53 мин.

Жвачка на кресле Абрамовича, рок-концерт под балконом Ягра и неизвестные детали смерти Черепанова: интервью о тайнах нашего хоккея

811
724

Андрей Блохин – один из самых колоритных и узнаваемых хоккейных журналистов России: почти 30 лет он – когда-то фанат и радиоведущий – работает в Омске и, кажется, знает про «Авангард» все.

Его программа «Овертайм», выходящая с 1995-го, во многом витрина омского хоккея. Несмотря на провинциальный статус, это продукт топ-уровня для КХЛ – всегда современный, хлесткий, талантливо исполненный. 

«Авангард» вернулся в Омск спустя 4 года (вы наверняка в курсе эпопеи с развалившейся и отстроенной на том же месте ареной), а редакторы Sports.ru Павел Копачев и Вячеслав Самбур встретились с классным рассказчиком Блохиным. 

Ниже – залп историй: жвачка на кресле Абрамовича, таблетки Сумманена, рок-концерт под балконом Ягра, сигареты и капельница Вьюхина, неизвестные детали о смерти Черепанова. А еще – великие для Омска финалы: два победных, два – с флером заговора.

Блохин понимает, почему развалилась старая «Арена», и даже помнит, кто вернул нормальную телекартинку из Омска

– Возвращение «Авангарда» в Омск чувствовалось в последние недели? Грандиозное событие для города. 

– Омский менталитет: пока команда не приехала, в это никто не верил. Вроде бы все сказано, стоит арена, а люди не верят до конца. Люди в Омске привыкли верить в плохое, что у них только что-то отбирают.

Я их понимаю. Нефтезавод у города отжали, большие фирмы типа «Мостовика» теряются, люди уезжают. Возвращение «Авангарда» – наверное, первое за долгое время позитивное большое событие. Но вы этого не почувствуете до того дня, пока команда не приедет.

Когда я возвращаюсь в Омск из командировок, то вижу: тут все размеренно, жизнь как в замедленной съемке. Поэтому и сейчас народ не будет трепыхаться. Команда приедет, и люди заполнят трибуны – аншлаги будут весь сезон.

– Как вам новая арена?

– Меня как телевизионного человека волнует телепоказ: сейчас важно не то, как событие происходит внутри, а как его показали по ТВ. Хочется, чтобы все было как надо.

Помните, что всегда были претензии к показу в Омске? Прежде всего, низко установленные камеры – на уровне пупка. Изначально основная камера планировалась там, где ложа Полежаева (экс-губернатор Омской области, правил до 2012-го, больше 20 лет – Sports.ru). А кто ж пустит камеру к Полежаеву? Поэтому приняли такое решение, волевое – спустили. Получился ракурс, с которого ничего не видно: чем ниже камера, тем больше мертвых зон.

То немногое хорошее, за что я могу сказать спасибо бывшему президенту клуба Владимиру Шалаеву – он пробил эту ситуацию еще при Полежаеве, и камеру все-таки поставили в ложу. Не знаю, чего это стоило Шалаеву, но на ТВ вернулся нормальный хоккей.

– Чем особенно хорош новый стадион – G-Drive Арена?

– Я буду говорить осторожно. Пока арена впечатляет, крутой наклон трибун – захватывает дух. Как понимаю, с любой точки будет хороший обзор. Но я хочу посмотреть ее не полуфабрикатом, а готовой (интервью взято до 1 октября – первого матча «Авангарда» на новом стадионе – Sports.ru).

В Омске наконец-то открыли новую арену: трибуны сразу вверх и места вплотную к бортам – все как в НХЛ

Самое главное, чего удалось избежать. Предыдущую арену («Арена-Омск» снесена из-за ошибок в строительстве, простояла чуть больше 10 лет – Sports.ru) удешевляли, воровали очень много. Грубое слово… Какое бы подобрать? Оптимизировали, хахаха. С новой такого не произошло.

– Слышали от разных людей, что Роман Абрамович, причастный к строительству «Арены-Омск», обалдел, впервые увидев ее. И больше не возвращался.

– Можно считать это городской легендой. Он приехал на открытие в конце лета-2007, когда наша молодежка играла в Омске с канадцами. По-моему, экскурсию ему проводил тогдашний президент Константин Потапов.

Я не был свидетелем, но люди достоверно рассказывали. Шел Абрамович и мрачнел: это у вас что, пресс-центр? Угу. А это раздевалка? Угу. И чем дальше, тем хуже. Привели его в вип-ложу, а на сиденье Абрамовича прилеплена жвачка. Так говорят. Абрамович развернулся – и да, больше его на «Арене» не было.

– Вы точно многое знаете про «Арену-Омск» – как вышло, что она развалилась?

– Очень многие люди говорят одно и то же. Чтобы все было нормально, требовались сваи 15 метров. Или их не нашли, или сделали че-то не то – вбили сваи 10 метров, и они уперлись не в твердый грунт, а в песок. А потом стали расползаться, как ноги.

Я лично знаю человека, который два раза перед началом сезона ставил вопрос о закрытии – это было со стороны КХЛ. Два года подряд арену ремонтировали, стягивали по контуру, и она каким-то образом стояла. Александр Крылов (председатель совета директоров «Авангарда» – Sports.ru) ужаснулся, когда все это увидел в 2018-м. Решили снести, построить новый стадион и уехать на 4 года.

– Строить новую арену на том же самом месте, где стояла старая – не риск? Есть стереотип, что само место нехорошее из-за близости к реке и сложного грунта.

– А где еще? Это место принадлежит «Газпрому». Чтобы найти другое, нужна куча согласований. На месте СКК имени Блинова, в котором раньше играла команда – нереально, оно не принадлежит «Газпрому».

Был вариант вернуть «Авангард» в СКК. Крылов с Сушинским осмотрели стадион, но помотали головой: там ###### полный. Все сгнило, ни нормальных раздевалок, ни судейской, ни освещения. Там невозможно увеличить вместимость (максимум – 5500), ничего не снести, не надстроить. Это уникальный проект, все сделано очень хитро.

– Для временного дома выбрали Балашиху – почему ее?

– Решение Крылова – он понял, что играть здесь нельзя. Что делать? Закрывать команду? Крылов очень амбициозный человек, для него это было бы поражение сразу, на старте. Стали искать варианты, что можно сделать. Рассматривалась «Шайба» из Сочи – считалось, что она сборно-разборная, можно перевезти ее в Омск. Но нет, все-таки не разборная. Плюс там Путин играет.

Очень серьезно рассматривалась Астана. Потом Красноярск, Мытищи. Мытищи не подошли, потому что там все забрендировано под баскетбол, а Крылов не хотел ни с кем делить дворец. Остановились на Балашихе.

– Есть ностальгия по снесенной «Арене»?

– Нет. Ее никто не любил: ни хоккеисты, ни тренеры, ни болельщики. Считали, что она мрачная, депрессивная. Всем нравился СКК – веселый и бодрый, с обстановкой. «Арена» была обречена – с этими узкими коридорами, непонятными вещами, происходившими там; гибелями таджиков при строительстве, как говорят. Чувств к ней никаких нет. Выставили видео, как ее разрушают, и я подумал: туда и дорога.

Другое дело, почему так долго ее терпели. Трещины пошли еще в первый год. Мы могли получить крупнейшую катастрофу, если бы она сложилась и накрыла 10 тысяч человек.

На месте «Арены-Омск», которая взбесила Абрамовича и развалилась за 11 лет, теперь уникальный стадион. Кто и за сколько это провернул?

«Овертайм» – главная программа о хоккее, и не только в Омске. Кто ее придумал и на кого равнялся Блохин?

– Вы и программа «Овертайм», которой в январе исполнится 28 лет, – как все начиналось?

– Мои первые годы в «Овертайме» – это подработка, официально я был устроен на радио. Там работал журналистом на общие темы, сейчас это вряд ли кто-то помнит.

