«Детройт» был умнее всех: не верил, что европейцам надо учиться силовой игре в АХЛ». Шон Эйври вспоминает жизнь в фарме
От редакции Sports.ru: вы находитесь в блоге Hockey Books, который полностью перевел огненную автобиографию Фила Эспозито, а теперь начал новую книгу – знаменитого провокатора Шона Эйври. И там тоже жара! Поддержите авторов плюсами, подписками и комментариями, чтобы интересные переводы чаще появлялись на Трибуне и в вашей ленте.
Переход из молодежного хоккея во взрослый – определяющий этап для любого игрока и уж тем более для тех, кого, как Шона Эйври, не выбрали на драфте НХЛ. В составе «Цинциннати Майти Дакс» (странный фарм-клуб, но об этом чуть ниже) Шон провел полтора сезона, после чего пошел на повышение в чемпионский состав «Детройта». В АХЛ он еще долго не вернется.
Характерно, что в дебютном сезоне Эйври был 11-м в команде по очкам, а во втором и вовсе попал в десятку, покинув «Цинциннати» по ходу сезона. Именно об этом времени Шон и вспоминает во второй главе своей автобиографии.
Глава 2. Пацан из Цинциннати
12 октября 2001 года меня отправили обратно в Цинциннати. Мне кажется, что изначально «Ред Уингс» не планировали, что я пройду в состав, но мне удалось изменить ситуацию в тренировочном лагере, и теперь им нужно было пораскинуть мозгами, как вписать меня в команду. Отправление в фарм-клуб – это часть математических расчетов, из которых состоит профессиональный спорт. В мире хватает тех, кто мог и должен был играть на высшем уровне, но математика сложилась не в их пользу.
Справа – мой папа. По морде бьют не его. В детстве мы часто разговаривали о том, что насилием проблем не решить.
Я вернулся в «Цинциннати Майти Дакс» абсолютно уверенным в себе. Я доказал, что могу играть в НХЛ, да еще и 40 тысяч долларов заработал – почти столько же, сколько в АХЛ получал за год: там моя зарплата составляла 48,5 тысяч. Обычно о том, что тебя отправляют в фарм-клуб, сообщал помощник генерального менеджера, но в моем случае генеральный менеджер «Детройта» Кенни Холланд сказал мне это лично. Он уверял меня в том, что ссылка в «Цинциннати» носит лишь временный характер, и я ему поверил.
«Цинциннати Майти Дакс» – странная команда, каких было немного. Половину составляли проспекты «Анахайма» – отсюда и название, другую половину – «Детройта». И это, безусловно, сказывалось на отношениях в коллективе. Когда шайбу забрасывает проспект «Анахайма», за него радуешься не так, как за парня из системы «Детройта». И комплектовалась команда по-разному: «Анахайм» отправил в «Цинциннати» много русских, в то время как «Детройт» оставил своих европейцев дома, а в фарм-клуб послал североамериканских пацанов. Руководство «Детройта» было умнее всех и не верило в теорию, согласно которой европейцам надо в младших лигах поучиться силовой игре, которая ждет их в НХЛ.
Юрий Буцаев (слева) и Крис О’Салливан. Помимо Буцаева, за «Цинциннати» в сезоне-2000/01 выступали россияне Максим Балмочных, Ян Голубовский, Алексей Тезиков и Сергей Вышедкевич. Кроме этого, в составе были эстонец Тойво Суурсоо, Скотт Лэнгкоу, отыгравший затем сезон за новокузнецкий «Металлург», и Петр Тенкрат, приезжавший в воскресенский «Химик» (прим. пер.).
В команде 23 игрока, и 20 из нас моложе 22 лет. Мы все жили в одном многоквартирном доме. Я делил комнату с Джоном Викстремом – гигантом из шведского города Лулео. Здоровенным защитником ростом 195 см, который при этом прекрасно катался (по другим данным, рост Викстрема составлял даже 197 см – прим. пер.). Кроме того, он был классным парнем, умел отрываться так, что хоть в Зал славы включай. И был он не женат, а потому любил общаться с женщинами, а те платили ему взаимностью.
