16 мин.

Антти Пильстрем: «Когда был молодым, нравилось помахать кулаками»

96

Не Торесен

- Вы уже провели несколько матчей в составе «Салавата». Как идет адаптация к стилю игры в КХЛ?

– Я поиграл во многих странах: в Финляндии, в Швеции, в Северной Америке. В принципе знаю русский стиль игры – встречался со сборной России, выступая за финскую команду. Так что я просто должен больше думать о том, как здесь играют, и какой хоккей тренеры хотят видеть в моем исполнении.

- Ваши соотечественники говорят, что русские более индивидуальны, чем финны. Вы же по природе своей не хотите выделяться.

– Да. Я думаю, что это самое большое различие финского и российского хоккея. В Финляндии ты делаешь то, что в первую очередь тебе скажет тренер. То есть ты обязан сделать это, это и это. Ты точно знаешь, куда должен бежать в зависимости от того, где шайба. А в России ты можешь делать все, что хочешь: бросать, пробовать забить…

- А роль тренера тогда какова?

– В Финляндии все выполняется строго по системе. Иногда тренеры там тебе говорят: «Ты не можешь это делать. Нельзя». А здесь ты больше стараешься перемещаться, у тебя развязаны руки.

- Вы уже привыкли к этому?

– Для меня это не так легко, потому что я всегда играл немного по-другому. Я иду прямо к воротам и стараюсь бросить. А сейчас я должен обращать больше внимания на партнеров, искать их на площадке, чтобы отдать пас. Я все же играю не совсем так. Но надеюсь, что с партнерами у меня получится взаимодействовать.

- Некоторые болельщики считают, что вы станете новым Патриком Торесеном для «Салавата».

– Не знал об этом. Но я немного другой игрок все-таки. Торесен очень мастеровитый. Я выполняю больше черновой работы, стараюсь провести против кого-нибудь силовой прием, потом прорваться к воротам и бросить.

- То есть будете «таскать рояль».

– Да. Это мой стиль. Хорошо, что, когда я играл в Америке, выходил на лед в четвертом звене. Все время кого-нибудь припечатывал. Так что это я тоже умею делать. Я стараюсь совместить эти вещи в своей игре. Иногда иду жестко и сталкиваюсь, иногда – прокатываюсь. Поэтому нужно поразмышлять, как лучше играть здесь. Но, думаю, каждый раз, когда мне будет выпадать шанс, я буду стараться встретить кого-нибудь, а также быть всегда перед воротами, доводить эпизод до конца.

Легкое головокружение, не больше

- Не так много хоккеистов здесь играют без прокатов.

– Да, возможно. В Финляндии проводят много силовых приемов. Игрок входит в зону, и там его обязательно кто-нибудь встречает. Здесь не так много ребят просто вбрасывают шайбу, они обводят тебя, разворачиваются, сохраня контроль над шайбой. И в Швеции что-то похожее.

- Но в КХЛ и судят по-другому.

– Я всегда провожу чистые силовые приемы. Очень редко получаю удаление, когда останавливаю кого-нибудь. Может быть, пару раз за сезон бываю на скамейке штрафников. Я постоянно должен смотреть, в каком положении находится игрок. Если он спиной ко мне или разворачивается, то я не буду проводить против него силовой прием. Только если соперник видит меня.

- Ваш самый запоминающийся силовой прием?

– Это было в Финляндии. Я играл против клуба, где выступал мой друг. Он приехал в среднюю зону, и я его там встретил. Парень потерял свой шлем, клюшка полетела к зрителям на трибуны. А он ведь мой друг. Он, по-моему, после этого несколько секунд вообще не понимал, где находится.

- Вы хороший друг, Антти.

– Да. Но это было немного забавно. Ничего серьезного с ним не случилось. Просто у него полетали звездочки перед глазами. Легкое головокружение, не больше.

- Что он вам после матча сказал?

– Друг, конечно, не был очень счастлив. Но спустя пару недель мы уже смеялись, вспоминая тот момент. Хотя после игры он не так радовался…

- А случалось, что кто-то припечатывал вас?

– Ничего такого, что стоило бы запомнить. Возможно, в НХЛ Дион Фанюф хорошо встретил меня в средней зоне. А вообще никогда не было серьезных для меня силовых приемов. Если только один. Но я сам его против себя провел.

- ?

– Я пытался припечатать парня, но он ускользнул от меня, и я врезался в борт. Получил сотрясение мозга. Пока что это самый ощутимый для меня силовой прием.

- Где это случилось?

– В Финляндии. По-моему, это был мой первый год в СМ-лиге.

- После этого две недели без хоккея?

– Нет. Все было не так плохо. Я просто потерялся на какое-то время, а потом встал. Мне дали отдохнуть пару дней, и затем я снова играл.

