«Первым делом в Омске Ягр зашел в тренерскую поговорить с Белоусовым». Как закончить карьеру в 22 года и стать тренером золотой команды
RussianHockeyStyle.Ru поговорил с Сергеем Григоркиным, ветераном челябинского хоккея и человеком богатой судьбы.
«Газовик», лекции, скаутинг
- В справочниках последним вашим местом работы значится «Газовик» из Тюмени. Но это было пять лет назад.
– Наверное, это старые справочники. А в «Газовик» меня приглашали под определенные задачи – на роль генерального менеджера. Поехал туда помочь Саше Глазкову, он был главным тренером. «Газовик» тогда планировал входить в КХЛ. Мы проделали хорошую работу – как на внутреннем рынке игроков, так и на европейском, в частности – на чешском. Но результаты этой разведки оказались напрасными, так как в Тюмени не было принято решение о строительстве дворца под новый уровень. После этого дальнейшая работа в клубе для меня потеряла смысл.
- Чем занимаетесь сейчас?
– Моя жизнь крайне насыщена. Я просматриваю в месяц около 40 игр самых различных лиг, читаю лекции, с удовольствием откликаюсь на просьбы хоккейных школ, телевидения, «трай аутов» и мастер-классов, отдельных игроков и тренеров дать экспертную оценку, проконсультировать, дать ответ на некоторые вопросы из теоретической части игры и по различным аспектам хоккейной деятельности. Иногда звонят коллеги-скауты российских клубов и тренеры юношеских и юниорских сборных – интересуются мнением об особенностях, уровне проявления тех или иных качеств и перспективах профессионального становления конкретного юниора.
И главное: я занимаюсь популяризацией профессии хоккейного разведчика, ищу заинтересованных людей среди закончивших карьеру игроков, тренеров, судей, менеджеров, а также среди продвинутых болельщиков. На очереди – организация курсов повышения квалификации. На кафедре теории и методики хоккея и футбола Уральского университета физической культуры, сотрудником которой я являюсь, мы собираем, анализируем и систематизируем материалы о скаутинге, проводим научные исследования по технологии использования метода экспертной оценки в хоккейной разведке.
- Идея приживается?
– Механический перенос зарубежного опыта невозможен. Немногочисленная отдельно взятая группа энтузиастов сможет стать лишь примером для других, но решить проблему в полном объеме ей не по силам. Развить хоккейный скаутинг в стране в короткие сроки возможно только всем миром и при непосредственном и заинтересованном участии ФХР.
Мы в России не можем похвастаться перед нашими зарубежными соперниками большим количеством хоккейных дворцов, достаточным количеством современно работающих тренеров и специалистов, уровнем развития массового хоккея. Но практически все сходятся во мнении, что талантов у нас нисколько не меньше, а, скорее всего, больше, чем у других. Кто найдет, «сосчитает» и обратит внимание ближайшего хоккейного центра на этот талант? Правильно – скаут, или по-нашему — разведчик. Кто изучит направление и тенденции развития хоккея в мире или в лиге? Тоже скаут. Кто изучит состав и игру будущего соперника и подготовит доклад для тренеров и игроков своей команды? Конечно, скаут. Скаут хоккейной школы на протяжении всего учебного года следит не за показателями разнообразных тестов, а за проявлением развивающихся качеств учащихся в официальных играх. Ряд точек приложения усилий скаутов можно продолжить: составление разнообразных рейтингов и подробных характеристик мастерства игроков, постоянная работа над пополнением клубного банка данных, определение перспективности юниора, постоянная работа по укреплению состава основной команды клуба и многое, многое другое.
- Одним словом, каждой хоккейной организации необходим скаутский отдел?
– Опыт работы региональным скаутом в «Тампа-Бэй Лайтнинг» позволяет мне это утверждать.Любой профессионально действующий и уважающий себя хоккейный клуб обязан иметь в своем штате группу скаутов. В «Тампе», например, было 19 скаутов профессионального и любительского хоккея, с полной и частичной занятостью.
