«Болельщик ходил на матчи с чучелом ослиной головы и кричал «Иа-иа!» при спорных решениях судьи». Душевные истории хоккея Канады
От редакции Sports.ru: вы находитесь в блоге Hockey Books, который полностью перевел две огненных автобиографии – Фила Эспозито и Шона Эйври, очень умную книгу про хоккейную аналитику, а сейчас взялся за издание о молодежном хоккее с кучей интересных историй. Поддержите авторов плюсами, подписками и комментариями, чтобы крутые переводы чаще появлялись на Трибуне и в вашей ленте.
В пятой главе книги «Пока горят огни» Шон Фитц-Джеральд рассказывает о славном прошлом «Питерборо Питс». Самая любопытная история, на мой взгляд – о переходе в команду легендарного защитника Криса Пронгера. Не буду вам спойлерить – лучше прочитайте сами.
Напоминаю, что если вам нужны автобиографии Шона и Фила в формате EPUB, то напишите мне здесь – в личку на Sports.ru. Электронная версия книжки про аналитику пока не готова.
Если хочется помочь проекту материально, то внизу есть номер нашей карты.
Глава 5. Гордость Питерборо
Даллас Экинс вырос к северу от Тампы – в Дэйд Сити в штате Флорида, где хоккея особо не было. Его семья жила в трейлере у национального парка Грин Суомп (дословно «зеленое болото» – прим. пер.). У его мамы был пистолет 22-го калибра на случай, если заползала любопытная змея.
Когда семья переехала на север, Далласу было 8 лет. Его отчим был канадским дальнобойщиком и перевез семью в Питерборо – примерно за 2 тысячи километров от рептилий и болот родного штата. Первое, что заметил Экинс из окна машины, когда она подъезжала к новому дому, это огромное количество детворы на улице.
Машина петляла между хаотично расположенных островков уличного хоккея, где дети были предоставлены сами себе. Экинс видел хоккей по телевизору, но до первой команды НХЛ во Флориде оставалось еще 20 лет. Дома он играл в бейсбол. Он знал, что хоккей существует, но был от него очень далек.
Спустя несколько недель стало холодать. Его отчим залил на заднем дворике каток, и Экинс впервые встал на коньки. Вскоре он записался в местную хоккейную секцию. Оказалось, что детский атлетизм, заложенный в бейсболе, помог ему и в хоккее. Он стал прогрессировать. Более того, через хоккей он познакомился с соседями, встретил друзей и узнал получше новый дом.
«Многие городки построены вокруг церкви, – рассказывает Экинс. – Некоторые построены вокруг какой-то компании. Но оглядываясь на свою жизнь, могу сказать, что я всегда искренне считал, что в основании Питерборо изначально лежал хоккей. По крайней мере, так было в моем случае».
В Питерборо ряд ведущих детских команд тоже называются «Питс». Есть «Питс» группы 11-12 лет, есть «Питс» группы 13-14 лет, и есть «Питс» еще более младших возрастов. 11-летние ребята могут играть в той же майке и с тем же номером, что и их любимый хоккеист в главной команде. Экинсу хотелось играть именно в этой форме: «Только за «Питерборо Питс», старик, только за них».
Парень из Флориды родился со многими качествами, которые ценятся в центральном Онтарио. Он был жилистым и впечатывал в борт соперников, словно забивал гвозди в гроб. Он выступал за ведущие команды своего возраста, которые ездили на соревнования за пределы провинции, и стал иммигрантом, о котором широко заговорили в местных хоккейных кругах. Когда он стал постарше, главная команда выбрала его в шестом раунде драфта. Со временем он станет ее капитаном.
Экинс отыграл четыре сезона в «Мемориал центре». Он мало забивал и проводил много времени на скамейке штрафников. За свою карьеру в OHL он забросил 20 шайб и набрал 504 штрафных минуты (без учета плей-офф – прим. пер.). По лицам он точно лупил чаще, чем по воротам.
В середине 80-х Питерборо был передовым городом молодежного хоккея, а не его задворками. Экинс сбился со счета, сколько раз игроки команд-соперников, с которыми он случайно встречался летом, просили его замолвить за них словечко в «Питерборо». Неважно, играли они за «Ошава Дженералс» или «Су Грейхаундс» – все хотели быть в составе «Питс». Всем хотелось вступить в мафию.
