16 мин.

Инна Гончаренко: «В спорт идут те, кого интересует только первое место!»

194

Прогресс именно так и выглядит: сначала мы думаем, что это невозможно, потом считаем это чудом, а затем воспринимаем происходящее как обыденность.

Это как сотовая связь. Сначала сама мысль, что телефон может работать без провода, казалась невероятной, а сейчас даже трудно представить, как мы жили без сотовых, в которых есть фотокамера и выход в Интернет. Так получилось и с прыжками. То, что весь ассортимент прыжков может исполняться в четыре оборота, стало понятно еще в прошлом олимпийском цикле, а что эти прыжки теперь могут прыгать дети, стало для всех неожиданностью. Каким образом это стало возможным и что будет дальше, «МФ» узнал у Заслуженного тренера России Инны Гончаренко.

— Инна, на ваш взгляд, благодаря чему стал возможен такой прогресс?

— Я думаю, за счет преодоления некоего психологического барьера прежде всего, а также благодаря накоплению опыта и наработке методик обучения.

— Этот барьер был пройден детьми или тренерами?

— Конечно, тренерами. Они сделали свои выводы и перестали бояться четверных прыжков. Этот психологический прорыв стал возможен благодаря группе Тутберидзе, которая своей работой доказала, что можно и даже нужно учить четверным прыжкам рано.

— Одинарные и двойные прыжки отменяем? Сразу начинаем с тройных?

— Еще в начале нулевых дети год-два учили двойные прыжки, потом еще год собирали их в каскады, после чего только приступали к разучиванию тройных, до которых добирались лишь избранные. Сегодня изменился сам подход: одинарный и двойной прыжки изучают как подводящее движение к тройным и четверным. Это новый тренд в обучении, и передовые тренеры разучивают одинарные прыжки с прицелом под четверные, не иначе.

— Раньше казалось, что только физически крепкие фигуристы способны к четверным прыжкам. За счет чего четверные стали прыгать дети, у которых нет подобной мышечной массы по определению?

— Ребенок в допубертатный период более легкий, более выносливый и психологически более устойчивый. Если ребенок не трус от природы, имеет нужные данные и желание — это уже полдела. Еще важно, чтобы у него был грамотный тренер и амбициозные родители. Без этого ничего не получится.

— То есть амбиции родителей — это позитивный фактор?

— Да, если ребенок катается у грамотного тренера. Спортивные амбиции и профессиональная работа не могут навредить ребенку. Говорят, человечество достигло прогресса благодаря лени. Может быть, но только не в спорте. Здесь без амбиций и жажды спортивной победы делать нечего. В спорт идут те, кого интересует только первое место, кто хочет доказать, что он лучший.

— На одних амбициях далеко не уедешь. Еще надо трудиться, то есть эксплуатировать свой организм по максимуму. Как долго это можно выдержать?

— Спортсмен с детских лет привыкает много и тяжело трудиться и не видит в этом ничего сверхъестественного. Он уверен, что это норма, и тем самым увеличивает возможности своего организма. Я думаю, что каких-то особых пределов, тем более в юности, когда амбиции бьют через край, не существует. Почему все обучение происходит именно в детстве? Потому что в этом возрасте новое усваивается легче всего. Чем больше заложишь в ребенка, тем больше в нем останется в момент прохождения пубертата.

— Сегодня практически из каждого утюга несется плач о чрезмерных нагрузках, переломанных ногах и спинах и вообще о замученных с детства фигуристах. Тренерские амбиции угрожают жизни и здоровью спортсменов?

— Никто ничего не ломает больше или страшнее, чем обычно. Возьмите любой координационный спорт — гимнастику, прыжки в воду, прыжки на батуте и другие — везде обучение начинается с раннего возраста, потому что иначе не успеть выучить все, что надо. Кстати, то же самое у балетных и цирковых: очень раннее и интенсивное обучение, но только из самых талантливых получаются Барышниковы, Нуриевы, Цискаридзе.

Пресса последнее время много пишет о жестких методах работы Этери Тутберидзе. Могу сказать, что мы все жестко работаем, просто не у всех получается результат, как у нее. Этери сумела найти такой механизм работы, когда дети каждый день приходят на лед и сражаются. Сражаются за элементы, за ее внимание, сражаются с собой и между собой. Поэтому ее спортсмены такие устойчивые и стабильные на соревнованиях. На тренировках два раза в день шесть дней в неделю и 350 дней в году у нее в группе проходят свои Олимпийские игры.