Случались лихие, экстремальные эфиры – я это любил: в октябре 1993-го столкнул сторонника и противника обстрела Белого дома, участвовал Олег Манагер Судаков из тусовки «Гражданской обороны», друг Летова. Я и Летова знал, и вообще тогда был ближе к музыке, чем к спорту. Со мной после этого эфира очень жестко поговорили руководители, но программа вышла. 

Помню похмельный эфир 1 января – сам не пью абсолютно, но люди звонили, изливали душу. На радио все закончилось в 1995-м, когда приближались выборы Ельцина. Я плохо к нему относился, и мне дали понять: или отходишь в сторону, не занимаясь острыми темами, или до свидания. Считается, что журналистов сейчас зажимают, затыкают – может быть… Ребят, вы не жили в 95-м, когда всем сказали дудеть в одну дуду.

Я не очень хорошо отношусь к Зюганову, но честно – он бы выиграл выборы, и это было бы нормальное развитие ситуации. В общем, мне пытались что-то навязать, и тут подвернулся Александр Костяков – продюсер и режиссер «Овертайма».

– Позвал вас?

– В начале 95-го два молодых человека, выпускники культпросветучилища – будущий пресс-атташе «Авангарда» Аркадий Алексеев и Александр Костяков – решили создать хоккейную передачу. А идеологом был Леонид Киселев (главный тренер «Авангарда» c 1988-го по 1998-й – Sports.ru), он и название предложил.

Леонид Киселев: «Чтобы «Авангард» выжил, в 90-х мы торговали водкой и сгущенкой»

Леонид Киселев влюбил Омск в хоккей. При нем «Авангард» ворвался в элиту и взял бронзовые медали в 1996-м

Передача сначала была без ведущего, ее никто не смотрел. А я просто как болельщик ходил на хоккей с 1988 года. Мало того, я пробивной – попадал на тренировки, они для меня были интереснее матчей. Я, как человек, не игравший в хоккей, хотел понять его изнутри.

Хоккеисты посвящали меня, для всех это было по фану: ну бегает журналист, интересуется. И впоследствии кто-то из тусовки порекомендовал Алексееву и Костякову: есть такой Блохин, фанатик, возьмите его ведущим.

Костяков приехал на радио посмотреть меня. Пришел в ужас, измерил: войду я в кадр или не войду? Они с Алексеевым взяли паузу и вернулись через месяц: ты нам подходишь. Я сразу сказал: программу будем делать так и так. Они: у нас другая точка зрения. Я: зато через полгода мы будем знаменитыми.

Конечно, они мне пообломали рога, и на первых порах и до начала нулевых это был совместный продукт. Костяков больше отвечал за подачу и режиссуру: видео, что-то нужно было доставать, договариваться о съемках. Алексеев – за финансы. Я – за содержание, я творил.

– У вас не было ТВ-опыта?

– Абсолютно. Я помню слова, которыми начал первый выпуск «Овертайма». Они до того банальные, но до меня их никто не говорил: хоккей в Омске больше чем хоккей – это религия, это образ жизни.

– Преувеличили же.

– Тогда – да. Я просто хотел, чтобы так было, поэтому и сказал. В чем роль программы «Овертайм» – она раскрутила хоккейную лихорадку. В 95-м на хоккей еще так не ходили, трибуны не заполнялись. А нам отчасти повезло: мы пришли и почти сразу получили бронзовый успех. Первые медали в истории омского хоккея.

– Если у вас не было ТВ-опыта – на кого ориентировались?

– Тогда только попер Василий Уткин. Сразу скажу: сейчас я его терпеть не могу. Но Уткин в 90-х – это прорыв. Раньше о спорте рассказывали казенным ужасным языком – а он привнес хороший язык в спортивную журналистику.

Ранний Блохин подражал Василию Уткину, который первым заговорил о спорте языком метафор

Уткин – гениальный словотворец, но ничего не понимает в футболе. Я это понял случайно: его как-то пригласили комментировать матч сочинской «Жемчужины» на НТВ-Плюс. Я выпал в осадок – ничего не понимает.

Если матч премьер-лиги – еще ладно: у него куча друзей, позвонит, поговорит, узнает, подготовится. А когда надо понимать позиции, тактику – у него все пропадает. Я в нем немного разочаровался. Но еще раз: в 90-е на него ориентировался. Словотворчество, юмор, кураж – мне очень нравилось. 

Я нашел свои старые репортажи и пришел в восхищение сам от себя – столько всего там наворочено. Например, про драку что-то: игрок вышел из боя с изменившимся лицом… Года за два мы стали очень популярны в Омске.

– Как это поняли? По количеству рекламы?

– Реклама, да. У нас было до 6 спонсоров на одну программу – все жаловались, что рекламы дофига. 

Еще мы запустили угадайку – «Смотри в оба», с интерактивом: показывали момент, в котором что-то скрыто – требовалось угадать. Мы оставляли номер телефона. Первоначально дали мой домашний. Зря это сделали, потому что его быстро вырубило от нагрузки – мастера его чинили. Потом стали давать номер телекомпании «Агава», где работали. Кто-то из нас по очереди приезжал туда вечером и принимал звонки: кладешь-поднимаешь, кладешь-поднимаешь. Шла волна.

Все почему-то считали, что раз я ведущий, то круто зарабатываю. Нет, я получал небольшие деньги. И мне было обидно, когда в газете «Ореол» про меня написали хлесткое сатирическое стихотворение: у Андрея Блохина – телерепортера – нынче денег дохрена, как у рэкитера. 

Хотел прийти и дать опровержение. Работали мы во многом за идею.

– Киселев как идеолог влиял на содержание, редактировал?

 – Ни разу. Единственное, он очень обиделся на программу, долго не разговаривал со мной (думаю, и с ребятами) в 97-м. Когда его убирали, мы в программе обосновали, что это сделано правильно. Киселев не попал во время – оно изменилось, и он должен был уйти в сторону. Он посчитал это предательством с нашей стороны – не здоровался, глаза отводил. Меня просто не стало для него.

Спустя много лет мы восстановили отношения – на каком-то событии столкнулись, переговорили нормально. 

По нему очень сильно ударило даже не увольнение, а полное отстранение от команды. Я тоже переживал, ощущал, что человека подставил. Хотя я озвучил правду: Киселев дал «Авангарду» все, что мог. Он не тренер, а скорее организатор, менеджер. Его время уже уходило, нужен был именно тренер с идеей.

Другое дело, что Киселева можно было оставить хоть кем-то. Не президентом, потому что был уже Анатолий Бардин, но дать хорошую должность. 

Бардин загубил омский хоккей, Крылов спас, а Киселев и Белоусов – самые важные люди в истории

– Мы послушали новый гимн «Авангарда», и есть там такая провинциальная черта…

– Строка про Крылова?

– Да («Былую славу «Авангарду» вернул Крылов» – Sports.ru). 

Все понятно: человек многое сделал, но у футбольного «Спартака» в гимне нет фамилии Романцева, у ЦСКА – например, Гинера, у «МЮ» – Фергюсона. Разве тот же Киселев, Белоусов, Бардин, Полежаев не значат для «Авангарда» больше?

– Полежаев в моем топе если и есть, то глубоко внизу. Бардин – однозначно ниже, чем Крылов. Бардин во многом загубил омский хоккей. Крылов входит в топ-3 однозначно, даже в топ-2. Я бы сказал так: Киселев и Крылов.

– Обоснуйте.

– Как к Крылову ни относись, как ни улыбайся по поводу этой строчки, он спас омский хоккей. Это правда, ребят. Когда «Арену-Омск» снесли, ему ничто не мешало сказать: да пошло оно все в #####. И все, и команды нет. Сколько у нас команд по стране пропало? Где «Химик», «Молот», «Атлант»?

Крылов мог переключиться на другой проект: а, ну развалилась «Арена» – ладно. И у него наверняка были такие мысли: зачем мне это надо? А человек взвалил на себя. Если бы не он, хоккея бы в Омске сейчас не было. Говорю без пафоса.