«Питс» не просто были хорошей командой – они были образцовым клубом. В конце 1970-х они стали чемпионами лиги трижды подряд, а в 1979-м выиграли и свой первый национальный титул. В 1980-х даже при самом плохом раскладе можно было рассчитывать на то, что «Питс» пройдут хотя бы один раунд плей-офф. О том, что они могут не пройти в кубковую стадию, даже и речи не было.
Команда переехала в Питерборо из Китчнера в 1956-м и за первые 47 лет не вышла в плей-офф лишь трижды. Изначально команда называлась «ТПТ Питс» – благодаря спонсорскому договору с транспортной компанией «Toronto Peterborough Transit Company». Сумма сделки была около 2500 долларов в год, что в эквивалентном соотношении сегодня составляет примерно 23 тысячи – этих денег хватит лишь на то, чтобы частично покрыть бюджет закупки клюшек.
«Питс» становились чемпионами девять раз и отправили в НХЛ больше игроков, чем любая другая команда OHL. Список имен настолько велик (245 и он продолжает расти), что ими можно было бы закрыть все позиции 10 команд НХЛ. Треть лучшей хоккейной лиги мира имела бы отношение к Питерборо.
Их лица по-прежнему следят за «Питс», глядя из рамок командных фотографий, вывешенных в ряд в коридоре у домашней раздевалки на «Мемориал центре». С годами изменились прически и экипировка. Какие-то прически даже снова вошли в моду спустя 10 или 20 лет. Но главное, что объединяло все эти команды – это победы. Они одерживали их десятилетиями, хотя никто толком даже не знал, кто владеет клубом.
Дэйв Лоренц отыграл в «Питс» три сезона на позиции нападающего, а затем вернулся в город после окончания университета и вошел в совет директоров клуба. И даже войдя в руководство, он толком не понимал, кому принадлежит команда. В Питерборо многие считали, что клуб принадлежит городу. Это было логично. Однако Лоренц, окончивший исторический факультет Университета Ватерлоу, решил удостовериться. Он стал рыться в архивах – а точнее в документах, просто распихнутых по старым шкафам. Он целое лето копался в древних контрактах, записях и протоколах собраний руководства.
Городу «Питс» не принадлежали. Клуб был частной некоммерческой компанией, которая формально принадлежала лицам, избранным в совет директоров. Как шутил один из членов совета директоров доктор Боб Нэвилл: «Вступаешь за доллар и получаешь его обратно, когда выходишь».
Ограничений по срокам нет. Бывший хоккеист Пэт Кэйси был членом совета 37 лет, пока не оставил свой пост в 2016-м. Дюжина других директоров входила в совет не менее десяти лет, включая двух нынешних членов – Нэвилла (местного семейного доктора) и Кена Джекмена (полицейского в отставке).
Пять директоров встречаются обычно раз в месяц. Они обсуждают вопросы делового характера, касающиеся клуба, а также определяют увольнения и назначения хоккейного отдела. Например, если генеральный менеджер хочет уволить главного тренера, то он должен предварительно согласовать это с советом директоров. В случае если член совета директоров хочет оставить свой пост, клуб публикует соответствующее объявление о найме, а затем проводит интервью с кандидатами. Согласно документам, женщин в составе совета никогда не было.
Если клуб потеряет деньги и исчерпает все резервные фонды, то покрыть затраты формально должны будут пять директоров. Лоренц, занимающий пост декана Коллегиального профессионального института им. Адама Скотта, улыбается на вопрос о подобном развитии событий: «Придется развестись с женой».
Лоренц вырос в Китчнере, который расположен в двух с половиной часах езды на юго-запад. У местной молодежной команды тоже славные традиции. Как и «Питс», «Рейнджерс» владеет не какой-то один состоятельный человек, а избираемые члены совета директоров. Команда выступает на еще более старой арене в тени чемпионских стягов прошлых лет. «Питс» чаще выходили на Мемориальный кубок, но «Рейнджерс» чаще его выигрывали – у них два титула.
Тем менее, Лоренц считает, что в Питерборо иная ситуация. В его время игроки, завершившую карьеру, как правило, оставались жить в том же городе. В Питерборо они встречали своих будущих жен, находили работу или же сам город и его ритм жизни привлекал их больше, чем тот, откуда они родом. Трудно объяснить, каково это было играть за «Питс». Это было все равно что взять в жены девушку с 80 тысячами родственников.
