7 мин.

Артем Анисимов: «Играя с тафгаями, чувствуешь себя в полной безопасности»

296

«Филадельфия», плей-офф и статистика

– В НХЛ у вас получилось довольно необычная концовка. «Рейнджерс» к концу регулярного чемпионата воспряли, едва не зацепились за плей-офф, но не смогли в двух последних матчах дважды обыграть «Филадельфию». Ох, наверное, обидно было?

– Еще как обидно! Всего одного очка не хватило. Могли ведь, могли победить.

– Вот когда говорят, что не хватило одного очка, сразу, наверное, вспоминается какое-нибудь особенно обидное поражение. Что это была за игра?

– Да таких за весь сезон набралось столько, что целый список можно составить. Очко – это же победа в серии буллитов. Не знаю, какую бы игру назвать. Пожалуй, вспомню встречу против «Пингвинс». Я тогда сделал дубль, но мы не сумели выиграть в основное время.

– Если нарисовать сезон «Рейнджерс» в виде линии, то у вас получается какая-то синусоида. Да и вы сами выступали нестабильно.

– Согласен. Был период из 16 матчей, когда я не набирал баллов за результативность. Сделал бы себе скидку на то, что это был мой первый сезон на таком уровне. Все-таки надо было привыкать. Но вы знаете, когда я успокоился?

– Когда?

– Я вот провел эти злополучные 16 матчей, и меня вызывает тренер. Ну все, думаю, доигрался. А он мне говорит: «Артем, не переживай, не нервничай. Мы верим в тебя, доверяем, все наладится». После этого действительно все стало в норму входить. Такие слова очень важны с психологической точки зрения.

– То есть можно было играть и особенно не волноваться по поводу статистики.

– Да. Но я очень много внимания уделял обороне, очень мало пропускал. Так что уж совсем бесполезным для команды не был.

– Вы ведь провели отличный сезон в АХЛ. Было понятно, что вас переведут в первую команду. Наверное, еще летом поняли, что пробились в НХЛ?

– Ну что вы. Ни во время тренировочного лагеря, ни во время предсезонных матчей, ни на старте чемпионата у меня не было никакой уверенности. Я даже квартиру не снимал, жил в гостинице и ждал, что меня отправят в «Хартфорд».

– Когда вам сказали снимать квартиру?

– Когда прошло 10-15 матчей. Но вообще окончательно понял, что останусь в клубе именно после того разговора с тренером, когда он полностью выразил поддержку.

– Слушайте, ну как же вы в плей-офф не попали? Это же кошмар. Такой состав, такой вратарь…

– Да я и сам не понимаю.

– Сувениров-то много собрали за этот год?

– Так всего один. Забрал свою первую шайбу в НХЛ. А с прошлого года у меня осталась памятная табличка после дебюта в «Рейнджерс». Там моя статистика первой игры.

Тафгаи, английский и квартира

– Вы же вроде бы сезон в четвертом звене заканчивали, с тафгаями?

– Да. Сдружился с ребятами. Играть с ними очень легко, если честно. В том плане, что чувствуешь себя в полной безопасности.

– Как это проявлялось?

– Да на «пятачке», например. Голкипер чужой команды накроет шайбу, тебя обязательно пихнут. Но тут же подъезжали мои товарищи и начинали говорить всякие слова тем, кто меня трогает.

– Процитируйте.

– Ой, я лучше воздержусь.

– А сами не хотели сыграть в их хоккей?

– Подраться что ли? Нет уж, спасибо. Там у меня не было бы ни единого шанса. Я даже и не пытался.

– Как у вас с английским?

– Я третий сезон в Америке, и сначала, конечно, было довольно тяжело. Но потом плотно взялся за обучение. И фильмы смотрел с субтитрами, и в раздевалке меня посадили с молодыми англоговорящими ребятами. Так что теперь все в порядке.

– Уже можете качественно по-английски кому-то напихать?

– Что сделать?

– Подсказать, кто куда должен был бежать, но не побежал.

– Вы что! В НХЛ это не принято совсем. Нельзя критиковать партнера. Это работа главного тренера и только.

– В России не так.

– А я уж и не помню, как тут в России. Хотя вот катаюсь в Новогорске и понимаю, что к большим площадкам очень трудно привыкнуть. Вроде бы едешь вдоль борта, думаешь – пора бросать-отдавать, голову поднимаешь, а ты еще далеко. В НХЛ от бортов можно забить спокойно. Вообще мне понравилось в Америке то, что у большинства игроков своя роль. Один отвечает только за форчеккинг и больше ничего на льду не делает. Задача у нашего четвертого звена вполне определенная: перевести игру в зону соперника. Не пустить в свою зону. И все.

