21 мин.

Александр ГУСЕВ: ЛЕГЕНДА №2

533

Александр ГУСЕВ: ЛЕГЕНДА №2

Живет он в сталинском доме на Ленинградке. Точно напротив дворца ЦСКА. Выходит нас встречать в армейском костюме, садимся в кафе.

Молодежь из-за соседних столиков оборачивается, услышав слова: "ЦСКА, Харламов…" Всматривается в его лицо. Не узнавая хоккейного героя 70-х.

А мы не устаем поражаться. Когда готовились к встрече с Мальцевым, не обнаружили ни единого его интервью. Даже в книге за него говорят другие люди, прямая речь отсутствует.

С Гусевым, олимпийским чемпионом и знаменитой "двойкой" ЦСКА, тоже интервью никаких.

- Не люблю я это дело, - грустно улыбнулся Александр Владимирович. Закурил. Ветер понес дымок в сторону катка, на котором прошла юность. - О чем говорить-то? Все про Суперсерию расспрашивают, уже сорок лет. А я не смотрю собственные матчи. Мне неинтересно. Об интервью и прежде просили, но… Зачем?

А тут вдруг согласился. Кто знает, почему. Может, вышедшая "Легенда №17" заставила что-то вспомнить легенду номер два.

ХАРЛАМОВ

- Видели фильм?

- Один раз. В кино не пошел, купил диск.

- Впечатление?

- Многое приукрашено. Тарасов никогда не ездил провожать сборную в Канаду, целоваться с кем-то. Харламов попал в аварию не в 1972-м, а позже. Ни на каких тросах в Чебаркуле мы не висели, это просто смешно.

- Вы-то на себя похожи?

- Похож. Рассказать, почему все в картине под своими фамилиями, лишь я - Гуськов?

- Конечно.

- Прислали сценарий, - читаю, читаю. Получается, будто мы с Валеркой в Чебаркуле только за бабами увивались да водку пили. Я возмутился. И меня вычеркнули. Вписали Гуськова. Но и сценарий, слава богу, подчистили.

- По фильму - "старики" в Чебаркуле вас встретили в штыки.

- Да ну, глупости. Нормальные там ребята. А болельщики вообще как-то после матча вынесли нас с Харламовым на руках. В Чебаркуле тогда - ни одного ресторана, поэтому я сказал: мол, несите до магазина. Ссадили раньше.

- Тросов на огромной высоте в вашей жизни не было. Но рисковать умели?

- Еще мальчишкой. На стадионе "Пищевик" выстроили 25-метровую вышку для парашютистов. Представляете, как она выглядит? Не прыгали ни разу?

- Бог миловал.

- Платишь копеек десять, тебя пристегивают и спускают. Прыжка как такового нет. Трос да купол. И вот мы, трое пацанов, вечером залезли туда. Там две стрелы, как у подъемного крана. Между ними узенькое пространство. Забрались на край, обхватили руками-ногами металлический трос и до земли сползли. А он корявый, зазубрины. Все ладони в крови. Вспоминаю - ужас берет. Если б сорвались - в лепешку !

- А юного Харламова Тарасов действительно ставил в "рамку" без вратарской защиты?

- Вот это Тарас практиковал. Отправит кого-то из молодых и кричит остальным: "Сильнее бросаем!" Проверял на вшивость. Воспитывал. Из ворот в синяках уходишь.

- Попробовали на себе?

- Попробовал. Главное - не зажмуриваться. А то совсем плохо будет. Было еще упражнение "бей канадца". Разбегаешься - и в дерево плечом. Тарасов смотрит - чтоб никто перед стволом не тормознул.

- Где вы так тренировались?

- Тарасов вывозил за дворец ЦСКА, к аэродрому. Там деревья, каменюки. Кульбиты на них делали, кувырки. Потом майку снимаешь - показываешь. У кого кровь течет, у кого спина синяя.

- С 10-метровой вышки в воду Тарасов на ваших глазах сиганул?

