7 мин.

Андрей Кузнецов: «Возможность подготовиться к Australian Open вместе с Роддиком – это хороший стимул»

34

– Удивился, когда узнал, что тебе дают wild card на Кубке Кремля?

– Нет, я надеялся на это после «Уимблдона». Надеялся, что мне предоставят такую возможность, а недели за полторы мне сказали, что дают. Я думаю, что заслужил. Я и в прошлом году хотел сыграть в основе, а дали wild card Донскому. Сказал об этом папе, а он: «Вот выиграй турнир «Большого шлема» и тебе тоже дадут» (смеется).

– И в первом круге – завтра, у тебя Фабрис Санторо. Интересно?

– Безусловно. Это мой первый матч с человеком, который стоит практически в полтиннике, так что при любом исходе матча это будет очень интересно и полезно для меня. Я рад, что жеребьевка сложилась именно так. Я думаю, что у меня есть шансы выиграть.

– То есть рад? Или все же матчу против абстрактного «Донского» был бы рад больше? Не в обиду Евгению.

– А я не думаю, что матч против Донского был бы для меня легче. Он не такой слабый игрок, у них с Санторо абсолютно разные стили игры, так что не исключено, что Санторо для меня лучше чем Донской. Я ни разу не играл с ним, так что могу оценивать игру Фабриса только со стороны, но мне так кажется.

– Если уж мы заговорили о легендах, то есть или были или есть какие-то идеалы в теннисе? Примеры для подражания?

– Когда я был маленьким, то очень нравился Агасси. Я смотрел его последний матч, смотрел, как он уходил, и мне очень нравилась его игра. Ну и параллельно, когда уже начал играть Федерер, то он стал и остается моим кумиром. Мне очень нравится его теннис, стараюсь смотреть его матчи, что-то извлекать для себя.

– А почему Федерер, а не Надаль, например? Стиль игры ближе?

– И стиль игры тоже. Мне приятнее смотреть на Федерера, он более изящно играет. Надаль играет за счет физики, за счет ног, за счет беготни, а Роджер – за счет головы. Мне это больше нравится.

– Ты сейчас лишился половины болельщиков, но ты бы в любом случае лишился бы их. Твой агент недавно заявил, что ты завязал с юниорскими турнирами, это так?

– Да, «Уимблдон» был моим последним юниорским турниром. Мы думали сыграть еще и US Open, если бы я не лучшим образом выступил в Англии, но так как я там победил, то стало понятно, что взять что-то еще от юниорского тенниса уже затруднительно. Просто нечего. Я заключил все контракты, которые можно было заключить в юниорском теннисе, и сейчас нужно закреплять свои позиции в рейтинге. С тех пор я выиграл два фьючерса и сейчас стою где-то четыреста пятнадцатым.

– А быстро уложилась в голове мысль «Я выиграл «Уимблдон»»?

– Если честно, я забыл об этом через два-три дня. Но постоянно напоминают, я до сих пор встречаю людей, которых я не видел и получаю поздравления.

– А официальные поздравления и знаки внимания были? Не считая wild card, конечно.

– Тарпищев звонил, Ольховский…Борис Львович Собкин. Но когда мы здесь на днях встретились, Собкин мне первым делом сказал, чтобы я постарался забыть «Уимблдон» как можно быстрее.

– Итак, ты оставил юниорский теннис. Разница между ним и «взрослым» теннисом ощутима?

– Ну «взрослый» теннис тоже бывает разный. На фьючерсах, как показывает практика, а я выиграл в этом году три таких турнира, можно играть. Но разница есть, как в одну сторону, так и в другую. Там есть более сильные соперники, так и более слабые, которые проиграв первый сет, по сути, бросают бороться. В юниорах все же стремление пробиться больше. Там мотивация выше. А с другой стороны – ты играешь с мужиками, которым по 25 лет, которые бьют сильнее, которые опытнее…и в этом плане сложнее. Но обыгрывать можно. А вот турниры ATP – это уже совсем другой уровень.

– А отсутствие опыта ощущается? Бывали матчи, когда чувствовал постфактум, что не дожал соперника только из того, что тот опытнее и переиграл тебя тактически?

– Такое было, когда я только начал играть взрослые турниры. Я вот попадаю на молодого игрока – обыгрываю, а как только опытный соперник, пусть он и слабее в чем-то из-за возраста, но знает, куда нужно бить в конкретный момент – я все время им проигрывал. В последнее время ситуация не то чтобы изменилась, но было несколько матчей, где я за счет опыта сумел все развернуть в свою пользу.

