все считают иначе!
Выбор Катлера игроки встретили пожиманием плечами. У нас не было возражений по поводу позиции квотербека: Джейк - наш парень, но мы предвидели, к чему все идет. Все происходящее лишь окончательно проявило для остальных те моменты, которые большинство из нас уже понимало. Лига тебе не друг. Твоя работа никем не гарантирована. Твоя жизнь находится под пристальным вниманием. Ты играешь до тех пор, пока не найдется, кем тебя заменить.
У каждого из нас есть свои собственные сражения за место в составе, о которых надо волноваться в первую очередь. Джеб был отчислен в межсезонье для того, чтобы освободить место в составе для тайт-энда. Я даже воодушевился на мгновение, а затем настала пора Драфта, и мне пришлось взглянуть на свои перспективы по-другому. После Джея, во втором раунде, мы выбрали тайт-энда Тони Шеффлера, затем Брэндона Маршалла, ресивера, дифенсив-энда Элвиса Думервиля, принимающего Доменика Хиксона, и, наконец, гарда Криса Купера. Вдобавок к задрафтованным игрокам, мы обменяли в команду выдающегося принимающего Джэвона Уокера. Но, чтобы кто-то пришел, кто-то должен уйти. Всегда найдется кто-то помоложе.
Тони - чистый принимающий тайт-энд: хорошие габариты и скорость, великолепные руки. Тихий, темноволосый, шесть с половиной футов ростом, уроженец штата Мичиган, он тащил на своем горбу надежды своей семьи, всего своего города и школы. В нагрузку к этому добавьте сюда тренера Брю. Уэс повредил колено во время нашего первого тренировочного мини-лагеря, освободив все время Брю только для Тони. Главная тренерская специализация Брю – игра на блоке для выноса, пасовая игра для него представляет лишь номинальный интерес. Его сфера компетенции – как правильно вцепиться кому-нибудь из соперников в чертову шею и не отпускать! Он любит грязную игру. Под этим я имею в виду то, что он любит, когда грязно играем мы. В высшей школе Тони был принимающим, но подрос и стал крупнее в колледже - пришлось переквалифицироваться в тайт-энда. У него отличная подготовка в качестве принимающего. Именно это и привлекло к нему внимание скаутов, именно поэтому мы и выбрали его во втором раунде драфта. Но Брю хочет превратить его в бульдозер, машину-убийцу сугубо для игры на блоках во время выносных розыгрышей. "Добросовестность и усилия - ничто", – говорит Брю. Как только мы попали в тренировочный лагерь и уселись по местам, Брю демонстрирует Тони, что он имел в виду.
- Тони, тебе нравится, как ты выглядишь на видео?
Тишина.
- Ну, нравится?
- Нет.
- Черт тебя дери, еще бы тебе нравилось! Ты выглядишь как долбанная девчонка, Тони! Посмотри на это дерьмо. Это, по-твоему, гребанный блок? Сюда смотри! Ты что там, в ладушки-оладушки играешь!? Ваньку-встаньку на линии розыгрыша изображаешь?
- Да что за херня? Да будь ты гребанным мужиком, Тони!
- Да мля, вцепись же в него, Тони! Воткни нож ему в бедро! Завяжи ему хер в узел, Тони!
- Ох, твою мать, Тони! Да что за хрень ты творишь?
Эс Эй, которого тренировал Брю еще в Сан-Диего, сказал Тони после собрания, что Брю на самом деле никогда не слышал себя со стороны и не понимает, что ведет себя как мудак. По мнению Брю, его крепкие выражения говорят о его честности. Но по глазам Тони я видел – он все это принимает на свой счет. Он прикован цепями к стене в камере пыток внутри изуверского футбольного разума Брю. С каждым днем глаза Тони становятся все шире, и он тонет все глубже и глубже. Он теряет вес. Он надломился. Ему нужно найти лестницу и выбраться из этого бездонного колодца.
Каждый день в 7 вечера наши командные собрания начинаются с того, что несколько новичков развлекают всех. По одному они выходят вперед на сцену, для принятия своей порции унижений. Каждый должен назвать свое имя, позицию на поле, школу, зарплату, что-нибудь еще по желанию из зала, и т.д. Потом они обязаны развлекать нас анекдотами, шутками, песнями, сценкой, чем угодно. Если представление выходит ужасным, новичок освистанный уходит со сцены и обязан вернуться на следующий вечер, пока не исполнит все на должном уровне. Хорошее выступление дает ему свободу, и, что более важно, моральную победу над своими товарищами по команде.
Тони, Джейк, Эс Эй и я ужинаем перед вечерним собранием. Джейк спрашивает, приготовил ли Тони анекдот, на что тот отвечает, что у него есть несколько анекдотов, однако он еще не уверен до конца, какой из них выбрать. Он рассказывает их нам. Тот, который нам больше всего понравился, Тони, как раз, больше всего боится рассказывать. Мы говорим ему, что именно поэтому он должен рассказать именно этот анекдот. Но он не уверен. Он склоняется к другому. Джейк говорит ему, что это будет ошибкой. Лучше рассказать анекдот о джинне из бутылки.
