«Гретцки и Кросби стали символами Канады не только из-за игры, но и потому что избегали конфликтов вне льда». Трогательный конец сезона в молодежном хоккее
От редакции Sports.ru: вы находитесь в блоге Hockey Books, который полностью перевел две огненных автобиографии – Фила Эспозито и Шона Эйври, очень умную книгу про хоккейную аналитику, сейчас публикует книгу о молодежном хоккее с кучей интересных историй, а еще периодически выкладывает расшифровки самого крутого хоккейного подкаста. Поддержите авторов плюсами, подписками и комментариями, чтобы крутые переводы чаще появлялись на Трибуне и в вашей ленте.
Сегодня мы почти заканчиваем книжку Шона Фитц-Джеральда «Пока горят огни». Перед вами последняя глава – дальше останется только эпилог, слова благодарности и так далее. Я решил не публиковать все одной простыней, потому что уж слишком жирно бы получилось. Насколько? Жирнее подкастов. А их объемы вы видели.
Поэтому прощаться с книжкой пока рано. Как и анонсировать новую. Скажу только одно про нее – она будет. И если эта книжка про хоккей будущего, то следующая – про хоккей прошлого ;)
Напоминаю, если вам нужны автобиографии Шона Эйври и Фила Эспозито в формате EPUB, напишите мне здесь – в личку на Sports.ru. Электронная версия книжки про аналитику пока не готова.
Если хочется помочь проекту материально, то внизу есть номер нашей карты.
Глава 16. Слезы и новая жизнь
В то время как «Питс» проводили последнюю тренировку сезона, в городе говорили вовсе не о хоккее. Команда занималась в Эвинруд Центре, потому что гастролирующее игровое шоу заняло не только Мемориал Центр, но и большую часть парковки перед ним.
Тренировка закончилась днем в среду, и игрокам, возвращавшимся с нее вместе, толком негде было оставить машину. Внутри же арены рабочие в последний раз проверяли звук перед стартом «Угадай Стоимость» – хорошо всем знакомой телевизионной игры, адаптированной под гастроли. В тот день должны были разыграть 60 призов – и это не считая всевозможных подарков (суть передачи «The Price Is Right» сводится к тому, что участникам показывают некий товар и предлагают отгадать его стоимость – прим. пер.).
Бертон Ли достал билеты себе и жене, пусть и понимал, что ему нельзя ничего выигрывать. «Вы представляете, как это будет выглядеть, если меня на сцену пригласят? – спросил он. – Все же решат, что я жулик!».
Пока сотрудники передачи возились с приготовлениями, у трибуны появились двое хоккеистов.
«А что тут происходит?» – спросил Никита Коростелев у координатора клуба по коммуникациям Тамару Бернс.
«Угадай стоимость», – несколько удивленно ответила она.
Коростелев и Павел Гоголев нахмурили брови. Оба играли в Канаде уже несколько лет. Коростелев приехал 8 лет назад и учился в Академии Хилл – спортшколе на севере Торонто. Гоголев жил в Канаде уже пять лет, и его история была почти такой же. Несмотря на столь продолжительное пребывание в Канаде, никто из них ранее не сталкивался с этой передачей.
«Это игровое телешоу, – объяснила Бернс, прервав, наконец, паузу. – Можно деньги выиграть».
Коростелев пожал плечами и ушел обратно в раздевалку. Гоголев же заинтересовался.
«А я могу поучаствовать?» – спросил он.
«Вход по билетам», – ответила Бернс.
«А мне можно бесплатно?» – спросил он.
«Нет», – ответила она.
Гоголев расстроился и понуро побрел по коридору в сторону раздевалки. Последний раз «Питс» выигрывали почти месяц назад. Сейчас же у них была серия из 7 поражений подряд, в ходе которой они лишились шансов на выход в плей-офф, а все оставшиеся весенние встречи потеряли турнирное значение. После матча против «Миссиссаги», лишившим их надежды на борьбу за кубок, они уступили еще дважды. Оставалось провести три встречи, причем за следующие три дня – дома против «Норт-Бэя» в четверг, затем в гостях против «Ошавы» в пятницу и завершающий матч сезона на своей площадке против «Гамильтона» в субботу.
У всех взрослых днем были дела. Оук уехал в Торонто просматривать игроков. Дуко скоро надо было возвращаться в Эвинруд Центр и проводить тренировку у детской команды. У Уолзера же была самая важная задача из всех – настала его очередь готовить ужин детям, а затем вести их на гимнастику.
