12 мин.

Эрик Карлссон: «Думаю, мне стоит приехать в Россию, узнать, как там»

96

Застрял в интернате

- Что за ситуация произошла: почему в 16 лет вы отказались играть за «Седертелье»? У вас был трехлетний контракт, а вы уехали после 10 первых матчей…

– Я был еще совсем молодым парнем. Думаю, что на тот момент я уже точно знал, что хочу делать, кем я хочу быть. Но там не получалось все реализовать. Я захотел уехать, мне не разрешали. Но я ни о чем не жалею.

- Вам пришлось заплатить компенсацию в 20 тысяч долларов?

– Да. Чтобы уйти, нужно было заплатить примерно такую сумму. Это была не самая приятная ситуация. В результате после переговоров все же сошлись на том, что я могу покинуть команду без компенсации.

- Вы находились в школе-интернате?

– Да. Я жил за городом, далеко от дворца. Приходилось проделывать длинный путь, а ездить за рулем машины мне еще было нельзя. Получилось, что я как бы застрял там. И было не очень весело, совсем не то, чего я ожидал.

- У вас много амбиций?

– Да. Я надеюсь, что это так.

Я бы уехал в Швецию

- Тяжело было вскоре после дебюта в НХЛ оказаться в фарме?

– Да. Это был первый год контракта, после девяти матчей меня отправили в АХЛ. Сейчас, когда я оглядываюсь назад, понимаю, что может быть это было даже полезно для меня, но на тот момент я так не думал. Я хотел играть в НХЛ, а не в АХЛ. Но в Американской лиге я только вырос как игрок, заматерел. Несмотря на то, что я пробыл там только месяц, это помогло мне хорошо заиграть в дальнейшем.

- Но в АХЛ другой хоккей.

– Ну, я не дрался, если что. Да, НХЛ – лучшая лига мира, а АХЛ – не так хороша. Там много молодых игроков, которые пытаются сделать себе имя. Думаю, для некоторых полезно попрактиковаться там какое-то время, научиться играть. Даже если ты совсем не хочешь быть в АХЛ. Это помогло мне.

Там хоккей намного жестче. Намного больше людей, которые хотят припечатать тебя. Это совсем не та игра, с которой ты вырос. Но и к этому ты достаточно быстро привыкаешь. Плюс – там есть еще другие молодые ребята, и свободное время вы проводите вместе.

- Но все же вызова обратно ждали с нетерпением?

– Я вообще не хотел там играть. Я хотел выступать за «Оттаву». Но иногда нужно умерить свои запросы и просто выполнять работу, даже если тебе это не нравится.

- Это трудно.

– Да. Переезды тяжелые, ты очень много времени проводишь в автобусе. Не самые комфортные города для жизни, ты не зарабатываешь больших денег. Это нелегко. Но если ты помнишь свою конечную цель, то и там можно провести время с пользой. В АХЛ все пытаются придумать, что сделать, чтобы стать успешными.

- Говорили руководству, что не хотите задерживаться в АХЛ?

– Я думаю, они знали. Иногда не нужно говорить, чтобы быть понятым. Мне повезло, что в АХЛ я проиграл недолгое время – не год или два. Не знаю, смог бы я быть там дольше. У нас в Швеции хорошая лига, как и все лиги в Европе. Для европейцев все выглядит по-другому, нежели для североамериканцев: у нас есть столько вариантов. Канадцам и американцам же практически некуда идти, если они не заиграют ни в НХЛ, ни в АХЛ. Я думаю, это тоже помогло. Клуб знал, что у меня есть много вариантов. Если бы меня не подняли, я бы уехал в Швецию. Но я очень рад тому, как все получилось.

«Дорогие эмоции»

- Вам Альфредссон помог освоиться в НХЛ?

– Да. И на льду, и особенно вне его – в обычной жизни: как разобраться со всеми бытовыми делами. Не знаю, как я справлялся бы без него. Я, конечно, выжил бы, но не знаю, насколько хорошо у меня это получилось. Он сделал мое пребывание здесь менее стрессовым.

- В начале прошлого сезона вы не были так хороши. Что помогло вам набрать ход?

– Тренер, партнеры. Я считаю, наша команда хорошо играла, и это помогло мне. Трудно сказать, что конкретно повлияло, но думаю, все вокруг делают меня лучше как игрока и человека. Постоянно слушаю советы более опытных ребят: Филипса, Гончара, Альфи, Спеццы. Они много подсказывают мне.

- Альфредссон подсказал спросить у вас, как вы делаете такое количество движений на льду.

– Не знаю. Вероятно, это часть моей игры – то, что я делаю уже долгое время. Это уже естественно.

- Но многие боятся совершить ошибку на льду. Риск-то возрастает.

– Да, иногда это действительно очень рискованно. Но я давно так играю и уже ничего не могу поменять. Это моя роль, и я обязан ее выполнять.

- Что за ситуация была, когда вы ударили Бергенхейма?

– Это эмоции.

- Достаточно «дорогие» эмоции.

– Да… Глупо с моей стороны. Но так было.

- Как часто у вас возникает такое желание?

– Раз в 10 лет. То есть не очень часто. Я стараюсь держать себя в руках, но иногда это трудно. А вообще по жизни я довольно спокойный человек.

Русский чай

- В Оттаве вас что-нибудь удивило?

– Мне понравилось там с первого дня. Но я не сразу понял, какое большое значение для Оттаве имеет хоккей. Очень большие ожидания от команды. И я был очень удивлен, насколько обычные люди вовлечены в этот спорт. А так – это небольшой город. В принципе, как я и ожидал.

