«Заплакал, когда позвонили из ЦСКА». Даниэль Хэкетт – о Спанулисе, BLM и травме, которая едва не завершила его карьеру
Даниэль Хэккетт – игрок, без которого невозможно представить чемпионский ЦСКА 2019 года. Итальянец приехал в Москву через год после тяжелой травмы бедра, но стал одним из самых надежных игроков ротации.
Ниже он рассказывает о:
• работе с Димитрисом Итудисом;
• юности в Америке;
• любимом моменте в исполнении Вассилиса Спанулиса;
• Джорджо Армани;
• и поражении в полуфинале от «Эфеса».
Россия
– Как вам Норильск? Страшно?
– Да нет. Думаю, что это была отличная возможность отдать должное нашему спонсору. Посмотреть на то, как работают люди, благодаря которым существует наша команда. Это отличный опыт, не видел за свою жизнь ничего подобного. Было интересно, во-первых, взглянуть на город, на само место за полярным кругом, а, во-вторых, спуститься вниз и посмотреть шахты.
– Как будто другая планета?
– Сильно отличается от всего, что я когда-либо видел в жизни. И совершенно точно условия там очень тяжелые. Я читал книги, которые нам давали – насколько там холодно, что они должны делать, чтобы помогать населению…
– Вы вот итальянец, почти всю жизнь прожили в теплом климате. Что для вас сложнее всего в Москве?
– Москва – один из самых красивых городов мира. Здесь есть практически все. Рестораны, торговые центры, город очень чистый – у вас тут есть и парки, и реки. Сюда приезжают люди со всего мира.
Конечно, зимой немного холодновато, нет солнца. Но я бы сказал, что это единственный минус.
Я здесь уже четвертый год. Думаю, что привык к жизни здесь.
– Тренер Итудис рассказывал, что один из игроков объяснял поражения в феврале тем, что нет солнца…
– Для некоторых это тяжело – постоянная серость за окном, много снега… Думаю, что каждый из нас постоянно преодолевает собственные психологические проблемы. Это обычная часть жизни, вполне естественная, вы постоянно сталкиваетесь с ментальными вызовами. Но для этого и нужна команда, для этого и нужен клуб, который нас поддерживает, мы держимся вместе, ездим вместе. Мы ведем эту маленькую войну все вместе.
– А как вашим детям тут?
– Понятно, что они тоже чувствуют разницу между культурами, между жизнью здесь и жизнью в Италии. Моей дочке Виктории пять лет, четыре года она живет здесь, ходит в международную школу, она немного говорит по-русски, у нее здесь есть друзья, так что ей все нравится. Второму только год, он еще слишком мал.
Переход в ЦСКА определил карьеру
– Правда, что вы расплакались, когда позвонили из ЦСКА?
– Точно-точно, это было 15 июня 2018 года. Очень хорошо помню этот момент. Я тогда завершил сезон в «Бамберге». Для меня он получился вполне удачным – я вернулся после травмы и снова начал играть на высоком уровне. При этом у меня не было уверенности в будущем: «Бамберг» хотел, чтобы я остался еще на сезон по контракту, и хотя у меня была возможность выкупа, я склонялся к тому, чтобы остаться там, продолжать прогрессировать. И тут – бум, неожиданно мне звонит мой агент Раде, говорит, что тренер Итудис хочет со мной поговорить, они готовы взять меня к себе… Пшшш, у меня до сих пор мурашки бегут, когда я это вспоминаю.
– Почему?
– Для меня ЦСКА – лучший клуб Европы по уровню игры, по жажде победы, по истории. Играть в таком клубе – это момент, который определяет всю твою карьеру.
– У тренера Итудиса непростая история взаимодействия с игроками. У него тяжело играть?