Именно скауты могут уменьшить ошибки при поиске новых игроков, сэкономить бюджетные деньги клуба. Существуют и менее очевидные преимущества.
У нас в стране пионерами этой профессии были примерно 25 экспертов, прошедших через НХЛ. А сейчас все больше клубов КХЛ и сборные России более или менее эффективно используют разное количество скаутов. Это организации, которые не в угоду моде, а для экономически выгодной и более результативной деятельности озаботились хоккейной разведкой. А что касается масштабов всей страны, уверен, что скаутинг органически впишется в современную программу развития хоккея в России – от массового до национальной сборной.
«Трактор», чемпионат Европы, Эпштейн
- Вы сыграли за «Трактор» только пять сезонов. Почему так мало?
– В 1975 году, после пяти сезонов за «Трактор», я сделал ошибочный шаг. Тогда Виктор Тихонов придумал в рижском «Динамо» перейти на игру в четыре звена, многие команды стали применять это новшество, в том числе «Трактор». И в конце сезона 1974/75 наш главный тренер Анатолий Кострюков начал меня использовать в четвертой паре, что по старым понятиям означало – ты не попадаешь в состав. Мне показалось, что моя песня спета и я решил заканчивать.
- Приняли такое важное решение в 22 года?
– Да, просто не разобрался в ситуации. Пришел к руководству, сообщил о своем решении, развеял подозрения о переходе в другой клуб и попросил дать возможность работать в системе «Трактора» в качестве тренера школы. Мне пошли навстречу и дали команду 1960/1961 годов рождения. Это было в июне 1975 года.
- Жалеете?
– Нет. Поступил обдуманно и без чьих-либо советов. Оглядываться назад? Дело сделано, жизнь продолжается. Стараюсь смотреть только вперед. Я мог бы, наверное, играть и дальше, но сколько? Мне тяжело стало выдерживать конкуренцию за место в составе.
- Тем не менее, вы еще несколько лет играли, пусть и не на высшем уровне – за челябинский «Металлург»?
– Осенью 1975 года областное руководство возродило челябинский «Металлург», но уже как фарм-клуб «Трактора». Собрать и возглавить команду поручили моему детскому тренеру Петру Дубровину. До начала сезона оставалось совсем ничего, и он позвал меня как игрока. Отказать я не мог. Как и многие другие его воспитанники.
Интересно, что именно в «Металлурге» я забросил в одном из матчей турнира на призы газеты «Советский спорт» три шайбы Третьяку. Это было в Нижнем Новгороде.
- В «Трактор» вы пришли чемпионом СССР среди юношей.
– Мы выиграли турнир в 1969 году. Это был первый случай в истории, когда юношеская команда «Трактора» взобралась на такую вершину. Этот результат – следствие самозабвенной работы Петра Дубровина. В конце того года меня в одной или двух играх «проэкзаменовали» в основном составе «Трактора».
- Кто из той молодежной команды сделал себе имя в хоккее?
– Владимир Семенов, вратарь, он уехал в Минск. Владимир Бородулин играл в Челябинске и в Уфе, Петр Природин – в «Тракторе», московском «Динамо» и второй сборной. Сергей Тыжных стал хорошим известным защитником. Сергей Смирнов играл в свердловском СКА и в Уфе. Борис Белов сделал себе имя в «Тракторе». Вполне возможно, что кого-то я не упомянул.
Спустя два года вы выиграли юниорский чемпионат Европы со сборной Николая Эпштейна. Отличная тогда у нас была команда: Третьяк, Балдерис, Голиков, Баринев, Глазов, Андреев, Иванов, Блохин, Никитушкин.
Тот чемпионат Европы был в Прешове, в Чехословакии. Ему два года предшествовал турнир социалистических стран «Дружба», где играли сборные Чехословакии, ГДР, Румынии и другие, поэтому отношение к чемпионату было очень серьезное. Решающий матч мы выиграли у хозяев 6:2. Запомнилась атмосфера, обстановка на стадионе – он напоминал раскаленную сковороду. За воротами Третьяка все время находилась группка провокаторов, молодых ребят, они кричали разные гадости на русском, бросали разные предметы в нашего вратаря.