Через 15 минут мы все сидим на своих местах, электронные часы показывают ровно 7:00 вечера. Мы начинаем отбивать пальцами дробь по нашим столам. Тренер Шенахан выкрикивает:
- Тони!
Он смотрит на меня, встает и просачивается по ряду мимо меня, Эс Эя и Брю к спуску вниз, на подиум. Команда засыпает его вопросами:
- Кто ты?
- Тони Шеффлер, тайт-энд, Западный Мичиган.
- Не-е-ет! КТО ты?
- А-а… Новичок.
- Каков твой подписной бонус?
- Эмммм…
Буканье и шипение.
- Окей, ребята, у меня для вас анекдот есть.
Он смотрит на Джейка.
- В общем, как-то я на поле, на тренировке, пропустил блок и смотрю на Брю, а он смотрит на меня. Ну, вы знаете, этот его взгляд.
Смешки из зала.
- И когда я иду из хаддла, он хватает меня за маску и говорит – «Тони! Какого черта ты нахрен творишь, жукодрочер?! Ты вообще знаешь, что такое гребанный силовой блок?»
Аудитория смеется.
- Не нужно говорить, что после тренировки я чувствую себя как дерьмо, плетусь в раздевалку, на ходу пинаю бутылку с водой. И тут из нее вылетает джинн. Джинн говорит мне, что выполнит одно мое желание. Одно желание? Братан, да у меня только одно желание, напиться и забыть все как страшный сон. И я говорю джинну – «Хочу, чтобы я ссал водкой». Джинн плечами пожал и говорит – «Хорошо, да будет так!», и исчез в облаке дыма. Я иду в туалет и писаю чистейшей натуральной водкой. Иду в нашу комнату для собраний и говорю ребятам об этом, под всеобщее изумление наполняю всем стаканы и мы прекрасно проводим время. На следующий день все об этом уже позабыли, кроме Брю. Подходит он ко мне после практики и говорит: «Эй, парень! Как насчет немного водочки пропустить?». Ну, я говорю ему хорошо, наполняю его чашку водкой. На следующий вечер Брю опять ловит меня, хватает сзади за шею и говорит: «Эй, парень! Как насчет того, чтобы пропустить еще немного твоего отменного бухла?». Ну, опять я наполнил ему стакан. Еще на следующий вечер я вижу, как он ждет меня в холле. Причем только что на тренировке он опять меня выдрючил. А он подходит ко мне с такой улыбочкой во все лицо и говорит: «Эй, парень! Как насчет того, чтобы пропустить еще немного твоего отменного бухла?», как будто мы с ним лучшие друзья. Ну, я и говорю: «Хорошо, Брю. Дам тебе немного своего отменного бухла. Но сегодня тебе придется пить из горла».
О, да! Комната сотрясается от хохота и аплодисментов. Все испытывают чувство причастности к редкому моменту триумфа и славы одного из игроков. Брю принял все довольно хорошо и смеется довольно долго. Он, может быть, еще та заноза в заднице, но чувство юмора у него есть. Тони поднимается наверх и опять просачивается по ряду мимо Брю и меня. Когда он садится на свое место, я поздравляю его.
- Отлично сработано, жукодрочер!
Тренер Шенахан спускается по лестнице с улыбкой на лице.
- Неплохо, Тони. Посмотрим, как ты завтра отыграешь на тренировке.
Неделей позже, перед собранием, я вижу в холле Чарли, и он говорит мне, что только что был обменян в Даллас Коубойс, и уезжает прямо сейчас, что у него самолет через несколько часов. Даже и не знаю, что ему сказать. Футбольные прощания странная вещь. Это как будто тебя депортировали из страны, сослали в ссылку. Такое случается с кем-то вокруг тебя каждый день. По собственному опыту знаю, что, скорее всего, я больше не увижу Чарли. Игроки НФЛ исчезают, уходя из команды.
Этой ночью Чарли летит в Окснард, штат Калифорния, где проходит тренировочный лагерь Ковбоев. В аэропорту его встречает водитель и везет в головной офис команды. На следующее утро у него медосмотр – формальность, перед тем как выйти на поле. Но он не проходит медицинские тесты из-за своих коленей. У него были многочисленные случаи разрывов связок и операций на коленях в течение прошлых лет. Его колени – это просто мусор. С ними он каждый день тренируется в Денвере, но для Далласа такие колени недостаточно хороши, поэтому трейд аннулируют. Он возвращается на самолете в Денвер и уже на следующий вечер сидит вместе с нами на собрании команды. Как будто ничего и не произошло. Но теперь он знает свое реальное положение. Вместе с Родом, Джейвоном, Эшли и, теперь, вместе с Брендоном Маршаллом, у нас излишек принимающих. Всегда найдется кто-то моложе.
Тренировочный лагерь закончился, предсезонные игры в самом разгаре. Джей превзошел Брэдли в споре за роль бэкапа. Брэдли прилагает все усилия, чтобы сохранять спокойствие и веру в себя, но Джей Катлер словно цунами сносит всех на своем пути. В предсезонных матчах Джей показывает хорошую игру, которая непропорционально сильно возбуждает СМИ и болельщиков. Но и Джейк тоже играет хорошо.