Он также готовился и к просмотру своего сына в хоккейной команде, хоть и его собственные перспективы в игре оставались туманными. В тренерском штабе не было людей, уверенных в своем будущем, поскольку контракты каждого истекали в конце сезона. Как бы то ни было, жизнь продолжалась – с «Питс» или без.
Поскольку из-за суматохи, связанной с игровым телешоу, на парковке заняли почти все места, Уолзер поставил машину на месте Оука. Он был старше Дуко, но не столь опытным, как Вернер. Он не имел ни малейшего представления, что его ждет осенью. «Питс» искали замену Джоди Халлу, отправленному в отставку два месяца назад. Уолзер решил, что если руководство захочет выставить за дверь весь штаб, то с этим ничего не поделаешь – правда, он не считал, что всю вину за провальный сезон справедливо сваливать на четырех тренеров.
К половине шестого вечера на арене не осталось никого из штаба. Зрителей уже стали запускать, однако один хоккеист по-прежнему находился внутри. Дилан Уэллс закончил тренировку, которая почти наверняка стала для него последней в OHL, но это не значило, что он собирался отказываться от привычного расписания. Ведь надо было еще поработать с весами, принять ледяную ванну и сделать растяжку.
Он ждал новостей от «Ойлерс», подписавших с ним 3-летний контракт новичка. Ему выписали подписной бонус в размере $92500, и Уэллс потратил их на серебряную Ауди. Машина была поддержанной, но, тем не менее, самой роскошной из тех, на которых игроки регулярно покидали парковку Мемориал Центра.
Как и «Питс», «Ойлерс» тоже не попадали в плей-офф. Уэллса могли вызвать в основу, но, скорее всего, его отправят в один из фармов. Так что он вполне мог перейти из «Питерборо» в «Бейкерсфилд Кондорс» – калифорнийский клуб АХЛ. Впрочем, существовала и вероятность, что он окажется в канзасском городке Уичита в клубе ECHL. Уэллс был достаточно молод, чтобы выступать за «Питс» в следующем сезоне, но все говорило о том, что он перейдет во взрослый хоккей.
Каждый в команде уже думал о будущем.
«Такое ощущение, что будто только вчера в лигу пришел, – делится Уэллс. – Ребята всегда говорят, что, мол, время летит. Но порой в первые годы приходится непросто. Время будто вечность тянется, особенно если игра не идет и по дому скучаешь. А теперь оглядываешься назад и понимаешь – время действительно быстро летит».
Он покинул арену лишь в шесть вечера. Было тихо. В главной чаше вот-вот начнется «Угадай Стоимость». Впрочем, Уэллса шоу особо не интересовало. Тем более ему было чем заняться – его биллеты завели нового питомца, и они все вместе собирались отправиться в щенячью школу.
***
Формально все игроки, составлявшие заявку «Питс» в последний игровой четверг сезона, находились на скамейке, однако участие в процессе принимали лишь единицы. «Питерборо» пропустил три шайбы в первом периоде, а затем еще две во втором – пять голов за 20 бросков – чтобы точно никто не вспомнил их встречу с «Норт-Бэй Бэтталион».
А вот после игры была уже совсем другая история.
Рыжеволосый защитник высокого роста Алекс Блэк вернулся в состав, отбыв недельное наказание за нарушение комендантского часа. В команде сказали, что он нарушил одно из правил, не подлежащих разглашению, второй раз за две недели. Для Блэка это был последний сезон в OHL и казалось, что он завершит карьеру отстранением от состава.
Он не был звездой, но при этом являлся одним из ветеранов. Когда в дело вмешивались травмы, «Питс» приходилось серьезно полагаться на Блэка, который проводил много времени против значительно более мастеровитых соперников. Он по-прежнему мог дать бой, даже если явно уступал в классе.
«Питс» позволили ему вернуться в состав после двух матчей. Для него это была первая игра и первая возможность пообщаться с прессой после отстранения.
Уважаемый репортер местной газеты Майк Дэвис спросил Блэка про «слона в комнате» (идиоматическое выражение, означающее «главный вопрос на повестке дня» – прим. пер.). Общение с прессой проходило, как и всегда, в раздевалке напротив офиса «Питс». Однако на этот раз атмосфера была непривычно тихой. Из соседней комнаты не доносились звуки ни спуска туалета, ни мытья рык. Все умолкло, когда слово взял Блэк.