- Вы ведь и подраться можете.

– Иногда.

- Какое видео ваших драк впечатляет?

– Не знаю. Наверное, против Хирвонена, когда я играл в «Сайпе». Это лучшая драка. И первая. Когда я был совсем молодым, мне нравилось помахать кулаками. А потом я поменял свою игру. Если меня очень разозлят, иногда могу подраться. Но теперь уже не так часто. Один-два раза в год. Последний раз меня злили в этом сезоне в Финляндии.

Переговоры с «Торпедо»

- У кого вы интересовались о России?

– Я разговаривал с Юрки Валиваарой, с Пеккой Туокколой и Лео Комаровым. Спрашивал о городе и обо всем в таком духе. У меня трое детей. Они могут приехать ко мне, поэтому место, где буду жить, для меня очень важно. Об Уфе я слышал хорошие отзывы.

- Вас уже успело что-нибудь удивить здесь?

– Нет пока. Все идет позитивно. Иногда ребята говорят, что некоторые вещи в России не очень хороши. Но пока я не вижу ничего такого. Все отлично.

- Что других игроков не устраивало?

– Возможно, где-то не очень хорошие отели или не лучшая еда.

- Вы размышляли над подписанием контракта или согласились сразу?

– Я думал об этом очень долго. Летом у меня был шанс приехать сюда, я много времени размышлял, но так и не подписал контракт. Три месяца назад у нас родился еще один ребенок. То есть я был в раздумьях – приеду в Россию, а малыш родится в Финляндии. Все сложно. В этот раз, когда поступило предложение, я думал где-то пару дней, поговорил с семьей и – все отлично, я наконец-то решил приехать. Но это был длительный процесс с лета.

- Тогда на вас тоже выходил «Салават Юлаев»?

– Нет.

- А с «Торпедо» были переговоры?

– Да. Как раз летом.

- Потом только с Уфой?

– И еще с парой команд. Но я искал очень хороший клуб, хороший город, поэтому решил приехать в Уфу. Обычно, когда переходишь в команду послабее, ты можешь получить много игрового времени. В сильной же – все зависит от того, как ты играешь. Если хорошо – будешь выходить на лед часто. Это мой вариант.

Дочка играет с братом в хоккей

- Где ваша семья сейчас?

– Пока она в Финляндии. Но когда я обустроюсь в Уфе, тогда мы уже начнем думать о том, чтобы жена и дети приехали ко мне.

- Каково быть многодетным отцом?

– Нашему старшему – почти три года, средней – скоро будет два. И сейчас у нас еще один малыш. В общем, я очень занят. Но это здорово. Старшие уже достаточно хорошо разговаривают, рассказывают интересные истории.

Моему сыну нравится играть в хоккей. Когда ему было только два года, он уже встал на коньки. Просто стоял на льду – я отдавал ему пас, а он – возвращал мне. Сейчас мы уже можем немного двигаться. Посмотрим, возможно, он станет хоккеистом.

Причем сын играет вместе с сестрой. Моя дочь все время припечатывает его и толкает клюшкой.

- То есть она тоже будет играть в хоккей?

– Я надеюсь, что нет. Она просто балуется с братом.

Салмела поступил не очень умно

- Удачный год для вас: и еще один ребенок родился, и чемпионат мира выиграли. Давайте о нем.

– Это было удивительно. Весь турнир мы смотрелись не очень хорошо. Проигрывали почти каждый матч, но потом делали камбэк и побеждали. В финале, когда шведы забили первыми, никто из нас уже не беспокоился: «Никаких волнений, никаких! Мы выиграем этот матч». И мы победили. Это было просто невероятно. В Финляндии около ста тысяч людей пришли порадоваться вместе с нами.

- Сами Леписто говорил, что команда изначально верила в свою победу.

– Я думаю, когда начинаешь играть, ты обязан верить. Но первые две-три игры я очень сомневался, что мы выиграем. А когда мы прошли дальше, я уже стал верить: «А у нас-то, оказывается, хорошая команда. Мы можем победить».

- Вы помните Артюхина?

– Да, конечно.

- Хотя ваши защитники отрицали, но было такое ощущение, что Женю они немного боялись.

– Да, это точно. Он ведь большой, и очень хорошо катается. Всегда нужно быть готовым к его появлению. Иначе он очень сильно тебя припечатает, возможно, даже травмирует. Но все его знают, потому готовятся к тому, что он делает: уезжают или отдают шайбу. Естественно, что его опасаются.

- Кто у вас вел команду за собой, произносил речи в раздевалке?

– Микко Койву. Он настоящий лидер. После первой игры он собрал нас и сказал: «Ребята, сейчас нам нужно сплотиться, работать всем вместе. Делать лучшее, что можем. Иначе у нас не получится добиться успеха». Еще один человек, сыгравший большую роль – это Лассе Кукконен. Он всегда что-то кому-то кричал во время матча. Старался по-хорошему разозлить всех и помочь партнерам.