- Да, в Швеции. Приказывает нам с этой вышки прыгать. Кто-то голос подает из строя: "А вам-то слабо, Анатолий Владимирович?" И пошел. Весь живот отбил - но виду не подал, что больно. После этого уже все прыгали, никуда не денешься. Вскоре в том же бассейне кинул нам клюшки, мяч - в водное поло играли. Тарасов был неугомонный - все время что-то новое. Помню, спрашивает известного хоккеиста: "Молодой человек, вы - хомо сапиенс?" Тот растерялся: "А кто такой - хомо сапиенс?"

- Было что-то тяжелее вышки?

- Настоящая каторга - когда на тебя надевают 10-килограммовый пояс, свинцовый. Всю тренировку в нем пашешь. Или привязывают к борту на резиновом жгуте. Корячишься - ты вперед, он тебя назад тянет. Надо то на одно колено упасть, то на два.

- Зато у Рагулина собственная штанга была.

- Не штанга, а блин!

- Извините.

- Стандартный наш блин - 20 кг. А у Рагулина внутри полый, полегче. Мы к этому блину в тренажерном зале прикасаться не имели права. Отгонял: "Мой не трогайте". Рагулин - артист! Как он кроссы бегал? Едва мы рванем - голос сзади: "Але, молодежь! Куда полетели?! Давайте-ка за мной". И первый финиширует.

- При своих габаритах он же не дрался на площадке?

- А зачем ему драться? Палыч наваливался сверху и душил. Приговаривая: сейчас шею отверну. Хотя разозлить его было невероятно трудно.

- Кто вас поражал физической силой?

- В ЦСКА - Гена Цыганков. В сборной - Валера Васильев. Да все мы у Тарасова такую закалку прошли, что к любым нагрузкам были готовы. Это и в жизни пригодилось. Я как-то в одиночку на пятый этаж холодильник пер. Подсел под него, жена наклонила, на спину водрузила. Тяжелый, зараза, но дотащил без последствий для здоровья.

СВЕТОФОР

- Как впервые Харламова увидели, помните?

- Валерка на год младше, я уже корифеем на него посматривал. Маленький, щупленький. Конек-горбунок. Но пригляделся - техничный. А в Чебаркуле он раскрылся.

- Близкими друзьями вы не были?

- Близкие - не близкие, отношения всегда сохраняли нормальные. Чебаркуль сплотил. А в Новосибирске подружился с Юрой Шаталовым, до сих пор в паре за ветеранов играем. Меня же в 19 лет и туда Тарасов отослал.

- За что?

- Не было места в ЦСКА, - такая "балда" среди защитников! Вот и говорит: "Что в запасе высиживать? Езжай!"

- Харламову поклонницы ночами названивали. Вам тоже?

- Бабы-то? Ох, до жути надоели! Звонят и молчат в трубку. Я уж потом к телефону не подходил. Жена их гоняла.

- Харламова отцепили от сборной в 1981-м накануне Кубка Канады. Виктор Тихонов убеждает: по игровым мотивам недостоин был места в составе.

- Чушь! Валерка должен был ехать! Это не только мое мнение - всех из того поколения, кого ни спроси. Харламова в Канаде и ждали, и боялись. Даже если б не на каждый матч выходил, свое дело сделал бы. К тому же везли туда 30 рыл. Неужто он не заслужил?! Вот Тарасов на Олимпиаду или чемпионат мира обязательно брал запасным кого-нибудь из ветеранов.

- Например?

- Сологубова. Юрзинова. Веню Александрова. Три пятерки есть - а ты будь рядышком. Еще и заработаешь, привезешь что-то. А Харламова выставляют из команды за день до вылета! Какую-то ерунду говорят про спортивную форму!

- Когда последний раз с ним общались?

- Он в 1981 году разбился, а я с 1978-го уже в Ленинграде был. Но в тот день догуливал отпуск в Москве. На похоронах народу было очень много. К залу тяжелой атлетики вереница шла и шла - там и Валера лежал, и Ирина. На Кунцевском дождь лил, как из ведра, - и вдруг солнце вышло…

- У Харламова было две аварии. А у вас?

- Одна. Таксист подрезал на скользкой дороге, я влетел в светофор на улице Народного Ополчения. "Волгу" расколотил так, что сдал потом на запчасти. И за светофор 150 рублей пришлось уплатить.