«В конечном счете, я думаю, всему виной стало огромное недопонимание всех сторон, – сказал он. – Я действительно пошел против правил. Я нарушил комендантский час. Я это признаю. Но я считаю, что они тоже не разобрались в ситуации».
Хоккеисты не часто публично говорят то, что думают. Они практически никогда не осуждают начальство. Это коллективная черта характера, передававшаяся по наследству многие поколения – от одной вонючей краги другой. Уэйн Гретцки и Сидни Кросби стали символами канадского хоккея не только благодаря своим умопомрачительным навыкам на льду, но и подчеркнутому избеганию конфликтов за пределами площадки.
Блэк уже почти закончил с хоккеем, а потому хотел защитить свое имя. Он рассказал свою версию событий. По его словам, в ту среду ему позвонили поздно вечером. На часах было около часа ночи – после отбоя прошло уже много времени даже для «переростков». На другом конце провода была его близкая подруга, находившаяся в взволнованном состоянии. OHL проводила беседы с игроками о важности психологического здоровья, уточнил он. А потому Блэк решил действовать.
Он заметил, что его подруга не хотела разговаривать ни с кем, кроме него, а потому отправился на помощь. Блэк не предупредил ни своих биллетов, ни кого-либо из команды. Вспоминая те события, он говорит, что надо было кого-нибудь поставить об этом в известность, но время поджимало, а потому он устремился не раздумывая.
«Я приехал к ней, отвез ее домой, успокоил и поговорил о произошедшем, – продолжил Блэк. – Думаю, я ей помог. И подвез домой».
По его словам, генеральный менеджер Майк Оук не ознакомился с подробностями дела и просто отправил его домой: «В конечном счете, я могу смотреть себе в глаза. Я знаю, что поступил правильно. Я знаю, что помог и продолжаю помогать этому человеку».
Гордились им и его родители. Неважно было это до или после комендантского часа, говорит Блэк, он точно поступил правильно.
После этих слов на секунду повисла тишина.
«Я и не знал, что там такая непростая история, Алекс, – сказал Дэвис. – Спасибо, что поделился».
«Я хотел все объяснить, потому что у Майка, в общем-то, не было выбора, – продолжил Блэк. – Дело было ночью, поэтому у него толком не было никакой информации. Я не хочу ничего плохого про него сказать. Я выглядел по-идиотски и поэтому хотел прояснить ситуацию. Не знаю, что он подумает, и что подумают в клубе. Но я взрослый мальчик – мне 20 лет. Я просто хотел прояснить ситуацию».
На то, чтобы объяснить Дэвису и двум другим журналистам произошедшее, Блэку потребовалось около трех минут. Чуть позже, когда он стоял в коридоре, было видно, что ему стало легче. Эта беседа прошла проще, чем с тренером и генеральным менеджером. Блэк сказал, что чувствует себя измотанным и изнуренным, поскольку домой он вернулся в пять утра, а уже через три часа его вызвали к руководству.
Его первое нарушение режима в сезоне случилось чуть раньше. Блэк признался, что выпивал с друзьями вечером перед игрой. Ничего серьезного не произошло. Не было такого, чтобы он на рогах ввалился домой в четыре утра в одном ботинке. Он вернулся в 1:15, но все равно попался.
Из этого контекста Оук и исходил, когда ему позвонили биллеты Блэка и сообщили, что ветеран команды нарушил комендантский час. Он вызвал его к себе в кабинет и сказал собирать чемоданы. Блэк ответил, что он слишком слаб и все еще отходит от нервного потрясения, а потому не может толком объяснить ситуацию. Его спросили о том, чем он занимался минувшей ночью, и Блэк ответил, что ездил подбросить человека до дома. Только и всего.
«Я чувствовал себя абсолютно опустошенным, – рассказывает он. – Приехал домой, спустился к себе и заревел. Если бы я ездил потусить, побухать или потрахаться, то все вопросы ко мне. Было очень обидно, потому что я хотел поступить как надо и помочь близкому человеку».
Блэк согласился, что поставил команду в неудобную ситуацию и что инцидент выглядел плохо в прессе. Тренеры университетских команд, за которые он думал выступать в дальнейшем, теперь задумаются о его характере. Эта история всплывет одной из первых, когда его будут гуглить.