– Тренеры в России не любят такого разделения.

– Опять же, уверен, что это все из-за размеров площадки. Тут надо уметь все.

– Нью-Йорк, пожалуй, единственный город в мире, который круче Москвы. Вы где там квартиру сняли?

– В пригороде. До самого Нью-Йорка 30 минут, но важно, что до арены 10 минут. Спокойный такой городок, все необходимое для жизни есть. Я доволен.

– А что ж не на Манхэттене живете?

– Да там же очень шумно. Я вообще этот район не люблю. Если и выбираюсь погулять, то куда-нибудь к Центральному парку. Там несколько хоккеистов из нашей команды живут.

Машины, театры и Эйври

– Расскажите, на каких машинах ездят игроки. Вот Никита Филатов говорил, что у Рика Нэша какой-то допотопный грузовик.

– Понимаете, это же «Нью-Йорк Рейнджерс». Тут у всех очень крутые машины. Пожалуй, моя самая дешевая.

– А какая?

– БМВ Х5. Спортивные машины у нас очень любит вратарь Лундквист. Правда, свою «Ламборгини» он уже разбил.

– Как?

– Да на мокрой дороге попал в колею, его и занесло. Все обошлось.

– Пробки в Нью-Йорке круче, чем в Москве?

– Нет, до московских им далеко. Меня очень радует вежливость на дорогах Америки. Все друг другу уступают, дают перестраиваться, выехать со второстепенной дороги. Да я думаю, что с Москвой ничто не сравнится. Тут вот, если встали, то стоишь и не двигаешься.

– Вы играли в одном звене со знаменитым Эйври. И как?

– Так нам-то нормально, пока он в нашей команде играет. Его же не любят соперники. Да, провоцирует, но приносит пользу команде. Кстати, отметил бы, что в раздевалке он совсем другой.

– Давайте лучше о Нью-Йорке. Куда там еще можно ходить, кроме Центрального парка?

– Я вот на Бродвее был несколько раз, смотрел мюзиклы. И надо сказать, что остался очень доволен. «Король-Лев», например, посмотрел два раза. Сначала с девушкой, затем с родителями. И это время проходило, как один миг. Ходил и на спектакль российского театра, который приезжал в Америку. Там играл Сергей Безруков.

– Так вы театрал?

– Ну нет, конечно. Хотя мне очень нравится.

– Полюбили бейсбол или американский футбол?

– Американский футбол вживую мне смотреть не понравилось. На стадионе слишком много народу. На игру пришло 80 тысяч человек. Уж лучше я дома посижу. А бейсбол я не понял.

– Почему?

– Нет, я в правилах разобрался, они довольно простые. Но вот нас «янки» приглашали на матч в Тампе. Сходили, посмотрели. Я так понял, все матчи по бейсболу – это повод куда-то выбраться и три часа провести на свежем воздухе, под пиво и сосиски. И не я один так думаю. Тогда ушел со стадиона раньше, на следующий день спрашиваю у тех, кто оставался: «Как сыграли?». Они плечами пожимают. Никто там за счетом не следил.

– А на матчи НБА ходили?

– Только один раз, в Кливленде. Увидел, как играет великий Леброн Джеймс. Что ж, он лучший.

– Хоккеисты, возвращающиеся из России, гораздо спокойней относятся к тому, что до матча с ними говорят журналисты.

– Ну да, не вижу в этом ничего страшного. Обычно в день матча на раскатку приходит пресса, заходит в раздевалку. Причем, не всегда разговоры могут касаться хоккея, меня как-то спрашивали, люблю ли я загорать.

– Любите?

– Да не очень. А один раз подошли комментаторы матча и спрашивают, приехали ли мои родители. Да, отвечаю, будут на матче. И что бы вы думали? Вечером во время встречи, когда была пауза, моих родителей показали на кубе. Очень приятно.

– Там ведь такие долгие интервью не практикуются, верно?

– Да, обычно все быстро заканчивается. Пара вопросов – пара ответов. Правда, один раз какая-то девушка мне 20 минут вопросы задавала. Команда уже переоделась и ушла в автобус, а я все в коньках сижу. Но такое бывает редко.