– Конечно, это процесс. Когда я приехал сюда, я был не готов играть, но я был готов слушать, что он требует, впитывать все. Первые месяцы сложились очень тяжело – большую часть времени я наблюдал за игрой со скамейки. И мне пошло это на пользу – я много смотрел, понимал, как все работает. Мы часто встречались. С каждым днем наши отношения становились лучше, возникало ощущение доверия. Сейчас все еще лучше. Тренер у нас невероятно помешан на достижении результата, он хочет побеждать постоянно, каждый день. На площадке и вне ее. Этим он очень влияет на людей вокруг.
– Кажется, что с переездом в Москву вы вышли на новый уровень. Как вы это объясняете?
– Да я не совсем согласен с этим. Да, уровень моей игры вырос. Качество моей игры выросло. При всем уважении к предыдущим командам уровень партнеров тоже имеет огромное значение: этот клуб не только нацелен на выход в «Финал четырех», но на то, чтобы побежать каждый год.
Мне нужно было прибавить, чтобы помогать гораздо больше, чем я делал в прошлом.
– Вы всегда много тренировались, но бросок-то у вас появился только в Москве…
– Честно говоря, я всегда был уверен в своем броске, всегда работал над ним. Если посмотреть мои цифры по карьере, то за исключением небольшого провала на несколько лет, я всегда атаковал достойно. Понятно, что это не цифры Кайла Курича, но все равно неплохие.
Я специально работал над броском с персональным тренером в «Бамберге» Штефаном Вайзенбеком. Он провел со мной много времени и наделил меня уверенностью. Мне кажется, что именно там что-то изменилось. Сейчас я действительно очень хорошо чувствую бросок и хочу наказывать защиту, когда она ленится и не выходит на меня.
Лучший момент Спанулиса
– Вы участвовали в дерби «Панатинаикоса» и «Олимпиакоса». После такого тяжело играть перед московскими трибунами?
– Конечно, нет. Где бы мы ни играли – в УСК имени Гомельского или в «Мегаспорте», мне кажется, что клуб и болельщики делают все, чтобы мы чувствовали себя комфортно, чтобы мы чувствовали себя дома.
Конечно, ничто… ничто никогда не сравнится с греческим дерби или с безумными итальянскими залами, которые я видел в прошлом. Это особенная атмосфера.
Но только зачем это сравнивать? В России совершенно иной взгляд на спорт, совершенно иная культура боления. Понятно, что баскетбол не входит в число самых популярных видов спорта в России, их нельзя сравнить с футболом и хоккеем. Но болельщики тут – в большом порядке, мы чувствуем их поддержку. Мне кажется, что с каждым годом мы улучшаем взаимоотношения с болельщиками. Это хорошо для всего клуба.
– Вы выступали с Вассилисом Спанулисом. Этим летом он завершил карьеру. Поняли ли вы за это время, благодаря чему он стал таким особенным?
– Думаю, дело в его работоспособности, в его отношении к делу, его ментальности. Он был невероятно сконцентрирован на достижении результата и вел за собой, заражал этим отношением всех остальных. Каждый день он это демонстрировал. Ни разу не сачковал, ни разу не показал, что он не заряжен на сто процентов… Думаю, именно это сделало его великим.
– Самый памятный момент для вас?
– Мой любимый приключился в финале греческого чемпионата в 2016-м. Второй овертайм против «Панатинаикоса». Мы играли на ОАКА, где набилось 20-25 тысяч зрителей. И у нас были шансы закрыть серию на чужом паркете. Спанулис оказался перед Димитрисом Диамантидисом, еще одной легендой, и попал через него победный бросок. В той же серии он положил еще один победный бросок во втором матче, опять же на ОАКА. И вот он закрыл всю серию этим попаданием. Я тогда сидел в углу и ждал, что будет дальше. И тут – вау!
Полуфинал с «Эфесом»
– С какими ощущениями вы вспоминаете сейчас полуфинал с «Анадолу Эфес»?