- За рулем давно?

- С десяти лет. Отец был заядлый автомобилист. Начинал на его "Москвиче-407". После войны он и на трофейном "Харлее" катался. Но я мотоциклов побаиваюсь. Нынче езжу на джипе "Шевроле".

- Дом вашего детства на Писцовой улице все еще стоит?

- А что ему будет? Пятиэтажный, капитальный. Лифт приделали. Только теперь богатые поселились. Дружку моему угрожали. Давай, говорят, дуй отсюда по-хорошему, мы тебе другую квартиру купим.

- На вашей Писцовой выросли десятки хоккеистов.

- Потому что стадион "Пищевик" близко, два поля. Туда со всего района сбегались. Мой сосед - Толя Белоножкин, в 70-е с Мальцевым в динамовской тройке играл. А мы в ЦСКА тренировались у Андрея Васильевича Старовойтова. Он тоже неподалеку жил. Бывало, чешем к остановке, Старовойтов окликает: "Эй, шпана писцовская, садитесь!" И мы счастливые едем на его "Волге-21".

- В книге Колоскова вычитали историю, которую ему рассказал Старовойтов. Как-то по дороге из Горького, когда он уже судьей стал, к нему в машину напросились великие хоккеисты Трегубов и Сологубов. Выдули вдвоем шесть бутылок водки. А на следующий день в игре были лучшими!

- Не знаю, сколько было бутылок, но выпили действительно хорошо. Мне говорили, Ваня Трегубов первый период не соображал, куда бежать, ошибался. Но со второго ему снова не было равных. И ЦСКА выиграл. Вот это сила духа! Стальные люди. Сейчас таких уже не встретишь.

- Ваш отец - музыкант?

- Да, играл в ансамбле Александрова. Всю войну отмотал с концертными бригадами. А в 1952-м привез из Чехословакии конечки. Современные, к ботинку ключиком привинчивались, спереди и сзади зажимались. Поставил меня на укатанный снег. Я и поехал. С тех пор не оторвать было.

- Обитали в коммуналке?

- На семь семей. У нас была 14-метровая комнатка в полуподвале. В окне - ноги, ноги, ноги… Верстачок стоял, мастерили с отцом что-то. Мне это передалось. Там я прожил до 1972 года. Когда женился и сын родился, получил от ЦСКА квартиру.

- Говорите, унаследовали от отца умение мастерить. Чем особенно гордитесь?

- Нашу старенькую дачу в Ивантеевке всю переделал. Баню своими руками выстроил. Я ж и в бригаде работал, мне незазорно рассказывать. В 90-е халтурили с мужиками. Кому домик оббить, кому чего. Времена непростые. То реформа, то инфляция. Затем в реставрационной мастерской трудился.

- Как интересно.

- Отделывали купеческие здания. На Бауманской дореволюционный особняк реставрировали, театр "Шалом" на Таганке. Но я-то на грубых работах - что-нибудь сломать, ободрать, леса выставить. А потом ветеранское движение началось в хоккее. Поездка за поездкой.

- Самая необычная?

- До вечной мерзлоты добрались. Смотрели, как алмазы добывают в Мирном. Глядишь с площадки - а внизу такая яма, что дна не видно. 50-тонный самосвал с рудой оттуда час выезжает по серпантину.

- Как играть зимой в Якутии?

- Период делали минут по 10 - 15. Отыграл смену - скорее в теплушку греться. Другая пятерка выходит. Лед на крытом катке не искусственный, там никакие холодильные установки не нужны.

- Частным извозом в 90-х подрабатывали?

- Никогда! Вот не могу этим заниматься, и все. Кажется, делов-то. Но деньги брать с людей, цену им называть… Нет!

СКАНДАЛ

- Мальцев рассказал, что в разгар Суперсерии предлагали бежать ему, Харламову, Якушеву и Третьяку. И добавил: "Никто, кроме нашей четверки, о переговорах с канадцами не знал". В самом деле?