Председатель совета директоров «Авангарда» Александр Крылов нескромно «ввинтил» себя в гимн клуба

Киселев – отец-основатель; Крылов – человек, который спас. Топ-2 для меня понятны. На третье место поставил бы, наверное, Валерия Белоусова. Тот хоккей, который полюбили все – условно «спартаковский» стиль, только в хоккее – это «авангардовский» стиль белоусовской команды. Сейчас многие не помнят, но при Цыгурове, Голубовиче «Авангард» играл в очень некрасивый хоккей – силовой, прямолинейный. Стеночки-забегания (а на самом деле улитки-кружева) – их привнес Белоусов. 

– Как с ним удалось договориться в начале сезона-2003/04, который в итоге принес золото?

– Достоверная и показательная история. Первая тренировка Белоусова в Омске. Не помню, он говорил то ли с Пановым, то ли с Рябыкиным – кто-то из защитников лупил по воротам, вратарь отбивал, и так несколько раз. 

К защитнику подъехал Белоусов и сказал тихо… Он всегда говорил тихо, но когда говорил – команда замолкала. Так вот, он сказал: что ты делаешь? Ты лупишь и лупишь, все одинаково, вратарь к этому привык. Делай паузу. Я мог возглавить «Амур». Я сделал паузу – и вот я в Омске.

Первое золото «Авангард» взял при Валерии Белоусове в 2004-м

– Тонко.

– То есть он тогда был без дела и выбирал. Бардин спросил губернатора Полежаева: берем? Полежаев дал добро, и Бардин на своей машине поехал за Белоусовым в Челябинск.

– Есть гипотеза, что большая роль в чемпионстве-2004 – у Сергея Герсонского, вместо которого осенью и взяли Белоусова. Вроде как Герсонский – пусть и не сошелся с командой – все-таки поставил игрокам мощнейшую базу летом.

– Наверняка так и есть, физуху заложил он. У Белоусова были проблемы с этим – его командам всегда не хватало физики в конце плей-офф, поэтому так много серебра и бронзы. Команда легко проходила начальные этапы, но к финальным стадиям выдыхалась.

С какого-то момента Белоусову стало здесь очень непросто: несколько раз он психовал, собирал вещи и прямо ночью собирался домой в Челябинск. Это было после чемпионского сезона, когда ему перестало везти. Его снимали буквально с поезда – два или три раза.

– Он ведь уезжал не потому, что ему перестало везти.

– Он был очень мнительным и считал, что его не ценят. У него был главный враг – Петр Воробьев, тренер «Лады». Белоусов говорил: Андрей, посмотри, чего достиг я и чего достиг Воробьев? Воробьев имеет трехэтажный дом на берегу Волги, а я нищий. Почему так?

Главный тренер «Лады» 90-х Петр Воробьев, с которым не любил себя сравнивать Белоусов

Белоусов очень деликатный, ничего не мог просить для себя. А если не просишь, тебе и не дадут. Когда его выгнали из Омска, провожать на вокзал пришел один человек – Костяков, на тот момент оператор клуба. Больше никто, ни один игрок. Все те, кто Белоусову лизали зад, чтобы попасть в состав, остались дома – потому что испугались. Это по нему ударило.

С Белоусовым поступили несправедливо в Омске. Да, у него были загоны. Он рассуждал так: дайте мне две нормальные пятерки, а две другие я наберу из знакомых и друзей – и выиграю чемпионат. Утопичная идея, и она не проходила.

Леонид Полежаев – экс-губернатор, который увольнял тренеров, хотел закрыть «Овертайм». К нему в ложу ходили Абрамович и Миллер (его Блохин не узнал)

– Как Полежаев – барин, царь по меркам области – вдруг влюбился в хоккей?

– Его влюбил вице-губернатор Андрей Голушко. Он понял, что надо забирать команду из-под Киселева, а для этого нужно раскрутить Полежаева – стал водить его на хоккей, а Полежаев азартный, подсел.

Представьте: год или два назад Полежаеву было пофиг, он даже не знал, что команда играет. А потом стало интересно – почувствовал себя хозяином. Голушко как-то подарил ему на день рождения настольный хоккей: типа ты дергаешь за ручки, и они бегают. Полежаеву это очень понравилось.

Когда Полежаев шел в раздевалку, всех сметали на пути: идет хозяин.

Экс-губернатор Омской области Леонид Полежаев любил хоккей и себя в хоккее (неизменно ходил на матчи в меховой шапке). Его показывали по ТВ, когда «Авангард» забивал

– Часто заходил?

– Бывало. У него были любимцы – Сушинский, например. Они вместе гоняли по ночным дорогам Омской области. Полежаеву нравилось, что у него… холопы – плохое слово, но его люди. Он реально управлял этим всем, для него это был знак власти.

Меня к нему близко не подпускали. Он три раза пытался закрыть «Овертайм».

– Почему?

– Говорил: у нас есть другая программа – «Ястребиная охота» на 12-м канале, #### (почему – Sports.ru) этот толстый всюду бегает? Команду «Овертайма» пытались разбить, перекрывали доступ к игрокам. 

Сохранилась фотка: фанатка подняла на матче плакат в поддержку: «Авангард» – наша команда, «Овертайм» – наша программа. Полежаеву пришлось отступить.

– Было реально проникнуть к нему в ложу?

– Да, подводили туда. Когда у нас было потепление, я и интервью у него брал.

Ложа всегда была очень серьезная. Помню, в свите Абрамовича в СКК приехал один из видных людей в государстве, а я его тогда не узнал – взял интервью и спросил на всякий случай: а как ваша фамилия? А он: Миллер Алексей Борисович. Тогда он еще не был тем Миллером, которого все узнавали.

Роман Абрамович (справа) и Алексей Миллер тоже приезжали в Омск на хоккей

– Как и когда «Авангард» из провинциальной команды превратился в богатый, элитный клуб?

– Когда пришла «Сибнефть», начался золотой дождь. Абрамович стал приезжать раза три в сезон. Он фанат спорта, любил хоккей, и ему было приятно, что он тоже имеет отношение к такой команде. По большому счету, «Авангард» содержался на деньги Абрамовича.

И денег не считали: сколько нужно, столько и тратили. Все ради чемпионства – конкретная задача: Полежаев загорелся и убедил Абрамовича. Полежаев очень честолюбивый, ему хотелось войти в историю как-то. Войти просто губернатором? Ну и че? Даже если ты великий, то только в рамках одной области. А так – хоккейный губернатор, собрал чемпионскую команду, спас российский хоккей!

– От чего?

– Все же разваливалось. Конец 90-х и начало нулевых: в столицах хоккея не было, там 50 человек ходило на матчи. Хоккей сохранялся в четырех городах: Омске, Тольятти, Магнитогорске, Казани. В какой-то момент встрепенулся Новокузнецк, но очень недолго.

В то время, когда Москва хоронит хоккей, в провинции скромный любитель спасает его от вымирания. 

– Кто из тренеров мог отодвинуть Полежаева, чтобы не вмешивался?

– Очень мягко мог возразить Белоусов, единственный. Я этого не видел, но знаю: какие-то кадровые решения, которые принимал Полежаев, не проходили, потому что их не выполнял, саботировал Белоусов.

– Почему для вас Полежаев не в топе значимых людей для «Авангарда»?

– Он слишком доверился людям, которые стояли у кормушки рядом. Тому же Бардину. Процветали финансовые злоупотребления, так скажем. Полежаев считал так: я поставил своего человека, пусть делает что хочет.

Плюс он регулировал все – вплоть до назначения комментатора. Как появился Геннадий Сулименко в Омске? Полежаев сказал, что все омские комментаторы – говно.

Геннадий Сулименко: «Каждый выбирает комментатора по своему характеру»

– Как он мог это видеть, если смотрел матчи из ложи?