– Помню странное ощущение. Этот «Финал четырех» очень сильно отличался от того, что было в Басконии, из-за того, что на трибунах не присутствовали болельщики, атмосфера была никакая. Мы не показали свою лучшую игру в первой половине, промазали много хороших попыток. Именно об этом я жалею больше всего – мы плохо начали матч. Но затем мы реабилитировались, вернулись в игру и получили даже возможность победить. У нас было несколько владений, когда все могло пойти иначе. Но в итоге все сложилось в их пользу. Вот что я сохранил в памяти от того «Финала четырех». После всего этого у меня ужасное желание вернуться туда в следующем году и исправить все, что не получилось.
– Все же ЦСКА был не в оптимальном составе. Это все равно болезненно?
– Поражения всегда причиняют боль. Больно было смотреть на то, как наши соперники получали титул. Мы уступили команде, которая стала чемпионом. И внутри ты злишься на самого себя в такие моменты.
Но что делать? Нужно выйти туда снова и все исправить.
Операция летом
– Как прошло ваше лето?
– Лето получилось очень насыщенным. У меня была небольшая артроскопическая операция на голеностопе. Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
Затем я восстанавливался и пытался как можно скорее набрать кондиции, потому что времени было не так много.
– У вас в инстаграме появилась фотография в форме «Сиены». Почему?
– Из-за коронавируса Сиена вынуждена была отменить знаменитые бега под названием Palio di Siena. Это очень важное мероприятие для всех жителей Сиены – оно проводится больше трехсот лет. С моей стороны это был такой жест, я хотел показать им, что не стоит унывать, нужно сохранять позитивный настрой, скоро все наладится. И будем надеяться, что бега вернутся следующим летом. У меня там живет множество друзей. И я знаю, как много для них означает Palio di Siena.
– Италия сильно пострадала от коронавируса. Как вы пережили это время?
– Пезаро очень сильно пострадал. В феврале там проходил «Финал восьми» Кубка Италии, туда съехались болельщики из Милана, Болоньи, Венеции, Бриндизи…. В итоге оказалось, что это добавило неприятностей нашему городу – Пезаро пострадал едва ли не сильней всех в Италии.
У меня множество друзей, которые прошли через все это. У меня множество друзей, которые работают в больницах и видели все это.
И тогда все это только начиналось. Уже потом эпидемия обрушилась на остальной мир.
Мне кажется, что жители Пезаро показали себя молодцами. Конечно, мы по-прежнему боремся с вирусом, но все равно жизнь налаживается. Хотя и странно думать о том, что, возможно, нулевой пациент появился именно в Италии.
– Лето вы проводите в Пезаро. Это же сильно отличается от вашей жизни здесь?
– Конечно, население Пезаро – около ста тысяч человек. У нас есть море. Каждый знает каждого. Пезаро – очень маленькое место, но при этом довольно известное.
Благодаря двум вещам.
Во-первых, благодаря опере. Композитор Джоакинно Россини – из Пезаро. Любой, кто знает что-нибудь об опере, об оперных певцах, безусловно, знает это. Каждое лето у нас проходит музыкальный фестиваль имени Джоакинно Россини. К нам приезжают лучшие оперные певцы со всего мира.
Во-вторых, благодаря Валентино Росси, чемпиону по мотогонкам.
– Так что вы делаете в Пезаро?
– Ох, раньше я бы вам много всего рассказал, но теперь я в первую очередь отец. Большую часть времени занимают дети. На втором месте – рыбалка. Люблю расслабляться с удочкой. В остальном же можно пойти на пляж, можно пойти вкусно поесть. У нас очень спокойный, размеренный образ жизни.
Модный поединок между Ватутиным и Армани
– В России итальянцы считаются очень стильными ребятами. Как вы это развиваете в себе?
– Да просто самые мощные мировые бренды – из Италии: Версаче, Армани, Валентино, Роберто Росси… Плюс имеет значение качество материала, в этом отношении Италия тоже одна из лучших в мире.
Не знаю, что еще сказать об этом, но думаю, что вот это может многое объяснить.
– Вы играли у Джорджо Армани. Он дает советы игрокам?