- Малец ошибается. Слухов было полно. Канадцы сами раструбили, что собираются купить именно этих хоккеистов. Но кто ж отпустит?! И мне после Суперсерии подбросили домой в почтовый ящик конверт с приглашением в НХЛ. Нулей в графе "зарплата" было много. Если б кому-то из чиновников письмо попалось на глаза, я бы сразу стал невыездным. Поэтому батя сказал: "Саня, ты ничего не видел". Разорвал на мелкие кусочки и спустил в унитаз.

- На юбилейные торжества, посвященные 40-летию Суперсерии, ходили?

- Да. Козлы они, эти канадцы.

- ???

- Хотели к себе нас позвать - но так и не сложилось. Мы-то их регулярно привечаем. Да и Владик Третьяк говорил, что в Канаде нас ждут.

- Кто из канадцев - с большим гонором?

- Сегодня, я вам скажу, уже никто. Всех нас помнят и в лицо, и по фамилиям. Гонор у них остался в 1972-м. Тогда были злые как черти. Кларк бил Харламова наотмашь, нарочно - туда, где защиты нет. Любой ценой надо было вывести Валерку из строя.

- На вашей совести много травм? Защитником вы считались жестким.

- Вроде никого не покалечил. Ну, может, зуб кому-то вышиб…

- И вам - вышибали?

- Ни разу! Нос ломали, руку, других травм хватало. А вот зубы не вылетали. Правда, все равно новые вставил. Шайбой и клюшкой попадали часто. Деформировались.

- Перелом носа - чья работа?

- Когда в Новосибирске играл - кто-то локтем задел. Не сказал бы, что адская боль. Хрящ он и есть хрящ. Даже не вправлял. Я ж не Ален Делон. Вот с левой рукой серьезно намучился.

- Что стряслось?

- В матче с чехами упал неудачно - открытый перелом. Вся зима - в гипсе. Восстановился и в первой же игре этой рукой ударился о лед. Врачи говорят: "Костная мозоль поехала". Опять загипсовали на пару месяцев от запястья до плеча. А потом в матче с "Динамо" из-за Харламова чуть не убился.

- Как?

- Иду с шайбой на скорости по краю, меня догоняет Игорек Самочернов. Валерка в это время открывает калитку, чтоб выйти на лед. Отдаю пас, сзади удар от Самочернова - и несусь прямиком в ту часть калитки, где острый кусок пластика. Воткнулся бы виском - все, привет горячий. Счастье, что успел сгруппироваться и голову убрать. Врезался ключицей.

- Сломали?

- Обошлось. Но ее так разнесло, что месяц в лежку. Была бы калитка закрыта, я бы просто по борту пролетел. Валерку, понятно, не виню. Стечение обстоятельств.

- Кто для вас - хоккеист номер один?

- Валера Васильев. Столько лет отыграть - не каждому дано. Крепкий, жилистый - настоящий горьковский бурлак. Перед матчем с чехами слышу: "Ты, Гусь, гони его на меня, а уж я - расколю!" И погнали. Валера так встречал, что их коньки мелькали на уровне моего лица.

- По словам Виталия Давыдова, самым противным из этих чехов был Недомански. Плюнуть мог.

- Да все они такие - Голонка, Недомански, братья Штясны… Другие братья…

- Холики?

- Ну да, Холики. Младший, Иржи, еще ничего. А Ярослав… Прозвище у него было Сопливый. Морда красная, под носом что-то хлюпает. Еле дотронешься до него - падает, будто зарезали. А сами били исподтишка, плевали. За чехов меня Сергей Павлов, председатель Спорткомитета, и дисквалифицировал. Знаете эту историю?

- Нет.

- Началось с того, что Мариан Штясны врезал мне на своем пятаке. Тогда "Приз "Известий" разъездной был, по три матча. И вот в гостях проигрываем, Серега Капустин дает пас. Я промахнулся мимо ворот, а Штясны - кулаком в лицо! Ах ты, гад, думаю. И в ответ!

- Удачно?

- Он рухнул. Я, дурак, второй раз ударил. Этим потом попрекнули: "Саш, не следовало добивать".

- Лежачего?