Он бросил мне 35-ярдовый тачдаун в третьей предсезонной игре против «Теннеси Тайтенс». Я открылся после прекрасного плей-экшен-фейка, разыгранного нашим нападением, и после того как мяч приземлился мне в руки, я сосредоточился на том, чтобы не уронить его. Ловить мяч, когда ты открыт – самое сложное занятие, потому что ты думаешь о ловле. Ловля должна быть инстинктом, как безусловный рефлекс. Когда ты начинаешь задумываться о ней, ты невольно нарушаешь правильный порядок действий. Очисти свой разум, и ты поймаешь любой мяч.
После игры Чарли, Кайл, Мэтт Мок и наш общий друг Грант Маттос стояли посреди поля и разговаривали. Мэтт больше не с нами, он был отчислен из команды в прошлом сезоне и теперь играет за «Тайтенс». Грант родом из Сан-Хосе. И у нас обоих один и тот же агент – Райан. Грант учился в университете Южной Каролины, потом в Сан-Диего, затем был подписан нами в межсезонье. Он сразу же влился в наш дружеский круг, но был отчислен из команды за день до начала тренировочного лагеря и обосновался в «Теннесси» вместе с Мэттом. Но в данный момент мы все вместе, воссоединились на мгновение в центре поля. Позируем для общей фотографии и прощаемся, чтобы и дальше поодиночке гнаться за своей мечтой. Через неделю наш состав окончательно определяется.
Несмотря на одержимость СМИ в отношении Джея, Джейк - наш стартер на первой неделе. Дело происходит в Сент-Луисе и у нас очень жесткий план на игру. Почти каждая команда ежегодно сходит с ума в стартовом матче, потому что у тренеров есть все лето для подготовки к первому сопернику. Ни одна из предсезонных игр и близко не важна так, как эта. Первая игра становится путеводным маяком сразу же после опубликования расписания, и, когда она наконец настает, тренеры хотят залпом палить сразу из всех орудий.
В плане на игру у нас есть несколько сменных розыгрышей и вариантов расстановки на линии розыгрыша в зависимости от типа прикрытия, вероятности блица, от того, как ведет себя линия обороны – на все это смотрит Джейк, находясь в позиции за центром. Если Джей что-то замечает – мы меняем розыгрыш. Показывают блиц – и наш один человек бежит туда, другой сюда. Но на поле будет очень шумно. Поэтому мы тренировались перед огромными мощными колонками, которые выдавали белый шум, и тренировали беззвучный отсчет до снэпа. Дома вы можете слушать счет квотербека и двигаться когда он скажет «сет-хат», но когда квотербека не слышно, вы должны двигаться только после начала движения мяча. Если мяча не видно, то начинать двигаться надо, когда шелохнется кто-либо рядом. Рывок по движению мяча медленнее по сравнению с рывком по счету, потому что, когда квотербек говорит «сет-хат», игроки уже заряжены по полной с момента мягкого начала слова – «сет», а не твердого окончания «хат». «Сетхат» произносится как одно слово, и так как нападение знает, сколько осталось до снэпа, а защита нет, то нападение начинает движение раньше защиты и застает ее врасплох.
Шум толпы на трибунах нивелирует это преимущество. Еще шум делает затруднительным смену игровой комбинации на линии розыгрыша. Мы не может слышать, как Джейк произносит одиблы, мы должны следить за его сигналами, которые он подает рукой. Тайт-энд в трехопорном стартовом положении не всегда может видеть сигналы квотербека рукой, поэтому мы должны смотреть на защиту и знать, как Джейк изменит розыгрыш, основываясь на расстановке защиты. Конечно, футболисты довольно сообразительные ребята, но все же для нас это не главное умение.
Как и ожидалось, на стадионе в Сент-Луисе во время игры очень шумно. Одиблы и чтение блицев защиты для нас оказываются слишком сложной задачей. Непонятно, что вообще происходит вокруг. Мы проигрываем игру 18-10 с пятью потерями мяча в нападении. Джейк бросает три перехвата. В раздевалке после игры один из репортеров (по-моему, Фрэнк Шваб) спрашивает, не думает ли Джейк, что болельщики теперь потребуют Джея в качестве стартера.
- Уверен, что потребуют. Они требуют его с того самого момента, как он был задрафтован.
Подобная откровенность Джейка явление редкое, и она не помогает его имиджу в Денвере. Но ему уже все равно. К тому же, Денвер и Джейк, по-видимому, окончательно разлюбили друг друга.
В игре произошло и одно хорошее событие – Род достиг показателя в 800 приемов мяча за карьеру – единственный незадрафтованный игрок, кому удалось поймать так много пасов. Ему 36 и он самый надежный принимающий из тех, что я когда-либо видел. К тому же, он понимает простую вещь, о которой многие бегущие с мячом забывают: зачетные зоны - это север и юг, а не запад и восток. Он ловит мяч и выстреливает как ракета вверх по полю, всегда набирая, по крайней мере, еще пять ярдов после ловли, в отличие от остальных игроков, которых обычно останавливают уже в момент приема. И он будет играть, пока его тело будет способно держать удары.
