10 мин.

Во всем виновата Памела

51

После разбирательства в трибунале ITF Ришар Гаске был практически оправдан (что такое 2.5 месяца дисквалификации, которые к моменту рассмотрения практически завершились). Эти события многим напомнили о деле Мартины Хингис, с которой ITF обошлась не так мягко. Некоторые подробности этих историй – в блоге «С миру по Нитке».

Давайте сначала вспомним предысторию. Как вы помните, в начале мая выяснилось, что допинг-проба взятая у Ришара Гаске во время турнира в Майами дала положительный результат на кокаин. То есть, с начала так и сообщалось: «Положительный результат на кокаин». Поскольку он входит в список запрещенных препаратов, французу грозила двухлетняя дисквалификация, что собственно и произошло в 2007 году с Мартиной Хингис, у которой нашли тот же самый кокаин. Потом, когда стали появляться более подробные сообщения на эту тему, выяснилось, что, во-первых, Гаске даже предположить не может, откуда взялся кокаин в его организме, во-вторых, очень многие теннисисты стали говорить, что знают Гаске, и этого просто не может быть, в-третьих, что концентрация метаболитов кокаина в крови Ришара обозначается словом «следы», то есть содержание настолько мало, что во многих странах при проверке любого обычного человека на наркотик тест считался бы отрицательным. К тому же с этого самого турнира в Майами Гаске снялся, не сыграв ни одного матча из-за травмы плеча. При этом журналисты и обозреватели придерживались двух точек зрения – одни осуждали Гаске за неправильный образ жизни, утверждая, что в нынешнем мире спортсмен должен быть, прежде всего, хорошим примером для детишек, другие же говорили, что может быть, все это и так, но причем тут дисквалификация? Употребление допинга подразумевает под собой, что спортсмен получает преимущество в ходе конкурентной борьбы. Так называемые клубные наркотики никоим образом не дают теннисисту преимущества на корте. К тому же, даже по правилам WADA употребление кокаина во внесоревновательный период не является допингом, а поскольку Гаске снялся с турнира, не сыграв ни матча, многие говорили, что это можно приравнять к внесоревновательному периоду. По логике, спортсмены, уличенные в применении наркотиков, которые не помогают спортивным результатам, должны быть судимы по законам своей страны. По этим законам то количество, которое нашли, например, у Мартины Хингис (42 нанограмма на миллилитр) примерно на две трети меньше, чем то количество, при котором тест на кокаин признается положительным в американской армии. С другой стороны, многие говорили, что то, что случилось с Гаске неудивительно – уж больно безрассудно он относился к своему таланту. Выслушав все аргументы, ITF все же наказала игрока, но снизила срок дисквалификации до 2.5 месяцев, и уже 15 июля Гаске мог приступить к соревновательной практике.

Здесь еще следует отметить, что трибунал по этому поводу проходил во время «Уимблдона», но об этом чуть позже. Полный текст решения можно посмотреть здесь, и, честно говоря, оно того стоит, это очень смешно, мне и в голову не приходило, что такое может быть написано в официальном документе. Но вкратце – две статьи по этому поводу. Одна от Питера Бодо, вторая от Джона Вертхейма.

Итак, Бодо.

Дети в лесу.

«Хорошие новости для Гаске – приняв во внимание все обстоятельства, трибунал решил уменьшить наказание с губительного для его карьеры годичного срок дисквалификации до простого неоплачиваемого отпуска в два с половиной месяца. Срок начался первого мая, это означает, что он вернется в тур в середине июля и сыграет основную часть американского хардового сезона. При данных обстоятельствах это хорошо. Но, похоже, что единственная вещь, в которой Гаске виноват, это то, что он молод, безрассуден и оказался под влиянием своих мужских гормонов.

Официальное решение по делу Гаске содержит такие пассажи, исходя из которых Ришар заслуживает, скорее, доброй старомодной лекции на тему птичек и пчелок, а также определенного сорта девушек, чем угрожающего его карьере потока гнева со стороны Большого Брата. Вот что говорится в отчете.

«Он (Гаске) целеустремленный и трудолюбивый, а также довольно замкнутый и застенчивый. Он нечасто находится в больших группах людей, предпочитая компании тех, кого он знает. Он редко употребляет алкоголь. Мы считаем, что он не является постоянным потребителем клубных наркотиков, а также не употребляет допинг. Он редко ходит в бары и ночные клубы и никогда не делает этого во время соревнований».

Теперь совершенно понятно, что этот парень не Марат Сафин. Более того, возникает вопрос, является ли он вообще французом – мы же все знаем репутацию типичного француза как человека, стремящегося к разнообразным радостям жизни.