Я не думаю, что это легко, причем для нее самой и всего ее штаба. Ведь это надо каждый день работать, как говорит Татьяна Анатольевна, на разрыв аорты. Всегда есть какие-то конкретные люди, которые совершили прорыв и первыми вышли в космос. Но, прежде чем стать известным на весь мир тренером, Этери в начале своей тренерской карьеры работала с детьми, для которых фигурное катание было досугом, брала тех, кого уже отчислили из спортшкол как непригодных. Это были обычные дети, не самые талантливые, не самые смелые, которых нужно было убедить стать смелыми и талантливыми. Она это делает и сейчас.

— Звучит хорошо. Но, согласитесь, на Западе методика тренировок в корне отличается от российской — это признают все. Почему мы не можем работать, как они?

— Еще в советские годы нас учили, что мы как тренеры не имеем права повышать голос на спортсмена, не можем выгнать его с тренировки за лень или непослушание, а должны педагогическими методами его увлечь и вдохновить на этот каторжный труд. К сожалению, это так не работает. На Западе, где тренерская этика взаимодействия со спортсменом очень регламентированная, тренер не будет повышать голос, не будет укорять за лень, выговаривать за опоздание. Там тренер никогда не дотронется до спортсмена руками, чтобы поправить положение спины или ноги, ведь за это можно оказаться без лицензии или даже сесть.

По этой причине обучение идет в чем-то медленнее, чем у нас. Возможно, что при таком подходе результатов у них вообще бы не было, но на Западе спортсмены занимаются не в группах, а исключительно индивидуально. Только не надо думать, что я считаю правильным орать на детей и трясти их как грушу. Просто наши условия и методы работы, так уж сложилось, отличаются от западных.

Там тренеры и родители находятся в прямых товарно-денежных отношениях. Для родителей спортсмена — это недешевые инвестиции, поэтому за рубежом требует не тренер, а семья спортсмена. Особенно если это семья иммигрантов, особенно если она с Востока. В Китае, в Японии менталитет нации отличается от нашего и от западного: они там трудоголики и своих детей воспитывают по-спартански.

Я однажды случайно убедилась в этом, когда стала свидетелем утренней тренировки показательных выступлений после какого-то этапа Гран-при. Представьте себе спортсменов в семь утра, которые в расслабленном состоянии катаются туда-сюда по льду или просто стоят у бортика. И только один Нейтан Чен всю тренировку прыгал четверные прыжки перед внимательно наблюдавшей за ним мамой — на незалитом льду и без верхнего света.

— Когда в 2004 году поменялись правила, то в наших кругах бытовало мнение, что отныне мы будем проигрывать зарубежным спортсменам, поскольку плохо скользим. Сегодня наши фигуристы — среди чемпионов Олимпийских игр и чемпионов мира. Отсюда вопрос: мы научились правильно обучать скольжению или как-то приспособились исполнять сложнейшие прыжки без этого?

— Как ни странно, произошло и то и другое. Прежде всего мы научились пользоваться правилами. Та же Этери Тутберидзе каждый раз очень грамотно анализирует правила ИСУ и идет в ногу с ними. Когда каскады высоко ценились, она побеждала каскадами, потом каскадами во второй половине программы, потом стала побеждать поднятыми в прыжке руками, сейчас готовится побеждать четверными прыжками.

Мы знаем, что ее спортсмены не всегда божественно скользят в силу различных обстоятельств. Многие приходили к ней в группу от других тренеров — с уже сложившимся скольжением. Теперь, когда она создала свою школу, думаю, Этери будет вести плановую работу по скольжению, потому что без этого никуда. Это даст еще больший толчок для освоения многооборотных прыжков — с более интересных заходов, с хорошей скорости.

— Есть способы эффективно учить спортсменов скольжению? Ведь тренеры обычно жалуются, что на это не хватает льда.

— На мой взгляд, школу нельзя было исключать из программы соревнований, надо было придумать для нее какой-то другой формат, более зрелищный, но оставить в программе. Тем более что сейчас с развитием телевидения и всех цифровых технологий эти соревнования могли бы стать захватывающими: зрители увидели бы в деталях работу конька, крутизну дуги, рисунок элемента, чистоту поворота — все то, из-за чего наш спорт называется фигурным катанием.