- Нет, приподнял его за шлем, он уже на коленях стоял. Штясны унесли на носилочках. Так вспыхнул международный скандал! В Москве - дисквалификация, "заслуженного мастера" сняли. Год никуда не выпускали. А про Чехословакию, сказали, забудь навсегда.

Спас меня Гречко, министр обороны и член Политбюро. Заинтересовался: "Что это Гусев за сборную не играет?" - "Да чеха избил" - "Правильно сделал!" Тут же мне все отобранное вернули. Амнистировали.

- Визита в Прагу ждали с опаской?

- Да. Но Штясны после игры накрыл шикарный стол в гостинице, пригласил к себе в номер меня, Васильева, еще ребят. Пойдем, говорит, выпьем. Словно ничего и не было. Понимал: сам виноват.

- В Инсбруке сборная СССР завоевала олимпийское золото, обыграв в эпохальном матче чехов - 4:3. О чем думали, когда при счете 0:2 остались втроем против пятерых?

- Тяжело было так, что словами не передать. Еще ведь первый гол на моей совести. Милан Новы отобрал у меня шайбу и выскочил к воротам Третьяка. Следом Глинка вторую забил. А дальше Ляпкин, Цыганков и Шадрин почти две минуты отбивались от пятерки чехов.

- Выстояли!

- Да. И все перевернулось. Пошли у нас голы. А победную шайбу под штангу забросил Харламов.

- Третьяк вспоминал: "Наши руководители во главе с Павловым ошалели от игры, и в раздевалке кто-то из них крикнул: "Какое шампанское?! Водки всем!" Каждому протянули по стакану. Я выпил залпом, и моментально развезло…"

- Нет, в раздевалке точно не наливали. Павлов собрал нас в Олимпийской деревне. Выделил с барского плеча, из собственных запасов ящик водки. А мы из столовой жратвы притащили. Так и отметили победу.

- В отличие от Третьяка вас-то стаканом не напугать.

- Ну да, мы - ребята крепкие. Культурно посидели.

ГАУПТВАХТА

- На базе кто был вашим соседом по комнате?

- Ох, с кем я только не жил! Все уже покойники - Брежнев, Мишаков, Кузькин, Викулов… Брежнев был значительно старше, и в ЦСКА по имени его никто из молодых не называл.

- А как?

- Уважительно - дядя Володя. А за глаза - Дед. К Мишакову тоже по отчеству обращались - Митрич.

- Про Мишакова, у которого вырезали четыре мениска, говорили: "На костях играл…"

- Он трудяга, боец. После бесчисленных операций походка у него была своеобразная, косолапил. Рагулин окрестил Мишакова Кривоногой Обезьяной. А тот прозвал его Бегемотом. Подшучивали друг над другом. По-доброму, конечно. У каждого в команде были кликухи.

- Какие?

- Я - Гусь. Харламов - Хорлик. Витя Полупанов по отчеству - Андреевич. Ну и прицепилось - Андрюша. Алик Зайцев - Мальдини. Оба - здоровые мужики.

- Вы о Мальдини-старшем, Чезаре?

- Разумеется. Его сын Паоло прославился позже. Витя Кузькин - Акула. Потому что все зубы были вставные. Володя Викулов - Губастик. Из-за выпуклой нижней губы. Рагулина еще Балаганом кликали. В честь Шуры Балаганова. Толю Ионова - Федор Иваныч.

- В честь Шаляпина?

- Нет. Из кино - "Надо, Федя, надо!" А Тарасов - Ваня. Не знаю, почему.

- Разве не Троцкий?

- Это до нас было. В нашем поколении Тарасова так никто не называл.

- На похоронах Викулова в августе были?

- Нет, к сожалению. Позвонили накануне, я - на даче. Внука оставить было не с кем… Викулов пока играл - режимил. Разве что чуть-чуть шампанского себе позволял. Водка вообще не шла у него. А потом вон как судьба повернулась. В его возрасте нужно заканчивать пить - он, наоборот, начал.

- Недавно Игорь Ромишевский умер.