Пять или шесть лет назад игроки его команды снова собрались вместе. Некоторые из его партнеров относились к идее с опаской – они были уверены, что спустя 20 лет после завершения карьеры их никто уже и не вспомнит. Не все пробились в НХЛ. Не все снискали славу, уехав из города. Да и кто вообще помнит хоккеистов молодежной команды спустя 20 лет?
Одним из этих робких партнеров был Энди Маквикар. Он приехал на встречу из Галифакса и не знал насколько останется в городе. Маквикар провел в Питерборо три сезона, в одном из которых забросил 30 шайб, однако в профессиональном хоккее у него не заладилось. Он сыграл пару матчей в Американской хоккейной лиге, а затем затерялся в низших дивизионах.
В итоге Маквикар сдал билеты на самолет, чтобы провести в Питерборо еще пару дней. «Он сказал, что все было круто, – рассказывает Лоренц. – Он сказал, что когда они шли по арене, к нему подошли стюарды и обратились к нему по имени». Поэтому он решил задержаться. Он навестил свою бывшую девушку. Она была замужем, но они все равно прекрасно провели время за ужином, обменялись новостями и вспомнили былые годы. Он сходил в гости к своей приемной семье. Спустя 20 лет после отъезда Питерборо встретил Маквикара как любимого сына.
«Клуб сделал из меня человека, – продолжает Лоренц. – Даже сейчас, когда ко мне как к декану приходят внуки со своими бабушками и дедушками, мне то и дело говорят: «Ух ты, Дэйв, а я ведь помню тебя игроком».
В этом городе все помнят.
***
Крис Пронгер вообще не собирался ехать в Питерборо, хоть «Питс» и выбрали его в шестом раунде драфта OHL. Он хотел пойти по стопам брата и поступить в вуз в США и даже договорился о собеседованиях с пятью колледжами. Вне всяких сомнений именно эта дорога должна была привести его в НХЛ. OHL была лигой для варваров. Да и что там вообще в этом Питерборо делать?
В Драйдене, расположенном в конце шоссе в северо-западном Онтарио, было трудно достать информацию о том, что мог предложить Питерборо. Нельзя было зайти в Google Maps и посмотреть панорамные виды улиц – да и не было никакого Google Maps, равно как и интернета. В 1991 году у него был только еженедельный хоккейный дайджест, который доставляли на дом.
Он знал только то, что «Питс» хотели видеть его в своем составе. Причем хотели так сильно, что предложили даже за ним самолет прислать, чтобы он прилетел к ним на встречу через всю провинцию (расстояние между городами составляет около 1750 км – прим. пер.). Пилот был другом тренера «Питс» Дика Тодда, и в Драйден он прилетел на самолете, который вряд ли можно было назвать пассажирским.
«Он был совсем крохотным, – вспоминает Пронгер со смехом. – Даже не помню, сколько там мест было – два или три. В общем, совсем маленький самолет. Нам еще дозаправиться по дороге пришлось».
Пронгеру показали город. Ему показали школы и познакомили с потенциальной приемной семьей. 16-летнему парню было о чем задуматься: «Я был приятно удивлен».
За всеми этими ухаживаниями стоял расчет. «Питс» знали, что Пронгеру надо было отучиться еще год в школе, прежде чем записаться в программу NCAA (некоммерческая организация, регулирующая студенческие соревнования в США – прим. пер.). Стало быть, ему предстояло отыграть еще сезон в молодежной лиге низкого уровня. А это значит, что он еще год играл бы под руководством тренеров, которые вряд ли могли помочь ему вырасти в защитника уровня НХЛ. Он бы еще целый год катался с игроками, которые ни за что б не продвинулись далеко в хоккее.
«Питс» продолжили мастерски разыгрывать свои карты. Клуб сделал Пронгеру внушительное предложение на оплату обучения, которое полностью бы покрывало его затраты на высшее образование, но с одной оговоркой – средства выделялись лишь в том случае, если он действительно пойдет учиться в университет.
При росте 195 см Пронгер был не просто здоровым, а по-деревенски здоровым. Он принял предложение «Питс».
Он перевелся в школу им. Томаса А. Стюарта, записался в местную команду по лакроссу, привел ее к чемпионству и получше узнал своих одноклассников. Пронгер достаточно быстро почувствовал себя в Питерборо как дома.
