Почему мы играем
Одна нога была в два раза больше другой. Это было за несколько часов до игры в Эдмонтоне в прошлом ноябре. Я разминался в коридоре, немного групповых упражнений, чтобы завести ноги. В какой-то момент я глянул вниз и увидел, что правая нога сильно распухла.
Этого ты всегда и боишься, когда имеешь дело с тромбами. Твое тело предает тебя, и ты не можешь отрицать этого и преодолеть себя.
Я снял форму, надел дорожный костюм и поехал в больницу проверяться. Когда я выходил из раздевалки в компании врача, один из одноклубников стиснул меня в объятиях со слезами на глазах: "Только не снова, Дюпер. Ты шутишь? Опять?".
И тогда я осознал, что должен подвести черту. Люди волновались не о том, как я играю в хоккей, а о том, как я играю со своей жизнью.
Я позвонил жене и сказал: "Привет, милая, я сейчас еду в больницу. Нужно провериться, потому что я кое-что почувствовал."
Ясное дело, для нее это не очень весело, получить такой звонок. Через несколько недель я сделал такой же, на этот раз из Сан-Хосе. Дошло до того, что она перестала смотреть матчи и приходить на арену. Она боялась потерять меня.
Нужно отдать ей должное, она никогда не возражала. Она надеялась, что я остановлюсь, но не говорила об этом, потому что понимала, сколько для меня значит хоккей. Я ей пообещал, что как только почувствую что-то хотя бы похожее на то, что произошло, когда тромб был у меня в легком, то сразу поеду в больницу, без вопросов.
Все вокруг боялись за меня. Но, честно говоря, я просто практически не замечал ничего. У меня в голове было только одно: продолжать играть. Но звонки жене стали слишком частыми.
Перед игрой в Анахайме 6 декабря, я позвонил ей и сказал, что это мой последний матч. Она ответила: "Ну что ты, перестань." Не поверила. А когда все-таки осознала, то испытала такое облегчение. Но если спросить ее сейчас, то скорее всего она ответит, что лучше бы я почаще куда-то уезжал, чтобы она могла от меня отдохнуть.
После того, как я объявил о завершении карьеры два дня спустя, мы всей семьей поехали в Квебек на Рождество и я забрал с собой всю свою хоккейную экипировку. А когда мы загружали машину, чтобы ехать назад в Питтсбург, я специально оставил ее в гараже, чтобы у меня не возникало никаких дурацких идей.
С тех пор я выходил на лед только чтобы помочь своему 10-летнему сыну тренироваться. И я был самым большим ребенком там. Валялся везде, как дурак. Только это помогло мне удержаться и не броситься назад в Квебек за вещами.
Когда ты играешь, то ловишь такой кайф от толпы. Ничто не может заменить этого. Все иногда чувствуют себя подавленными - без разницы, кто вы. А если ты хоккеист, выходишь, забиваешь гол и слышишь рев восемнадцатитысячной толпы... это может избавить от всех проблем на свете.
Когда это исчезает - становится очень сложно. И независимо от того, что я сказал жене, где-то в глубине души я все равно думал, шесть месяцев - и я буду здоров. Вернусь.
Это бред, я знаю, но когда Пингвины сделали несколько обменов во время дедлайна и я понял, что они больше не смогут уместить меня под потолок зарплат, я подумал - ну ладно, может, в плей-офф.
Когда команда поймала кураж в марте и апреле, и я понял, что у нас есть реальный шанс выиграть Кубок - вот когда стало по-настоящему тяжело. Смотреть по телевизору было просто. Приходить на игры, находиться возле парней... это нельзя описать словами, такое нужно пережить, чтобы понять.
Во время этого плей-офф мне посчастливилось быть рядом с командой в качестве специального помощника.
Но знаете, что? Когда я прихожу на арену, я не могу оставаться в костюме. Чувствую себя клоуном. Так что я влезаю в тренировочную одежду и разминаюсь с парнями перед игрой. Я кручу велотренажер как маньяк - как будто перед седьмым матчем финала Кубка Стэнли. Я даже тренирую бросок в глубине спортзала, когда команда раскатывается. Потом, когда начинается игра, я надеваю костюм обратно и отправляюсь в ложу руководства. Все, что там приходит мне в голову полезного, я стараюсь донести до команды во время перерывов.
Солнышко светит и радуга в небе? Нет, это отстой. Я хочу играть в хоккей. Но я переживаю за парней так же сильно, как сильно убивает меня не быть с ними. Я просто хочу помочь им выиграть как только смогу.
Салли думает обо мне так: есть команда, есть тренеры. А Дюпер сидит на заборе где-то посередине.
Что интересно в просмотре хоккея с высоты - сразу видна разница между тем, чтобы быть быстрым и играть быстро. У наших игроков огромные скорости, но при этом мы распоряжаемся шайбой очень быстро как команда. Не только в индивидуальном катании. Мы перемещаемся вперед-назад лучше, чем кто-либо другой. Лучше всего это было видно в серии с Тампой.
Самое худшее в жизни - это чувствовать, что ты не можешь контролировать ситуацию. Играть в седьмом матче легко, потому что это зависит от тебя. Быть зрителем во время седьмого матча с Молниями было мучительно.
Я спустился в проход к скамейке запасных в последние 30 секунд, когда отменили гол в пустые ворота и Нику Бонино пришлось выиграть три вбрасывания подряд. Это была самая громкая толпа в Консол Энерджи Центр, которую я когда-либо слышал.
Когда на часах загорается 0, и ты видишь лица товарищей по команде, особенно тех, кто был с тобой в финале в 2009 году, и наконец вернулся туда спустя семь лет - это непередаваемо. Вот почему мы играем и жертвуем ради этого столь многим. А для меня это было особенным еще и по другой причине.
Через пять минут после начала седьмого матча, я получил СМС от своего отца. Он писал, что моя бабушка в Квебеке умерла.
Всю свою жизнь она была горничной. Она была матерью-одиночкой, постоянно работала, чтобы заработать на хлеб. Она была типичной сумасшедшей хоккейной мамочкой, и она так гордилась, что ее внук пробился в НХЛ. Она была моим самым большим фанатом.
Иногда на выездах я мог забывать ей перезванивать по несколько дней. А когда я все-таки перезванивал, она говорила: "Знаешь, что? Если ты будешь забывать звонить бабуле, я отменю подписку на геймцентр."
Смотреть седьмой матч с трибун и не иметь возможности сыграть для моей бабушки было самым тяжелым моментом с тех пор, как я закончил с хоккеем.
Никогда не станет легче быть зрителем. Финалы не будут другими. Но мне посчастливилось поднять Кубок в 2009. Я смог привезти его семье в Квебек. Теперь я хочу, чтобы мои одноклубники почувствовали то же самое.
Покажите им, парни. Никогда не знаешь, сколько еще смен тебе осталось провести.
Источник: The Players Tribune
Ведь Савару дали добро,правда,там ситуация другая,но Дюпуи заслуживает