- Операция на сердце его добила. Говорил ему: "Держись. Больше защитников из старой гвардии не осталось". Выглядел-то Игорек бодро. В очочках, свеженький. Не скажу, что крепко дружили, но общались. Свету, его жену, тоже много лет знаю. Жены тогда на хоккей ходили, все мы были знакомы. Помню Валю, супругу Локтева, Светку Александрову… Тарасов "женсовет" устраивал, напутствовал: "Придет твой домой после матча - следи, чтоб не выпивал!"

- Где в выходные любили собираться хоккеисты того времени?

- В ресторане гостиницы "Советская".

- Игоря Численко там оркестр неизменно встречал "Футбольным маршем" Блантера. А вас - какой мелодией? "Трус не играет в хоккей"?

- До такого не доходило. Зато гардеробщиком там работал отставной генерал. Всегда выручал нас, если вдруг с деньгами беда. "Дядя Саша, одолжи червонец" - "Пожалуйста". Под залог оставляешь часы. Наутро выкупаешь обратно. А в ресторане аэровокзала официант был Боря Нос. Тоже золотой мужик. Иной раз заглянешь: "Борь, с собой ни копейки" - "Давай, садись. После занесешь…" Всё без обмана. Доверяли люди друг другу. Не то что сейчас.

- В 1975-м распекали вас в ЦСКА на собрании, пока Харламов не поднялся: "С Гусевым можно в разведку ходить. Надо простить". Что вы натворили?

- Ничего особенного - выпил, попался. На сборах мы торчали неделями. А то и месяц, если игры через два дня на третий. Затем "окошко", распустят по домам. И народ отрывался. Тренеры обычно закрывали на это глаза. Хоть я как-то загремел на гауптвахту.

- Надолго?

- На трое суток. Все строго. В 6 утра подъем, койку к стене пристегнут. И сидишь в камере, зубришь устав. Солдатиков выгоняли на работу, но офицеров это не касалось.

- Николай Эпштейн сказал в интервью: "У Сашки Гусева душа светлая". Вам это когда-нибудь говорил?

- Нет. Но отношения были чудесные, он же нашу ветеранскую команду тренировал. А "Химик" при Эпштейне - самый неудобный соперник для ЦСКА. Дома они вечно хитрили - то лед подтопят перед игрой с нами, то свет во дворце убавят, то с табло нахимичат так, что время гоняют туда-сюда. Тарасов злился. Недолюбливал воскресенских.

- Вы упомянули Капустина. Было в советском хоккее у кого-то катание лучше?

- Тут сравнивать нельзя. Можно кататься здорово - а толку никакого. И, наоборот, катание корявое, а хоккеист незаменимый. Как Витька Жлуктов. Когда он появился в ЦСКА, мы ахнули: "Кого привезли?" Так и прозвали его - Лопата. Но сколько лет отыграл! Тырк-тырк - и гол забьет. Могучий, выше меня. Тройка у них была классная - Капустин, Балдерис, Жлуктов.

ФИДЕЛЬ

- Капустин умер. Жлуктов в инвалидном кресле. Балдерис в порядке, ездит по Риге на "Бентли". А вам как живется?

- Я майор в отставке. Пенсия и военная, и олимпийская. Грех жаловаться. Сын - директор фирмы, пластиковые окна делают. Внучку Вовке, Владимиру Владимировичу, восемь лет…

- Хоккеист?

- Нет. На лед его ставили, но не каждому это дано, наверное. А я по-прежнему за ветеранов играю.

- В январе вам 67. Матч выдерживаете?

- Тяжеловато, конечно. Бывает, молодежь против нас выпускают. Ветеранами же считаются с 35 лет.

- Старше вас в команде нет?

- Почему? Санька Мартынюк, два Юрия, Ляпкин и Шаталов, - 1945 года рождения. Следом я иду и Саша Якушев. Володя Лутченко - 1949-го. Собрали тех, кто еще способен копошиться. На льду пока не падаем. Бывает, устаешь таскаться с баулом. Но приедешь на тренировку, с ребятами пообщаешься, пропотеешь - и уже чувствуешь себя лучше.

- У ветеранов футбольного "Спартака" в среднем ставка за матч - тысяча долларов каждому. А у вас?

