Александр Волков: «Проблема тренеров в том, что они не прислушиваются к игрокам»
- Не могу не упомянуть с самого начала разговора о победе в Лиге чемпионов над «Нолико». Такие успехи вы отмечаете всей командой? Или каждый просто садится в машину и едет домой?
– В этот раз все разъехались, потому что это рядовая игра. А когда победа глобальная, предположим, заняли какое-то призовое место – отмечаем.
- А это игра – ведь вы заняли первое место в группе – не повод собраться вместе?
– Не повод. Для «Динамо» это не показатель.
- На площадке вы все сплоченные, друг другу помогаете. А в жизни действительно дружите? Или просто рабочий коллектив?
– Я считаю, у нас очень хорошие отношения в команде. Все ребята молодые.
- Вы запоминаете ход матча? Или все в голове так перемешивается, что получается одна бесконечная игра?
– Каждая игра чем-то похожа на другую, но необычные моменты помню – примерно неделю. Но после следующей игры уже забываешь о предыдущей.
- Есть какой-то памятный для вас матч?
– Одна игра была действительно запоминающейся. Тогда на кону стоял выход на Олимпийские игры, матч против Америки. (Волков подал восемь подач подряд, тем самым «вытащив» партию и матч – А.Х.). Если бы мы тогда не выиграли, то у нас не было бы отпуска, пришлось ехать на дополнительные отборочные игры.
- Давно хотелось узнать: спортсмены-профессионалы с раннего детства все свое время проводят в тренировках. Никогда не возникало желание что-то поменять? Чем-то другим заняться?
– Нет. Я очень рад, что играю в волейбол. Получаю удовольствие от своей работы, и это самое главное.
- Кстати, в отличие от других спортсменов, которые в институт не стремятся, волейболисты часто получают образование. Вы вот окончили институт...
– Окончил. Но мне помогали. Полноценно учиться нет времени. Можно дома вечерами сидеть с учебниками, но это уже для себя.
– Но Павел Абрамов аж МГУ окончил!
– Паша – да, действительно занимался на географическом факультете. В МГУ надо учиться, но тогда он еще как волейболист не выступал на серьезном уровне.
– Всем спортсменам задают вопрос, чем они будут заниматься после завершения карьеры.
– Я начинаю думать. Определиться пока не могу. Ищу моменты в жизни, где можно что-то сделать. Ищу знакомых. Может, будет какой-то бизнес, какой – пока не знаю. Хотелось бы иметь свое дело.
– То есть, волейбольным тренером вы не станете?
– Не буду загадывать так далеко.
– Но задатки тренерские в себе чувствуете?
– Может быть. Иногда смотришь – все переделал бы, что иногда делают сегодняшние тренеры. Пока не тренер – делай, как тебе говорят. Будешь тренером – поставишь свои условия. Посмотрим.
– А какие у вас интересы помимо волейбола? Хобби?
– Не скажу, что у меня есть какое-то хобби интересное.
– Вот приехали после игры, выходной день. Как вы его проведете? Будете лежать и смотреть телевизор?
– Бывает и такое. Могу весь день лежать. Можно куда-нибудь съездить, чтобы воздухом подышать – мы ведь мало времени проводим на улице. В кино вечером можно сходить.
– Но в принципе свободного времени хватает?
– Мало. Очень мало.
– Но семье то уделяете внимание?
– Я разведен уже давно, больше года. Это жизнь, здесь ничего страшного – все бывает. Все женятся, все разводятся. Я очень рад, что есть ребенок. Обожаю дочку, люблю ее больше жизни. С женой не сложились отношения. У меня есть любимая девушка, я ее обожаю. Мы уже давно вместе. У меня все хорошо в жизни.
– А кто-нибудь из родных или девушка приходят за вас поболеть?
– Девушка приходит всегда. Она ездила со мной в Пекин. Мне приятно, что меня поддерживают. Родители по возможности приходят поболеть.
– Да, я видела ваших родителей на игре. Папа у вас тоже высокий, колоритный.
– Папа до сих пор в волейбол играет.
– Это он направил вас в волейбол?