Но теперь этого вида соревнований нет, и лед на эти тонкости не выделяют. Поэтому тренеры начинают придумывать каждый свое, чтобы хоть как-то соответствовать требованиям правил. У меня есть своя методика обучения базовым элементам фигурного катания. Я всегда тщательно и бескомпромиссно учу скольжению своих спортсменов, придумываю каждую раскатку так, чтобы она максимально развивала владение коньком. Объясняю теорию, рисую геометрию базовых элементов на бумаге, отрабатываю шаги на полу в зале.

— Почему на полу, а не на льду?

— Потому что наработка этого навыка требует отдельного тренировочного времени, а его нет. Всегда дефицит льда. Когда ФФКМ ввела тесты по скольжению, это както компенсировало отсутствие школы, дало спортсменам хоть какое-то понимание дуг, правильного наклона тела, распределения центра тяжести, силы толчка, ощущения ребра; понимание, как себя ускорить за счет перетягивания, выполняя тройки, крюки, выкрюки, скобы, а не путем подталкивания.

За счет этого умения спортсмен может контролировать скорость на прыжке, траекторию дуги захода, стабильность на выезде. Это целая наука. Кроме всего прочего, это развитие координации, понимание физики движения твоего тела на льду. Но детям это неинтересно, они страдают от тренерского занудства, не понимают, зачем их заставляют вглядываться в след от конька и прочее. Пока они поймут, что без этого никак, пройдет время.

Многие тренеры, в свою очередь, тоже не догадываются, что вместо того, чтобы до обморока долбить какой-то прыжок, это время можно было потратить на скольжение. Все прыжки исполняются с дуги, потому что прыжок — это ее логичное завершение, ее производная. Это физика, динамика движения. Одного юношеского задора и силы воли будет мало — все равно придется вникать в скольжение.

— Когда же тренеры начинают понимать, что это необходимо?

— Когда прыжки перестают получаться. Тогда под прыжок тренеры начинают давать скольжение, а если прыжок есть, то зачем еще как-то заморачиваться? Посмотрите, как много появилось спортсменов, выполняющих прыжки без классического маха. Техника стала тяготеть к экономичности движений. Мой знакомый тренер называет эти прыжки вертушками: высота, что называется, над газетой, а по оборотам — не придерешься.

— Это детские прыжки так выглядят?

— Нет, дело не в возрасте или росте. Есть вполне рослые спортсмены, которые делают четверные как вертушки. Пока четверные редкость, судьи будут их оценивать по докрутам, но как только ими овладеют более половины спортсменов, то опять начнет цениться красота прыжка: высота, пролет, длина дуги на выезде.

— Известно, что когда школа существовала как соревновательная программа, то наблюдалось такое явление: спортсмены, которые выигрывали школу, достаточно сильно проседали в произвольном катании, и наоборот. Сегодня можно наблюдать похожее: Джейсон Браун гениально владеет коньком, но в плане тех же самых прыжков не блещет. Получается парадокс. Или это не так линейно работает?

— Джейсон Браун действительно прекрасно катается и потрясающе выразителен. Он настолько любит фигурное катание, что просто живет им, но в его случае, как мне кажется, он немножечко опоздал с разучиванием четверных прыжков. Начать бы чуть раньше обкручивать четверные, когда меньше взрослых сомнений и страхов, он бы их прыгал. Учить многооборотные прыжки надо в ранней юности, взрослому человеку это со всех сторон сложнее.

— Почему спортсмен, выучив, скажем, четверной тулуп, автоматически вслед за этим не начинает прыгать остальные четверные? Какая разница, с какого захода делать те же четыре оборота? Он всего-то меняет дугу захода и все.

— Приведу пример: вы научились писать правой рукой, знаете, как держать ручку, выучили все буквы. Вы можете также быстро и красиво писать левой рукой? Здесь то же самое. Сегодня фигуристов с детского возраста начинают в зале учить многооборотным прыжкам. Они нарабатывают резкость крутки, плотность группировки, ощущение оборотов, приземление на одну ногу.