– Мистер Армани – настоящий джентльмен, невероятный человек. Он очень страстно относится к баскетболу, посвящает очень много времени и сил клубу, но при этом никогда не нарушает границ и не вмешивается в баскетбольные дела. Он всегда рядом, но держится в стороне. Только подбадривает игроков. Баскетбол – важная часть его семейной истории. Даже его сестра играла в баскетбол. И он очень пылко переживает за клуб, но как исключительный джентльмен. Он отличный человек.
– Я имел в виду, советы по тому, как одеваться…
– Слушайте, вот президент Ватутин – очень стильный мужчина. Я бы назвал его одним из самых стильных людей, которых я вообще знаю. Они с мистером Армани могли бы устроить модный поединок…
Тяжелый переезд в Америку
– Вы сказали, что вы в первую очередь отец и сконцентрированы на семье. Но юность-то у вас была довольно бурная. Как все изменилось?
– Это получилось естественно в процессе жизни. Жизнь заставляет тебя принимать решения, взрослеть, учиться на своих ошибках. Не всегда все получается. Вы по-прежнему делаете ошибки. Но важно не повторять одни и те же ошибки. Становиться лучше. У каждого есть какое-то прошлое. Каждый ведет собственную внутреннюю борьбу. Это может быть все что угодно. Мне повезло, что меня всегда поддерживали и одноклубники, и окружающие, и, конечно, семья. Когда появились дети, я понял, что нужно вести себя более зрело.
– Ваш отец – баскетболист в прошлом. Как он на вас повлиял в детстве?
– Прежде всего, он дал мне мяч в руки. Я никогда не видел его игры. По какой-то причине он завершил карьеру очень рано. Мне тогда было всего два года. Но я помню, как он тренировал. Я приходил в зал, чтобы посмотреть за тем, как он работал со своими игроками. И потом, когда мои родители развелись, он дал мне возможность отправиться в Америку. Это изменило мою жизнь. В Италии я один день ходил в школу, а пять дней прогуливал. Много времени проводил на улицах. Он мне сказал тогда, что нужно переезжать в Америку, учиться, работать над тем, чтобы стать баскетболистом, и стать серьезнее. Я всегда буду благодарен ему за эту возможность. Он поставил передо мной тяжелую задачу: не так уж просто переезжать в Америку в расчете начать карьеру баскетболиста.
– То есть вы не хотели быть баскетболистом?
– Что вы сделаете, если ваш отец звонит вам, 14-летнему, и говорит, что нужно ехать в Америку. Что тут сделаешь? Вы не раздумываете над этим – просто переезжаете. Сейчас, когда я думаю обо всем, через что мне пришлось пройти. Могу сказать: это было непросто, очень непросто. Иногда я представляю, что было бы со мной, если бы я не поехал, выбрал бы другой путь в жизни.
– А в чем сложность?
– Другая культура, другой стиль жизни. И поначалу то, что я оказался без друзей. Это был вызов. До этого я очень легко и наивно относился к жизни – мопед, друзья, пляж, тусовки, клубы… Я был молод и развлекался по полной. Затем отправился в Америку – католическая школа, строгий дресс-код, баскетбол до занятий, баскетбол вечером, потому что нужно было стать лучше. Это все совершенно иначе, чем в Италии.
– А отец?
– Он работал со мной. Тогда он устроился помощником тренера в школе, помогал мне тренироваться. Он помогал мне, как бы вел меня на ранних этапах карьеры в Штатах. Я же был одним из первых итальянцев, которые пытались через школу пробиться в американский университет. До меня только два таких примера было.
– Он завершил карьеру рано. А вы сами думали о том, что будете делать дальше?
– Я думаю только о вечерней тренировке и о том, как я вернусь после нее домой к семье. Я как-то не строю планов на долгий срок. Ни к чему хорошему они не приводят. Стараюсь жить сегодняшним днем.
Возвращение после травмы
– У вас вот написано на коже: «Все происходит неслучайно». Что вы вынесли после той кошмарной травмы в «Олимпиакосе»?
