13 мин.

«Ненавидел коммунизм с детства». История побега Петра Недведа

612

В 1994-м Петр Недвед играл за олимпийскую команду Канады, в 2014-м – попал в состав сборной Чехии. Побег из коммунистической Европы, любовь к Depeche Mode и борьба за справедливость – в блоге «Эпицентр» перевод материала об одном из самых неожиданных участников Игр в Сочи.

«У меня не было ничего. Когда я принял решение остаться в Калгари, в моем кармане находилось 20 долларов. И это все»

К 1989-му, когда с момента побега Вацлава Недоманского в Северную Америку прошло уже 15 лет, сама мысль о том, что чешские хоккеисты могут играть в НХЛ, не казалась чем-то из ряда вон выходящим. Тем более, если учитывать все изменения, которые происходили в то время в Восточном блоке. За океаном уже выступала дюжина выходцев из Чехословакии, а местная хоккейная федерация не стеснялась продавать клубам НХЛ своих игроков, надеясь, что это остановит побеги или хотя бы поможет ей заработать. Но никто и не думал о том, что в сторону Запада начнут смотреть совсем юные хоккеисты. Скажи кому-нибудь, что 16-летний игрок хочет сбежать в Америку, и в ответ послышался бы смех. На это и рассчитывал Петр Недвед.

Он, как когда-то его отец и старший брат, был воспитанником чехословацкой хоккейной программы. Нападающий считался будущим сборной своей страны, но, несмотря на свое происхождение, он с детства ненавидел коммунистический режим: «На самом деле, я должен благодарить судьбу за то, что мы познали, каково это жить в такой системе. Каждый отпуск превращался в головную боль. Если родителям хотелось ехать в Западную Европу, им не позволяли этого делать. Или они отпускали только маму или папу, не позволяя нам всем отдыхать вместе. Им хотелось удостовериться в том, что мы обязательно вернемся в Чехословакию, поэтому кто-то из нашей семьи всегда должен был оставаться дома. В общем, как бы сказать помягче, долбанутое было время».

Когда Недведу исполнилось 9 лет, и он стал участвовать в зарубежных выездах своей команды «Литвинов», ненависть к коммунизму стала только расти: «Выезды в другие страны были приятным бонусом для детей, которые занимались спортом. Мы могли видеть, что мир другой. Не такой, как нам показывали его по телевидению в новостях, где расписывали все в плохих красках. Мы же видели его совсем иным. Можно было пойти в магазин и купить все, что угодно, любого цвета и качества. А в Чехословакии на Рождество нужно было выстоять огромную очередь, чтобы купить еды».

Думать о побеге из страны Недвед начал с 15 лет. В то время хоккеисты из Чехословакии могли оказаться за океаном двумя способами – нелегальным или после того, как они провели бы необходимое количество матчей за национальную команду. Второй вариант юношу не устраивал: «Я вспоминал Яна Грдину, который играл за «Калгари» и «Питтсбург» на финише своей карьеры. Я не хотел ждать. Ты можешь получить серьезную травму в 22 года и забыть о своей мечте. Не так просто адаптироваться к новой стране в 30, возникнут языковые проблемы, ты будешь обременен семьей».

В конце 80-х команда Недведа «Литвинов» была приглашена в Калгари, где проходил традиционный турнир Mac’s Midget для юниоров. Лучшей возможности для побега придумать было сложно. Этот турнир, начиная с 1978-го, каждый год собирал сильнейших 15-17-летних игроков со всего света, и на этот раз там собрались будущие звезды НХЛ Майк Модано, Клод Лемье, Билл Рэнфорд и Майк Вернон. Оказаться в этом списке мечтал и Недвед, которому в дни проведения соревнований исполнялось 17. И Петр не подкачал. Он стал лучшим бомбардиром турнира, доказав, что является одним из лучших хоккеистов мира в своем возрасте. Его прощальный матч в составе команды не был испорчен возвращением на Родину. Особого плана у Недведа не было, и, тем не менее, домой он не вернулся.