- Слишком свежи в памяти были события 1968 года в Праге?
– Наверное. Руководитель нашей делегации в целях безопасности попросил нас спороть герб СССР со спортивных курток, выходить в город группой не менее трех человек и далеко не заходить. К счастью, каких-либо неприятностей в самом Прешове не было. Мы, как и остальные сборные, жили в одном месте – в общежитии крупного университета, спокойно общались с другими игроками, выходили на прогулки.
- Каким был легендарный Эпштейн?
– Энергичный человек и отлично разбирающийся в хоккее профессионал. Где красивое словцо вставит, а где и три. Мы представляли тренера сборной недоступным, все время серьезным, а он оказался совсем другим.
В Прешов мы добирались автобусом из немецкого Фюссена через Мюнхен и Вену. Во время длительного переезда он подсаживался то к одним, то к другим игрокам и беседовал с ними. Со мной и Сергеем Тыжных он начал разговор примерно так: «Что, Челяба, знаете, откуда у вас в городе хоккей взялся?». Мы на него смотрим и не понимаем – к чему это он? А Эпштейн продолжал: «И хоккеистов, которые учили ваших играть в хоккей, тоже не знаете?». Мы говорим: «Нет». «Так вот один перед вами, это я…». А сам так хитро посмеивается. Рассказал, как они раньше играли. Спросил, как привыкли играть мы. Разъяснил, к какому хоккею в Прешове мы должны быть готовы. Сейчас бы сказали, что за время поездки тренер провел индивидуальные беседы со всеми игроками.
Грамотный был специалист. Он понимал, что его «Химику» в открытом бою с ЦСКА Тарасова не выиграть. Поэтому все время придумывал, как не дать армейцам забить, и предполагал, что один, а то и два гола воскресенцы сами организовать в состоянии. На страницах «Советского спорта» два выдающихся тренера разворачивали полемику: что лучше – выиграть 6:5 или 1:0. Тарасов был за 6:5, Эпштейн – за 1:0. Следили за этой перепиской абсолютно все!
- Помните, как в «Тракторе» появился Белоусов?
– Первый раз мы увидели Константиныча на предсезонном турнире в Челябинске, на который он приехал в составе «Спутника» из Нижнего Тагила. Без вопросов – Белоусов был тогда одним из сильнейших игроков турнира. И его сразу пригласили в «Трактор».
Его первый день у нас был обычным, как и бывает в таких случаях: новичок входит в раздевалку, его представляют команде, показывают место в раздевалке, называют партнеров по составу. И сразу на тренировку или даже игру, сейчас уже не помню. Через три часа стало ясно, что времени на «притирку» с партнерами Белоусову не нужно. Он как будто всегда и был в «Тракторе».
- Многие сильные игроки «Трактора» уезжали в Москву. Почему он никуда не уехал?
– По моему мнению, его устраивала ситуация, при которой он решал в коллективе важные задачи, ему доверяло руководство, команда, его любили болельщики. Перейди он, например, в ЦСКА, «Спартак» или «Динамо», ситуация могла бы измениться. Он бы стал одним из многих. И помимо всего этого, у Константиныча всегда была возможность попасть в сборную и из «Трактора», и он эту возможность отлично использовал.
И другой момент – верность клубу. Тогда это было очень важно, а если игрок переходил из команды в команду, это было событием, газеты об этом много писали, общественное мнение было взбудоражено. И это была история не про Белоусова.
70-е, Кубок СССР, «Слован»
- Что за хоккей был в начале семидесятых? Результаты тех лет впечатляют – 6:11, 2:13, 8:1, 5:16…
– Ветераны «Трактора» рассказывали, что однажды, после завершения матча с ЦСКА, вратарь нашей команды зашел в раздевалку и произнес: «Эх, свою игру отдали!». А счет-то был 1:12, не в пользу «Трактора».