«Не знаю, как они на это отреагируют, – сказал он. – Но в газетах меня выставили мудаком, потому что написали, что я одно и то же дважды сделал. Родители сказали, что мне надо сделать заявление. Я и сам так решил. Я рад, что не стал молчать. В конце концов это моя жизнь. Не хочу дважды выглядеть мудаком».
***
За пять минут до конца второго периода матча против «Норт-Бэя» на арене сделали объявление. «Питерборо» уступал со счетом 0:5, и из динамиков в полной тишине раздалось: «Стоматолог команды, пожалуйста, пройдите к скамейке «Питс».
Через несколько секунд повторили: «Стоматолог команды, пожалуйста, пройдите к скамейке «Питс».
Шайбой в лицо никто не получал. Не было ни крови, ни каких-либо других признаков. Физиотерапевты не выбегали на лед в поисках выбитых зубов. Объявление оставалось загадкой вплоть до тех пор, пока спустя несколько минут после окончания встречи из раздевалки хозяев не появился Коул Фрэйзер. На лице главного громилы «Питс» на мгновенье появилась детская улыбка, в которой насчитывалось меньше зубов, чем обычно. В прошлом сезоне он сколол один зуб, а в этом матче ему вновь по нему досталось. Но «Бэтталион» тут вовсе ни при чем – Фрэйзер пытался отвинтить крышку бутылки Гаторейда зубами, в результате чего у него слетела коронка.
Такое ощущение, что бутылка спортивного напитка стала метафорой хоккейного сезона. Он заканчивался уже в воскресенье. Фрэйзер был в числе игроков, которые точно будут в составе осенью, пусть он так толком пока и не понял, что случилось с командой в этом году.
«Не знаю даже, пойму я это когда-нибудь или нет, – заметил он, слегка пожав плечами. – Странный сезон какой-то получился. Все в команде считали, что мы выступим очень хорошо. Понятно, что у нас много талантливых ребят, но все как-то кувырком пошло».
«Питерборо» в итоге прервал серию поражений на выезде, одолев 8:4 «Ошаву» в матче, который ничего не решал. На следующий день «Питс» принимали «Гамильтон», вышедший на лед без ряда ключевых игроков. На тот момент «бульдоги» уже обеспечили себе первое место в Восточной конференции. Они уже знали свое расписание в первом раунде плей-офф. Главной задачей для них было уберечь своих игроков от травм.
«Питс» же не могли похвастаться такой определенностью. Майку Оуку по-прежнему надо было найти тренера, которому в свою очередь предстояло определить, останется ли в команде нынешний штаб. Вернер, Дуко и Уолзер ждали своей участи. Это касалось и игроков. ДеНобл вел переговоры с командой ECHL по поводу контракта на остаток сезона. Коростелев собирался перебраться в АХЛ. Биллеты же не знали, вернутся ли осенью игроки в свои комнаты, где запрещено курить, или нет.
В последней предыгровой передаче сезона ведущие радиостанции 90.5 FM старались сделать упор на позитиве. Да, сезон выдался удручающим, но не без повода для надежд. Уэллс может и в следующем году выступать за команду, а даже если он и не вернется, то у «Питс» есть Хантер Джоунс.
«Об этом игроке уже несколько лет хорошо отзываются, – заметил один из ведущих. – Говорят, что он, в принципе, готов стать основным вратарем».
В Мемориал центре Дэйв Лорентц стоял неподалеку от комнаты отдыха ветеранов клуба, глядя на сновавших мимо него болельщиков. Он состоял в совете директоров – той самой группы людей, разрешивших Оуку уволить Халла в январе. Они также дадут свое согласие на любую кандидатуру на пост следующего главного тренера команды. В конечном счете совет директоров и формировал продукт на льду. Впрочем, когда они были на основной работе, никто из болельщиков не приходил к ним с жалобами. Да и пока он стоял у двери рядом с буфетами, Лорентц отметил, что никто ему ничего плохого не сказал.
«Думаю, все просто расстроены, – сказал он. – Но они все понимают. Все помнят, что были травмы».
Еще не пришло время горестных дум. И поскольку в воздухе не было ярости, атмосфера на последнем матче сезона неожиданно оказалась вполне праздничной. Родители, родственники и друзья игроков приехали даже не столько игру посмотреть, сколько отметить преодоление определенного рубежа. Некоторые из них затем пошли на вечеринку по случаю окончания сезона, но были и те, кто начал отмечать заранее.
