Миша Зверев: «Брат сказал мне, что я могу вернуться в Топ-100 и снова быть отличным игроком. Я должен его за это поблагодарить»

Немец Миша Зверев, в четвертом круге Australian Open обыгравший первую ракетку мира британца Энди Маррея, рассказал о том, как возвращался в теннис после травм.

– Это долгая история, но если хотите, чтобы я рассказал...

Могу сказать, что когда два года назад я вернулся после операции на запястье, мне было очень сложно. Но мой брат сказал мне, что я могу вернуться в Топ-100 и снова быть отличным игроком. Я должен его за это поблагодарить.

Было непросто. В начале 2015 года я стоял, кажется, 1100-м в рейтинге. Стоял очень, очень низко. Но у меня отличная семья – брат хорошо выступает, вся семья меня поддерживает. Это был долгий путь, но веселый. Когда ты видишь успехи брата, это приносит положительные эмоции на корте и за его пределами.

Даже когда мне казалось, что у меня дела идут не очень, он играл в финале в Галле, обыграв Роджера в полуфинале, и это придало мне положительных эмоций, которые я привез с собой на следующий турнир и там выступи хорошо.

- Вы были близки к тому, чтобы закончить карьеру? Был момент, который изменил ваше решение?

– Закончить карьеру – нет. Но я не знал, что делать. У меня была травма. Левая рука в гипсе, я не мог ничего делать, не мог держать ракетку. И поэтому начал тренировать юниоров – друзей моего брата. Иногда с ними работал мой отец, и я спросил, не нужна или им помощь. Они согласились.

Я начал ездить с ними по «Фьючерсам», мы были в южном Техасе – в не самых приятных местах на планете. Я ничего не имею против южного Техаса, но мы были в очень маленьких городках, играли «Фьючерсы», где ничего не организовано. Живешь в отеле, ешь в «Сабвэе».

Но в этот момент я понял две вещи: а) я скучаю по игре; б) я еще могу показать себя на корте. Я считал, что я еще довольно молодой, и начал скучать по теннису. И когда мне стало лучше, когда запястье начало заживать, я в ноябре 2014 года начал межсезонье со своим братом и Джезом [Грином – тренером по физ.подготовке]. Решил попробовать еще раз.

- У вас с Сашей большая разница в возрасте. Но кажется, что вы довольно близки.

– Мне кажется, что разница даже помогает. Я достаточно взрослый, чтобы понимать, что он переживает. Я знаю, когда должен быть братом, когда – другом, когда нужно дать совет, а когда просто не приставать. Мне кажется, что это очень нам помогает.

Он намного младше. Очевидно, что у него нет опыта, но он очень позитивно настроен, иногда даже наивен – и это хорошо. Такие люди нужны. Когда что-то не получается, рядом есть человек, который настроен положительно, всегда верить. Он из тех людей, которые что-то решат, и не хотят слушать даже факты. И это хорошо. Факты не всегда помогают. Когда ты что-то решил, когда ты веришь в себя – это правильно.

- Вы обыграли первую ракетку мира – вам 29 лет, вы с ним ровесники. Что, кроме травм, не давало вам показывать теннис такого уровня?

– Мы все люди. Все по-разному развиваются. Я довольно хорошо играл, когда мне был 21 год. Я бы 45-й ракеткой мира. Потом у меня было несколько травм. Но, возможно, я был недостаточно сосредоточен на теннисе. Может быть, недостаточно упорно работал. Существует ряд вещей, которые не дают полностью реализовать свой потенциал.

У меня была трещина в запястье, трещина в ребрах, междисковая грыжа и все такое. Когда у тебя столько проблем, теннис уже не кажется таким веселым занятием. Ты пытаешься играть, но потом снова травмируешься. Тебе уже не хочется выкладываться, играть. Ты падаешь в рейтинге, игра становится хуже, ты теряешь уверенность в себе. И чтобы все это вернуть, нужно много времени.

Мне кажется, мне нужно было опуститься на самое дно, начать все с самого начала. Это помогло мне понять, насколько для меня важен теннис.

Зверевы – лучшие братья Australian Open

Кто выбил первую ракетку мира с Australian Open