Но когда спортсмен выходит на лед, то к этому навыку добавляются разные пусковые механизмы, которые мы называем дугой захода. Эти пусковые механизмы влияют на траекторию полета спортсмена во время прыжка. Спортсмен может уметь плотно группироваться, быть резким и взрывным, но затем ему надо научиться входить в каждый прыжок и выезжать из него. А если мы хотим, чтобы спортсмен катался долго и без травм, то практически постоянно будет идти тонкая настройка прыжков под его меняющееся с возрастом тело. 

— Насколько все прыжки разные?

— Дуга захода, расположение тела на дуге, ускорение в момент отрыва, использование зубцов или ребра конька особенные для каждого прыжка. Тот же Аксель, который исполняется с хода вперед, дает спортсмену совсем другие ощущения, чем прыжки с хода назад. У многих спортсменов есть проблема с Акселем, потому что при входе в прыжок лицом надо с дуги наезда вкрутиться в группировку, а при отрыве от льда спортсмена может сорвать с дуги.

У многих срабатывает инстинкт самосохранения, и они непроизвольно раскрываются в «бабочку». Многие не любят Аксель, говорят о нем как о сложном и неудобном прыжке. А прыжок с тройки — сальхов — многим нравится, потому что с тройки проще поймать ощущение отрыва.

Тулуп учат одним из первых, потому что за счет зубцового отрыва резкость появляется сама по себе, ее легко ощутить и запомнить в отличие от Акселя, где эту резкость надо поймать и специально выучить. Риттбергер — это прыжок-«одноножка». Причем если не контролировать мах, то в момент отрыва спортсмена может выкинуть с дуги так, что не угадать, где он приземлится.

Лутц вообще самый сложный прыжок, потому что любит смелых. Наружная дуга захода должна быть скоростной, а на это нужны смелость и сила, чтобы с ходу себя запустить в прыжок. Лутц надо делать наотмашь. Флип, хотя это зубцовый прыжок, по схеме накручивания немножко похож на сальхов. Разные дуги захода — и тело по-разному входит в прыжок. Все фигурное катание состоит из дуг: перетяжки, тройки, петли, крюки, выкрюки — это дуги в разных комбинациях. Те же прыжки — это всего лишь усложненное завершение дуги.

— Почему же у нас чуть ли не в первый год обучения дети учат одинарные прыжки, если они не в состоянии стоять на дугах?

— Сегодня прыжок стал неким фетишем. В ленте новостей периодически появляются сообщения о четверных прыжках тех или иных фигуристов. Даже кто-то, не вникая в детали, опубликовал новость, что спортсмен известной школы прыгнул на тренировке пятерной прыжок, хотя этот элемент был сделан на «удочке». Ажиотаж связан с огромным вниманием к фигурному катанию со стороны прессы, рекламодателей, болельщиков.

Рынок тренерских услуг стал очень раскрученным в последнее время. Среди свободно работающих тренеров идет борьба за «клиента», за его деньги. Не всегда зарабатывание денег и грамотное обучение фигурному катанию можно совместить, учитывая, что хороших педагогов  всегда было немного. Родители обычно верят тренерской саморекламе, потому что зачастую не понимают нюансов. Им сложно выбрать наставника своему ребенку, потому что предложений очень много.

Правильность этого выбора может показать только время, а его, как правило, у спортсменов нет. Поэтому фигуристы вечно бегают по тренерам. Особенно притягательны те, у которых спортсмены в данный момент времени добиваются успеха. Они видят на соревнованиях, что Иванов прыгает тройные, а Петров уже четверные, значит, надо срочно бежать туда, где катается Петров. Так было и будет.

— Насколько фатально отразится на судьбе спортсмена встреча с неграмотным тренером?

— В наши дни это уже не столь фатально: за деньги можно найти специалистов, которые возьмутся переучить или научить любого. Просто на это уйдут время, деньги и силы, а чемпионаты мира выигрывают те, кого сразу научили правильно.

Почему тренеры высокого уровня берут к себе в группу детей только после просмотра? Они берут самых подготовленных, тех, кого тренеры начальной подготовки правильно научили азам и не отбили желание тренироваться дальше. К сожалению, никакой физкультурный вуз и красный диплом не могут гарантировать, что тренер будет грамотно обучать спортсменов, поскольку у каждого тренера есть свое восприятие фигурного катания, свой опыт тренировок, свое желание совершенствоваться и прочее.