За несколько мгновений до того, как капитан команды Логан ДеНобл вышел на лед на свою последнюю разминку в OHL, группа молодых людей наклонилась вперед и стала кричать со своих мест. Это были его друзья. Заметив его привычный 28-й номер, они бросились подтрунивать: «Давай-давай, 28-й! Последний матч в «молодежке», 28-й! Последний раз на большой сцене. Шевели ножками!».
Спустя несколько минут вся команда стояла в полном обмундировании в коридоре и смеялась. Некоторые пытались сдерживаться. Другие же даже не старались. Матч проходил в День Святого Патрика, и не было повода для печали. Чего уж теперь.
В середине третьего периода «бульдоги» вели 5:2, а игрокам обеих команд больше всего хотелось завершить встречу без травм. ДеНобл прервал передачу в зоне атаки и покатил на ворота. Он вполне мог и бросить, но вместо этого отдал пас. Атаку поддерживали оба нападающих его звена, а против них без лишнего энтузиазма играли два защитника «Гамильтона». Брэйди Хинц тоже мог бросать, но перевел шайбу Адаму Тимлеку, катившему чуть сзади. Тимлек тоже мог бросать.
Тимлек дружил с ДеНоблом, и пусть у него была всего доля секунды на принятие решения, он прекрасно оценил ситуацию. Вместо того, чтобы нанести бросок, Тимлек внезапно отпасовал обратно на ДеНобла, оказавшегося у полупустых ворот. Шайба скакала после передачи, и ему понадобилась секунда на то, чтобы ее обработать. ДеНобла задрафтовали поздно – в 13-м раунде под общим 242-м номером. Однако он все-таки сумел пробиться в команду и играл на той же площадке, что и его дедушка. Его последним очком за «Питс» стала 31-я шайба в сезоне, которую он забросил на глазах у своих друзей и родственников в Мемориал центре.
В ряде секторов после этого изменилась атмосфера. Одни болельщики смахивали слезы, другие же ревели. На последних минутах исполняющий обязанности главного тренера Эндрю Вернер почти не давал ДеНоблу покинуть лед, сознательно выпустив его и на последнюю смену, после которой сирена подвела итог сезону.
ДеНобл тоже с трудом сдерживал слезы. Он последним из игроков покинул площадку – за ним последовал Оук, а потом и Вернер с Дуко. Родители и друзья хоккеистов заполонили узкий коридор, ведущий от буфета с крафтовым пивом к раздевалке. Именно здесь они ждали игроков и в январе, после чего пробирались к машинам и отдирали дворники от лобового стекла в морозный четверг. Здесь же прошлой весной отмечались победы в плей-офф – ожидалось, что так будет и в этом году. Для некоторых родителей на этом все и заканчивалось – тренировки до восхода солнца, игры и турниры в далеких городах. Все это стало частью их жизни и социального календаря. И вот все закончилось.
Джулия Тэннер стояла рядом с Трэйси Адамо с красными глазами. Тиммс жил у нее все четыре сезона в «Питс», но, судя по всему, на пятый год он уже не останется. По возрасту он еще мог провести в команде один сезон, однако у него имелись основания против. Его отец был недоволен тренерским штабом и утверждал, что уход Граймса (одного из двух помощников, которым разрешили покинуть клуб летом) стал для команды более серьезным ударом, чем считали многие. Он в штыки воспринимал слова о том, что в корне проблем «Питс» лежала оборона, поскольку команда забросила на 17 шайб меньше, чем год назад. Пока было непонятно, где его сын будет играть в следующем сезоне, но он уже дошел до стадии необходимости «перемен».
Тэннер теряла не защитника. Она теряла подростка, которому она была рада в своем доме и который стал для нее членом семьи. В следующий раз она приготовит свой особый сырный соус для брокколи лишь тогда, когда он приедет навестить ее, а вовсе не в качестве сюрприза на ужин как-нибудь в среду.
«Грустно все это», – сказала она дрожащим голосом.
«Нам, биллетам, это нелегко дается», – добавила Адамо.
«Уходит целая эпоха, понимаете? – спросила Тэннер. – Я не знаю, где мой игрок будет выступать в следующем сезоне. Вот так сближаешься с ними, а они потом уезжают».