В то время советский хоккей был заточен на атаку. «Забить сопернику больше, чем он забьет нам», «Играя в обороне, думай об атаке» – популярные лозунги начала 70-х. Многие команды создавали море голевых моментов, не очень заботясь об обороне. А команды-лидеры гораздо чаще использовали голевые ситуации, грамотней и дисциплинированней строили оборону. Календарных игр было раза в два меньше, чем сейчас, времени для восстановления было достаточно. Поэтому, если игра шла, то «грузили» соперника «под завязку». Анатолий Тарасов, например, поощрял у игроков стремление всегда добиваться максимально возможного результата. В этом он видел проявление уважения к сопернику, который получал реальное представление о своих сильных и слабых сторонах подготовки.
- Главное ваше достижение в «Тракторе» – финал Кубка СССР в 1973 году.
– Там все интересно получилось. Начали мы с 1/8 финала, где достаточно просто обыграли киевское «Динамо» (7:2), затем в четвертьфинале обыграли рижское «Динамо» (4:2). А вот дальше соперники были уже очень серьезные. И тем ценнее была победа над «Спартаком» в Москве (9:4) в полуфинале. Это, конечно, в памяти. Для Челябинска это была высокая планка – выйти в финал. А про решающий матч уже многое сказано. Перед ним у нас было психологическое преимущество – нам нечего было терять. А для ЦСКА «Трактор» был котом в мешке. Мы вели 2:1 после двух периодов, но в третьем армейцы все перевернули в свою пользу.
- В декабре 1973-го вы с «Трактором» съездили в Швейцарию на Кубок Шпенглера, где команда в решающем матче уступила «Словану» и заняла только второе место.
– Любой выезд за границу тогда был большой редкостью. Мы играли с иностранными командами, а за нашей спиной была вся страна. И ее представитель из органов госбезопасности вместе с нами в поездке. Мы были советскими людьми, которые должны были побеждать.
Тогда в Швейцарии мы выиграли три матча без каких-либо проблем: у «Йокерита» (10:4), немецкого «Фюссена» (7:1) и хозяев – «Давоса» (10:1), а за первое место играли со «Слованом». Мы быстрее передвигались, создали много голевых моментов, но чехословацкая команда превзошла нас в тактике, а победу добыла благодаря Вацлаву Недоманскому, их национальному герою. Он забросил нам две шайбы.
Через полгода после этого матча Недоманский вместе с еще одним игроком сборной – Рихардом Фардой – совершил побег в Канаду, где начал играть в ВХА за «Торонто Торос», а через несколько лет перешел в НХЛ – и провел там шесть сезонов, играл за «Детройт Ред Уингс», «Сент-Луис Блюз» и «Нью-Йорк Рейнджерс». Его, кажется, даже в Зал славы IIHF включили.
- В «Тракторе» вы играли под руководством Виктора Столярова, Альберта Данилова и Анатолия Кострюкова. Они были совершенно разными специалистами?
– Но все – высокого класса. Потому и были оригинальны и неповторимы.
Считаю, что не имею права рассуждать о тренерах-профессионалах такого уровня: картина будет неполной и неточной. Но скажу о другом. Виктор Столяров, Альберт Данилов, Анатолий Кострюков, Петр Дубровин, Николай Эпштейн, Анатолий Тарасов, который был куратором группы ВШТ, где я учился, и Валерий Белоусов, с которым я работал ассистентом десять лет – это и есть мои университеты.
Белоусов, Япония, главный тренер
- Помощником Валерия Белоусова вы были дважды: в Челябинске и в Омске. Как он позвал вас в «Трактор» в 1990-м?
– К тому времени я уже несколько лет работал с командой ШВСМ (Школы высшего спортивного мастерства), и довольно успешно – мы показывали хорошие результаты, выиграли чемпионат СССР до 19 лет. И мы, как и «Трактор», тренировались в «Юности». Константиныч смотрел наши тренировки, я приходил на занятия «Трактора». Иногда общались – в основном на хоккейные темы. А когда он возглавил «Трактор», то позвал меня помощником. Почему – я не спрашивал.
