Карлос Бернардес: «Судьи – единственные, кто говорит игрокам «нет»
Продолжаем разговор с Карлосом. Первую часть читайте здесь.
- Расскажите немного о деталях своей работы – как вы общаетесь с лайнсменами, игроками. Расскажите о своем стиле работы.
– Конечно, надо общаться, устанавливать контакт. Линейных судей, когда они хорошо разрешают сложную ситуацию, мы пытаемся подбадривать. Показать им: «Хорошее решение». А если они ошибаются, пытаемся их успокоить. Мы стараемся не делать вид, вроде «Да ладно, как тут можно было ошибиться?». Потому что линейным судьям очень тяжело. Особенно сейчас, когда есть телевидение, и они показывают крупным планом лицо судьи, когда он ошибается. Мы пытаемся успокоить их. Ведь некоторые из линейных работают один турнир в году. И надо понимать, что мы – судьи на вышке – работаем по 30 недель, судим по 300-400 матчей в год. А некоторые линейные работают одну неделю в году, и мы не можем давить на них, как на профессионалов.
Что касается игроков – здесь важно то, что мы хорошо знаем их, а они знают нас. Надо понимать, с кем ты имеешь дело. Некоторые любят поговорить. Если ты говоришь, они говорят, ты говоришь, они говорят. Если знаешь, что игрок любит поговорить, тогда ты просто молчишь в ответ, и он возвращается к игре. Потом люди спрашивают: «Что ты ему сказал?». Да ничего. Просто игроки часто хотят, чтобы последнее слово было за ними, они хотят выплеснуть все из себя. И если ты пойдешь на столкновение, ничего не получится. Но нужно знать, когда пора игрока остановить. Игрокам нельзя оскорблять судью. Они могут говорить: «О этот мяч, бла-бла-бла, он был в ауте». Ладно. Но на этом все. Они знают, что мы не будем менять решение из-за их жалоб, но им надо показать себя. И если они продолжают говорить, пускай.
- Но нужно терпение.
– Да, и нужно понимать, когда сказать: «Так, все, а теперь давайте вернемся к игре».
- Но они иногда говорят такое…
– Да, но они знают, что за это их накажут. Если они скажут что-то плохое, они знают, что их оштрафуют. И в этом вся хитрость общения с игроками. Ведь ты видишь их на протяжении многих лет и знаешь, кто может перейти на оскорбления, а кому надо просто поговорить, просто… Например, с Маратом все было именно так. Ему надо было выразить себя. Марат не делал ничего с какими-то плохими намерениями. Он мог сломать ракетку, запульнуть мячом на трибуну…
- Снять шорты…
– (С улыбкой) Да-да, я помню это – я тогда был судьей. Его действия порой просто удивляли. Но все знали, что это он, просто он такой. Они никогда не смотрел на судью, не говорил ему ничего оскорбительного, чтобы его дисквалифицировали. Но это его особенность. Ему надо было сломать ракетку, чтобы заиграть лучше. И некоторым игрокам необходимо делать что-то такое. А некоторые игроки просто играют с скучным выражением лица и исчезают. Но людям нравится, когда есть эмоции. Марат был хорошим игроком, у него был характер, и люди любили его за это. Потому что есть много хороших, но не ярких игроков. И их матчи никто не будет смотреть – он хорош, но скучен.
- А бывает такое, что после матча Вы думаете, ох, вот там я ошибся…
– О да, конечно, думаю. Мы знаем, когда ошибаемся. И я думаю, что в таких случаях надо разговаривать с игроками. Потому что иногда они подходят и спрашивают, что там было в том или ином эпизоде.
- То есть игроки разговаривают с Вами об этом после матча?
– Да, иногда. Потому что работаем вместе. И судьям надо признавать, что они делают ошибки, как и игрокам. Бывает такое, что игроки приходят и извиняются: «Это я тут погорячился». И это приятно. И с нами то же самое – если мы ошибаемся, мы идем к игроку и извиняемся. Тут я поправил линейного, хотя не стоило, а тут не поправил, хотя стоило. Мы разговариваем с ними. И это часть работы, часть тенниса. Я думаю, что игроки ценят, когда мы разговариваем с ними, что мы не ведем себя так: «Нет, я был прав, а ты нет». Потому что в таком случае судья долго не протянет. Мы ошибаемся, и это нормально. Но нужно быть максимально честным, и если ты ошибся, надо признать это. Я извинюсь перед игроком. И это необходимо, потому что они-то знают, когда ты ошибаешься. И нельзя просто сказать: «Нет, я прав». Это не пройдет. Да и не только из-за игроков, ведь все это показывают по телевизору, об этом говорят.