- А Ялонен?

– Юкка хороший тренер. У нас была система, по которой каждый должен играть. Мы просматривали видео с нашими ошибками. Ялонен объяснял нам все, но делал это позитивно. Старался не акцентировать внимание на негативных вещах. Он поддерживал в команде хороший настрой, чтобы мы играли, не боясь сделать ошибку. Это очень важная вещь. Думаю, поэтому мы и победили. Ребята выходили на лед и не боялись оступиться, играли жестко и без всяких волнений.

- Удивило, что чехи радовались бронзе больше, чем финны – золоту. Но вы улетали в темных очках. Все-таки хорошо отпраздновали?

– Мы практически не спали, поэтому нам пришлось надеть солнцезащитные очки. Да, в раздевалке у нас было больше эмоций. Когда матч завершился, в голове крутилось: «Мы что, действительно смогли выиграть?» На льду эмоции скакали вверх-вниз. А потом в раздевалке уже пришло осознание того, что мы чемпионы: «О, так надо это отпраздновать!..» И стали отмечать.

- Чем вы облили Ялонена?

– Я думаю, что это было пиво. Хотя нет, спортивное питье. Не знаю кто, но кто-то из ребят окатил им тренера.

- Салмела обнимал президента…

– Я видел. Это, возможно, было не очень умно с его стороны… Я понимаю, одну секунду – это отлично, но Ансси, наверное, секунд десять держал президента в объятиях. Всякое может случиться. У нас произошла пара забавных случаев. Тренер вратарей упал на кубок и ударился об него головой, и Салмела прижимал Тарью Халонен.

- Веселые воспоминания.

– Да. И на YouTube эти вещи тоже можно увидеть.

Русский и пять лошадей

- Лео Комаров демонстрировал умение садиться на шпагат.

– Он, конечно, сумасшедший. Но команде нужны такие ребята, которые создают настроение в раздевалке. Это всегда хорошо. Нельзя быть слишком серьезными.

- Распространенная шутка – неправильно перевести легионеру какую-нибудь фразу на русском. Лео Комаров особенно любит этим пользоваться.

– Мне в этом плане хорошо. Если кто-то будет прикалываться надо мной, я, вероятно, пойму. Так как я учил русский. Но пока еще я не все разбираю, а только по паре слов, потому что все говорят очень быстро. Возможно, позже у меня получится понимать лучше.

- Какие слова вы уже знаете?

– Многие. Например, «рыба», «молоко», «как дела», «очень хорошо». Все часто используемые слова. Я могу читать, чуть-чуть – говорить. Пытаюсь выучить русский. Думаю, мои старые знания помогут мне. Будет легче.

- Где вы познакомились с азами русского языка?

– Я ходил в финско-русскую школу. Там у нас был обязательный язык – английский и дополнительно еще – русский. Но я не был в нем очень хорош, потому что больше интересовался спортом. Играл в хоккей, в футбол, в гандбол и во флорбол.

- Сейчас чем-то, помимо хоккея, увлекаетесь?

– Летом я очень много играю в футбол. Еще у меня есть пять лошадей. Они участвуют в скачках в Финляндии. Во время отпуска я хожу на них смотреть. Иногда катаюсь. Сейчас у моих лошадей скачки по субботам и воскресеньям. Буду следить за ними онлайн.

Радулов и в «Нэшвилле» был таким

- Кого из игроков «Салавата» вы знали раньше?

– В «Нэшвилле» я играл с Радуловым. А когда выступал в Милуоки, где-то месяц там был Стеглик. Но мне повезло, что я летел в Нижнекамск тем же рейсом, что и Блатяк с Накладалом. Я познакомился с ними. Было гораздо легче, потому что я уже кого-то знал.

- Волновались?

– Да, конечно. Это не так просто, потому что ты не знаешь, говорит ли кто-то по-английски или нет, а мой русский ведь еще очень плох. Я сомневался, будет ли кто-то общаться со мной. Но все хорошо. Я рад.

- Опасений про медведей на улицах, как некоторым говорят, даже не возникало?

– Нет-нет. Я был так много раз в России. С каждым годом здесь становится все лучше и лучше. Впервые я посетил вашу страну, еще когда учился в школе. У нас была организована поездка вместе с классом. Почти пятнадцать лет назад. А если посчитать, сколько я всего бывал в России, то, наверное, получится раз десять. Важно, что я знал, каково здесь.

- Вас что-то особенно привлекает в России?

– Москва прекрасна. Отель, в котором мы жили, и все остальное. Гостиница, конечно, очень впечатлила. В Финляндии таких больших нет. Некоторые дома здесь просто восхитительны. Думаю, в каждом российском городе, который я посетил, было что-то интересное. Например, музеи.