- Белоусов говорил, что ему дали в профессиональном плане два года в Японии?
– Расширили его мировоззрение. Он многое про Японию рассказывал. Там же канадцев много играло и работало, за ними интересно и полезно было наблюдать.
Еще Белоусов отмечал отношение японцев к работе, к указаниям начальника. Был такой случай у них в команде – приехал владелец, начал кричать на тренеров, а они стоят и молчат, только кланяются. Владелец распалился, схватил палку и начал бить тренеров! Потом палку бросил и ушел, но сцена продолжилась – палку поднял тренер и уже сам начал охаживать своих помощников и даже некоторых игроков! Кроме иностранцев – их нельзя, конечно, было бить. При этом японцы не обижались на такие проявления эмоций.
- За счет чего «Трактор» дважды добрался до бронзы в начале 90-х?
– Точнее за два сезона трижды, ведь в одном из них итоги подводились раздельно – за чемпионат и кубок.
У нас тогда собралась хорошая команда. К сильным ребятам среднего возраста добавилась честолюбивая молодежь. По итогам сезона 1991/92 мы заняли пятое место, а в начале следующего около дворца спорта появились плакаты с надписью ««Трактор» – чемпион!». Болельщики подняли планку ожидаемого результата до самого верха. И это тоже сыграло. Мы все стали верить, что это действительно возможно. А после проигранного «Динамо» полуфинала пришло понимание, что нам по силам было выиграть полуфинал и финал.
- Правда, что в Челябинске иногда вместо зарплаты игрокам и тренерам выдавали колбасу, шубы?
– Конечно, нет. Зарплаты, скромные, но были все-таки в деньгах. А все остальное касалось обеспечения жизнедеятельности команды. В начале 90-х были сложные времена для «Трактора». Средства нужно было искать на все. Тогда и проявился организаторский талант Марка Винницкого, нашего директора. Как ему удавалось искать и находить людей, готовых помочь команде?! А по товарам – на ЧТЗ, например, приходили китайские пуховики, их распределяли. И хоккеисты, также как и работники завода, тоже могли купить. Ашинские термосы были, обои. С тех пор у меня сохранились три маленькие хрустальные вазочки. Память о тех временах.
- Лихие 90-е вас зацепили?
– Совсем отстраниться, конечно, невозможно было. И с нами случались разные истории. Однажды, году в 1994-м, мы оказались в голливудском вестерне. Прилетели с гостевых матчей, приехали в Челябинск поздно, часа в два ночи. Руководство поехало из аэропорта на микроавтобусе. Но не доехали. В центре города нас подрезал пазик, из которого выбежали три человека с автоматами. Ночь, зима, снежок летит. Нам приказали выйти из машины, начали обыскивать, не спрашивая ни о чем. И нам непонятно было, кто это – они были без опознавательных знаков. В общем, посмотрели ребята документы и только потом стали спрашивать нас, кто мы такие. Выяснилось, что это была операция по перехвату, искали преступников, все дороги в Челябинске были перекрыты, а наш микроавтобус был точной копией того, который искали. Ситуация была нереальной.
- Почему летом 1995-го Белоусов уехал в Магнитогорск?
– Он уже был серьезным специалистом, планку сам перед собой ставил высокую. И, разумеется, он хотел продолжать работать в «Тракторе». Но к лету 1995 года в клубе сложилась очень непростая финансовая ситуация.
Хоккеисты, которые между собой еще в начале сезона договорились остаться в Челябинске на год, попробовать решить высокие задачи, надеялись, что за этот сезон ситуация изменится в лучшую сторону. Но ничего не происходило и не произошло. Наших стали приглашать другие, более состоятельные клубы, они стали принимать приглашения. И в конце концов, такое приглашение принял и Белоусов. Одним из последних.