Наша жизнь отнюдь не сахар. Просыпаешься, тренируешься, потом идешь в спортзал – к полудню уже 4-5 часов отработал. Поешь, вздремнешь, а потом идешь тусить, как студенты в колледже. Сам я, правда, в колледже не был – разве что гостил у одной студентки, обожавшей хоккей.
В Канаде у меня осталась девушка, Сара Шилл. Высокая красавица спортивного телосложения из Китченера в Онтарио. Я в «Кингстоне» играл в одной тройке с ее братом Джонатаном – талантливый был парень, которому просто не хватило желания пробиться в НХЛ. Пока я был в США, Сара жила с моими родителями Элом и Марлин в Торонто. Она училась на физиотерапевта в университете Райрсон, а учитывая мой график – мы тренировались целыми днями напролет, кроме понедельника, в четверг отправлялись на выезд, а возвращались в воскресенье – я с ней толком не виделся. Мы разговаривали по телефону – тогда, ребята, еще не было фейстайма и скайпа. Я скучал по ней, но не мог ничего изменить. Разве что бросить все и уехать домой, но это не вариант.
Я и мама. Ну вы только посмотрите – разве может этот мальчуган быть злодеем?
Сара была моей первой любовью, без шуток. Но я тогда еще толком жизни не знал. При этом понимал, что хочу попробовать в ней как можно больше, и чтобы добиться этого, наилучшим раскладом была карьера в НХЛ. Я был парнем из маленького городка в Онтарио, который неплохо играл в хоккей. Я встретил милую девушку из хорошей семьи и был с ней до тех пор, пока моя жизнь не стала меняться. Я имею в виду, что стали меняться цели в жизни. Мне уже хотелось быть не просто хорошим игроком НХЛ. Хотелось красивой жизни. Я собирался взять от мира все удовольствия, доступные профессиональному спортсмену.
Я имею в виду вовсе не какой-нибудь секс-дебош. Я о том, что вдали от Сары стал понимать суть взаимоотношений. Я собирался строить свою жизнь в профессиональном хоккее и понял, что жениться в 21 год и вести спокойную семейную жизнь – это не для меня. Моим приоритетом было построить максимально успешную карьеру в НХЛ, и Сара тоже это понимала.
Цинциннати – суровый город, где много бухают, и существует довольно жесткое разделение по расовому признаку. Он расположен прямо на границе с Кентукки – где начинаются южные штаты. Мы ездили играть в казино в Штат Мятлика (Bluegrass State – прозвище штата Кентукки – прим. пер.), и я видел, что сегрегация по-прежнему процветала в США – черные и белые жили по разные стороны невидимой линии.
Цинциннати – город футбольный, не хоккейный (имеется ввиду американский футбол – прим. пер.). Так что на наши матчи приходило в лучшем случае по 2500 болельщиков, хотя арена вмещала 11000 – причем это лютые фанаты, словно из фильма «Щелчок». У нас была группа поддержки, девчонки из которой делали нам в дорогу квадратики рисовых хлопьев (Rice Krispies – распространенная в Северной Америке сладость – прим. пер.).
Студентки в Цинциннати не знали, кто мы такие, но в то же время мы были молодыми белыми ребятами и у нас водились деньжата, так что они уделяли нам внимание (и даже больше). Мне там нравилось не так сильно, как некоторым парням, потому что моей задачей было вернуться в Детройт. Те, кому там очень нравилось, играли в АХЛ значительно дольше, чем им того хотелось.
Шон Эйври бьется против Жака Ларивьера прямо со скамейки.
Один из таких пожизненных ахаэловцев – Крис О’Салливан. Он был настоящим мастером и запросто мог стать защитником в клубе НХЛ, если бы захотел. Ну то есть он поиграл немного и в НХЛ, но в фарм-лиге он получал 250 тысяч долларов в год и отлично проводил при этом время. Не самый плохой вариант. Крис классный парень. Он молодец, но такая жизнь не для меня (О’Салливан завершил карьеру в 29 лет, сыграв в общей сложности 62 матча в НХЛ. Он также трижды представлял США на чемпионатах мира. Примечательно, что в сезоне-2001/02 он был третьим по очкам в «Цинциннати», играя на позиции защитника. С 2006 года О’Салливан работает скаутом в «Айлендерс» – прим. пер.).
