ОлимпиАдские реплики - 3

Одни животные, при наступлении пищевого кризиса, начинают есть представителей своего же вида, другие - нет. В обоих случаях тип пищевого поведения определяется, конечно, не какой-то этической нормой (этика у животных отсутствует), а структурой инстинктов, характерной для того или иного вида. Всё естественно.

Известно, что человек инстинктивно готов к пожиранию себе подобных. Так же верно, что с некоторых пор люди, в основном, отказываются следовать данному инстинктивному позыву, даже если жрать в самом деле нечего. Человек создает и транслирует из поколения в поколение мощное этическое табу - низя.

Казалось бы, низя так низя, но...

Оказывается, стремление сожрать ближнего (в связи с абсослютным этическим запретом на непосредственную реализацию инстинкта) только усиливается. И чем сильнее становится инстинктивный импульс, тем менее преемлемым, с позиции этического сознания, представляется сама возможность каннибализма.

Что бы это значило?

Две крылатые фразы, надеюсь, помогут нам разобраться:

1) Запретный плод сладок;

2) Мы пойдем другим путем.

Не помогли?) 

Речь о том, что глубинный инстинкт находит всё-таки косвенные способы реализации. Можно сказать, этот инстинкт пробивается наружу с помощью страсти.

Что представляет собой процесс еды? Поглощение (пищи), т.е. специфические отношения между поглощающим и поглощаемым, не правда ли.)

Что представляет собой страсть? Да, в принципе, те же самые отношения между поглощающим и поглощаемым.

В примерах мы можем дойти до сюрреалистических картин.) С них и начнем, пожалуй. Представьте ситуацию: он и она, и у них взаимная страсть. Это означает, что каждый из них, одновременно, и поглощает другого, и поглощается другим. А результат? Правильно - пара кучек, оставшихся после переваривания друг друга - дерьмецо-с. Искренне, без взаимных манипуляций и всё равно, в итоге - дерьмецо. Ну, да-ладно. Нынче ж о другом. Другой пример: некий подданный *три-девятого королевства* (назовем его Денёк-Тенёк.. а что - мало ли какие имена бывают) является фанатом некой гражданки *три-десятого государства* (назовем её Naka Maka), которая, оказывается, и продавщица мармелаок, и спортсменка, и вообще дизайнер. Итак, Денёк-Тенёк поглощен ею (девушкой Naka Maka), т.е. он как бы её еда. Вместе с тем, он и питается ею (вернее, он питается теми медийными отростками, которыми так богата Naka Maka и которые ей усердно помогает отбрсывать группа товарищей-манипуляторов). Naka Maka современная девушка, и она не собирается, конечно, поджаривать Денька-Тенька на вертеле. Она не собирается пожирать его в букальном смысле. Она питается его временем, его интересом к своему образу; она питается его жизненными ресурсами и, в конце концов, сожрет его жизнь. Таких фанатов у нее хоть пруд пруди. И пруд прудят. Пищевая технология отработна: прудится пруд, приманка со вкусом девушки Naka Maka изготавливается и погружается в пруд, Денёк-Тенёк и другие фанаты заглатывают приманку и... сами становятся едой. Вывод прост): если вы не заметили, что ваша еда всего лишь приманка, будьте уверены - ваша еда съест вас.

Фанатам кажется, что они с удовольствием поглощяют матчи и т.п., а на самом деле спорт пожирает их. Когда-нибудь (если повезет) они придут в себя - точнее, в то, что осталось - и поймут, что стали дерьмецом.

Ах, Сочи-Сочи - сколько приманок и фокусов!