Джейк прав по поводу требований поставить стартером Джея. Всю следующую неделю эфир наполнен вызванной «ДжЭНом» любовью к Джею. Но после поражения в Сент-Луисе мы играем на выезде и едем в Новую Англию играть с «Пэтриотс». В субботнее утро, перед тем как покинуть аэропорт, Чарли опять кто-то стучит по плечу. Но в этот раз его не обменивают, его просто отчисляют. Снова обходится без неловких прощаний. Я замечаю его отсутствие, только когда самолет приземляется, а Чарли нет в его кресле. Поздно, чувак.
После этого мы выдаем серию из пяти побед подряд и в одиночестве находимся на первом месте в таблице, а, учитывая предыдущий сезон, мы идем 19-5. Но все равно мы недовольны нашей игрой, недовольны тем, как играем. Просто побеждать недостаточно.
Мы проигрываем идущим без поражений «Колтс» дома 34-31, и хор под названием «Посадите Джейка на скамейку» вновь заводит свою песню.
- Только посмотрите на Пейтона Мэннинга! Вот это квотербек!
Он набрал 345 ярдов пассом и бросил 3 тачдауна. Джейк набрал 174 ярда и бросил 1 тачдаун. Подобная статистика в глазах болельщиков «Бронкос» словно дымовая завеса скрывает от глаз болельщиков другие победы и командный успех.
После поражения от «Колтс» мы едем в Питтсбург, горя желанием отомстить после поражения в финале АФК плей-офф прошлого года. Бен Ротлисбергер делает 54 пассовых попытки на 433 ярда, бросает один тачдаун и три перехвата. Джейк бросает 27 раз на 227 ярдов, три тачдауна без перехватов, и не дает ни одного шанса сопернику. Джейвон Уолкер и наша защита празднует победу.
На следующей неделе мы побеждаем «Рэйдерс» в Окленде. Я начинаю все больше разбираться в нюансах игры на позиции тайт-энда. Эс Эй – наш стартер, а Тони - наше главное оружие на пасовых розыгрышах, но и я начинаю проявлять себя в деле. Во второй половине игры я ловлю три паса на глазах своих друзей и родственников, которые сидят на трибуне в режиме «стэлс» – все они одеты так, чтобы не выделяться среди коренных представителей Оклендского болельщицкого зоопарка. Четверо из моих близких друзей сидят на отличных местах в нижней части северного сектора, рядом с зачетной зоной. Они одеты в нейтральные цвета, как я им рекомендовал, и сидят тихо всю игру. Когда я ловлю первые два паса, они хранят молчание. Они даже сдружились с окружающими их болельщиками «Рэйдерс» - их объединила показушная взаимная ненависть к сопернику.
Но в третьей четверти я ловлю пас на уходящем за бровку маршруте и падаю на поле за боковой линией прямиком перед моими друзьями. Меня захватили около 5-ярдовой отметки, и мои друзья инстинктивно вскочили со своих мест, давая друг другу пять. У-у-упс. Вот тут-то они и выдали себя с потрохами, выдали себя как врагов. Причем, не просто врагов, а самых настоящих засланных казачков! Остаток игры они занимались вялым отбиванием летящего в них мусора и выслушиванием пустых словесных угроз. В тот день в Окленде они усвоили ценный урок: хорошо, что бутылки делают из пластика.
Сезон продолжается, я трачу свободное время, охотясь за новым домом. Я прожил в Денвере уже три года, прожил в отличной квартире в прекрасном 8-этажном кирпичном доме в 10 минутах от базы команды. Кстати, многие ребята покупают дома в пригороде. Вот, думаю, поступить так же. Почему бы и нет?
[…] В итоге я купил и поселился в доме в Гринвуд Вилладж, в пригороде, всего в двадцати минутах от центра города и в четырех минутах от штаб-квартиры Бронкос. 2600 квадратных футов будущего сожаления с прекрасным видом на национальный парк Черри Крик и лучшими соседями на свете.
Между тем СМИ Денвера снова зводят старую пластинку, тем более они получили то, чего так давно ждали – домашнее поражение от соперника по дивизиону «Чарджерс» – и теперь барабанная дробь стала громче и быстрее, забивая шумом наш результат 7-3.
Местный глашатай-репортер Майк Клис из газеты «Денвер Пост» пишет 22 ноября 2006 года, за день до игры с «Чифс» в День Благодарения:
«Как раз во время Дня Благодарения, очень вовремя, открыт сезон охоты на Джейка Пламмера. Весь город, кажется, преисполнен праведного гнева».
На следующий день, утром Дня Благодарения, уже национальный глашатай Адам Шефтер (бывший местный глашатай Денвера) взорвал эфир своим «экстренным выпуском новостей»:
«Джей Катлер будет стартером «Бронкос» 3 декабря в игре против «Сиэттла»… источник в штабе «Бронкос» сообщает, что Джей Катлер был бы стартером уже на этой игровой неделе, если бы она не была короткой».
Мы проигрываем игру в Канзас-Сити. Все очевидно. Виселица уже готова. Очень сложно быть квотербеком и играть с петлей на шее. После игры, в раздевалке, мы все с поникшими плечами молча снимаем амуницию. У нас не было огонька в глазах. Наша, к слову, довольно мощная выносная игра, была задушена на корню – выносом было набрано лишь 38 ярдов; наша обычно мощная защита от выноса позволила сопернику набрать 223 ярда ногами. Я думаю, что Джейк играл неплохо. Игру проиграла вся команда.