В Цинциннати был один огромный плюс – это наш тренер Майк Бэбкок. Тогда никто и не думал, что он станет суперзвездой на своем поприще и будет выигрывать налево и направо Кубки Стэнли, Кубки мира и Олимпиады. Мы просто понимали, что он деловой парень из Саскачевана, который достаточно хорошо играл в хоккей, чтобы ориентироваться в младшей лиге. Бэбкока не назовешь гигантом (183 cм, 100 кг), но от него прямо-таки веяло мощью. Когда я играл за «Цинциннати», он был настоящим лунатиком по сравнению с тем, к чему мы все привыкли. Я такого тренера раньше не встречал. Никогда на моей памяти игроки так не боялись тренера и подчинялись ему, как это было с Бэбсом. Он нас всех ошеломил. Пусть его хоккейные заслуги нас мало впечатляли, но его тренерский уровень был невероятен.
Бэбкок уже не лучший в мире. В «Торонто» у него было море талантов и примитивная игра
Мне кажется, никто так быстро не шел в гору, как Бэбс. А все потому, что он знает, чего хочет и обладает талантом вытаскивать это из своих игроков. Он был нацелен на победу каждый день, и с нас требовал по полной программе, да и себе тоже спуску не давал. Руководство оценивало его не только по тренерским качествам, но и по тому, насколько хорошо ему удастся вырастить нас для первой команды. Мне он очень нравился. Я расцениваю свое пребывание в «Цинциннати» как своего рода дар судьбы.
Майк Бэбкок был потрясающим учителем. Мы прислушивались к его словам, даже если и не всегда их понимали. Вот скажет он что-нибудь в духе «не отпускайте середину», а мы сидим и репу чешем. Потом он пояснял: «Представьте себя лазерным лучом, который светит на шайбу – атакуйте ее и крадите у соперника, как воры». Он обожал хоккей, основанный на владении шайбой. Заставлял понимать его головой, чтобы потом это можно было воплотить на площадке. Он не пытался научить нас играть, как Гретцки. Он старался научить нас видеть игру так, как ее видел Гретцки. Он заставлял нас продумывать шаг за шагом весь матч еще до выхода на лед. Он был великолепен.
К тому же Бэбс был своего рода пионером – представителем волны молодых тренеров, хлынувших в НХЛ из Американской хоккейной лиги. Раньше руководители клубов НХЛ, уволившие своих тренеров, заново брали на работу кого-нибудь из старых знакомых, руководивших командой еще во времена черно-белого телевидения.
А боялись игроки Бэбса потому, что для него все были равны. То есть ему было наплевать: выбрали тебя в первом раунде, или вообще не задрафтовали. Ему было важно лишь насколько сильно ты хочешь сыграть на своем максимуме. Если сачкуешь – ты у него из фарма в жизни не выберешься. Он тренировал победителей.
Мне вообще кажется, что Бэбкок был самым ответственным тренером во всей АХЛ. Он мыслил масштабно. Понятное дело, я и не предполагал, что однажды он станет прекрасным тренером в НХЛ, потому что я тогда вообще ничего в этом не понимал. Но мне вскоре предстояло это узнать.
Иду я как-то потным и уставшим с тренировки, и тут меня подзывает к себе Бэбкок. «Эйвс, тебя вызывают назад в Детройт», – говорит он буднично. Забавно, как он решил мне об этом сообщить. Он ведь уже знал, что меня поднимают в НХЛ, но сначала выжал из меня все соки на тренировке. Таким образом он как бы ставил свою печать на товаре, который отправлял в первую команду. Он пытался сделать меня лучше как игрока. Но помимо этого он работал и на свою репутацию. Типичный Бэбс.
Тогда я считал, что еду туда, где, как мне казалось, я и должен быть. Возвращаться в Цинциннати я уже не планировал.
Тут я собираюсь принять «мускокский душ». На Мускоке (это часа два езды на север от Торонто) самая большая концентрация игроков НХЛ в межсезонье известная человечеству.
Понравилось? Поддержи проект рублем! Наша карта – 4274 3200 3863 2371.
В КХЛ новый канадский тренер: чемпион мира, которого уволили после обвинений в расизме
Фото: globallookpress.com/Gerry Angus/Icon Sportswire
Спасибо ещё раз всем причастным!)