Он всегда стремился работать на высочайший результат и с игроками высокого уровня. Для него это было важно. Как потом показала история – предложения у него были из команд разного уровня, но он многим отказывал. Даже когда у него не было работы, он ждал. Чтобы вновь оказаться в борьбе за медали. Максималист в этом плане. И требовал такого же отношения от всех, кто с ним работал. Находил формы общения с людьми. Говорил, чтобы мы, ассистенты его, относились к людям как старшие, по-отцовски, терпеливо. Вот это его качество, конечно, привлекало игроков. Он сделал себе имя, стал тренером, решающим высокие задачи, но использующим средства и методы человеческие. Ему уже нужно было уезжать, идти дальше.
Мне нравилось, как он работает – пытался достучаться до каждого игрока, не был высокомерен. Самое главное, говорил Белоусов, сдвинуть ситуацию в сознании игрока, если игрок сам захочет – он сделает.
- Во второй половине 90-х вы работали главным тренером «Трактора».
– Я был назначен главным тренером летом 1996-го, после того как в сезоне 1995/96 команда финишировала на 23 месте. Нам удалось укрепить состав интересными игроками, и за один сезон мы перебрались на 11 место. В следующем году постарались выступить не хуже, стали 16-ми в чемпионате, а в Кубке России проиграли в первом раунде чемпиону – «Ак Барсу». Но затем у клуба начались серьезные финансовые проблемы. По-настоящему встал вопрос о сохранении «Трактора», для творчества места уже не было. Тяжело было всем, я многое принимал на свой счет, старался сгладить негативные моменты и подвигнуть ребят к работе, но не видел выхода. Главным тренером стал Анатолий Тимофеев, но не видно было, за счет чего можно положение выправить. Никто тогда не смог бы изменить ситуацию.
- Несмотря ни на что, в том «Тракторе» играло немало сильных хоккеистов. Именно из вашей команды в Баффало уехал Дмитрий Калинин. Помните эту историю?
– Не в деталях, конечно. Он из Ленинского района, жил только с мамой, у них в семье не было большого достатка. Но он всегда тянулся к тренерам школы Владимиру Мурашову, Юрию Мальцеву, был дисциплинирован, усердно тренировался, и добился в своей профессии, в хоккее многого. Когда он получил предложение из-за океана, мы, конечно, не возражали, только просили Диму все взвесить, учесть все риски. Хотелось уберечь от неуспеха. Все получилось.
- Константин Гусев подавал большие надежды, стал чемпионом мира среди молодежи, но не прошел испытание славой и закончил карьеру из-за наркотиков. Где он сейчас?
– Не могу точно сказать, из-за наркотиков он закончил карьеру или нет. Но что у него отношение к хоккею изменилось после победного молодежного чемпионата мира-1999 – сто процентов. Я разговаривал с его родителями тогда, они им очень серьезно занимались, хотели, чтобы он оставался в хоккее. Мы обсуждали эти моменты. Мы тоже хотели, чтобы он продолжал тренироваться. Где он сейчас? Прошло уже много лет. Он показывался время от времени на стадионе, но потом стал пропадать, мы потеряли его из виду. Чем все закончилось – я не знаю. Надеюсь, с ним все в порядке.
- Зуев был самой большой звездой того «Трактора»?
– Андрей был одним из лидеров той команды. Но «звезда» – это журналистский термин. В хоккейных коллективах термины «звезда», «звездить» или «поймать звезду» имеют несколько иной смысл.
«Тампа-Бэй», «Авангард», Ягр
- Как вы попали в скаутскую службу «Тампы»?
– В 1999 году скаут «Тампы» Юрий Янченков в поисках еще одного скаута по России обратился за помощью к директору «Трактора» Игорю Трегубенкову, который предложил ему связаться со мной. Я принял предложение.
- Кого из игроков по вашей рекомендации задрафтовала «Тампа»?
– Игроки моего региона не были топовыми в общероссийском рейтинге, и это было очевидно. Кого-то рекомендовать, а тем более настаивать на выборе было бы ошибкой.
- Как вы оказались помощником Белоусова в Омске?