«На тебя все смотрят, как на суперзвезду, – вспоминает он. – Все дети, которые играют в хоккей, хотят быть в составе «Питс». Все хотят играть на этом уровне. Думаю, история города и команды сказываются на игроках. Из Питерборо выходит много разносторонне развитых и хорошо обученных хоккеистов, которые здорово понимают игру. Думаю, в этом большая заслуга «Питс».
Если ты играл за «Питс», тебя знали все вокруг. «Это было и хорошо, и плохо, потому что спрятаться было невозможно, – продолжает Пронгер. – Дик постоянно был в курсе всех событий».
За несколько месяцев до его приезда «Питс» заняли пятое место в своем дивизионе и тут же вылетели из плей-офф, проиграв серию всухую. В дебютном сезоне Пронгера «Питерборо» занял первое место в дивизионе и прошел первый раунд. В следующем сезоне «Питс» дошли до Мемориального кубка. Пронгер набрал 40 очков в 21 встрече плей-офф OHL (а затем еще шесть в пяти матчах Мемориального кубка. «Питс» уступили в финале «Су-Сент Мари» 2:4 – прим. пер.). Это был его последний сезон в «Питерборо». На драфте 1993 года «Хартфорд» выбрал его под вторым общим номером, и той же осенью Пронгер вышел на лед в составе «китобоев».
Впрочем, он не забыл ни своих партнеров, ни обещание, данное им перед тем, как «Хартфорд» выбрал его на драфте. Несмотря на все плюсы Питерборо, были и определенные недостатки, с одним из которых игроки сталкивались каждый день. Дело было в звуковой системе в раздевалке. Она была ужасна и состояла из двух древних колонок, которые установили там еще задолго до рождения всех игроков. Жеванный звук можно было исправить только статическими помехами.
Пронгер обещал, что купит новую звуковую систему, когда подпишет контракт с профессиональной командой. Заключив сделку с «Хартфордом», он позвонил в Питерборо и отправил сотрудника клуба купить новый CD-плеер, усилитель и «как минимум, четыре колонки – чтобы можно было в каждый угол по одной поставить».
***
«У меня первое свидание было на матче «Питс», – рассказывает ведущий телеканала TSN Дэн О’Тул, выросший на свиноферме недалеко от города. По его словам, это было, когда он учился в средних классах школы. «Мы и за руки там подержались, и все такое, – продолжает он. – Лучшего места для этого, чем матчи «Питс», было не найти».
После этого он сделал паузу и уточнил: «Я не про секс. Я про то, что там можно было за руки подержаться. А то я сказал «для этого», будто имел ввиду секс». (Дэн О’Тул известен прежде всего как со-ведущий спортивно-юмористической передачи SportsCentre с Джейем Онрэ – прим. пер.).
О’Тула можно было встретить в «Мемориал центре» и не на свидании. Четверг был хоккейным днем в Питерборо. Можно было встретиться с друзьями, купить что-то дешевое в буфете и послоняться по узким проходам арены до начала матча.
Он учился в начальной католической школе на юге Парк-стрит в трех кварталах и парковке от «Мемориального центра». На арене были отдельные места, но он предпочитал сидеть где-нибудь на лавках верхнего яруса за воротами команды хозяев. Этот сектор был словно специально сделан для детей – напротив огромного портрета королевы и отдельно от взрослых.
Между собой они называли эти места «серыми», и там царила атмосфера школьной перемены. Дети могли быть детьми. «Родители сами туда детей отправляли, – вспоминает О’Тул. – Они там наверху мячиком в хоккей играли. Подростки, которым хотелось за руки подержаться и все такое, тоже шли туда наверх. Классное было место. На заднем фоне идет хоккейный матч, а ты резвишься, как ребенок, и наслаждаешься каждой минутой».
Иногда он садился на хорошие места – рядом со взрослыми. Как-то раз он услышал чей-то крик в толпе: «Берегись!». Шайба вылетела на трибуну. Это было еще в эпоху, когда за воротами не натягивали защитную сетку.
«Я что-то почувствовал, – рассказывает О’Тул. – Типа, ого, шайба-то совсем рядом пролетела».
Несколько секунд спустя он почувствовал еще кое-что – стекавший по его лицу ручеек крови. Шайба прилетела ему прямо в голову, и он все еще был в состоянии шока. Сотрудники арены кинулись на трибуну и приложили к ране лед. По возвращении на место ему протянули сувенир.
«Шайбу мне подарили на память, – продолжает он. – Она кому-то за мной в колено прилетела еще по-моему. Но мне-то по голове досталось».