– Где сейчас тренируешься?

– Летом в СК «Балашиха», там проводит сборы Владимир Горелов, а зимой все больше в Институте физкультуры.

– То есть все в России. Вообще бытует мнение, что тренировки в России – это дорого. Ты богатый человек?

– Нет, абсолютно нет. Мы приехали из Тулы. Мой папа – тренер по теннису и мы переехали в Москву, как говорит папа потому, что кушать хотелось. У нас нет денег, в глобальном смысле слова. Мы до сих пор живем на съемной квартире…У меня есть спонсоры, которые оплачивают мне поездки, и меня тренирует меня папа, то есть мне не нужно платить тренеру. Ну а корты я сказал уже, где мне предоставляют.

– Игроки, как правило, до определенного времени работают с родителями, а затем находят профессиональных тренеров, знающих кухню тура изнутри, ну и чтобы общение с тренером не проходило 24 часа в сутки. И дома и на работе. От этого ведь устаешь.

– Мой папа – профессиональный тренер, другой вопрос, что пока он не воспитал ни одного игрока тура, но он подготовил двух мастеров спорта (это не считая меня). И потом, как мне кажется, тренер учится вместе с игроком, он ходит и смотрит матчи. Смотрит, что нужно, чтобы пробиться, и я думаю, что буду работать с ним до конца. Может, и будем привлекать консультантов в какие-то моменты. Борис Львович, например, консультировал в свое время.

– Что является слабым звеном в твоей игре сейчас?

– Я думаю, любой мой удар можно исполнить лучше. Я постоянно работаю над своей игрой.

– Что для тебя сильнейший мотиватор – успех или неудача?

– Поражения подстегивают больше, успехи – расслабляют. Из поражений надо делать выводы и иные поражения дают больше чем победы. Был случай, я проиграл одному парню во Франции со счета 6:4, 5:0. Это было впервые в моей практике, и это был хороший урок – на том «Уимблдоне» я его обыграл.

– Ты амбициозен?

– В детстве мечтал выиграть все пятьдесят две недели. Папа потом сказал, что это невозможно (смеется). Хочу быть первой ракеткой мира. И выиграть один «Большой шлем» хотя бы. После юниорского «Уимблдона» хочу повторить на мужском.

– Что в жизни есть кроме кортов, ракеток и мячей?

– Про личную жизнь? (смеется)

– Нет, я не про твою девушку или…ммм… молодого человека…Досуг: клубы, театры, музеи, кино…Чем занимаешь свободное время, если оно есть?

– Ээээ нет, все-таки про девушку (смеется). Время свободное есть, не так много, но больше чем у многих – я не так много тренируюсь. Редко получается больше трех часов в день. Не знаю…люблю другие виды спорта: футбол, например. Причем не смотреть, а играть самому. Смотреть редко когда, ну вот Германия – Россия смотрел, а вообще редко. Не слежу за чемпионатом России.

– То есть ты не болельщик.

– Если и смотрю то только теннис, в основном мужской. Для меня он красивее. Надеюсь, я никого этим не обижу.

– Какую музыку слушаешь? По модным клубам ходишь?

– Слушаю, по клубам не хожу. Слушаю все от Розенбаума до Эминема. В последнее время все больше Розенбаума и Высоцкого. Меня папа подсадил на это. В машине все время звучало и мне понравилось.

– Что ждет в следующем сезоне? Австралия? Первый взрослый «Большой шлем»?

– Зависит от результатов, но если дадут wild card в квалификацию, то по-любому туда поедем, там еще до Австралии турниры АТР есть. Если попаду в 250, то точно поедем. Там есть хороший стимул – моими делами занимается компания, представляющая Роддика . Я с ним тренировался перед началом «Уимблдона» и шли разговоры, правда пока это не точно, что я буду с ним готовиться к Australian Open. А это хороший опыт и стимул для работы.

– Не страшно?

– А чего мне бояться? От меня никто ничего не ждет. Я – юниор. Могу играть совершенно спокойно.

– Не боишься, что начнут думать, что «Уимблдон» – это было что-то одноразовое?

– Я выиграл два фьючерса после этого, ну а если кто-то думает, что я не на что больше не способен, то ради бога. Я постараюсь доказать обратное.