Лев Бердичевский: «Хоккей — это во всех смыслах весело»
Главный тренер СКА-1946 Лев Сергеевич Бердичевский ещё перед стартом игр плей-офф рассказал Охтинскому пресс-центру о посещении Хоккейного форума, вертикали СКА, игровой и тренерской карьере, соперниках в плей-офф и многое другое.
— Ещё в Межнациональной лиге Вы начали играть за московские клубы, провели в них несколько лет и успели сыграть в «Спартаке», «Динамо» и «Крыльях Советов». Если сравнивать две столицы России с одними из самых сильных хоккейных систем Европы, различается ли хоккей в Москве и Петербурге?
— Отличия сразу назвать тяжело, хотя я работал в школе «Динамо». Могу сказать, что в комплексе Питер сейчас обходит Москву. Такие же условия, насколько я знаю, сейчас создали только в «Авангарде» и «Локомотиве», пытаются — в Казани. Что сюда входит? Это, конечно же, и селекция, и обучение, прежде всего, тренеров, которые работают с детьми. Плюс — создана инфраструктура: универсальные залы, залы акробатики, бокса — это влияет на развитие навыков, особенно в детском возрасте. Чем более разносторонними будут тренировки у детей, тем больше шансов, что с годами мы получим хорошо подготовленного перспективного игрока.
Селекция всегда существовала: в ЦСКА, «Локомотиве», сейчас и в Уфе — там академия есть. В этом плане все клубы похожи. А что внутри — это надо работать там, чтобы знать, что от чего отличается. Я ни у кого не видел ещё того, что есть в Питере. На мог взгляд, что-то подобное есть в «Локомотиве».
Взять в пример молодёжную «тройку», которая играет в СКА. Они ещё в прошлом году были в Молодёжной лиге, а сейчас ребята достигли прогресса: уже уверенно играют, закрепились в первой команде и хорошо показали себя в составе молодёжной сборной России. Мне нравится, что здесь созданы такие условия для питерских мальчишек, можно только приветствовать это. Чем больше будет таких центров у нас в России, тем, наверное, больше игроков будем получать на выходе к юниорскому и молодёжному чемпионатам мира, тем заметнее будет работа детских тренеров и, соответственно, тренеров, которые работают с молодёжью на выходе во взрослый хоккей. И тем больше мы будем получать игроков, перешедших из детского в молодёжный хоккей, из молодёжи — в ВХЛ и КХЛ.
Здесь, в Питере, создана хорошая вертикаль: две молодёжные команды, команда высшей лиги, первая команда. Ребята видят, что парень, который вчера с ними был в одной раздевалке, сейчас играет в ВХЛ и пробует свои силы в первой команде. Это наглядный пример, лучшее доказательство того, что система работает. Надо отметить Романа Борисовича Ротенберга, потому что здесь есть и шведы, и канадцы, которые делятся с тренерами других команд. У нас есть возможность смотреть на тренировочный процесс первой команды. Поэтому было бы желание, а информацию можно получать и наглядную, и визуальную, и в разговорах. Благо, что я говорю по-английски и мне удобно общаться с иностранными сотрудниками клуба СКА, чем я с удовольствием и пользуюсь (улыбается).
— В конце 90-х Вы входили в список самых недисциплинированных игроков российского хоккея. С какими эмоциями вспоминаете те лихие времена?
— Ребята мне как-то об этом напомнили: «Видели, как Вы дрались, Лев Сергеевич». Мне нравился такой стиль, я съездил в Америку на короткий промежуток времени — два сезона провёл в североамериканских лигах. Там это приветствуется, и всё это было как-то необычно, можно было выплёскивать свои эмоции, при этом тебя не удаляли до конца. Что касается статистики, штрафного времени, то это был изъян, который я видел в российском хоккее: обычная драка, а тебе давали 5 минут и ещё 20. После нескольких драк у тебя сразу получалось за 100 минут, и поэтому вырастала такая цифра. Сейчас мне нравится то, что ввели в КХЛ: бывает, ребята выплеснут пар и их не удаляют до конца, отсидят своё время на скамейке штрафников и играют дальше.
— За свою хоккейную карьеру Вы сменили больше 10 клубов, будучи игроком, и больше 5 клубов — будучи тренером. В чём причина?
— Хоккей — это наша работа. Ты профессиональный хоккеист, и тебя часто куда-то приглашают. Могу сказать, что провёл девять лет в двух клубах, основной пик карьеры пришёлся на «Химик» в Воскресенске и московское «Динамо». Были годичные контракты, не хотелось заканчивать, помогал командам решать определённые задачи: выход в Высшую лигу, сохранение места в Высшей лиге (если мы, допустим, говорим о «Сибири») и поэтому получилось, что у меня несколько клубов было по году.
Что касается тренерства, то, как сказал кто-то из коллег: «Если ты стал тренером, значит, ты готов к тому, что тебя могут уволить». Причём, в любой момент. Иногда у меня просто заканчивался контракт, и руководство говорило, что берёт другого тренера. Искал, где мог применить свои знания, навыки, поэтому так получалось. Я всегда рассматривал и рассматриваю работу с молодёжью: ты нарабатываешь опыт, знания, психологические моменты, тренировочный процесс и с каждым годом многие вещи ты делаешь на автомате. Ты знаешь, что они сработают, потому что ты это проходил, ты пробовал, учился, ошибался, анализировал, то есть всё это школа. Я также очень хочу работать на следующем уровне, можно сказать, это моя цель.