Репортеры буквально сходят с ума, попав в раздевалку – они прямой наводкой бегут к шкафчику Джея – который скоро отойдет Джейку. Обычно у запасного квотербека не берут интервью после игр, но СМИ желают короновать Джея прямо здесь, в раздевалке стадиона «Канзас-Сити», пока на заднице Джейка еще видны следы от падений на траву. Они хотят, чтобы Джейк все это видел. В этот момент я окончательно утратил уважение к спортивным медиа. Им на нас насрать, они нас всех в гробу видали.
После того, как они закончили с Джеем, они насели на Джейка.
- Джейк, говорил ли вам тренер что-нибудь о замене…
- Нет! Ничего не говорил. Я слышу только обрывки фраз от окружающих, ну вы знаете, люди говорят: «Слушай, забей. Не слушай никого, не обращай внимания». Я прекрасно понимаю, что это просто медийная шумиха, ну реально, парни, вы это делаете только потому, что это ваша работа. Лучшее, что я могу сделать – промолчать, потому что знаю, что у меня хватает фанатов, которые преданно меня поддерживают. Да, конечно, есть те, кто не хочет, чтобы я больше играл в старте. Но я их переубедить не могу, даже если я играю хорошо.
- Что самое обидное для вас в данной ситуации?
- Не выигрывать игры. Только это. Мне все равно, если я играю как дерьмо на палке, но я хочу побеждать. Это все что меня волнует, мне даже пофиг, как я выгляжу, если честно.
Он показывает на свой потертый костюм.
- Я хочу играть, пытаюсь добыть победу для команды. Переживаю, когда не выходит. Мне постоянно оказывают доверие и одновременно клеймят позором. Вот, например, как сейчас. Некоторые розыгрыши я не исполнил, а должен был.
- Как по-вашему, вы будете стартером на следующей неделе?
- А я разве сейчас не ответил вам? Я не знаю! Возьму три дня на отдых. Да вы, наверное, лучше меня все знаете, парни, потому что я не читаю новостей, не слушаю вас по радио, не смотрю ваши передачи по телевизору. Когда узнаю, тогда узнаю. Как бы там не было. Если я буду стартовым квотербеком, я напрягу свою жопу так сильно, как только могу, за Эла Уилсона, за Рода, за всех ребят. Вот так я играю, и так все делаю.
- Вы думаете, что заслужили место стартового квотербека?
Этот последний вопрос, очередная жемчужина от репортера Фрэнка, реально заставил меня задуматься. Что было первым, Фрэнк, курица или яйцо? Рассказ или рассказчик? Ты пишешь историю или история пишет тебя? И чего бы тебе просто не угомониться на этот раз?
В любом случае, несколько дней спустя, Джей был назван стартовым квотербеком.
Некоторые игроки поворчали, большинство же просто промолчали. Мы в курсе, что тут и не нужно ничего говорить. Мы чувствуем, как постепенно снижается давление в команде, появившееся после выбора Джея на драфте. В комнате потоптался слон, и он насрал всюду. Каждый день мы наступали в это дерьмо на тренировках. СМИ полоскали идею ДжЭНа каждый день, каждый их вопрос был связан с ней. Единственная мысль, способная отрезвить от ДжЭНa - это всего лишь возможность, которая может и не реализоваться; ностальгия, по сути, всего лишь нежелание смириться с реальностью. Вот почему мы так сильно любим Джея, потому что у нас не было даже шанса осознать, что он не Джон.
Футбольная команда организована не для защиты отдельного игрока, она построена, чтобы взаимодействовать как единое целое. Люди – явление временное, организация – вечна. Скауты приводят в команду новых талантливых игроков, и, как только те открывают дверь на базу, они становятся шестеренками большого механизма. Джейка никогда в его жизни не усаживали на скамейку запасных. Сталкиваться с мощью машины ему еще не приходилось. Франчайз-квотербеки – это последний оплот, предохраняющий скромно-сказочную футбольную лигу от скатывания в обыденную суровую реальность жизни. Бывшие квотербеки и тренеры квотербеков в хороших костюмах выступают по телевидению, рассказывая футбольным фанатам, почему именно квотербек - это единственное, что имеет значение для команды. Но вот в один прекрасный день этого квотербека выкидывают в мусорный бак, и все понимают, что им врали. И только Джон Элвей по-прежнему велик и значит почти всё для команды.
Сиэттл станет первым городом, где Джея увидят стартовым квотербеком. И это будет его вступительная, фанфарная игра с несильным соперником: идеальный вариант для квотербека-новичка.
Однако мы проигрываем 23-20. По понятным причинам Джей показывает неуверенную игру. По тем же понятным причинам, Джейк ведет себя отстраненно. Тренер Шэнахан принял решение, и пути назад нет, что бы ни случилось. Но мы уже отыграли полсезона и привыкли к определенному стилю поведения нашего квотербека. Нападению нужно время, чтобы привыкнуть к новому.
