Лыс да умён (не тотализатор)
Новая сказка Полещука в блоге «Два Я».
Посвящается великому русскому теннисисту Андрею Чеснокову.
Только пустой кубок от заморского зелья и остался ...
Причёска Андрея - ПолессБрадобреи
Жили-были не за тридевять земель, а тут у нас неподалёку, в нашем с вами государстве, у самого города в белом посаде посадские люди. Жили эти люди тихо, спокойно, никого не трогали, по очереди на посадском лугу коров своих выгуливали, огороды пахали, свадьбы играли, детишек рожали, добром своих прадедов поминали, в общем, жили, как честные люди живут.
И был у них государь, а как жить без государя? Жил государь в самом городе, в своих государских палатах. По праздникам государь выходил за ворота к людям, люди ему кланялись, он им в ответ кланялся, ну и расходились каждый к себе подобру-поздорову.
Славное было государство, врагов особенных не было, а если кто налетит с лихими мыслями, то на этот случай жил в посаде рубаха-парень Андрейка, воротник и пушкарь. Раз в месяц ходил он в город и служил там свою вратарскую службу. Остальное время в городки с соседскими ребятами играл. А была у него служба несложная – выкатить к городским воротам пушку и стрельнуть из неё по воробьям.
Всё бы ничего, так бы люди и жили, да нашла на государя лихая докука. Такая, что ни в какой сказке сказать нельзя, тем более малым деткам. И послал государь Андрейку сыскать за морем зелье, чтоб больше уж никакая докука ему досаждать не могла.
Наказал государь воротнику-пушкарю нашему, чтобы зелье в три года сыскал, а не сыщет в три года – не носить ему волос на голове, а в четыре не сыщет – не сносить и всей головы, а в пять не обернётся – быть его невесте Василисе Никитишне у него, государя, в кухарках.
Долго сказка сказывается, а ещё дольше дело делается. Море далёко - год проходит, другой уж кончается, а Андрейки всё нет. Совсем лихо государю стало, созвал он боярскую думу, чтобы придумать, как эту докуку хоть немного утешить. Думали бояре, думали, и надумали тотал-затор в посаде открыть, чтобы было всё, как в заморских странах бывает – весело и денежно.
И открыли они этот тотал-затор в Андрейкиной избе. Пустая же изба, чего добру пропадать? Пригласили немецких букмахеров и стали всякие ставки ставить. Первую ставку поставили на Андрейкины волосы, другую – на его голову, а третью – на его красавицу невесту Василису Никитишну. Бойкая забава пошла, да такая, что сначала все люди перестали службу на воротах нести, на второй год - не стали прадедов поминать, на третий - коров держать, а на четвёртый – деток совсем рожать перестали.
Вот уж четвёртый год кончается - возвращается наш Андрейка с заморским зельем, а в его избе - дым коромыслом, бумажки на полу горами навалены, а в красном углу под святыми образами немцы со счётами сидят, костяшками щёлкают, людей в буки пишут. Навалились они тут на Андрейку, связали его, рот кляпом забили и в город потащили – к государю на расправу. А зелье спрятали.
Сидит государь на высоком троне, хмурится. Где, говорит, тебя черти носили? И где, говорит, зелье от смертной докуки, за которым я тебя посылал? Ничего не может ответить Андрейка, только головой крутит, да мычит через кляп немецкий. Рассерчал государь и приказал палачу обрить виноватую голову наголо и бросить её хозяина в темницу.
А до конца четвёртого года осталось два дня да две ночи. Сидит наш Андрейка в сырой яме, а Василиса Никитишна на воле плачет. Слышит – в окошко голубь бьётся. Глядит - а у голубя на шее алая ленточка завязана. Отворила девица окошко, сняла ленточку - а в ней Андрейкина записка.
Поди тихонько, пишет ей Андрейка, в мою избу и возьми за святыми образами тряпицу. А в тряпице той - ключ от городских ворот, а за воротами - пушка, в пушке ядро лежит, своего часа дожидается. А пушку наш молодец зарядил, когда за море уходил - так, на всякий случай.
Дождалась Василиса Никитишна тёмной ночи, прокралась к городским воротам, отворила их без скрипу, запалила тихонько полок у пушки, да как стрельнет! А пушка нашим молодцом так была нацелена, что с первого же выстрела все палаты поразметало, темницу поразбивало, Андрейка же наш целёхоньким на волю вышел.
Тут государь госудырыню с кухарками в охапку и бежать, на немецкой слободе кричат да в окна бросаются. Все разбежались - только счёты и зелье с собой унести успели. Да и шут с ним, с зельем заморским, своего девать некуда!
А Василиса Никитишна с Андрейкой - с мирком да за свадебку, весь посад на их свадьбе восемь дней гулял, про немцев совсем позабыли, опять людьми стали.