— Вы играли в советский хоккей довольно продолжительное время, ещё до КХЛ. Тренируя игроков сейчас, можете назвать отличия советского хоккея, его подготовки, подхода к игрокам и атмосферы от нынешнего хоккея?
— Различия на 100 %. Разные люди, разное время, разные эпохи, разные дети. То, как было там, сейчас нельзя сравнивать даже с МХЛ. С каждым годом дети приходят совершенно другие, и если ничего не менять, то не получится добиться результата в развитии игроков. Не секрет, что в СССР хоккеистов было в разы меньше, а качество игроков было в разы лучше.
Раньше никто ни о какой психологии не задумывался — как надо, так для всех и есть. Сейчас ты понимаешь, что мы живём в другом мире — век интернета, век общения: телефоны, записи. Смотришь на учителей (тренеры ведь, по сути, тоже учителя) — если ты не меняешься вместе с поколениями, тебя будет тяжело воспринимать игрокам. В этом плане тоже стараюсь учиться, смотреть, думать, как выстроить отношения с игроками.
Сейчас у ребят в 17–18 лет своё мощное мнение, отличающееся от нашего. Иногда надо убедить игрока, что вот так будет для него лучше. А у него есть родители, даже агенты, которые им что-то советуют, у парней в телефоне куча информации. К сожалению, информации у них много, а за счёт чего они могут дальше играть, понимания нет.
Задача тренера, особенно с молодыми игроками, — дать им понимание, за счёт чего они будут выигрывать конкуренцию у других ребят, чтобы попасть на следующих уровень. Если все эти вещи, о которых я говорил в начале, не делать, то так и останешься, а наверх пойдут другие.
Сама игра не сильно поменялась: сузили площадки, наш хоккей стал больше похож на североамериканский: упрощённый, с силовой борьбой. Советский хоккей был другим — он был красивым, но он был хорош для того времени. Сейчас всё поменялось, и то, что работало раньше, сейчас, наверное, уже не будет работать. Как ни крутите, НХЛ — это визитная карточка хоккея, где уже собраны лучшие хоккеисты мира: шведы, русские, финны, канадцы, американцы, чехи. Смотришь и действительно понимаешь, что, вроде бы, рисунок игры один, а исполнение совсем другое. Поэтому всё идёт вперёд.
На Хоккейном форуме был интересный американец, он показал: на «Формуле 1» в 60-е годы «Феррари» меняли колёса за 12 секунд, для тех времён машины очень быстро ездили. И показали 21 век: колёса меняют за 2 секунды. Так и в хоккее: другая экипировка, другие клюшки, ребята стали быстрее, сильнее, поэтому надо научиться тренировать их, чтобы они были готовы к такому хоккею. Они, опять же, всегда стремятся на самый верх своей карьеры — это сборная, НХЛ, КХЛ — надо соответствовать этому уровню. Если не начинать готовить ребят в таком ключе уже с 15–16 лет, то у них будут проблемы с переходом из юношеского в молодёжный, из молодёжного во взрослый хоккей. Поэтому я стараюсь следить за изменениями, смотрю много хоккея, НХЛ, КХЛ, с удовольствием смотрю матчи наших сборных. Те же самые Евротуры — кто-то их не любит, а я обожаю смотреть и вижу, в чём есть отличия у шведов и финнов от российских игроков, мне это интересно.
— Сильно ли различаются подход Ваших тренеров к Вам, когда вы играли, и Ваш нынешний подход к игрокам как тренера? Возможно, Вы что-то позаимствовали в подготовке и дисциплине у своих тренеров?
— Конечно, подход стал другим, но многие вещи остаются вечными. Если ты любишь своё дело, хочешь помочь своему игроку, ты будешь помогать. И в наше время, каким бы жёстким тренером кто ни был, он всё равно найдёт какое-то слово, какую-то фразу, какой-то момент, где с тобой лично поговорит. Конечно, когда мы начинаем тренировать, мы вспоминаем своих последних тренеров. Они, как правило, работали с тобой, когда тебе уже было много лет, это другое.
Надо вспоминать, как ты работал, когда был в таком возрасте. Благо, у меня был такой тренер, и когда я решил стать тренером, он мне очень сильно помогал, научил оценивать игроков. Остальное пришло уже, наверное, за счёт опыта — ты же тоже хочешь расти как тренер и понимаешь: если не будешь ничего менять, то так и останешься на одном месте. Приходится искать новые способы, методы и применять их, пробовать, смотреть.
Даже в краткосрочном разговоре есть определённая перспектива: поговорил с игроком, обозначил ему какие-то вещи, которые ты хочешь от него видеть, послушал его, потом смотришь на льду: пошло изменение, — значит, игрок услышал тебя. Такими разговорами ты помогаешь, прежде всего, игроку и своей команде. Наверное, это самое большое отличие — сейчас тренер много разговаривает с тобой лично. Это я увидел ещё в Северной Америке: тренер разговаривает с тобой не при всех, а один на один. Это было для меня неожиданно тогда, но я применяю это сейчас.
(Источник: ИА «Охтинский пресс-центр»)