Поэтому все в нашем деле упирается в тренера начальной подготовки, который закладывает базу под будущее каждого спортсмена. Если кто-то думает, что в случае чего можно какие-то элементы выучить заново, он прав: в теории можно, но на практике гарантий нет никаких.

Бывает, что тренеры берут к себе неправильно обученных, но способных детей при условии фанатичного упорства как самого спортсмена, так и его родителей. Эти тренеры, как правило, высокие профессионалы, способные исправить закатанные ошибки, почистить перышки такому спортсмену, который затем отправляется в сильный клуб к более именитому тренеру за чемпионской карьерой.

Для тренеров среднего звена это профессиональный тупик, выгорание, поскольку они тоже хотят и могут реализовывать свои тренерские амбиции. Такая проблема в фигурном катании была всегда, но сейчас она особенно остро стоит. Поэтому для спортсмена нет проблемы найти тренера, который его научит или переучит, здесь скорее проблема у тренеров — как реализовать себя дальше. Перед теми из них, кто наработал себе имя, встанет вопрос, как выйти на высокий уровень, а это невозможно сделать без создания команды. Это самая сложная задача.

— В наши дни тренер больше не может добиться успеха в одиночку? Совсем?

— Сегодня во всех группах высшего спортивного мастерства работает коллектив специалистов. Очевидно, что один человек физически не может закрыть собой все направления. Представьте, что в школе один учитель будет учить всему — и алгебре, и русскому языку, и истории, и химии с физикой. Поэтому с определенного уровня рядом со спортсменом должно быть много специалистов. Для самих спортсменов это тоже психологическая разрядка, потому что кто-то из специалистов мягче, кто-то требовательнее, какому-то спортсмену нужен кнут, кому-то пряник.

Однако такие условия работы пока не предусмотрены штатными расписаниями государственных спортивных школ. Каждая школа решает эту задачу самостоятельно. Если же государство хочет высоких спортивных результатов, то с группой спортсменов должна работать группа специалистов, а не как у нас сейчас: один специалист на целую группу.

— Я понимаю, что для спортсменов высшего мастерства необходимы специалисты, но сегодня уже на уровне первых лет обучения тренеры приглашают «скользистов», «вращателей» и так далее. Возникает вопрос: а что должен делать сам тренер начального уровня?

— Тренеры начального обучения прежде всего должны заложить грамотную базу, поэтому погоня за какими-то усложнениями при плохо выученной базе — это просто безответственность. Он должен обучить ребенка грамотно пользоваться коньком — на ребрах и по дугам. Если говорить откровенно, то четверные прыжки ставит спортсмену его тренер начальной подготовки. Он должен так научить ребенка делать одинарные прыжки, чтобы они в дальнейшем годились под четверные.

— Как скоро весь остальной мир проснется и попытается нас догнать?

— Уже давно все проснулись, и гонка за лидером идет постоянно, тем более что технически методики понятны, а психологически все барьеры пройдены. Другой вопрос, насколько сами спортсмены готовы к этому, особенно на Западе. Это у нас в стране по поводу прыжков возник ажиотаж, поскольку все поняли, что это круто и совсем не страшно. Поэтому чем больше у нас будет грамотных тренеров и увлеченных родителей, тем больше талантливейших российских детей будут овладевать четверными прыжками и побеждать.

Источник: Журнал "Московский фигурист" №2 (54) 2019, ВЕСТНИК ФЕДЕРАЦИИ ФИГУРНОГО КАТАНИЯ НА КОНЬКАХ ГОРОДА МОСКВЫ 

Орфография и пунктуация сохранены.

Делитесь впечатлениями и мнениями в комментариях, только, пожалуйста, вежливо и мирно!

Спасибо за просмотр!  

PS. читайте также интервью Алексея Железнякова, ссылка:

Интервью Алексея Железнякова: «Золотая середина - о роли хореографии в становлении фигуриста!»

www.sports.ru/tribuna/blogs/zzzjjj/2543734.html

и интервью фигуриста Джереми Эбботта, ссылка:

Интервью Джереми Эбботта: следуя по артистическому пути!

logoИнна Гончаренко
logoЭтери Тутберидзе