- Вы нашли шведские фрикадельки в Оттаве?

– Да. Там есть IKEA. Так что всегда можно сходить туда и поесть их.

- Что еще предпочитаете?

– Я очень люблю стейки. Ем их почти каждую неделю, это моя главная пища. А вообще хорошо отношусь практически ко всем блюдам. Кстати, я был в русском ресторане в Нью-Йорке, с Сергеем Гончаром. Русскую еду я тоже люблю.

- Альфредссону там понравился чай.

– Да. Черный чай и джем. Очень вкусно. Я думаю, что русская и шведская кухни похожи. Много картошки, различные соусы. То, к чему мы, шведы, и привыкли.

Казань

- Вы были в России?

– Да. В Казани.

- Чемпионат мира до 18 лет?

– Верно. Мне понравилось там. Я был совсем молодым, почти ничего не делал. Но я из Швеции, и для меня нет никаких проблем – приехать в Россию. У меня друзья играют в КХЛ, говорят, что все здорово. Но я хочу сам еще побывать в России, чтобы составить собственное мнение. Думаю, мне стоит самому приехать в Россию, узнать как там.

- Но, наверняка, слышали и что-то и об организации…

– Я знаю, что в России есть масса хороших вещей. Но при этом в каждой стране есть такие вещи, которые не дотягивают до нужного уровня, осталые. И об этом очень громко все сообщают... Иногда людям проще обсуждать негативные вещи. Но у меня нет сомнений, что в России все хорошо. В Казани, например, и еда, и гостиница были на уровне. Да, и в принципе, это не имеет особого значения.

Разрисованная аккредитация

- Много времени проводите с Гончаром?

– Да. Он отличный парень. Мы стали хорошими друзьями в Оттаве. У него замечательная семья.

- Каким хоккейным или жизненным тонкостям он вас научил?

– Мы сидим с ним рядом в раздевалке, так что он постоянно что-то мне советует. Он очень умный, уже давно в Америке, знает там все, и если тебе нужна помощь, он всегда позаботится о тебе. И я очень рад играть рядом с ним. Но он становится старше – и пару раз он это слышал. То есть пошутить с ним тоже всегда можно. Еще мы играли с ним в теннис против Альфи и Спеццы. Но уступили.

- Про возраст – это Гончар от вас слышал?

– Ну да, я молод, это мой козырь. Могу говорить всем, что они уже в возрасте. Но тут есть другой нюанс. Мне всегда могут сказать, что я слишком молод. Это работает в обоих направлениях.

- Михалеку в молодости пришлось обмазывать кетчупом обувь партнеров. Вы тоже это проделывали?

– Могу попробовать на ваших туфлях, хотите?

- А вы мне потом приобретете новые?

– Видимо, буду обязан, если сделаю это. А если серьезно, то это распространенная шутка. Надо просто быть внимательным, чтобы не попасться.

- Вам на чемпионате мира разрисовали аккредитацию.

– Да, ребята немного изменили мне лицо на фотографии… Ну, тоже весело. Только я так и не смог это оттереть. Ходил с такой аккредитацией. Ничего, как-нибудь верну ребятам должок.

Волосы и свадьба

- Часто слышу разговоры на эту тему. Правда, что в Швеции такой порядок: если вы поссоритесь с кем-то из членов семьи, то можно вызвать полицию и, к примеру, вашу жену или мужа посадят под домашний арест?

– Возможно. Я никогда не бывал в такой ситуации.

- Просто рассказывают истории, как люди вызывали полицию, и делали себе же хуже, так как супруг сидел дома и не могли, например, из-за домашнего ареста даже в магазин пойти.

– Забавно. Может быть, вы хотите остаться дома? Ничего делать не придется…

- Я не против. Но у нас нет такого закона.

– Может быть, по поводу домашнего ареста в Швеции – это действительно правда. Но я не уверен.

- Вы недавно женились. Вы как-то сказали, что после свадьбы не сможете больше носить длинные волосы. Почему?

– У меня были длинные волосы 2-3 года. Почти такие же длинные, как у вас. Это шутка, конечно. Я подумал, что пришло время их отрезать. Очень много времени занимает уход за ними. Каждое утро они везде.

- Я вас понимаю.

– Это довольно трудно, поэтому я решил избавиться от длинной стрижки. А свадьба на это повлияла только если совсем чуть-чуть. Пришло время выглядеть солиднее, знаете. Может быть, когда-нибудь я снова отращу длинные волосы.

Я не такой, как Салминг

- Как относитесь к сравнениям с Лидстремом?

– Это приятно. Он считается отличным хоккеистом на протяжении многих лет. Но не думаю, что уже сейчас могу сравнивать себя с ним. Я играю только три года, а он отыграл уже двадцать. Надеюсь, лет через десять я буду так же хорош, как Никлас. Мне нравится, когда вы, журналисты, сравниваете. Вы можете решать, на кого я похож по игре или не похож.

- Лидстрем или Салминг?

– Я никогда не видел, как Салминг играет, поэтому должен сказать Лидстрем. К тому же слышал, что Салминг был довольно жестким игроком. А я не такой.

- Что еще хотите улучшить в своей игре?

– Все компоненты игры в защите. Знаете, я еще молод, я учусь. В детстве очень хотел быть хоккеистом и в один прекрасный день заиграть в НХЛ. Когда я стал становиться старше, понял, что это трудно, и никогда не думал, что смогу. Но я здесь. И надеюсь, лет через пять я буду лучше, чем сейчас.

Фотографии: Елена Руско