– Нет, волейбол – это случайность. Предлагали одновременно выбирать между волейболом и баскетболом. Был фактор роста. Ходил в секцию баскетбола полгода, о волейболе и речи не было. И когда производили набор в пятый класс, надо было уходить из общеобразовательной школы в спортивную. Был выбор между школами баскетбольной и волейбольной. А набор был в баскетбольную с шестого класса, а в волейбольную – с пятого. Я пошел по возрасту в волейбольную.
– Судьба?
– Да, судьба.
– Папа до сих пор, наверное, что-нибудь советует? Может быть, ругает?
– Нет, не ругает. Но подсказывает по поводу отдельных элементов.
– У вас дочь подрастает. Вы бы хотели, чтобы она профессионально занималась спортом?
– Смотря каким спортом. Да, я хочу, чтобы она была спортивной, но куда именно отдавать – не знаю. Все родители предпочитают теннис – престижно. Но это «лошадиный» вид спорта. Мне кажется, она сама должна определиться. Насильно тащить никуда не буду.
– То есть, отговаривать, если она захочет стать именно профессиональной спортсменкой, не будете?
– Не буду. А зачем? Это ее жизнь.
– А вы успели насладиться счастливым и беззаботным временем?
– Не успел почувствовать послешкольное время. Знаете, эти студенческие годы, институт, вечеринки, отдых… У меня этого не было. Мне родители рассказывают, как учились в институте, гуляли, ходили в гости, отдыхали… А у меня после школы сразу профессиональный спорт – и все. Сборы, тренировки, сборы, тренировки… Игры… И все, пошло-поехало. И до сих пор не прекращается.
– Дай бог, чтоб не прекращалось из-за травм. А кем мечтали стать в детстве до занятий волейболом? Космонавтом, например?
– Не было мечты. Может быть, и говорил, что хочу стать пожарным, космонавтом – не знаю.
– А сейчас есть какие-нибудь мечты?
– Для начала – стать олимпийским чемпионом. Спортивная цель. Я ее уже почувствовал, коснулся, но не получилось с первого раза. Это, наверное, высшая цель, к которой стремится любой спортсмен.
– После каждого матча зрители часто просят сфотографироваться, дать автограф – не надоедает?
– Не надоедает. Мне наоборот приятно. Конечно, если подходят с обрывочком листочка, и я понимаю, что его выкинут через пару дней – это неприятно. А когда подходят с блокнотом, календарем, я вижу, что у человека это останется. А так я всегда приветствую фанатов. Бывает, когда не хочется ничего делать после проигрыша, особенно обидного поражения. И если тогда подходит болельщик, то просто уходишь, никому не расписываешься. Хочется уйти в раздевалку и забыть.
– А помните, когда вы первый раз в жизни дали автограф?
– Помню. Я тогда ехал в метро. Мужчина стоял радом. Спросил: «А вы Александр Волков? Можно взять автограф?».
– В одном из интервью вы говорили, что кумиров у вас нет, но особенно выделяли Павла Абрамова. Когда в первый раз попали во взрослую сборную, коленки не тряслись?
– Нет, тогда я был даже намного хладнокровнее, чем сейчас. У меня был тренер Радин Виктор Сергеевич, который нас тренировал так, что когда ты попадал к другому тренеру, даже в сборной, это было как детский лепет. Я никого уже не боялся, потому что Радин грамотный, но очень жесткий тренер.
– Психологически вам было все равно, где играть – в «Динамо» или в сборной?
– Да. Сейчас, может быть, уже ответственности побольше. А тогда было восемнадцать лет, попал во взрослую команду. Забил – хорошо, не забил – ну ладно, молодой еще. Опыта мало, техника плохая. Но стараешься. Поэтому чувствовал себя абсолютно уверенно. Сейчас сложнее – с тебя уже требуют.
– Вы в «Динамо» и в сборной успели поиграть под руководством Владимира Алекно. Лично вас чему-то научил этот человек?
– Я выделять ничего не буду, но определенную часть вклада я от него получил. И я очень рад, что работал с этим тренером.
– Но сейчас у него, как вы знаете, непростые времена. Вы держите с ним связь, поддерживаете его?
– Нет, контакт не держу. Но отношусь к нему с уважением. Мы видимся, здороваемся.
– Игру сборной на Олимпиаде официально оценили как «удовлетворительную». И в этом обвинили Алекно. Это справедливо – на одного человека все вешать?