– В том-то и дело – кто-то напел. А он очень сильно зависел от тех, кто шептал ему на ухо. И попросил: у нас топовая команда, найдите мне кого-нибудь с НТВ-Плюс. Нашли в Ростове Сулименко, который очень недолго успел поработать на НТВ-Плюс. Предложили бешеные деньги, привезли сюда – и Гена очень жестко комментировал.

Его спасало опять же то, что Полежаев сидел в ложе. А однажды приболел, остался дома и пришел в ужас от Сулименко. И Гену уволили.

«Что за выходки провинциального юнца?» Борис Майоров возмутился комментарием Блохина

– Как оказались комментатором вы?

– Никогда не хотел комментировать, это обязаловка была. Я себя не считаю комментатором, не могу слушать свои комментарии – они ужасные, на мой взгляд.

Голушко был поклонником программы «Овертайм». Он считал, что старый стиль Михаила Манделя (корифей омской журналистики – Sports.ru) уже не работает. Я отказывался: это не моя работа, у меня проблема с дикцией. Он: у тебя есть эмоции, темперамент, это главное!

Ну и поставили меня. Мандель обиделся, разыграл заболевание: Блохин меня сводит в могилу. Потом понял, что это не работает, и резко выздоровел. И говорит: Андрюх, давай рядом с тобой посижу, попомогаю. Я: не надо мне помогать. Он: да я просто посижу, молча. 

В итоге он сидел и пытался морально меня давить, а мне похер абсолютно. Повторяю: решение стать комментатором – не мое. Голушко позвонил руководителю ГТРК: Манделя убираем, ставим Блохина. Меня вызывает начальник: я не понял, а Манделя совсем убираем? Я говорю: да нет, пусть работает, мы же его не убиваем, не устраняем.

Я ему спас репутацию, место работы, а он на меня обиделся и многое говорил за глаза. На каком-то этапе он был силен, я у него учился. Но это как с Киселевым: приходит время, и человек перестает ему соответствовать. Со мной точно так же: я бы сейчас не смог комментировать. Я смотрю свои записи – ну это ужас, что-то бессвязное. Кроме энергетики и воплей ничего нет. Ближе к концу этой карьеры стало получше. При этом многим почему-то нравится.

– Вы так же резко перестали комментировать – почему?

– Комментировал, кажется, с 1999-го по 2003-й, потом ненадолго возвращался.

Основная история: сезон-2001, когда мы проиграли финал «Магнитке». Наших убивали на выезде, и я в эфире рубанул: по моим данным, «Авангарду» не дадут выиграть золото в этом году. 

Это мне рассказывал Саня Вьюхин, с которым бы близко дружили. Говорит, мы моемся в душе, заходит Вайсфельд, который тогда был судьей – и со своим смешком: ребят, а че вы пыжитесь? Все схвачено. Сушинский так бьется, что ногу сломал – нахера? Вы че, дураки? «Магнитка» будет чемпионом, у вас не выйдет. 

Я поверил в эту историю и дал понять телезрителям, что все предрешено.

Еще и эфир шел не только на Омск! В какой-то момент пропал сигнал, и я комментировал на всю страну. И решил: рубану, пусть все знают. Должен был кто-то это сказать. Я до сих пор считаю, что «Авангарду» не дали выиграть – такие были времена.

– Что потом?

– Сразу сверху пошло. Первым возмутился Борис Майоров: что за выходки провинциального юнца? Нельзя так комментировать, надо нейтрально. Это подхватили, Полежаев включился. И кто-то мне сказал: ты сболтнул лишнее, больше никаких эфиров. 

– Не было попытки проверить слова Вьюхина, прежде чем проговаривать в эфир на страну?

– Мне рассказывает историю хоккеист, друг. Я не должен ему верить? А проверить – как? Я позже спросил у Вайсфельда, так ли это было. Он: да нееет. Да так уверенно, что сейчас, спустя 20 лет, меня берут сомнения – правильно ли тогда я понял? Но еще раз повторю, не жалею ни о чем – что сделано, то сделано.

Глинка, Вьюхин, Рябыкин, Сушинский и легионеры из Канады, которых завозили для драк

– Первые легионеры «Авангарда» – трэш-канадцы Дарлинг, Зорик, Ковени. Как и зачем их завезли в Сибирь?

Крис Ковени – канадец, который остался в Омске

– Я не помню, кто из них танцевал стриптиз в ночном клубе, но кто-то танцевал. Хотя в основном они тихо сидели.

Главное, что это были за канадцы! Cтуденты. Видимо, им предложили такие деньги, которые они бы никогда не заработали в другом месте. Тебе нужно приехать в Омск, помахать кулаками – получишь бабло. Все. А бабло было.

Это началось еще при Киселеве. Его идея: завезти кого-нибудь под драки, чтобы людей развлекать – это был Дарлинг. Киселев понимал: главное – зрелище. Есть легенда, что Ковени – единственный из них – остался в Омске, женился на омичке. Я не смог это проверить, но люди говорят.

 – Еще один важный трансферный поход после канадцев – набрать таких, как «динамовцы» Рябыкин, Якубов, Бадюков. Тогда это было очень круто.

– Они приехали под Голубовича. У Полежаева и Голушко часто менялись приоритеты. Сначала: у нас команда-размазня, давайте поставим силовой хоккей, канадский, как у «Динамо». А это Голубович, который ценил жесткость и боевитость. Тогда и форму поменяли, чтобы она стала агрессивнее – черно-бело-красная. 

Меня всегда удивляло, что для Голубовича Николишин важнее Ковалева, хотя что умел Ковалев и что Николишин. Дословно Голубович: Николишин с северов, закаленный, будет драться; а Ковалев – так, технарь. В общем, поставили «Авангарду» боевой стиль, но что-то не сложилось. 

Потом новый приоритет: что-то чехи выигрывают в последнее время, Олимпиаду-98 в Нагано взяли, давайте пригласим. Павел Патера, Мартин Прохазка, Томаш Власак… Не пошло, взяли только серебро. Ага, значит, тренера не хватает – давайте возьмем великого Ивана Глинку.

Иван Глинка в Омске больше отдыхал, чем тренировал

 – Говорят, он не особо тренировал в Омске.

– Да, большое заблуждение, что он в Омске прямо работал. При всем уважении к этому замечательному человеку он здесь отдыхал. Основную работу выполняли Радим Рулик и Игорь Жилинский. А Глинка перед плей-офф вызывал игроков и говорил: бойз, сейчас пойдем и всех порвем. Я с вами, кто они такие? Знамя!

– Но игроки его уважали.

– Да. За человеком такая история. Они не выиграли ничего, но играли так красиво! Белоусовский хоккей был чуточку не такой зрелищный и искрящийся. 

Глинка по натуре русский человек, а не чешский – он мог забухать в Новосибирске, не выйти на игру. Вместо него руководил Жилинский. Это по-русски. И игроки все понимали. 

Тем более игроки сами пили… Хотя вот Сушинский не пил, Кольцов не пил абсолютно – он такой фанатик хоккея. Я помню, сезон закончился, люди отдыхают в ночном клубе, идет ЧМ – играют Швейцария с Германией. Все бухают, куражатся с женами, девушками. 

А Кольцов попросил телек включить и смотрел хоккей. Как его не уважать? Очень колючий в общении, с ним было трудно, но он реально фанатик. В какой-то мере он опередил время: защитник, который вел игру звена.

Я с Кириллом говорил: может, станешь центром? Ближе к середине карьеры у него были все плечи отбиты, он не мог вести силовую борьбу. Но и в центр не хотел: нет, мне сзади все видно, я веду атаку. 

Кстати, Кольцов и Свитов вытянули серию с «Локомотивом», когда Омск завоевал первое серебро в 2001-м.

Кирилл Кольцов как атакующий защитник, через которого шла игра всего звена, опередил время

– Как?