Ее дверь всегда открыта. Они будут навещать друг друга. Самый первый игрок, которого она пустила к себе домой, жил теперь в Оуэн Саунде. У них до сих пор были такие близкие отношения, что Тэннер могла просто так зайти к нему домой без приглашения, если проезжала мимо. В этом и заключалось одно из главных преимуществ биллета – отношения длиною в жизнь. А потому расставания давались тяжелее всего.
«Мы уже не будем видеться каждый день, – продолжила она. – А с некоторыми мы вообще уже больше никогда не увидимся».
Через несколько минут сквозь толпу стал пробираться ДеНобл. Он обнял отца и направился к матери, стоявшей у информационного киоска. Его мечта не сбылась – «Питс» так и не побились за Мемориальный Кубок. Поражение в последнем матче со счетом 3:5 оставило их с 23 победами в 68 встречах регулярного чемпионата – на 19 меньше, чем в прошлом году. «Питерборо» занял девятое место в конференции из десяти, отстав от зоны плей-офф на 17 очков. Они шли на первом месте в октябре, но теперь, когда игроки рассасывались по коридору, от лидера конференции их отделяло 41 очко. Табличку с фамилией ДеНобла повесят рядом с офисом клуба. Он всегда будет частью «Питс».
Блэк стоял чуть дальше, окруженный группой молодых ребят, кричавших и свистевших с трибун перед матчем. Он тоже уже разговаривал с тренерами университетских команд. Он засмеялся, когда кто-то сказал, что студенты, как правило, сами решают, когда пойти спать: «И слава богу #####!».
Когда Уэллс вышел из раздевалки, на нем все еще были клубные шорты. Он подошел сначала к маме, и Барб тепло обняла сына. Она погладила его по спине, поцеловала в щеку, мягко положила ладонь ему на затылок, и они заплакали.
Ник Робертсон принял душ и переоделся. В заключительном матче он забросил вторую шайбу «Питс» и завершил свой дебютный сезон в молодежном хоккее с 15 голами. Несмотря на травмы и тот факт, что при Халле он редко выходил на лед в решающих ситуациях, Робертсон занял восьмое место по очкам среди новичков OHL. Он обнял маму – Мерседес – и кротко поцеловал в шею свою девушку, с которой они познакомились в Питерборо этой зимой. Мерседес сделала шаг назад и сфотографировала молодую пару в коридоре. Она гордилась своим младшим сыном. Ему было всего 16, он впервые жил вдали от дома, однако Ник не только преодолел травму и малое игровое время, но и адаптировался к новой местности. Она заметила, что ей никто не говорил о том, что он первым приходил на тренировки и уходил последним.
«Это здорово, – отреагировала она. – Я очень рада. Значит, у него правильный настрой. Он понимает, что это работа, что он приехал сюда работать и что у него есть цель. А все остальное – лишь помеха».
К тому же, у Робертсона была задача.
«Чтобы его выбрали на драфте выше брата, – сказала Мерседес. – Вот его мотивация. Он не забыл об этом».
На лето Робертсон уедет в США, но вовсе не отдыхать. Он хотел стать сильнее и быстрее. Возможно, он вернется на канадский лед уже со сборной США в рамках Кубка Глинки/Гретцки – ежегодного турнира лучших 18-летних игроков мира. Там он сможет громче заявить о себе в преддверии драфта НХЛ 2019 года. Скауты начнут ездить за ним по всем аренам, словно потерянные щенята.
В НХЛ его имя будет знать каждый. Контракт новичка позволит Робертсону самому стать миллионером. Его жизнь наполнят болельщики, продажи сеток, рекламные предложения, чартерные полеты и гостиницы с такими плотными простынями, о которых и не слышали в канадском Питерборо.
Ну а пока ему было чем заняться. После того, как они спустятся на юг по 115-й трассе и выедут на 401-ю, минуя упрямые снежные участки, разбросанные по темным полям, Робертсону предстояло решить еще одну задачу. Она ждала его в Мичигане.
Ему все еще надо было сдать на водительские права.
«Пока горят огни: Сезон в умирающей игре»
Часть 12. Здесь начинали Скотти Боумэн и Майк Кинэн – два из топ-10 тренеров НХЛ. История одной отставки
Часть 14. Канада теряет хоккейную аудиторию: мигрантам эта игра вообще не интересна
Фото: Gettyimages.ru/Claus Andersen / Stringer, Harry How; theathletic.com
