Матс Виландер: «В 24 я стал первым в мире и подумал: «Неужели в этом была моя цель? Потому что мотивация улетучилась»

Семикратный чемпион «Больших шлемов» Матс Виландер поделился, через какие трудные периоды ему прошлось пройти.

«Наш третий ребенок родился с генетическим заболеванием, сильно поражающим кожу. Когда сыну было три года, мы переехали из Коннектикута в Айдахо, потому что ему был полезен сухой воздух. Теннис научил готовиться к неожиданностям и адаптироваться в нестандартных ситуациях. Эти навыки помогли мне приспособиться к его положению. Ничто в жизни не заставляет приспосабливаться так, как отцовство.

Моя карьера разделилась на две части. В первой я достиг максимума физически и эмоционально, но не получал удовольствия. В 16 лет я стал профессионалом. В 17 выиграл свой первый «Челленджер» и «Ролан Гаррос»-1982. Следующие шесть лет я брал «Большие шлемы» и поднимался в рейтинге. Все казалось слишком простым. В 24 я выиграл US Open-1988 и стал первым в мире. В тот вечер я подумал: «Неужели в этом была моя цель? Потому что мотивация улетучилась». Я продолжал играть и боролся с травмами. В 27 я сделал перерыв и два года не играл.

Мне было 29, когда я вернулся в тур. На этот раз я поставил цель получать удовольствие от карьеры теннисиста. Я поднялся в топ-50 и играл еще три года, прежде чем завершить карьеру. В тот период я недостаточно работал, чтобы взять еще «Большие шлемы». Иногда было больно, что я больше не стремлюсь быть лучшим игроком в мире. И все же мне нравилось в раздевалке как нерейтинговому игроку.

Когда ты в топе, ты обособлен от других, потому что твоя единственная цель – победы на турнирах. На корте игроки тебя уважают, но за его пределами никто не знает тебя как человека. Я подружился со своими соперниками, потому что после поражений проводишь время с другими игроками. Для нас границы не имели значения. Я близко общался с австралийскими, французскими и американскими игроками. Мы подружились на всю жизнь. Сейчас каждый игрок в туре обособлен своей большой командой. Я прошел путь от лучшего игрока в мире до игрока, даже не претендующего на «Шлемы». Я научился смирению, которое помогало мне всю оставшуюся жизнь как мужу, отцу и другу. Я бы ничего не поменял в своем жизненном пути».