– Я смог восстановиться и стал сильнее… Тогда врачи сомневались в том, что мне удастся вернуться на паркет. Я поскользнулся так неудачно, что сухожилие оторвалось от кости, полностью. Были повреждены мышцы, подколенное сухожилие. Мне предстояло восстановление длиной в семь-восемь месяцев. Но врачи говорили, что мне нужно быть очень осторожным даже после того, как я вернусь. И вот тем летом я отправился играть за сборную Италии. А ведь иногда я по-прежнему слышу от разных людей, что мне плевать на национальную команду. И вот в этом и состояла моя большая победа – я вернулся и играл за страну. Хотя к тому моменту и не восстановился на сто процентов, но очень хотел это сделать.
– Кстати о национальной команде… Жалеете, что отказались играть в этом году и пропустили Олимпиаду?
– Вообще нет. Я сказал, что завершу карьеру в сборной после чемпионата мира 2019 года. Главным образом, чтобы избежать ситуации, которая постоянно случается с другими игроками: до последнего гадают, поедет он или не поедет, травмирован ли он или нет. А затем ты смотришь на себя и понимаешь, что ты не можешь поехать, и все ужасно расстраиваются из-за этого.
Думаю, тут нужно уважать решение, которое принимает игрок. Конечно, ты гордишься тем, что представляешь свою страну, но если ты не готов, если это не то, что нужно тебе в данный момент карьеры…
Я был очень горд за парней, ужасно радовался их победам, мне очень понравилось, как они играли. Феноменально, как они прошли такую тяжелую группу в Белграде и отправились на Олимпиаду.
– И все равно не жалеете?
– Все равно не жалею. Мне действительно нужно было время, чтобы вылечить голеностоп, отдохнуть, побыть с семьей.
Наше поколение не исправить
– В прошлом году вы очень эмоционально отреагировали на BLM. Почему?
– Сначала я был просто шокирован тем, как его убили. Это ужасно. Всего этого легко можно было бы избежать.
Что меня расстраивает, так это то, что ничего не прекращается. И, честно говоря, я не вижу никаких улучшений: все равно встречаю примеры расизма. А еще меня расстраивает, что люди почему-то нервно реагируют, когда на расизм обращают внимание, когда все эти темы начинают поднимать.
Так что непонятно, что делать дальше. Нужно ли говорить об этом больше? Или нужно прекратить об этом разговаривать?
Расизм должен был закончиться. Но не заканчивается.
Я сталкивался с этим много раз в жизни. И когда был маленьким, и на итальянских стадионах. Иногда это довольно тяжело, очень жестоко. И я знаю, что и сейчас, когда команды проигрывают, то баскетболистам в социальных сетях или в мессенджерах пишут люди, наполненные ненавистью, злостью.
Как человек смешанных кровей, я пришел к гармонии с собой.
Понимаю, что это часть нашего мира. Слава богу, что Евролига и другие лиги делают многое для того, чтобы такие вещи сошли на нет.
Думаю, что сейчас мы должны сосредоточиться на воспитании следующего поколения. Наше поколение уже не исправить, оно безнадежно. Теперь наши дети должны научиться тому, как стать лучше.
Кеннет Фарид едет в ЦСКА. У него восемь лет в НБА, одно золото чемпионата мира и две мамы
Фото: РИА Новости/Алексей Филиппов; globallookpress.com/Maksim Konstantinov/Global Look Press, Sportfoto Zink/HMI, Panayiotis Tzamaros/ZUMAPRESS.com, Marius Becker/dpa Nicolà Campo/ZUMAPRESS.com, David Cliff/Keystone Press Agency, Maksim Konstantinov/Global Look Press; instagram.com/lorenzo_0_daniele
Когда ЦСКА сыграл у нас в Калининграде два матча Евролиги, то Хэкетт в них был самым лучшим. Ко второй игре за него уже персонально болел почти весь зал. И в холле только и слышно было: "Даня то, Даня это", так он сходу просто всем понравился. Удачи ему и здоровья!