Задумавшись на секунду, он добавил: «На матче «Питс» мне щелкнули шайбой в голову».
***
Гэйбу Робинсону досталось от «Питс» нечто другое. Он был младше О’Тула на несколько лет и все еще привыкал к ритму жизни Питерборо. Он родился на острове Ванкувер (расположен непосредственно напротив города Ванкувер – прим. пер.). Его родители не имели никакого отношения к спорту и вообще им не интересовались. В четвертом классе он познакомился с ребятами, которые играли в хоккей, а весной – в лакросс. «Их звали Кевин, Пол и Джо, – рассказывает он. – А вовсе не Гэбриэл или еще как-нибудь экзотически, как было принято у меня в семье. Они все носили сетки «Питс» и ходили в них в школу, будто это была нормальная форма одежды».
Робинсон затем нашел спорт по душе. Он был здоровым, сильным, быстрым и умным. Он поступил в Университет Торонто и играл там в футбол (в данном случае имеется ввиду канадский футбол, являющийся разновидностью американского – прим. пер.). В 2003 году он подписал контракт с «Торонто Аргонотс» (команда CFL – прим. пер.), а в 2004 выиграл Кубок Грэй (главный трофей CFL – прим. пер.). Однако в четвертом классе он лишь открывал для себя мир спорта.
У «Питс» была специальная программа в местных школах. Школьники добровольно записывались регулировщиками движения на перекрестках города (им выдавали маленькие оранжевые ленты для безопасности), а в конце пятой недели они получали ваучер на билет на матч «Питс» в «Мемориал центре». Родители Робинсона подвозили его до арены, а на игры он ходил один.
Со временем он стал играть в футбол (европейский – прим. пер.) с детьми на площадке, но истинным окном в спорт, который был главным в городе, для него были именно матчи «Питс», где он видел, как болельщики общались с командой и между собой. На арене, например, он видел взрослого мужчину, который приносил какое-то чучело с ослиной головой и кричал «Иа-иа!» каждый раз, когда арбитр принимал спорное решение.
Робинсон вырос на злаковых батончиках и рисе Басмати, но за два доллара на арене он мог позволить себе такие экзотические блюда как хот-дог и шоколадку. На арене он понял, что объединяло город. Это был обучающий курс для жизни в Питерборо.
***
Даллас Экинс давно не был дома. «Вашингтон» выбрал его в десятом раунде драфта 1985 года, за чем последовала карьера в клубах низших дивизионов. Он играл за «Балтимор» и «Монктон», за «Цинциннати» и «Коннектикут». Используя навыки, приобретенные в «Питерборо», он выгрызал и пробивал кулаками путь в НХЛ, сыграв в итоге 120 матчей в регулярных чемпионатах за восемь команд. Затем он стал тренером и руководил «Торонто Мэйпл Лифс» и «Эдмонтоном». Теперь же он работает на юге Калифорнии с командой АХЛ «Сан-Диего Галлс» – фармом «Анахайма» (в сезоне-2019/20 Экинс был назначен главным тренером «Анахайма» – прим. пер.).
Его мама умерла в 1995-м. Несмотря на то, что в городе все еще живут его родственники и друзья, Экинс признался, что уже давно не следит за тем, что происходит в Питерборо.
«Там все по-прежнему? Я слышал, что там вроде проблемы теперь с посещаемостью, популярностью клуба и роли «Питс» в жизни города, – сказал Экинс. – А, может, все это и брехня. Но я слышал что-то такое».
Понравилось? Поддержи проект рублем! Наша карта – 4274 3200 3863 2371
Книга «Хоккейная аналитика. Кардинально новый взгляд на игру». Хоккейная аналитика дает уникальный взгляд на игру и меняет ее. Но игроки, тренеры и менеджеры все равно в это не верят (и ссылки на все предыдущие)
Автобиография Фила Эспозито. «Вид на нудистский пляж? Отлично. Я там прямо в центре и встану». Последняя глава автобиографии Эспозито (и ссылки на все предыдущие)
Автобиография Шона Эйври. Закончил карьеру из-за Тортореллы, женился на супермодели и стал актером. Последняя глава книги Эйври (и ссылки на все предыдущие)
Фото: twitter.com/PetesOHLhockey; facebook.com/PetesOHLhockey; gopetesgo.com; Gettyimages.ru/Bruce Bennett