- Около того. Как договорятся. Иногда и задаром бегаешь. Как там это называется? "Пропаганда спорта". Или мастер-класс для детишек. В провинции денег могут не заплатить - но на банкетах никогда не экономят. Столы накрывают потрясающие.

- Из ЦСКА в каком звании ушли?

- Старший лейтенант. В Ленинградском военном институте физической культуры присвоили капитана, а в Калинине, где работал вторым тренером, - майора.

- Помните свой последний день в ЦСКА?

- Летели из Свердловска. Тихонов заметил, что я выпивши. В Москву вернулись, он объявил: "Всё, заканчивай". И начал постепенно остальных "стариков" отцеплять. Правильно вообще-то сделал.

- Неужели?

- С нами Тихонову трудно было. Мы-то уже все грамотные, у каждого - собственное мнение. А он набрал молодых, которым мог диктовать свои условия. Слушали они Тихонова с открытым ртом. Так что я на него не в обиде. Сейчас нормально общаемся.

- После ЦСКА куда направились?

- Чемпионат доиграл в Липецке, где тогда базировалась армейская команда из Калинина. Осенью уехал в Ленинград. Но сезоном в СКА был сыт по горло.

- Что так?

- Это не хоккей - мучения. Тренер Пучков ушел, в команде разброд и шатания. Думаю: стоит ли имя позорить? И завязал.

- Не рано - в 32 года?

- Если б не погоны - может, поиграл бы еще лет пять. Но как уволиться из армии? Казалось, здесь стабильность. Перспектива. Гарантированная пенсия. А в команде сегодня ты нужен, завтра придет другой тренер и выставит за дверь. Останешься ни с чем. Хотя в Ленинграде пришлось несладко.

- Почему?

- Не для меня климат. Несколько раз болел там ангиной в тяжелейшей форме. Ни до, ни после такого не случалось. Промозглая погода, ветер - а ты стоишь часами на плацу в тоненькой шинельке. Или в грузовике трясешься по дороге на учения.

- Далеко вывозили?

- Куда-то в поля под Ленинградом. Выдавали взрывпакеты, что-то показывали на местности.

- Кроме вас были на тех учениях олимпийские чемпионы?

- Коля Бажуков, лыжник. Остальные - менее известные спортсмены. Честно говоря, подкатывали моменты, когда хотелось послать к черту и армию, и Ленинград, вернуться домой. От резких шагов удержала жена. Успокаивала: "Ты сильный, ты справишься. Потерпи". Нина постоянно была рядом. Хотя не каждая выдержит шесть лет скитаний с ребенком по съемным ленинградским углам, когда в Москве ждет прекрасная квартира. Сколько Нина со мной перенесла! Но никогда не подводила, не предавала. Жене я всем обязан. Дай ей Бог здоровья!

- Вы живете напротив ледового Дворца ЦСКА. Почему на хоккее редкий гость?

- Не тянет. Видел по телевизору в этом сезоне несколько матчей армейцев - пока все серенько. Я и на футбол ходить перестал. Раньше с отцом частенько в Петровский парк выбирались. А теперь на стадион зайти страшно. Сотня фанатиков с одной стороны, сотня - с другой. Еще шарахнут чем-нибудь по голове…

- Вы были в армейском дворце на церемонии поднятия собственного свитера?

- А как же! До слез растрогался. К старости сентиментальным стал. Могу и во время фильма слезу пустить.

- "Легенда №17" в этом смысле спокойно прошла?

- Порой комок подкатывал. Сидишь, вспоминаешь, какие-то эпизоды заново переживаешь. Матчи свои не пересматриваю, а фотографии - с удовольствием. Недавно как раз разглядывал. Наткнулся на снимок - я с Юрием Гагариным. Он был на игре, когда меня Тарасов впервые выпустил за ЦСКА. Рядом карточка с Фиделем Кастро. Он когда в Москву приезжал, сразу просил на хоккей отвести. На лед его выводили, руки пожимал. Смотрю и думаю: будто вчера было...

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

(с) http://www.sport-express.ru/newspaper/2013-10-18/16_1/

г
г
г
г
г
г
logoВалерий Харламов
logoАнатолий Тарасов
Александр Рагулин
logoсборная СССР
Александр Гусев