– «Авангард» был в матче от вылета. В Ярославле нас еще местные болельщики забросали мелочью – было не то что больно, но неприятно. Жест такой: вы сами как эта мелочь. 

На следующий день снова игра в Ярославле, и ветераны – Рябыкин, Сушинский, Прокопьев, Затонский – позвали на разговор молодых: Свитова, Кольцова, Чистова. И Цыгуров там был. Не знаю, как они поговорили, но «Авангард», припертый к стенке, выиграл 2:0 и перевел серию в Омск. Кольцов забил первый, пройдя через всю площадку; второй – Свитов, игравший крайнего.

До матча меня трясло, и Саня Вьюхин предложил: пошли погуляем по городу? Я: как? Саня, у тебя игра сегодня. А он: Ярославль красивый, давай покажу город, стрелку. Меня трясло, а он спокоен – пошел, покуривая, рассказывал как экскурсовод.

Я понял, ему это необходимо было – чисто переключиться. Он играл этот матч как бог. Так вот, 2:0 – сравняли счет в серии.

Александр Вьюхин – легенда. Вечная память

Чего это стоило Сане, я понял, когда мы летели в Омск на пятый матч. Журналисты в одном салоне, в другом команда. Я пошел к Сане поделиться радостью, потому что не видел его сразу после игры. Охранник раз, преграждает дорогу: туда нельзя. Я: че нельзя? Оказывается, Сане стало плохо – ему ставили капельницу.

Я думал: а как играть-то? Перелет, на следующий день матч. Но Саня вышел – и 5:0. Я опустошенный комментировал эту игру. Потом шел домой по апрельским лужам: #####, сбылась мечта идиота – наши в финале, я думал об этом с 95-го. 6 лет спустя это произошло.

– Правда, что в СКК был кабинет, где Вьюхин курил?

– Да, в заливочной. Саня играл так, что мог курить сколько угодно. Он открыто курил, ему было можно, все это знали. Все знали место. Я с ним курил не раз. 

– Общаетесь с женой Вьюхина?

– Мы в нормальных отношениях, но жизнь развела. Я и сам думаю: попадусь ей на глаза и про Сашку напомню собой – зачем?

– Часто ходите на могилу?

– Не был на похоронах ни Вьюхина, ни Черепанова. Я просто не смог представить их мертвыми. У меня они до сих пор не мертвые. На кладбище потом был, один, не в массе – просто чтобы постоять и поговорить. Они же рядом лежат: Киселев, Черепанов, Вьюхин.

Блохин придумал прозвище Су-33 для Сушинского. Их тройка с Прокопьевым и Затонским – настоящее искусство

– Сушинский, Прокопьев, Затонский – выдающееся звено – они были друзьями?

– По крайней мере, они проводили время вместе. Друзьями или нет, не знаю, но втроем приятелями. Сушинский и Затонский были очень близки.

– Кто их придумал собрать? Сначала же центром был Якубов.

– Да, при Голубовиче. Цыгуров поставил к ним Прокопьева, и это сразу пошло как найденное. Якубов хороший игрок, но менее тонкий. Прокопьев попал туда, куда нужно. Это главная тройка в истории «Авангарда», это вообще лучшее, что было с омским хоккеем. Это идеал игры.

– Давайте его опишем.

– Они творили искусство. Может, видео не так много осталось – поверьте на слово. Я добавлю сюда Панова и Рябыкина. Они не всегда забивали, но всегда играли красиво.

Эта тройка – идеальное заполнение площадки. Снайпер от бога Сушинский, мастер дриблинга Затонский, который не был наделен скоростью, но за счет работы рук мог обыграть любого. И Прокопьев, который видел все. Панов и Рябыкин подключались к атакам. 

По потенциалу к нему подходило звено Черепанов-Курьянов-Попов, они просто не успели достигнуть этого пика, Черепанов рано ушел.

– Прозвище Сушинского – Су-33 – придумали вы. Как получилось?

– У меня пытались отобрать эту славу разные люди из «Авангарда». Но Макс это знает. Звено появилось при Голубовиче, было еще с Якубовым, и мы все думали: давайте как-нибудь обыграем в стиле Уткина. Это эскадрилья! Су-33, Як-26, Затонский – самолетов нет, но есть Ми-10. Прижилось только Су-33. Сушинскому понравилось, как я это ввернул в программу, и это пошло по городу.

Ягр не слушал Белоусова, создал тройку с Сушинским и чуть не подрался с Сумманеном

– Вернемся к чехам. Как их убеждали приехать?

– Деньгами, которых никто не жалел. Чехов готовы были закидать деньгами. Бардину сказали: возьми чехов – и он выполнял задачу, давал деньги. Я не знаю, сколько они получали относительно других, но понятно, что в сравнении с их же зарплатой в Чехии х2, х3.

Раньше было так: если ты не попадешь в НХЛ, то следующий выбор – не просто Россия, а «Авангард», самый богатый клуб страны в начале-середине нулевых. Думаю, богаче «Магнитки» и «Ак Барса». Ну а столичные клубы и близко не подбирались.

– Чем чехи удивляли?

– Профессионализмом, вплоть до мелочей типа заминки – реально, научили команду заминаться. Держались тут друг с другом. А еще с Сушинским и Затонским – они же говорили по-русски, поэтому сошлись с лидерами. Если ты играешь в топ-6, то будешь встречаться с русскими игроками при большинстве – надо же как-то договариваться. Они договаривались на льду, потом – не на льду. 

Наши чехи очень русские по натуре. Для них построили на проспекте Карла Маркса ресторан «У Швейка» – кто-то из властей распорядился. Построили, чтобы им было не скучно. И они там пиво пили – это такое чешское бухалово, не русское.

А еще чехи сохранили советский хоккей, который мы к тому времени уже похоронили. Тот хоккей, где игра на партнера, на третьего, через пас, подставление. Не тупые забросы в зоны – и топчи там все живое. Это канадский хоккей, его и сейчас ставят.

– Он приносит результат.

– Да. Но почему сейчас такие плохие рейтинги у хоккея? Играют примитивно. Смотреть сложно, не завидую тем, кто его комментирует – что там комментировать?

– С чехами понятно. Как в Омск заманили звезду масштаба Яромира Ягра? Деньги, само собой. Но Ягр много где мог получить огромные деньги.

Яромир Ягр играл в Омске в сезон локаута (2004/05), а затем приехал надолго (2008-2011)

– В НХЛ был локаут, и ведущие игроки мира приехали в Россию. Какие составы собрали «Ак Барс» и «Магнитка»! Чем мог ответить Омск, который чуть запоздал с этим делом?

Мы взяли тафгая Назарова, взяли Гуськова – но это не то. И решили взять Ягра – а что ему делать? В НХЛ же игр нет. Ему здесь так понравилось, что он вернулся. Человеку свойственно возвращаться туда, где ему было хорошо.

Ягр – это омская изюминка. Изюмище! Вы знаете, что он православный? Как говорят, он принял крещение в Омске. У него был духовный кризис, он приехал не просто за деньгами, а отыскать себя. Ему здесь было хорошо, не зря он надолго приехал во второй раз. И хотел остаться дольше. Последний сезон отыграл и был готов играть за смешные деньги еще сезон, сам просился: я понимаю, что недоработал, недодал Омску, давайте сыграю еще год за копейки.

– Кто отказал Ягру?

– Полежаев его унизил: нет, Яромир, у тебя дома отец, он старенький, иди помогай отцу, ты тут не нужен. 

– А Ягр до сих пор играет.

– Режимщик, вообще не пьет, играет для себя. Он себе на уме, этим бесил, по-моему, Белоусова. Задумка Ягра была такая: «Авангард» доигрывает чемпионат, потом плей-офф, потом Яромир едет на ЧМ. Так вот, во время гладких игр он готовил себя к ЧМ – выходил на матч с утяжелителями на ногах.

– Зачем?

