14 ноября 2010, 15:54 6 мин.

Париж - Берси: однажды в пресс-центре

Автор

Уже в воскресенье я получила свой пропуск, но все-таки мне пришлось провести кое-какое время в пресс-центре, и честно говоря, я была не в восторге от этого душного помещения. Без окон, оно было похоже на некий бункер, куда вел отдельный вход, и который был связан с остальной частью здания маленькой дверцей, ведущей к сиденьям в выделенной для прессы зоне. Тут всё понятно: журналисты приходят сюда не развлекаться, а работать, ну, или, в крайнем случае, как фаны. Они должны сидеть, наблюдать, разглядывать и время от времени что-то записывать.

А вот я, хоть и была в роли журналиста, но не исполняла ее как таковую, я определено пришла сюда развлечься. Но как только я услышала, что Роджер Федерер и Новак Джокович будут давать пресс- конференции, я не устояла. Я находилась тут уже достаточно давно, успела посмотреть пару матчей, поэтому поправила макияж, набралась смелости и уверенными шагами направилась на неизведанную для меня территорию – в пресс-зону.

Первый раз в жизни я увидела, чтобы все места в пресс-комнате были заняты. На стене висели большие экраны, которые транслировали текущие матчи; за столом сидело по восемь журналистов, если бы это была какая-либо бизнес встреча, то их было бы пять. Я знала некоторых из них, но не так хорошо; свободных столов не было, поэтому я направилась в дальний угол комнаты, где свободное место «захватили» британские репортеры. В это же время в комнату вошла небольшая группа журналистов, которая только что брала интервью у Давида Налбандяна. Они подшучивали друг над другом, смеялись над тем, кто какой вопрос задал и какой получил на него ответ. Тут все друг друга знают; обмениваются друг с другом политически некорректными шутками через стол, агенты и тренеры вслух читают оскорбительные письма с электронной почты – и все это действо сопровождается громким смехом.

Вдруг, без предупреждения, администратор на двух языках объявляет о том, что Роджер Федерер направляется в комнату. Все начинают бегать, искать свои блокноты и ручки, и выходят в коридор, надеясь поймать Роджера там. Но я то вижу, что Роджер заходит в комнату через специальную дверь.

На нем монограммы и Ролекс; он сидит, чуть сгорбленный вперед, его кепка натянута на самые брови. Руки опираются на стол, они скрещены. Это выглядит как-то неуклюже, и создается такое ощущение, что ему неловко, и меня это удивило – я ожидала, что он будет вести себя намного раскрепощеннее. Но, хотя, если подумать, с другой стороны, его посадили на какое-то возвышение в душной комнате, напоминающей коробку, лицом к лицу с пятидесятью незнакомцами с ручками и блокнотиками. Как только он начинает двигаться в своем кресле или поворачиваться, сразу же начинают щелкать камеры, трещать провода, - начинается жуткая возня. Тогда я поняла, сколько бы раз ты не давал пресс-конференции, сколько бы раз не сидел бы в том кресле, - нельзя быть полностью расслабленным и непринужденным, вряд ли у кого это получится.

Как только начинают задавать вопросы, Роджер воодушевляется, сразу видно, что он разбирается в этом деле - как и во многих других. Он очень внимательно слушает вопрос, отвечает вежливо и непринужденно, при этом поддерживает зрительный контакт. Все его слова сопровождаются жестами. Его ответы полны, иногда забавны, а порой и вызывают удивление: меня поразило то, с какой простотой он рассказывал о том, каких бессонных ночей стоила ему когда-то в прошлом гонка на Итоговый турнир в конце года.

Я заметила так же, что он использует слова «мы» и «нас», когда дело касается всех игроков тура, и то, как он говорит от лица других теннисистов: «У нас есть только один Мастерс в зале. Думаю, мы немножко отстали от времени. Мы работает над этим. Игрокам тяжеловато. Нам хотелось бы играть в зале». Возможно, смотря на невероятную белизну этих пятидесяти блокнотиков, он решается вычеркнуть себя, ища прикрытие под видом «просто одного из тех мальчиков». А может быть, так оно и есть, Роджер просто наслаждается духом товарищества в раздевалке, что он так гениально и просто относит себя к нечто большему, чем он сам.

Мне бы тоже хотелось это прочувствовать. Закончилась англоязычная часть пресс-конференции, и британские журналисты поднялись со своих мест и двинулись к выходу, в этот момент зашуршали французские операторы и фотографы, тем самым закрыли мне весь обзор, поэтому так получилось, что мне пришлось сидеть на своем месте до конца, потому что я упустила свою возможность незаметно выйти с толпой из комнаты. Таким образом, я сидела и вслушивалась во французские вопросы и ответы, делая вид, что я всё понимаю.

У меня было всего пару минут, чтобы записать все свои впечатления, потому что на подходе была еще одна пресс-конференция, на этот раз - Новак Джокович. Я снова стояла сзади, вошла в тот момент, когда Новак только зашел в помещение, и уже вовсю шутит с сидящими в первом ряду репортерами – на французском. Его волосы еще не высохли после душа. Он откидывается назад, сидит, развалившись, на своем стуле и ждет, когда же начнутся официальные вопросы. Когда всё начинается, он опять наклоняется вперед к микрофону, начинает доверчиво улыбаться, говорит серьезно и плавно, создавая ощущение полного вникания в вопрос и вдумчивости. Остроумия у него тоже не отобрать; когда французский журналист начинает задавать вопрос про Кубок Девиса, он делает из всего этого шутку, и вся комната валяется от смеха до того, когда журналист заканчивает задавать вопрос.

Всё, начиная с его безупречной грамматики английского, и заканчивая тем, как он пытается разобрать суть вопроса о Рафе, заданный ему репортером с ужасным акцентом, говорит о том, что он прилагает все усилия, чтобы быть открытым с нами, о том, что он хочет и готов говорить. Но мне очень стыдно перед ним, потому что комната наполнена всего наполовину от того, что было когда на его месте сидел Федерер. Я хочу задать ему один ехидный вопрос, но не буду, потому что вопрос необходимо задавать в микрофон, а я не умею им пользоваться. Там надо нажать на какую-то кнопочку, но я вдруг испугалась, что не справлюсь. Понять не могу, я же здесь как журналист, гроза всех топ игроков, мне полагается задавать им неудобные вопросы, а я боюсь этого делать, в то время как он сидит весь такой расслабленный, будто у себя дома и в тапочках.

Но что я вижу, чуть ли не каждые 30 секунд он дергано глотает, и тут я понимаю – он тоже нервничает. Я не единственная в этой комнате, кто боится оплошать при людях. Если я обломаюсь, то никто кроме меня этого не вспомнит. Если же он скажет что-то не то, этого никто не забудет. Я восхищаюсь его способностью быть таким очаровательным на публике, когда ты находишься под таким давлением. Он делает это так, как будто сидит на нашей стороне, а не напротив. Его выступление просто изящно.