Первое отличие – они по-разному бросают мяч. Каждый квотербек обладает своим собственным неповторимым броском. Броски как снежинки – колебание мяча, вращение, угол, траектория, скорость, точность, время - все эти параметры уникальны для каждого квотербека. И эта информация жизненно важна для принимающего. Познай мяч, и ты поймаешь его. Некоторые мячи вводят в заблуждение, летят под странными углами, падают как бомбы, вибрируют и выпадают из рук. Другие мячи как жемчужины. Третьи исходят, как радуга из рук квотербека, а руки принимающего - горшочек с золотом.
Передачи Джея пикируют носом вниз с агрессивным вращением, а пасы Джейка падают носом вверх, и они мягче. Если чисто не зафиксировать мяч кончиками пальцев, движение мяча определит его возможный рикошет, что в свою очередь, определяет, как должен располагать свое тело принимающий для приема такого мяча. Узнать раньше защитника, куда должен приземлиться мяч, уже на 90 процентов означает выигрыш в позиции для приема. Если я среагирую на мяч в полете первым, то есть если я пойму полет мяча лучше – значит, я раньше окажусь на мяче и смогу поставить своеобразный заслон, защитить мяч от защитника своей спиной. Остается только поймать этот мяч. Пикирующий мяч от Катлера ныряет в конце полета, и я должен ловить его, подставляя руки под него. Пас от Джейка летит практически по восходящей и мне нужно держать руки выше для его ловли.
Но мы поняли различия в бросках на тренировках. Главная подстройка к новому квотербеку состояла в стилистике его игры. Как он себя ощущает в день игры? Как он скрэмблит? Что он любит делать на поле? Какие части поля он задействует для игры? Что значат его жесты? Какие маршруты он предпочитает остальным? Как он общается во время игры? Все это усваивалось медленно.
На следующей неделе мы знатно проиграли «Чарджерс» в Сан-Диего. Мы были бессильны остановить поймавшего свою волну Ладэниана Томлинсона. Он занес три тачдауна, доведя общее количество своих тачдаунов в сезоне до 29: рекорд НФЛ. Толпа скандировала: «M.V.P.! M.V.P.!». Он собирается играть свой одиннадцатый сезон в НФЛ, настоящий подвиг для суперзвездного бегущего. У раннинг-беков довольно короткая по продолжительности карьера. Чем лучше бегущий, тем чаще их используют и тем быстрее они ломаются. Человеческое тело не может долго сопротивляться повышенным нагрузкам. Тридцатилетний бегущий – редкость в НФЛ. Ладэниан будет играть и дальше в свои 30 лет и уйдет на пенсию еще до того, как кто-то скажет, что ему уже пора.
Сейчас у нас серия из 4 поражений подряд: две еще с Джейком, еще две с Джеем. Мы обязаны побеждать, чтобы оставаться в гонке за место плей-офф. Мы побеждаем в Аризоне. Джей осваивается. Нам необходима еще одна победа на следующей неделе, дома против «Бенгалс» в канун Рождества – только тогда можно задумываться о плей-офф. СМИ говорят оптимистично о наших шансах. У них теперь есть квотербек, которого они так хотели. Они прощают Джею ошибки, называя их болезнью роста, проводя параллель с первыми играми Джона. ДжЭН в действии.
А потом началась метель. В четверг утром я проснулся и не смог выйти из своего дома. Перед дверью гаража сугроб высотой 4 фута. Я оказался один, заперт в моем большом семейном доме в пригороде. Все остальные тоже опоздали на работу. В конце концов, Тони приехал на своем Хаммере и забрал меня. Проехать ко мне он не смог, поэтому мне пришлось тащиться к его машине через сугробы четверть мили, снег доходил мне до колен. Ветра не было, медленно падали снежинки. Тишину нарушал только хруст моих ботинок по снегу. Мир и спокойствие вокруг – все застряли в собственных домах.
Мы приехали на базу и сели в пустой переговорной комнате смотреть фильм. Большая часть команды подъехала только после обеда.
Наши тренеры были просто в ярости, словно с ума посходили: «Гребаный снег, гребаный лед, чертова вода замерзает в чертовых облаках. Гребаные облака… Да кто они вообще такие, эти облака?! Они что, не знают что у нас игра с «Бенгалс» через несколько дней?»
Всякий раз, когда погода нелетная, мы едем на автобусах вверх по улице до крытого поля, которое мы зовем «Пузырь». Поле в нем всего лишь 80 ярдов в длину и не такое широкое, как обычное игровое. Я люблю приезжать в Пузырь, потому что тренировки там немного разбавляют привычную рутину. После тренировки мы опять на автобусах едем назад на базу и возвращаемся к обычному расписанию занятий. Джейк смирился со своей судьбой и выглядит более расслабленным, чем я когда-либо его видел.
Несмотря на скомканную подготовку к игре, мы одерживаем победу 24-23. Карсон Палмер на последней минуте матча провел драйв, пройдя почти все поле, и завершил его тачдауном – «Бенгалс» отстают на одно очко. Экстра-пойнт сравняет счет. Но та же буря, что «взбодрила» нас несколькими днями ранее, уходя из города, на прощание решила взмахнуть хвостом. Лонг-снэппер потерял равновесие, и холдер не успел вовремя приземлить мяч для удара. Мелочи в таком деле решают. Мы выиграли.