***

Первые переселенцы из Чехии и Словакии часто останавливались в канадской провинции Альберта, а именно в городке Летбридж, и когда Недвед приехал на турнир Mac’s Midget, его ждала встреча с большим количеством бывших соотечественников. У него сразу появились друзья. Один парень из Калгари показывал ему достопримечательности города, возил по ресторанам и даже пригласил на матч НХЛ в Эдмонтоне. Для Петра увидеть «Ойлерс» это было что-то невообразимое. Несмотря на цензуру в чехословацкой прессе, молодой хоккеист с детства был без ума от игры Уэйна Гретцки, и хотя «Великий» уже был обменян в «Лос-Анджелес», его имя все еще было синонимом для команды из Эдмонтона. Последние сомнения отпали сами собой. Мальчик был в восторге от увиденного, и его знакомый, имя которого Недвед отказывается называть, стал первым, кто узнал о планах начинающей звезды. «Он рассказывал мне, насколько это тяжело, так как сам сбежал из Чехословакии. Не думаю, что мои намерения поначалу показались ему серьзными, но когда я побыл один и еще раз все обдумал, мне согласились помочь». Хотя Недвед был готов идти до конца и в одиночку.

Турнир Mac’s Midget, как уже было сказано, стал бенефисом Недведа. Он вошел в его символическую сборную, и это после победы «Литвинова» в молодежном чемпионате Чехословакии. Его место в списке лучших юниоров мира уже не подвергалось сомнениям, лучшей возможности для побега представить было сложно. Вместе с командой находился только один представитель федерации, который должен был следить за всеми тинейджерами.

Так как Петру было только 17, его не могли задрафтовать в НХЛ. Это означало, что в случае побега ему пришлось бы начать новую жизнь без всяких финансовых гарантий или поддержки. Если права на предыдущих беглецов, вроде Петра Климы, принадлежали клубам, и у них были подписанные контракты, люди, готовые помочь им адаптироваться к стране, то Недвед оставался совершенно один и без денег на существование: «Конечно, всем остальным беглецам было очень тяжело решиться на такой поступок, но мне было очень и очень сложно. У меня не было никаких гарантий. Когда я решил остаться в Калгари, в моем кармане было 20 долларов. И все».

На следующее утро после победы в турнире у чехословацких хоккеистов был запланирован вылет в Европу. Молодежь «Литвинова» наслаждалась последним днем пребывания в Канаде, как вдруг к ним подошел их лучший игрок и заявил, что не собирается возвращаться домой. Поначалу его не восприняли серьезно. Недвед нервно смеялся, пожимая руки партнерам по команде и желая им удачи.

«Парни, это все для меня. Я остаюсь здесь. Если завтра утром вы не увидите меня на самолете, значит, я не вернусь в Чехословакию», – сказал Петр.

За несколько часов до сбора команды в аэропорту нападающий позвонил своему новому другу, и тот подъехал к дому приемной семьи, у которых ночевал Недвед, и подобрал его. «Валим из Калгари!» – закричал беглец, оказавшись в машине.

Они отправились к Банфф, Альберта, где рассказали о ситуации Петра в полицейском участке. Офицеры были шокированы историей мальчика, который совсем не говорил по-английски. Вот так 17-летний Недвед официально стал политическим беженцем. «Больше всего я переживал из-за того, смогу ли когда-нибудь увидеть своих родителей и старшего брата. Мы были очень близки с Ярославом, он всего лишь на два года старше меня, мы все делали вместе. Когда я оставался без него на день-два, то чувствовал себя не в своей тарелке. Вот, что беспокоило меня больше всего. Я и думать не хотел о том, что не увижу их на протяжении следующих 15 лет. Иначе, мне бы захотелось вернуться», – вспоминал игрок.

После звонка в эмиграционный офис полиция отвезла Недведа в ближайший отель, запретив ему общаться с кем-либо, кроме представителей властей. «Не открывай дверь до тех пор, пока кто-нибудь не постучит три раза подряд», – сказали ему напоследок.

Недвед просидел в номере полтора часа, и в какой-то момент он решил, что что-то пошло не так. Не сообщив сотрудникам отеля, хоккеист покинул здание и отправился на поиски своего друга, который жил неподалеку. Петр провел в его доме несколько дней и хорошо помнил маршрут, но то, что занимало две минуты езды на машине, вылилось в 45-минутную пешую прогулку. Недвед брел по холодным улицам Альберта без всяких гарантий, что по дороге его не встретят сотрудники чехословацкого посольства: «Пожалуй, это была самая странная прогулка в моей жизни. Каждый прохожий смотрел на меня, и в каждом я видел врага. Я думал, что не этот, так следующий арестует меня. Не лучший день, это уж точно».