Понимаете, быть судьей тяжело, потому что мы единственные, кто говорит игрокам «нет». Больше никто. Во время турниров им никто ни в чем не отказывает. Нужна машина – пожалуйста, еще что-то – хорошо. А тут он выходит на корт, и на корте ему говорят «нет», и они злятся. Как дети. Просто некоторые из этих ребят думают, что они правят миром, но это не так.
- А с кем из игроков Вам приятнее всего работать? За кем вы любите наблюдать?
– Я люблю смотреть теннис. Я люблю спорт. Я смотрю теннис и после работы, и сам играю – даже колени себе убил. И для меня не важен уровень теннисистов – если матч хороший, я с радостью посмотрю. Есть игроки более талантливые, есть более мощные, есть игроки, сильные психологически. Обычно мы не называем имен.
- Но Вы же можете назвать Куэртена.
– О, Густаво… Если говорить о тех, кто уже не играет, то да, это можно. Гуга – трудяга. У него не было большого таланта, но он работал, работал, работал и доказал, что если трудиться, то можно добиться чего угодно. Он выиграл «Ролан Гаррос», будучи 66 в мире. Никто не знал, кто он. Он выиграл челленджер в Бразилии, потом поехал на «Ролан Гаррос» и выиграл. Вот пример того, что если верить в себя, можно добиться успеха.
В истории есть очень много прекрасных игроков. Сампрас, Агасси были отличными теннисистами, Штеффи Граф – это просто фантастика. Есть много игроков, которые были не просто отличными теннисистами, но стали именами, которые уже не забыть. У них есть характер. И это я люблю больше всего. Когда игрок показывает эмоции и не только играет. Сейчас по пальцам можно сосчитать игроков, которых помнят. И есть много теннисистов, которые не запоминаются, даже если они были первыми-вторыми ракетками. И тем не менее, когда их кто-то упоминает, ты думаешь: «Кто это?»
Нужен характер, личность. Когда Гуга пытался вернуться после операций, он все равно играл на центральных кортах. Потому что он был игроком с характером, и люди хотел посмотреть на него. Как и Марат. Никто не ставил его на шестой-седьмой корт, потому что всем было известно, что многие захотят посмотреть на Марата Сафина именно из-за его характера. А есть ребята, которые, может быть, и играют лучше, но никогда не попадают на центральный корт. Потому что организаторы не продадут ни одного билета.
- А Вам правда надо брать с собой на корт швейцарский нож?
– Обязательно нужна монетка, но нож – это слишком. Во-первых, потому что его могут забрать в аэропорту. У меня один раз забрали ножницы. Я их вожу с собой, потому что иногда они могут быть полезны на корте, если игроку надо обрезать тейп или пластырь. Но обычно ножницы есть у врача.
Нет, нож это не главное, что должно быть у судьи. Конечно, если придется защищаться, драться… Но такого не бывает.
- А как Вам в России? Вы же довольно часто приезжаете сюда? Кубок Дэвиса, Кубок Кремля…
– Я люблю вашу страну. Я впервые приехал сюда в 96 или 98, зимой, на матч Кубка Дэвиса, потом отсудил еще несколько турниров, и мне понравилось.
Тут в разговор вмешалась Эстефания – представитель АТР – и сказала, что через пять минут нас будут ждать Бопанна и Куреши. Карлос одобрил наш выбор.
– Эти ребята – хороший пример. Особенно, учитывая ситуация, сложившуюся между их странами. Индиец и пакистанец играют вместе. К тому же они отличные ребята. И я думаю, что все должны следовать их примеру. Сейчас очень многие сербы и хорваты играют вместе – и это хорошо для нашего спорта.
- А Вам когда-нибудь приходилось встречаться с проблемами на национальной почве во время матча – драками среди болельщиков, например?
– Да, иногда такое бывало в Австралии. Потому что там живет много сербов и хорватов, и раньше они иногда дрались. Даже на турнирах «Большого шлема» бывали драки. Но больше этого нет. И спортсмены стараются в таких вещах не участвовать. Спорт нельзя во все это впутывать. Я считаю, что если смешивать спорт с политикой, религией, национальными вопросами, ничего не получится. Мы просто можем быть все вместе.
Фотография плохая, но уж какая есть
Был у меня и еще один интерес на турнире – «Индопакистанский Экспресс». Очень хотелось лично с ними пообщаться. Интервью с Роханом Бопанной и Айсамом-уль-Хак Куреши будет скоро.
Интересное интервью, Юлия, спасибо.
вообще, неплохо было бы если редакция начала спонсировать ваши поездки на зарубежные турниры, т.к. некоторые представленные материалы других, скажем так корреспондентов, были весьма сомнительного качества и содержания.