Победа обеспечила нам разницу побед и поражений 9-6 и со следующей победой или ничьей мы попадаем в плей-офф и спасаем бурный сезон. Наш соперник – «Сан-Франциско». Они идут 6-9. В Денвере в этот день холодо – канун Нового года. Снег на поле, холодный ветер. Я говорю привет нескольким моим старым друзьям во время разминки. У них в команде дела складывались не очень хорошо с момента моего ухода. Но они говорят мне, что приготовили для нас сюрприз. Они собираются надрать нам задницы. Ну что ж, посмотрим, засранцы! Увидим, кто кого.
На возврате панта в первой половине я начал бороться на линии схватки с моим соперником, пытаясь заблокировать его еще в середине поля. Но парень оказался очень быстрым, и мне пришлось ускоряться, чтобы его догнать. Он бежит прямо на нашего возвращающего Даррента Уильямса, на шаг опережая меня. Как только Ди-Уилл ловит мяч, я делаю последний рывок и пытаюсь опередить соперника, чтобы оттеснить его без захвата. Я выставляю плечо и сильно толкаю его, почти атакую в спину, на грани фола. Он упускает Даррента, но летит прямиком в ноги Карому Коксу, нашему ди-бэку. Каром валится на землю, держась за колено. Я теряю равновесие и лечу прямо в Даррента. Тот благополучно перепрыгивает меня и по бровке набирает 34 ярда на возврате.
Каром лежит на земле, окруженный Гриком, Бубликом и Кори. Однако, он все же поднимается и идет к бровке. Вроде, с ним все хорошо. Я подхожу и извиняюсь перед ним. Потом мы смеемся вместе с Даррентом:
- Выглядело, как будто ты пытался меня захватить, Нэйт! Черт тебя дери!
- А я и пытался.
- Ну да! Готово!
Ди-Уилл всегда говорит это свое «Готово». Это слово может означать что угодно в зависимости от ситуации. Обычно это значит, что все здорово и прекрасно. Готово.
Джей получает удар в голову на следующем драйве. Его немного оглушило и он выбывает из игры. Джейк выходит на замену, делает несколько бросков и бросает перехват, к большому огорчению поклонников ДжЭНа. И все же, к перерыву мы ведем 13-3. Джей нюхнул нашатыря, подышал кислородом и возвращается в игру во второй половине. После тачдаун-пасса Алекса Смита, Джей бросает уже свой перехват, который защита возвращает в зачетную зону - тачдаун. Жизнь выходит из болельщиков на стадионе со свистом воздуха из развязавшегося воздушного шарика. Без возможности обвинить конкретного квотербека во всех бедах, мы чувствовали себя, как будто нас накрыло тяжелым одеялом отчаяния.
Игра близится к овертайму. Дважды мы владеем мячом, и дважды нам приходится бить пант со своей половины поля. Это значит, что дважды я должен блокировать игрока их спецкоманд, обегающего защитное построение сбоку в попытке блокировать пант. Я играю на правом краю: в одном ярде от линии скриммиджа и в одном ярде от моего соперника. Я всю неделю знал, что этот парень будет моей головной болью. На видеозаписях он просто зверь. Он заблокировал несколько ударов в этом сезоне и всегда оставлял крайнего игрока спецкоманд в дураках. Он делает три шага вбок и вперед, и делает быстро, но я к этому готов и знаю, как этому противостоять. Но знать и делать это разные вещи.
Мы выстраиваемся в линию для нашего первого панта в овертайме. Он немного вкапывает ногу в землю и отклячивает зад в спринтерской стартовой стойке. Я представляю худшее, что может случиться: он оббегает меня, блокирует удар и возвращает мяч в тачдаун. Игра закончена, желаю хорошо провести остаток жизни. Эти мысли заставляют меня содрогнуться. Я вкапываю свою ногу в землю, немного пригибаюсь в своей стойке. Я могу видеть как пар дыхания выходит из под его шлема. Мяч в игре и он взрывается: один-два-три шага и его руки скрещиваются на моем шлеме. Но я здесь, чтобы встретить его как полагается.
- Ааааах!
Он смеется, бормочет что-то за бровкой, очищая амуницию и пиная мяч. Пятнадцать минут спустя мы снова должны бить пант. Точно такой же пант, как и предыдущий, за одним исключением: после него Алекс Смит своим драйвом подводит нападение Найнерс достаточно близко к нашей зачетной зоне и Джо Нидни забивает филд-гол, отправляя нас по домам, а не в плей-офф. Мяч плоско скачет по замерзшей траве.
Я просыпаюсь в 8 утра, мой телефон показывает целую кучу пропущенных звонков и сообщений. Я в состоянии похмелья – сказывается ночная посиделка после игры. Звоню Кайлу.
- Кайл, привет, что случилось, чувак?
- Ты не знаешь?
- Знаешь что?
Пауза.
- Ди-Уилла застрелили прошлой ночью.
- Что?
- Он мертв, Нэйт.
Он мертв.