Когда его знакомый открыл дверь и увидел на крыльце Петра, он, мягко говоря, был удивлен. Недвед не хотел возвращаться в отель. Все эмиграционные дела беглец хотел вести из дома своего друга. Тот немедленно позвонил Любошу Пеште, адвокату из Калгари, чья семья уже давно перебралась в Канаду, и он оформил все необходимые документы и даже нашел свидетелей, подтверждавших, что в Чехословакии у нападающего возникли бы проблемы при возвращении. Журналисты, тем временем, начали разговоры о том, насколько готов Недвед к НХЛ. Он еще не получил канадскую визу, а Globe and Mail уже размышлял о его будущем. «Петр безусловно огромный талант, но по словам профессиональных скаутов ему еще далеко до того, чтобы гарантировать себе место в первом раунде драфта. И, возможно, он никогда не сможет найти себе работу в НХЛ», – писал Эл Стракан.

На Недведа тут же налетели представители клубов Западной хоккейной лиги, которых не пугали санкции международных федераций. 9 из 14 команд проявили интерес и предложили контракт молодому игроку, и первым в список защищенных его внес «Сиэттл Тандербердс». По иронии судьбы, свой первый матч за новый клуб Петр провел в провинции Альберта. Он не мог перебраться в Сиэттл до прояснения своего визового статуса, и все это время ему приходилось тренироваться в Калгари. Как только тренерский штаб «Тандербердс» впервые увидел Недведу на льду, их сомнения относительно своего выбора отпали. «Когда он вышел на площадку, сразу стало понятно, что ему хватает таланта, чтобы играть в WHL. Один из лучших кистевых бросков, которые я когда-либо видел», – признавался вингер «буревестников» Тернер Стевенсон.

Вскоре Недвед получил рабочую визу, но он боялся, что играть за «Тандербердс» ему не позволит отсутствие разрешения от чехословацкой сборной. Оно было получено только перед началом сезона-1989/90, но только временное. В худшем случае Петр мог покинуть клуб через месяц после старта чемпионата. В первом матче «Сиэттл» проиграл одной из слабейших команд лиги «Спокэйн Чифс» со счетом 4:9, но Недвед забил гол и отдал результативную передачу. Через три дня чех сделал дубль, а в 11 матчах набрал 19 очков, показав, что в «Тандербердс» с ним не ошиблись. К ноябрю Недвед стал одной из звезд WHL с неплохими перспективами попасть в НХЛ. На него обратили внимание не только скауты, но и более крепкие парни из других клубов, которым хотелось запугать европейца, блиставшего на площадке. К счастью для новичка, в его «Сиэттле» хватало ребят, которых не нужно было дважды просить о том, чтобы сбросить перчатки.

Это и Стевенсон, который, несмотря на свой юный возраст, вымахал до 190 сантиметров, и Дарси Саймон, собравший 700 минут штрафа за три сезона. И, конечно, это был Стюарт Малгунас, который защищал Недведа не только на льду, но и помогал ему в обычной жизни. «У Петра не было машины, поэтому моей работой было подвозить его каждый день на тренировку. Мы стали хорошими друзьями, хотя я был на два года старше. Я учил его разным словам, преимущественно бранным. Мы частенько ссорились из-за того, Петр любил слушать Depeche Mode, а мне больше нравились Motley Crue и Gun N’Roses, которых он ненавидел. Но так как я был ветераном команды, то мог выбирать музыку сам», – рассказывал Малгунас.

«Петр бы одной из звезд команды, и команда выигрывала. Американкам нравятся такие ребята, так что проблем с подружками у Недведа не было. В этом аспекте у него все было в порядке. Девчонкам нравился его акцент, и они всегда говорили, что им хотелось бы узнать побольше о Европе. А вообще Петр стал глотком свежего воздуха для нашей команды, как только он обжился в Северной Америке. Это был такой пофигистичный парнишка. Всегда улыбался, всегда смеялся. То, что нужно было нашей банде. Его любимым выражением было hang loose («расслабься»). Он постоянно его употреблял. Подходит к кому-нибудь и говорит ему: «Успокойся, братан». Не уверен, что он до конца понимал значение этого выражения, но оно ему явно нравилось».