- Как у вас прошла встреча с Радуловым?

– Я виделся с ним на Кубке «Карьялы», после игры пересеклись с Сашей в отеле. Поэтому потом было полегче. Мы не виделись, наверно, лет пять-шесть. Правда, еще встречались, когда мы играли международные турниры. Видел его на следующий день после того, как Россия выиграла чемпионат мира в Квебеке.

- Радулов такой гиперактивный.

– Вообще это очень хорошо. Он был таким же и в Нэшвилле. Я к поведению Саши привык.

Пить – нельзя

- Почему вы провели в Нэшвилле всего два года?

– Я хотел играть больше. В голове вертелось: «Я почти весь сезон выхожу на лед в четвертом звене. Хочется быть игроком получше, больше играть с шайбой». Я решил уехать в Европу, подрасти там в своем мастерстве и вернуться. Но это было трудно, потому что «Нэшвилл» владел правами на меня. Я не мог поехать в какую-то другую команду. А «Нэшвилл» не хотел от меня отказываться. Поэтому я уехал сначала в Швецию, потом в Финляндию, и теперь я здесь.

- Обычная жизнь в Америке вам нравилась?

– В Нэшвилле было очень тепло, это, конечно, здорово. Зимой самая низкая температура: плюс пять градусов. Просто прекрасно.

- А в Финляндии, кстати, снег зимой покрывает даже машины?

– Да. В прошлом и позапрошлом годах было очень много снега. Иногда настолько – что автомобили полностью были в снегу. Идешь и даже не знаешь, что там машина. Вообще ничего не видно. А когда уже появлялось солнце, снег немного таял, ты с удивлением узнавал: «О, здесь, оказывается, автомобиль». Действительно зимой все полностью заметало.

Возвращаясь к Америке – еда там тоже была очень хороша. Это то, что я очень любил в Штатах. Мы почти каждый вечер ходили ужинать в рестораны, настолько вкусно там было. Всем очень нравилось. Наверное, из всего того, что было в Америке, больше всего я скучаю по еде.

- Но вы не о фастфуде, так?

– Нет-нет. Фастфуд тоже хорош, но я – именно про рестораны.

- Как у вас прошел ужин новичков?

– Это было в Милуоки. И довольно забавно. Мы поехали на выезд в Торонто. После игры тренер подошел ко мне и сказал: «Э-э-э-эй, тебе нельзя ничего пить, потому что завтра ты можешь поехать в Нэшвилл».

Я тогда про себя подумал: «О, Господи! Но это же ужин новичков! Блин, я обязан выпить, потому что ребята будут заставлять меня это сделать». Потом я смирился и сообщил партнерам: «Парни, я не могу пить, потому что завтра я, возможно, поеду в Нэшвилл!» Они: «Нет, нет, нет!» И просто влили в меня спиртное.

- И что было потом?

– На следующий день мы ехали в аэропорт. Я был просто никакой. Тренер, конечно, не сиял от счастья.

Перепутал туфли

- А как вам американский юмор? Вы его понимали? Например, кетчуп на ботинках.

– У меня об этом тоже есть история. Иногда это не смешно, если случается с тобой. Пару раз я попадал в такие ситуации. Но вообще весело. Может быть, просто это не стоит проделывать слишком часто.

Вот история. Мы пошли на ужин всей командой: с девушками и женами. В ресторане ребята собрались провернуть ту самую шутку с кетчупом. Один из игроков решил, что у Янне Нискалы новые прекрасные кожаные туфли. Но парень перепутал, и кетчуп оказался на обуви жены. И когда все чинно сидели и чокались, жена Нискалы вдруг вскочила: «Что это такое?!». Игроки стали возмущаться. Они собирались найти этого товарища и объяснить ему, что это не смешно.

- Очень даже весело. Хоккей на маленьких площадках у вас трудностей не вызывал?

– Нет. В том возрасте у меня был такой стиль игры. Я хотел проводить силовые приемы, играть без прокатов. Я достаточно быстрый, так что могу встретить кого угодно, где угодно.

Раньше я не бросал по воротам так много. Но в НХЛ меня научили, говорили: «Тебе нужно больше бросать». Я начал отрабатывать броски на тренировках, научился быть более нацеленным на ворота. Идти на пятак и атаковать самому, а не искать пас всегда. Возможно, это самое главное, чему я научился в Северной Америке.

Но теперь я вернулся обратно и начинаю привыкать к большим площадкам. Сначала, когда приехал в Швецию, это было очень тяжело. Слишком много пространства. В США если ты припечатал одного парня, ты сразу можешь бросать по воротам. А тут я видел, что до ворот еще 20 метров. Но прошло время, и сейчас мне уже гораздо легче.