Эти слова словно разрывают мою голову на куски, этого просто не может быть. С того самого момента, как его задрафтовали два года назад, Даррент был как луч света в темном царстве. Он был сгустком чистой энергии в раздевалке, он всем и всегда улыбался. Чертов футбол. Он ведь был отличным парнем.
В течение дня я разбираюсь в происходящем. После игры, пока некоторые из нас были в баре «Розлив», другая большая группа игроков с друзьями и родственниками были в клубе «Убежище» в нескольких милях отсюда. На улице завязалась драка возле входа в клуб, и охранники разняли дерущихся. Кто-то из наших уехал на такси, большинство других сели в белый Хаммер-лимузин. Зачинщики драки убежали и сели в белый форд «Бронко».
В нескольких кварталах от клуба «Бронко» догнал и поравнялся с Хаммером-лимузином. Водитель перегнулся через пассажира и открыл стрельбу по Хаммеру из пистолета 40 калибра. Лимузин был полон народу, громко играла музыка и выстрелов никто не услышал.
Ди-Уилл сидел рядом с Джейвоном Уолкером, который следил за Ди-Уиллом во время потасовки. Джейвон что-то говорил, когда Ди-Уилл завалился ему на колени. Джейвон подумал, что это дурачество, засмеялся и попробовал оттолкнуть Ди-Уилла на его место. Потом стекло двери разлетелось на куски, все услышали выстрелы и бросились на пол. Лимузин съехал с дороги. «Бронко» умчался дальше. Еще двое человек были ранены, но не так серьезно.
К сожалению, у Ди-Уилла была задета яремная вена. Джейвон вытащил его из лимузина и попытался оказать первую помощь, но ранение было слишком серьезным. Он истек кровью буквально за считанные секунды. Даррент Уильямс умер в первое утро Нового 2007 года, лежа на денверском снегу, через 10 часов после участия в игре НФЛ.
Все игроки, не сговариваясь, приехали на базу команды, узнав о его смерти. Мы сидим у наших шкафчиков и растерянно смотрим вокруг. Кто-нибудь, скажите, что нам делать? Скажите, что этого не произошло, никогда не было. Я смотрю на шкафчик Ди-Уилла: шкафчик игрока-работяги. Все его джерси, свитера и футболки висят на вешалках. Его шлем висит на крючке. Наплечники лежат на полочке. Обувь, лосьон, лента, бумажные полотенца. Я знаю, сейчас он выйдет откуда-нибудь из-за угла и сядет у своего шкафчика, как обычно с улыбкой на лице. Он не погиб. Ничего не произошло. Ничто не может проникнуть внутрь нашего футбольного кокона. Ничто не уходит в прошлое в этой раздевалке. Ди-Уилл вырос в неблагополучном районе в Форт Уорт, штат Техас, и если некоторые его товарищи пошли по наклонной, то футбольный талант Ди-Уилла защитил его от этого. Он отец, сын. Его жизнь ведь только началась.
Мы должны были быть на базе для прохождения медицинских тестов перед отпусками, но привычное расписание претерпело изменение под влиянием случившегося. Мы оглохли, отупели, мы ослепли. В нашей футбольной жизни мы непобедимы, неуязвимы, потому что мы обязаны играть. В реальности же мы слабы, и мы боимся.
На следующий день у нас на базе состоялась неформальная панихида. Люди делились историями, мыслями, никто не сдерживал слез. Мать Даррента, Розалинда, прилетела из Техаса и скорбит вместе с нами. Она меня поражает. Она очень сильная женщина, очень хорошо держится перед лицом трагедии. Мы все словно развалины вокруг нее, а она стоит в центре и говорит нам, целой толпе из 21 человека, испуганных и раздавленных, что все в порядке.
Наш последний командный выезд в сезоне – поездка на похороны Даррента в Даллас, в Форт Уорт. Едет вся команда и весь персонал. Служба, наполненная величием, духом и чистыми эмоциями проходит в евангелистской церкви. Церковь нас встречает с любовью. Я сижу неподвижно на деревянной скамье и смотрю на фотографию Ди-Уилла в программке службы. Я знал его, но не так, как знают его близкие и родные ему люди. Хотел бы я знать его так же, как и они.
После службы мы сидим в автобусе. Джейк сидит прямо передо мной. Мы смотрим в окно, как близкие и родные Ди-Уиллу люди медленно выходят из церкви: некоторые плачут, некоторые грустно улыбаются, кто-то умиротворен, кто-то нет. Джейк поворачивается ко мне.
- Нейт, чувак. Ты знаешь, о чем я все думаю? Я имею ввиду, что, если бы я сыграл лучше в это воскресенье? Когда Джея выбили на эти две серии розыгрышей, и я вошел в игру, если бы мы все же выиграли…
-Ты о чем?
- Ты знаешь о чем я. Если бы мы выиграли ту игру, то попали бы в плей-офф и ребята не пошли бы вечером никуда, и… Не знаю, не могу выкинуть это из головы…
- Чувак, прекрати. С этим никто и ничего не может поделать.
- Не знаю, чувак, не знаю.
Мы сидим в тишине. Футбола больше не было. Жизнь проглотила нас целиком. Автобус увозил нас от церкви.
Забавно, но у меня есть денверская джерси Катлера. Народ ржёт