– Белоусов тоже не понимал: че за херня? Ему похер на наш чемпионат? Мы зарабатываем деньги, места, а он готовится к ЧМ. В итоге Ягр в чемпионате был тяжеленький, а к маю разгонялся. 

И это же Ягр создал тройку Сушинский-Ягр-Затонский. Сказал: будет так и вот так. Белоусов устранился. Временами Ягр был главнее всех.

Сушинский, Ягр и Белоусов – кто из них круче?

– У него были люкс-условия в Омске?

– Засекреченная квартира в центре. Наш сумасшедший фанат Олди отыскал ее, собрал рок-группу и в день рождения Ягра устроил под его окнами концерт. 

Его зовут Леонид Никонов, ему дали абонемент на новую арену под номером 1. Бывший серьезный человек из 90-х, потом у него что-то произошло, и он начал тратить деньги и ездить за командой. Посмотрел на Ягра и сделал его своей иконой на всю жизнь.

Не знаю, как и где Олди достал адрес – привел барабанщика, басиста, гитариста, сам на вокале: хэппи бездей ту ю – в 7 утра. В Чехии у Ягра такого не может быть. Ягр ##### (обалдел – Sports.ru): #####, чтобы я больше не видел этого никогда.

– Кто-то был в состоянии/пытался командовать Ягром?

– Раймо Сумманен. Он даже вызывал Яромира на бой. До этого у них случился конфликт, в итоге Сумманен вспылил: хочешь мне что-то доказать? Пойдем в коридор и на кулаках выясним все.

Раймо Сумманен тренировал «Авангард» трижды! И почти дотянулся до Кубка

– А Ягр что?

– Да ничего. Спросил: ты дурак, что ли? Сказал об этом Бардину, а тот, видимо, Полежаеву. А может, Ягр сразу сказал Полежаеву. И тот: снимаем этого финна. Это было, когда играли седьмой матч с «Магниткой» в 2011-м.

Всех остальных Ягр подавлял – хоккейным интеллектом и энергетикой. Просил себе центра. Уходил с тренировки, когда ему хотелось. Тот же Белоусов делал вид, что этого не замечает.

«Не выдержало сердце. Не думаю, что у него был врожденный порок». Блохин взял первое интервью у Черепанова

– Вы первым взяли интервью у Черепанова.

– Да, на предсезонном турнире в Новосибирске, он там забил. Я таких людей замечаю сразу: даже написал на гостевой, что это будет звезда. И побежал брать интервью. Он поразил – такой застенчивый алтайский паренек. У него поначалу не пошло – долго не мог забить, потом забил и началась его очень короткая вспышка, восхождение.

Мне казалось, что он такой лаки-бой – у него все хорошо будет. Я в этом поколении больше переживал за Егора Аверина.

– Что вы делали в тот самый вечер?

– Матч с «Витязем», где произошла трагедия с Черепановым, не показывали, мне позвонил Костяков – он рыдал. Я подумал: человеку плохо, но сейчас откачают. А Костяков мне: команда едет в церковь, скорее всего, это все.

Утром самолет прилетел в Омск, команду встречали журналисты, болельщики. Я первый раз в жизни видел вышедшего из себя Курьянова: уберите камеры, вы что творите, вы что жрете человеческую жизнь? И это Антон, очень вежливый, воспитанный, никогда больше таких слов не говорил. И он был ближайший друг Черепанова.

Для меня значение Лехи, к сожалению, стало ясно только тогда, когда он умер. Я увидел, сколько народу пришло проститься.

– Чем он был крут?

– Казалось, он какой-то корявый, непривычный. У него не было плавных финтов. У него алтайская школа катания на открытом льду – то есть как такового катания не было. Он как будто опирался на клюшку.

Но у него было звериное чутье: он всегда оказывался там, где шайба, и реализовывал. Немногие знают, что в какой-то момент в Леше разочаровались. У нас было трое по этому возрасту: номер 1 считался Миков, который просто сгинул, второй – Аверин, третий – Черепанов. Он был как придаток, его хотели с доплатой обменять на Мишу Анисина. Кстати, Анисин на своей машине через полстраны приехал на похороны Леши. 

– Ваша версия, что с ним случилось?

– Не выдержало сердце. Не думаю, что у него был врожденный порок. Когда он ездил на тесты в НХЛ, ему сказали: ты слишком худой, тебе нужно набрать мышечную массу. 

За лето он набрал килограммов 20, ну 15 точно. Из-за этого у него поехало катание, координация. Он таскал вес, который не могло переварить это сердце. Сердце стало раздуваться, и это произошло.

Он очень хотел в НХЛ. Ягр взял над ним шефство, говорил: у тебя есть все для НХЛ. Они вместе тренировались.

Тот самый финал Кубка Гагарина-2012, когда «Авангард» вел 3-1 у «Динамо» и проиграл. В Омске до сих пор верят, что москвичи все купили

– Принципиальные соперники «Авангарда» – кто они?

– Могу разложить по десятилетиям. В 90-е – «Лада», потому что она два раза увела у Омска лучших игроков: Елаков, Мариненко, Жилинский. А позже – Бердникова и Нестерова; Жеребцов остался, но тройка рассыпалась. И всегда против «Лады» мы играли с остервенением, Киселев особенно: я вам докажу, что даже с пацанами я сильнее.

В нулевые – «Магнитка», понятное дело. Со второй половины нулевых – «Динамо».

– Самое болезненное поражение «Авангарда» для вас – 0:11 в плей-офф от «Динамо»?

– Нееет. От минской «Юности» в финале Континентального кубка-2007. Туда ехали побеждать, нисколько не сомневались – все было заготовлено. Тогда все эти кубки очень серьезно воспринимались, и это было реально унижение: какая-то пенсионная команда обыграла нас.

А поражение, которое бьет наотмашь – финал-2012 с «Динамо».

– И снова городская легенда: считается, что ту серию сдали. Чуть ли не в обмен на партию московских автобусов для Омска.

– Легенда есть, но это, конечно, не так. Еще говорят: на последнем матче не было Полежаева, потому что он все знал. Он был на матче, просто смотрел его из комнаты президента клуба. Он до последнего надеялся на победу.

На мой взгляд, Сумманен сгорел сам и сжег команду – психологически. Все было нормально, 3-1 в серии, два домашних матчах впереди. Раймо эмоционально нестабильный, начал придумывать проблемы на ровном месте: кругом враги, агенты и стафф Бардина, нужно менять все подряд. 

Он испугался выиграть – впервые в жизни подошел к большой победе, и его затрясло. Хотя до этого был стеной, психологом. Один хоккеист потом сказал про него зло: таблетки кончились. Сумманен и правда употреблял таблетки, были проблемы с психикой.

– Тренер может быть самодуром или поплыть, но выходят же игроки.

– Матчи сдают по-другому, их сдают в зрелищном хоккее. А тут шла тупая долбежка. Слухи про договорняк – это тоже омский менталитет: люди не верят в хорошее. Мне многие говорят: после 2012-го мы на стадион ни ногой. Я устал убеждать их, что это не тот случай.

Тут совокупность: первое – псих Сумманена. Второе – обратите внимание на игры с допингом. У «Авангарда» взяли Белова, у «Динамо» должны были брать Артема Чернова и неожиданно заменили на другого игрока. Как такое возможно? Админресурс там был.

И это мы еще не знаем, на каких апельсинах играло «Динамо». Это хоккейный термин с нулевых: они приехали на апельсинах – и всем все понятно.

– Сумманен приходил в «Авангард» трижды – как, почему???

– Омск нашел в нем свой идеал – человек работал за идею, такого давно не было. Он горел хоккеем, люди это чувствовали. Он доставлял радость. Если брать тройку лучших тренеров «Авангарда» всех времен: Белоусов, Хартли, Сумманен. 

Киселев – важнейший человек в истории омского хоккея – но я его отношу к менеджерам.

– Финал-2012 проиграли из-за Сумманена. Зачем снова и снова приглашали?