– После того как мне не предложили новый контракт скаута в «Тампе», я некоторое время отработал директором «Мечела». Эта работа закончилась летом 2003-го, а в ноябре позвонил Белоусов: «Я слышал, ты освободился. Готов приехать в «Авангард»? У нас есть опыт, тут надо все резко сдвинуть». Я ответил, что предложение лестное очень и согласился сразу.
- В первый же сезон вы сразу выиграли с «Авангардом» чемпионство.
– Да удалось с ходу выиграть чемпионство. Первое в истории Омска. Праздники были большими. Состав у нас тогда был отличным: одна только тройка Сушинский – Прокопьев – Затонский чего стоила! Они могли вытащить любой матч.
- Для Белоусова важно было обыграть «Магнитку» в финале-2004?
– Я могу только предположить, что для него была важна именно победа в финале, а над каким соперником – не имело значения.
- А как же его слезы после победы в пятом матче в Магнитогорске?
– Он, наверное, и сам не знал, как такие эмоции вырвались наружу.
- Чуть позже к вам в «Авангарде» пришла и победа в Кубке чемпионов.
– Это был очень сильный турнир. В финале мы обыграли «Кярпят», который тогда тренировал Кари Ялонен. Тот самый, что полтора года назад довел до финала Кубка Гагарина «Лев» из Праги. В овертайме финала Кубка чемпионов гол Ягра принес нам победу после передач Никитина и Сушинского.
- Чем вам запомнился Ягр?
– Первым визитом в тренерскую комнату. Когда он только появился во дворце, сразу зашел к Константинычу – познакомиться и поговорить о том, как лучше использовать собственные игровые возможности. На макете показал, на каких участках площадки он может проявить себя с лучшей стороны и что для этого нужно. Состоялся деловой разговор двух профессионалов.
- За тот «Авангард» играл и Андрей Назаров, главный герой легендарной драки в Ярославле.
– Да, драка получилась, конечно, серьезной. Но нам с тренерской скамейки все виделось так же, как и зрителям по телевизору. «Локомотив» провоцировал на удаление Ягра. Андрей вмешался…
- При вас с Белоусовым в «Авангарде» зажглась звезда Черепанова.
– Мы часто смотрели игры нашей второй команды, были в курсе того, как омская молодежь росла. Держали всех на карандаше. Константиныч никогда не оценивал игрока по паспорту – брал по заслугам. Так произошло и с Лешей. Кстати, в то время в школе «Авангарда» играл еще один перспективный парень. Его имя Евгений Кузнецов.
- Где вас застало известие о трагической смерти Черепанова?
– Я был в этот день в Питере. Когда узнал – связался с Антоном Курьяновым и с его помощью дозвонился и удерживал связь с представителем команды, который находился в той больнице, куда привезли Алексея. Конечно, это страшная история. Когда мы работали с Лешей, не было даже намека у него на проблемы со здоровьем, никогда не было такого, чтобы он не справляется с нагрузками. Все было как обычно, нормально.
- В то время к «Авангарду» имел непосредственное отношение Роман Абрамович.
– Да, он построил в Омске новый дворец. Кстати, Абрамович команду после чемпионства в Англию приглашал, с семьями. В Лондон. Говорил даже, что, если нужно, найдет нам соперника, можно будет сыграть выставочный матч. А ребята в отпусках были, планы были сверстаны – сложно было собрать. Потом началась предсезонка, лишнюю неделю уже было не найти. Поблагодарили, конечно, его за щедрое приглашение, но вынуждены были отказаться.
- В Омске вы хорошо заработали?
– Не хочу акцентировать внимание на зарплате, так как в то время в «Авангарде» вся организация работы клуба была на высшем уровне. Все было подчинено хоккею и результату. Отлично, что в моей хоккейной судьбе был такой этап, что мне повезло работать в таких великолепных условиях.
Фото: «Авангард», «Трактор», chelyabinskhockey.blogspot.ru, «Металлург» Мг
Видео: КХЛ
Хорошее вью, спс.
Сергею Григоркину здоровья, а автору статьи большое спасибо!!!