– Как всегда, выигрывает команда, а проигрывает тренер. Но я не считаю, что мы особо сильно проиграли. У нас была всего одна неудачная игра.
– С американцами?
– Нет. Мы проиграли полякам. Вот этой игрой мы проиграли Олимпиаду. Мы вышли не с первого места из подгруппы, попали на сильную команду, еще на сильную команду. Надо смотреть не на счет 15-13 против американцев. Это волейбол. Это тай-брейк. Мы проиграли Олимпиаду немножко раньше. Не скажу, что все было идеально. Но ошибка тренера в том, что не хватило общения с командой. Алекно начал прислушиваться, но было уже немного поздно. У тренеров проблема в том, что они не прислушиваются к игрокам. У всех тренеров мысли, что ты игрок – значит, ты никто, а я тренер, смотрю со стороны, и поэтому ты слушай меня.
Я ж не хочу подойти и навязать свою точку зрения. Я хочу подойти и сказать, что на площадке что-то не ладится. Что-то тренер со стороны видит и может подсказать. Но изнутри по-другому. Тренер же не видит, что ты устал, например. Или эмоциональная усталость. И перед игрой, если она не проходная, надо отдохнуть. Я всегда играю лучше, когда отдохнувший. Может, у каких-то игроков по-другому. К каждому должен быть индивидуальный подход.
– После неудачных игр против поляков, американцев бессонница не мучила?
– Нет. Я стараюсь, если что-то плохое случилось, сделать сразу какой-то положительный вывод. Зачем мне это нужно – проиграть, а потом еще после этого не спать? Две неприятности из-за одной вещи.
– Я знаю, что вы с Павлом Кругловым давно дружите. Когда с ним встречаетесь, волейбол, наверное, не обсуждаете?
– Обсуждаем. Мы обсуждаем абсолютно все.
– Спорт и жизнь не разделяете?
– Иногда, конечно, когда отдыхаем и возникает вопрос о волейболе, говоришь: «Стоп, надо отдохнуть от спорта». Бывает и такое.
– Как и где вы отмечали Новый год?
– До Нового года у нас был отпуск десять дней, и я ездил в Египет. Замечательно там морально отдохнул. Отвлекся от московской суеты, которая действительно надоела. Расслабился и приехал другим человеком. До Нового года мы еще тренировались – «спасибо» тренеру.
Но это его технология. Не буду на эту тему спорить. А что касается самого Нового года – провел его с девушкой (поет в группе «Пропаганда» – А.Х.), Пашей Кругловым и его девушкой. Мы вчетвером были, ездили по концертам моей второй половинки.
– Вы любите шумные компании?
– Я точно не одиночка. Мне все время нужны люди, я не могу быть один. Один я скорее повешусь. Мне нужно общение. Главное, чтобы люди были достойными, хорошими.
– Вы, наверное, ответите отрицательно, но все же: никогда не хотелось поиграть за границей?
– Почему отрицательно? Хотелось бы. Очень интересно.
– А где? Я имею в виду не конкретный клуб, а страну, чемпионат.
– Как говорят, престижно было бы поиграть в Италии. Но, с другой стороны, я понимаю, что наш чемпионат сейчас объективно сильнее, чем итальянский. Поэтому там уже стремиться не к чему. Опыт здесь можно получить более хороший. Интересно было бы в Японии поиграть. Интересно там пожить. Мне очень нравится эта страна. Я был там два раза. Один раз мы были почти месяц – шел Кубок мира. А второй раз летал на несколько дней.
– Даниэле Баньоли в интервью сказал, что итальянский и российский чемпионаты сейчас примерно на одном уровне, но итальянский чуть-чуть сильнее.
– Он считает, что итальянский на более высокой ступени по технике игроков. Но, с другой стороны, если посмотреть на мировой волейбол – где сейчас итальянцы? Их пока не видно. Я считаю, что у них уровень упал. Да, раньше были там великие люди.
Но сейчас в Италии в командах играют по пять иностранцев. Это уже не Италия. А итальянские спортсмены играют в других странах, к нам едут. Поэтому именно по чемпионату какие-то команды сильнее у них, какие-то у нас. Вот скоро посмотрим в Лиге чемпионов на итальянские команды.