– Я пока не могу рассказывать как, но приложил усилия, чтобы организовать его последнее возвращение. Процесс важнее результата, красота важнее: Сумманен не выиграл ничего, но остался в памяти.

Это был сумасшедший хоккей. Как Раймо жил на скамейке, как играл двумя защитниками весь матч, как показывал бумажник, как создавал звено из трех центров. Это огонь! Не тупая работа, а горение и сжигание себя.

Сейчас он тренирует в Словении, но по большому счету он закончился – психологические проблемы его сгубили. По пониманию хоккея он, пожалуй, лучший. Наверное, Хартли можно с ним сравнить. За Сумманена надо отдать должное Бардину – он приехал к Полежаеву и сказал: я нашел нам молодого Тихонова.

Раймо взяли на последние три матча сезона. А потом он никого не отпустил, а собрал команду и дрючил, отсматривал игроков под свой хоккей. По-моему, они начали тренироваться с июня. И Раймо выдал результат в первый же сезон, но опять у него срыв весной.

Каждый раз все было нормально до весны, но весной он срывался. Он такой философ, про черного лебедя рассказывал, про теорию конфликта. Говорил: вы не думайте, что я просто ору на игроков – я вывожу их из зоны комфорта. Не знаю, верить ему или нет.

Я слышал, как Сумманен орет на тренировке, и мне хотелось спрятаться. Но у него это был метод: человек, выведенный из зоны комфорта, способен совершить больше. 

Что такое система Хартли? Это любимый вопрос Блохина, на который он сам же и отвечает

– Помните первое общение с Хартли?

Андрей Блохин (слева) и Боб Хартли

– Да, он сразу показался учителем. Я ему об этом сказал. По складу ума он наставник, проповедник. У него есть система, в которую он верит, преподает ее как пастор.

Это хоккей, не имеющий аналогов. И там мало пересечений с обычным хоккеем, все высчитано математически.

– Что он открывал?

– Как раз веру в математику. Веру, что все можно просчитать. Не фраза Боба, но она очень подходит к его хоккею: мне не надо, чтобы вы играли красиво – вы должны играть правильно. Хартли ценил таких людей.

Его любимец – Клим Костин, который сначала был абсолютно ни в дугу: ни скорости, ничего не мог забить. Но Боб из него вылепил то, что ему было нужно. Он понял, что Костин не снайпер, а чекер – нашел ему место и воспитал. Они долго разговаривали, общались.

Я видел Костина, который выходил из кабинета Хартли. Клима в этот момент лучше ни о чем не спрашивать – у него в голове крутились такие шестеренки. Хартли разговаривал с игроками часами. 

С Толчинским они разговаривали каждый день. Хартли говорил: до тех пор, пока он не поймет, что от него хотят, я буду с ним разговаривать.

– Он повышал голос в этих разговорах?

– Никогда.

– Рябыкин говорит, что Хартли научил его деталям. Дайте примеры его системы?

– Это мой любимый вопрос. Я сам его всем задаю, и игроки закатывают глаза: нууу, система это то се…

Сложный вопрос. Например, нельзя подкатываться к игроку со стороны спины. Или постановка коньков. Я никогда раньше не обращал внимание, но Хартли требовал, чтобы клюшка всегда была на льду, не в воздухе – чтобы в любой момент перехватить шайбу.

Система старт-стоп: Боб искал быстрых и резких игроков, которые могли так переключаться. Отбор. У него очень много голов после отбора с места потери: ты потерял шайбу – не откатываешься, а моментально отбираешь сам, работаешь клюшкой.

Вратарь – либеро, оборона начинается с вратаря. Боб бывший вратарь, для него важна игра вратаря клюшкой, чтобы он выкатывался, подчищал и начинал атаку.

Боб строит команду так: вратарь, защитники, а в нападении мы что-нибудь забьем. Мне Курьянов рассказывал: когда у нас все нападение повыпадало, Боб не унывал – считал, что что-нибудь все равно залетит. 

Боб Хартли дважды выводил «Авангард» в финал Кубка Гагарина (и один выиграл)

– Впечатляет его точность и пунктуальность даже в мелочах. Это самый профессиональный тренер в истории «Авангарда»?

– Я верю в гороскопы, он дева. У него много дев в команде, это очень пунктуальные люди. Он доканывает игроков, буквально изводит. Любит часовые митинги, индивидуальные беседы. Он не верит в импровизацию, искусство. 

Два его любимых слова на русском: работа и дисциплина. И третье: ####### (долбоящер – Sports.ru) – с непередаваемым французским прононсом.

– Болеете за главного тренера Рябыкина?

– Да, но больше за его помощника Курьянова. У меня есть любимцы, я не болею за команду и буковку – болею за людей, личностей. Особенно тех, которые чуть недооценены, тоньше остальных. 

Курьянов – один из моих любимейших игроков. Ему от природы не дано стать суперзвездой: рост небольшой, склонен к полноте, невысокая скорость. Но то, как он тянется на эту высоту, вызывает уважение.

Одному хоккеисту я помог в карьере – Егору Аверину. Я за него переживал больше, чем за Черепанова – у Лехи и так все складывалось. А Егор попал в армию, побыл в сапогах, потерял форму. Вернулся уже при Сумманене. Играл крайнего и жаловался: не идет игра, Андрюх, не могу забить. И я ему: обрати внимание, Сумманен поставил Попова в центр, и Саша заиграл – может, и тебе так? Егор: не-не, там надо много работать.

И тут произошла встреча Сумманена с болельщиками. Я подговорил одного: вам Сумманен опять будет говорить, что не хватает центров. Вы подкиньте идею, что Аверин по молодежке играл центра. Тот болельщик встал, сказал – у Сумманена глаза загорелись. 

Они поехали на выезд, Егора поставили центром в 4-е звено – он забил. В следующем матче в третье – передача. В третьем матче – опять гол. Так Егор дошел до второго звена и при Сумманене уже только центра и играл.

«Все закончилось, страница закрыта – считалось, что «Авангард» проклят». Эмоции после победы Омска в Кубке Гагарина

– Как вы провели балашихинский период?

– С командой. Спасибо Крылову. Он меня выделил на первой же пресс-конференции, мы поговорили, и я летал 4 года, жил в их гостиницах, питание то же, те же перемещения.

После чемпионского сезона надо было остановиться, я не смог. Это режим на износ, особенно перелеты. Я не представляю, как они играют в таком режиме: не соображаешь, где находишься, заплетаются ноги и мысли.

– Год назад, когда «Авангард» взял Кубок Гагарина, не понимали, что надо остановиться?

– Понимал, у меня уже были проблемы со здоровьем. Я их отодвигал в дальний угол. Говорил себе: ты упускаешь золотой момент, команда-чемпион, новый сезон, идут ко второму подряд титулу – надо это все зафиксировать. А болит в боку – ну и болит.

– Видео, где вы плачете и говорите, что ждали этого 17 лет. Это немного не согласуется с вашими словами, что процесс важнее, чем результат.

– Я поплакал о том, что все закончилось. Слишком долго держал в себе. Радовался не столько победе… Я профессионально работал: рассчитывал, что надо пойти на лед, поговорить с игроками. Слезы потекли сами собой. Я вспомнил людей, которые не дожили до этого успеха – это для них. Я даже сейчас чуть не плачу.

Все закончилось, страница закрыта – считалось, что «Авангард» проклят. Команда таких амбиций и таких финансов за 20 лет так мало становилась чемпионом. Все кому не лень стали, а нас как будто что-то сверху тормозило. Как будто за грехи Полежаева, Бардина, как будто мы что-то не то наворотили.

– Чемпионство-2004 и чемпионство-2021 – какое ценнее?

– Они очень разные. Чемпионство 2004-го было ожидаемым. Было понятно, что эта команда придет к золоту, сломает «Магнитку». Даже когда горели 0-2 в серии. Потенциал такой, что я отнесся спокойно. Хотя это первое чемпионство, и город сходил с ума. Я просто смотрел, фиксировал.