Совсем скоро Недвед накопил достаточно денег на собственный плэйер, который позволил ему слушать любую музыку. К тому времени он уже поднаторел в английском и даже давал интервью местным и крупным радиостанциям, увеличивая свою популярность. Разрушив языковой барьер, Недвед стал чувствовать себя намного комфортнее, учитывая, что отношения с родителями после его побега у нападающего испортились: «Мой первый разговор с отцом был ужасен. Он приехал в Прагу, чтобы подобрать меня в аэропорту, и я рассказал ему свою историю. В общем, поговорить толком нам не удалось. Пришлось повесить трубку. Отец был не в восторге, и ни к чему хорошему наше общение не привело. Я просто сказал: «Давай не будем общаться».

Недвед завершил сезон с 65 голами и 145 очками, став шестым бомбардиром чемпионата. Еще более важно, что «Тандербердс» установили клубный рекорд по числу побед (52) и стали вторыми в своей конференции, выиграв на 19 матчей больше, чем годом ранее. Имя Петра было на слуху в городе, хотя там, помимо команды WHL, было еще три профессиональных клуба.

***

Начало сезона-1993/94 Недвед пропустил из-за забастовки. Он не мог договориться о новом контракте с «Ванкувером», а уйти из команды, несмотря на статус свободного агента, без компенсации не мог. К нападающему, успевшему получить канадское гражданство, обратились из сборной «кленовых листьев», и на предложение сыграть на Олимпиаде в Лиллехаммере он ответил согласием. Вместе с Полом Карией Петр был одним из лидеров команды на Играх, где канадцы заняли второе место. Но, по словам Недведа, он согласился сыграть за североамериканцев не только из патриотических соображений.

«Забавная ситуация вышла. Я вел переговоры с «Ванкувером», и примерно в эти сроки мне дали канадский паспорт. Затем мне позвонили из сборной и предложили сыграть за нее. Я подумал об этом чуток, прикинул, что мне нужна игровая практика, и согласился. Отличный был опыт, хотя и немного забавный. Я гордился тем, что представлял Канаду на Олимпиаде, но матч против Чехии был очень странным. Все понимали, что спорт это бизнес. Никто не говорил, что я предал страну или что-то такое. Если бы чехи позвали меня играть за них на Олимпиаде, я бы согласился, но звонка не последовало. Канадцы не промолчали, и я сказал «Ок».

***

Карьера Недведа в НХЛ изобиловала забастовками и контрактными спорами, что создало неприятный имидж вокруг игрока. Но сам Петр, вернувшийся на Родину в 36 лет, жалеет только об одном конфликте: «Если бы можно было вернуть время назад, я бы, пожалуй, повел себя иначе при переговорах с «Питтсбургом». Мне стоило согласиться на однолетний контракт ниже рыночной стоимости и уже потом смотреть, что будет дальше. Я пропустил целый сезон, и этого времени уже не вернуть. Мне кажется, многие менеджеры клубов НХЛ во время переговоров с европейцами думают так: «Этот парень приехал из Восточной Европы, он и так должен быть счастлив в США или Канаде. У себя дома они столько не зарабатывают, что, в общем-то, правда. Но почему я должен соглашаться на меньшее? Только потому, что я из Чехии? Думаю, многие игроки из Восточной Европы сталкивались с этой проблемой. Может быть, менеджеры думают, что раз мы из другой страны, то никуда уже не денемся? У себя дома они и половины от такой суммы не получат».

Холодная война закончилась через несколько месяцев после побега Недведа, но он не жалеет о том, что в тот день он решился остаться в Калгари. По крайней мере, это приблизило его к мечте – игре в НХЛ.

«Скажем так. Я не идеал и не всегда делал только правильные поступки, у меня были ошибки. С этим я не спорю», – говорит Петр. «Иногда мне хочется что-то изменить из своего прошлого, но если принимать только правильные решения, то жить будет скучно. Глядя назад, я могу сказать, что наслаждался каждой минутой того, что со мной было. Я рискнул и был за это вознагражден».

Состав хоккейной сборной Чехии на Олимпиаду в Сочи

Источник: Таль Пинчевски/«Побег. Из-за железного занавеса в НХЛ»

 Фото: Fotobank/Getty Images/Clive Brunskill /Allsport

logoСборная Канады по хоккею с шайбой
logoолимпийский хоккейный турнир
logoСборная Чехии по хоккею
logoПетр Недвед