Снова обратимся к официальному отчету: «Трибунал принимает объяснения игрока, что он и Памела (француженка, с которой Гаске и его компания встретились тем вечером) поцеловались в губы около 7 раз пока они были в ночном клубе Set, каждый поцелуй продолжался от 5 до 10 секунд».

Вот мне интересно, кто-нибудь стоял с секундомером во время этих поцелуев, и если так, то почему? Может быть, Гаске преодолел 12 или 15-секундную отметку при одном из первых поцелуев и навлек на себя гнев Памелы, заработал оплеуху со словами: «За кого ты меня принимаешь? Чтобы не больше 10 секунд!».

Продолжаем по отчету: «Мы принимаем объяснения Гаске, что он не находился с Памелой постоянно (теоретически, это означает, что Памела могла что угодно засунуть себе в нос). В какой-то момент эти двое поднялись наверх и сели на диван, где они целовались. После этого они снова спустились вниз, прекратив целоваться на ступеньках. После этого игрок пил только воду из только что открытой бутылки, а также водку и яблочный сок, который он заказал в баре».

Ну, теперь понятно, чем отличается ночной клуб от обычного дома, где происходят такие события – в ночном клубе диван находится наверху! И хотя поцелуи на ступеньках создают некую иллюзию французского стиля, она тут же исчезает, когда узнаешь, чем Гаске закончил свой скромный флирт. Я правильно это понял – водка и… яблочный сок? Заказывал ли он его в специальной детской кружечке – мы никогда не узнаем.

Снова отчет: «Позднее игрок поехал на такси с Памелой в одно из заведений, которое она предложила. Это оказался стрип-клуб. Игроку и трем его друзьям это не понравилось, и они захотели уехать спустя 10 минут после прибытия. Он не имел физического контакта с Денизой (еще одна из неутомимых девушек для вечеринок) или еще с кем-либо в этом заведении».

Подождите минутку. Эти парни почувствовали себя неуютно в стрип клубе?

Из всего этого совершенно понятна одна вещь – Ришар, известный под прозвищем Baby Federer, не является ни супергероем, ни клубным завсегдатаем, как многие могли бы подумать. Вот еще кусочек из отчета (о том моменте, когда он понял, что из-за травмы не сможет сыграть на турнире в Майами): «Игрок (Гаске) был расстроен, что не сможет сыграть. После того, как он прибыл в отель и принял решение сняться с соревнований, он позвонил своей маме во Францию и договорился с ней, что она поменяет ему билеты на самолет во Францию так, чтобы он смог улететь в 6 вечера в субботу 28 марта 2009 года». (Как раз после этого он с чистой совестью вместе со своей командой отправился в ночной клуб).

Итак, я спрашиваю вас, по крайней мере, тех, кому больше 17: когда вы в последний раз звонили своей маме с другого полушария и просили ее поменять вам билеты? Возможно, мадам Гаске является сотрудником туристической компании, и она знает, как избежать всяких проблем с билетами и не попасть впросак. А другое объяснение состоит в том, что она распоряжается кошельком своего 23-летнего сына, который оказался по уши в дерьме из-за крошки кокаина, дюжины десятисекундных поцелуев со стриптизершей Памелой и водки с яблочным соком.

Не кажется ли вам, что эти допинговые правила надо сделать более реалистичными. А то спортсмены похожи на детишек, заблудившихся в лесу».

А Джон Вертхейм вспоминает в этой связи дело Мартины Хингис.

«29 июня, в то время, как 16 оставшихся в мужской сетке теннисистов играли на «Уимблдоне», Ришар Гаске, в нескольких милях от Всеанглийского клуба, боролся за свою карьеру на слушании трибунала. Три месяца назад допинг-проба француза показала наличие следов кокаина в крови, и ему, в соответствии с правилам мирового антидопингового агентства, грозила 2-летняя дисквалификация. В спорте, где нет гарантированных контрактов, а карьера коротка, это могло бы обозначать профессиональную смерть.

Однако, Международная Федерация тенниса постановила, что кокаин попал в организм спортсмена непреднамеренно. Он будет допущен к соревнованиям после 2,5-месячной дисквалификации, которая закончилась в среду. Комиссия из трех человек приняла во внимание, что кокаин попал в организм Гаске, когда он поцеловал женщину в ночном клубе в Майами.

«Мы считаем что Гаске – скромный, честный, добрый и правдивый человек, – говорится в отчете комиссии, – Он не обманщик и не употребляет наркотики».

Гаске оправдан – и этим его судьба значительно отличается от судьбы Мартины Хингис, это странно, учитывая схожесть ситуаций. Это было 2 года назад, в допинг-пробе Хингис были обнаружены метаболиты кокаина. Как и у Гаске – там было незначительное количество, фактически даже значительно меньшее, чем у француза. Как и Гаске, она решительно отрицала факт употребления наркотиков и могла только догадываться, как вещество могло попасть в ее организм.