Гораздо больше по сердцу серебро-2001, которое абсолютно неожиданное. А в 2004-м все к этому шло. Рано или поздно это бы случилось. 

А вот в 2021-м я до последнего не верил, что это произойдет. На какой-то момент я закрылся где-то. Мы вели 1:0, оставалось минут 8, и я не мог смотреть. За минуту до конца сказал себе: мы станем чемпионами, надо идти работать – все ждут хорошего репортажа. Боооже, Черепанов и Вьюхин не дожили – и слезы покатились. И дальше работа как будто во сне – на льду, в раздевалке. У меня даже эмоций не осталось.

– Символическая сборная «Авангарда» всех времен: тренер + пятерка?

– Хартли. Вьюхин. Рябыкин и Кольцов. Сушинский, Ягр, Затонский. Есть ощущение, что Хартли вернется. Почему я поставил тренером его, а не кого-то другого: он придумал систему и побеждает с ней во всех лигах.

Маленькая статуэтка ТЭФИ, лучшие комментаторы и «хорошая девчонка» Наталья Кларк

– Вы взяли ТЭФИ-Регион – насколько значима эта награда?

– В тот момент она мне очень помогла, у меня были проблемы по работе. Никто не ожидал, что я выиграю статуэтку. Причем заявку посылал не я, а одна очень хорошая девушка с канала. Она отобрала два сюжета. Сама программа в финал не вышла.

А два сюжета: памяти Киселева – очень слезоточивый, и буллиты Семенова – Игоря, и Кирилл подхватил. Когда я узнал, что оба вышли в финал, то понял: выиграю. Это, строго говоря, не ТЭФИ, а специальная номинация.

– Выпуски, которыми особенно гордитесь?

– В 2003-м – добрые слова про Вьюхина, когда его отчислили из клуба. Хотя мне сильно советовали не делать ничего, причем даже коллеги боялись, что я их подставлю. Но я сказал, что возьму все на себя. Это с точки зрения поступка.

А с точки зрения творчества – я забываю свои сюжеты. Если потом смотрю, то восхищаюсь или огорчаюсь. Мне и ТЭФИ дали, скорее, по совокупности. Взлетов особых не было. Мне больше нравились клипы, которые я делал. 

– Мы говорили с людьми из КХЛ, и все говорят, что уровень передач на КХЛ-ТВ довольно низкий.

– Никакой.

– Вам предлагали продать «Овертайм» или вести его в рамках КХЛ-ТВ?

– Нет. Мне предлагали работу на канале «Спорт» в 2003-2004-м. Саша Бедарев уехал, а я нет. Тогда со всей страны свезли все молодое и талантливое с точки зрения спортивной журналистики. Там была молоденькая и очаровательная Наташа Кларк, которую я учил хоккею.

Тогда планировалась какая-то очередная Олимпиада, со всей страны собирались группы. Гомельский мне сказал: тебе в кадре работать не надо, ты слишком толстый. Мы хотим сделать бригаду, где ты будешь редактором, писать тексты Бедареву, а он будет в кадре. Я не согласился и остался там, где остался. Из всего этого выпуска, по-моему, только Саша и Наташа сделали карьеру.

Я тогда еще экспромт Наташе написал. Мы сидели, обсуждали японскую поэзию, и я ей написал: не трогайте руками Харуки Мураками. До сих пор мы с ней видимся, тепло общаемся, очень хорошая девчонка.

Наталья Кларк – ведущая «Матч ТВ»

– Не жалеете, что не уехали в Москву?

– Нет. Мне тогда было за 30, я не был морально готов снова пройти этот путь, а у молодого Бедарева была масса энтузиазма. Во-вторых, я не понимаю этот путь: у нас в стране можно стать знаменитым только в Москве и работая на Москву? Я здесь номер 1, это устраивает. Был, по крайней мере. Последнее время меня стали подзабывать.

И опять же, в кого превращаться? Обратите внимание, что сейчас на спортивном ТВ все квадратно-гнездовые. Современная школа комментаторов это… я путаю Шнякина и Нагучева, кто из них кто? При Уткине каждый был личностью.

Жаль, что не работает Андронов. Он полемичный, политичный, его заносит – но это личность. Тот Черданцев – не который сейчас, совершенно другой человек. Сам Уткин. Розанов. 

Я очень хорошо знал Тимофея Тимачева, он много помогал программе «Овертайм», даже снимал Свитова и высылал сюжеты. Я ему говорил: Тим, давай ты озвучишь как-то, твое же. Он говорил: не, вы озвучивайте, делайте как хотите, это мой вам подарок. Светлейший человек. Я до сих пор в себя не пришел, когда узнал, что он умер.

Тимачев, Розанов и Крабу спасли хоккей в начале нулевых, заложили сумасшествие МЧМ. Первоначально его никто не смотрел, а эти трое внесли вклад. Однозначно.

– Как «Овертайм» не превратился в рутину для вас? Программа живет больше 25 лет.

– 3-4 раза мы хотели закрываться. Каждый раз, когда заканчивается сезон, кажется, что сказано все. Потом к августу появляется мысль, что надо продолжать. Просто меняясь. И мы менялись: то рэп, то частушки – это идеи Костякова, он любит развлекухи. То взял мне соведущую – показалось, что нужно немножко женского.

Для меня хоккей важнее жизни, я это понял в этом году. Но мне надо было закончить сезон. За этот сезон я заработал себе сахарный диабет с критическими цифрами и опухоль. 

Меня предупреждали: у тебя губы треснули, ты себя плохо чувствуешь, прекрати. А для меня работа была важнее здоровья – это глупо, но я бы не смог по-другому. 

Вы можете найти историю. Шестой матч с «Магниткой», я задаю вопрос Воробьеву про ныряющих игроков. Он пытается уточнить, а я молчу. Что произошло на самом деле: я задал вопрос, а дальнейшего не помню – у меня заболел бок, просто прихватило. Это уже все, край…

Мы должны были ехать на седьмой матч, но отменили поездку. Мы взяли билет на самолет, и началась моя эпопея с заболеваниями. На седьмом матче я не был. Леха Шевченко написал, что в том разговоре с Воробьевым я потерялся, но это не так: мне стало плохо. Я бы ответил Воробьеву, назвал бы фамилии – Яковлев, кто-то еще. Но если сильная боль наступает, то уже не думаешь о разговоре.

– Кто автор фразы «Овертайм продолжается», которая звучит в конце каждого выпуска?

– У Уткина была «играйте в футбол», у Гусева – «берегите себя». Я думал: что бы сказать в первой программе? Что можно сказать про овертайм? Импровизация: овертайм тем и хорош, что он может быть бесконечным. Вся наша жизнь – овертайм, который продолжается и ничего еще не проиграно.

– Тяготит, что вы все время вели программу, а сейчас вынужденно в стороне?

– Нееет. Коллеги ведут, но я в каждом выпуске выхожу с экспертным словом на 6-7 минут. Я рассчитываю вернуться.

У Зерчанинова и Нилина есть отличная книга – «Лимит чистого времени». И там слова: чем отличался хоккей 50-х от хоккея 70-х? Боброва хватало на 60 минут, чтобы показать себя. Борису Михайлову хватало 30 секунд, чтобы показать себя. 

Время уплотнилось – теперь я должен выложиться в те 6 минут, которые у меня есть.

Фото: hawk.ru ; РИА Новости/Владимир Федоренко, Григорий Сысоев, Сергей Субботин, Елена Руско, Алексей Филиппов; gdrive-arena.ru; vk.com/avangard_overtime

logoАвангард
logoБоб Хартли
logoАлександр Крылов
logoВалерий Белоусов
logoКХЛ
logoЯромир Ягр
logoЛеонид Киселев
logoРаймо Сумманен
logoАлександр Вьюхин
logoАлексей Черепанов
logoАндрей Блохин