Как и в случае с Гаске, ситуация была подозрительная. На протяжении своей карьеры Хингис неоднократно проходила допинг-тесты без предварительного уведомления, и все пробы были чистыми. Стала бы она употреблять кокаин прямо во время «Уимблдона», когда знала, что обязательно будет подвергаться тестам? Был еще дополнительный факт в этой истории. Проба Хингис была сделана в раздевалке на «Уимблдоне» и отправлена в лабораторию в Монреале. Мартина предполагала, что проба могла быть загрязнена во время транспортировки. Кроме того, она представила на анализ волосяную фолликулу, и факт употребления наркотика не был подтвержден.

Но в отличие от Гаске, Хингис не стала подавать апелляцию. Мог ли случиться контакт с кокаином, когда она взяла у кого-нибудь деньги, или отпила из чьего-нибудь стакана? Конечно. Но кто, на самом деле, знает? И, кроме того, в рамках строгих правил это не слишком важно. Ее проба положительна, поэтому она виновна. Вместо того, чтобы «пройти через этот допинговый механизм», как она сама это называла, она отказалась от длительной и дорогостоящей апелляции. Вместо этого она ушла во второй раз, завершив карьеру в 27 лет.

Ее дело, однако, было рассмотрено, и, даже не будучи игроком, Хингис – пятикратная победительница турниров «Большого шлема» и потенциальный член Зала Славы – была дисквалифицирована на 2 года. Кстати, в тот день, когда Гаске предстал перед трибуналом в Лондоне, Хингис тоже была там. Она встречалась со своими друзьями на «Уимблдоне», но встречалась с ними в доме, который находился в нескольких сотнях метров от кортов – это условие ее дисквалификации: она не имеет права присутствовать на турнирах «Большого шлема» даже в качестве зрителя.

Теннис никогда не отличался повышенной строгостью к условностям, но что касается допинга – тут все строго. Другие виды спорта имеют очевидные лазейки в правилах, которые оборачиваются порой применением смешных штрафных санкций, но в теннисе другие проблемы. Чтобы соответствовать статусу олимпийского вида спорта, необходимо соблюдать строгие правила WADA. Не имея таких фигур как Дональд Фер или Билли Хантер для защиты своих прав, теннисисты обречены на прохождение тестов, которые могут быть слишком жесткими. (Примерно в то же время, что Гаске был пойман на кокаине, да, запрещенном в обороте наркотике, но употребляемом с целью отдыха и расслабления, бейсболист Мэни Рамирез был пойман на наркотике, который является частью цикла употребления стероидов. Его наказание? 50 матчей).

Негласным признанием того, что с Хингис обошлись слишком жестоко, стало то, что после ее дела ITF разослала игрокам информацию об изменениях анти-допинговой политики. Краткое содержание: «В случае, если вещество обнаруженное в пробе спортсмена, является веществом из списка Specified Substance, он обосновывает, как оно попало в его организм, и оно не служит для повышения эффективности работы организма – наказанием за первое нарушение может быть выбрана мера от предупреждения до дисквалификации на 24 месяца».

Возможно, именно это позволило Гаске избежать 2-летней дисквалификации. Мы можем называть это Правилом Хингис.

Даже после трех месяцев вне корта Гаске занимает высокую 32 позицию в рейтинге. Он продолжит свою карьеру в ближайшие нескольких недель – за исключением доходов за 75 дней (и, возможно, некоторого количества сна), он потерял немного. К тому же он сохранил свою репутацию, особенно учитывая значительное смягчение приговора и хвалебную характеристику, выданную ему по итогам заседания.

Учитывая хрупкую и нежную натуру Гаске, мы не можем не радоваться за него. Очевидно, что справедливость была восстановлена. Теперь, когда Гаске выражает благодарность (на словах и деньгами) своим адвокатам, ему бы следовало поблагодарить Хингис за то, что она пострадала одна за всех. И мы бы хотели надеяться, что ITF свяжется с ней и немедленно отменит дисквалификацию. Это меньшее, что можно сделать для спортсмена, который не захотел бороться с допинговой машиной и попал под ее колеса».

Конечно, эта история вызывает гомерический хохот в рядах обозревателей. В газете Telegraph даже написали, что был создан чудесный прецедент, и когда кого-нибудь поймают на чем-нибудь, он всегда может сказать: «А что я, я ни при чем. Меня просто Памела поцеловала». Понятно, что ITF просто пыталась как-то обосновать свое решение, приводя все эти подробности. Но в таком случае, действительно гораздо правильнее было бы поменять правила, чтобы не приходилось придумывать вот такие душещипательные истории.