Громкое интервью Панарина – о Путине, беззаконии и контракте с «Рейнджерс». Теперь и текстом
Не забудьте про конкурс на 50 тысяч.
Привет!
Меня зовут Александр Головин, я автор Sports.ru. Вчера на нашем ютуб-канале вышло большое интервью с Артемием Панариным – суперзвездой хоккея и самым высокооплачиваемым спортсменом России (конкретно в хоккее он второй в мире по деньгам).
За полгода мы общались с Артемием уже дважды – возможно, вы помните наш большой разговор весной, который прочитали около 200 тысяч раз. Поводом для того интервью стал пост в инстаграме: Панарин опубликовал фото с митинга на проспекте Сахарова и подписал: «Как можно настолько бояться своих граждан. Кто что думает? Куда катимся?». Мы созвонились, но тогда не стали говорить о политике – было много других тем (путешествия на Алтай, жизнь в США, знакомство с Алисой, НХЛ). Договорились, что обсудим ситуацию в стране потом – на видео и как только Артемий прилетит в Россию.
Он оказался честным парнем. Новое интервью мы записали еще в июне в Питере – до подписания контракта с «Рейнджерс», а потом еще раз встретились в Москве, чтобы обсудить детали перехода. Главные фрагменты прямо сейчас публикуем в текстовом виде.
В этот момент можно сказать: «Sports, я уже видел интервью Панарина, зачем ты подсовываешь его еще раз?».
На это у меня есть два ответа.
Во-первых, этот пост создан, чтобы идеи Артемия увидели в том числе те, кто не смотрит видео, а привык к текстовому формату. Да, мы еще печатный сайт, а не канал, и мы уважаем пользователей.
Во-вторых, чтобы лишний раз показать другим спортсменам: парни и девчонки, чтобы быть успешными, подписывать рекордные для России контракты и просто кайфовать от жизни, необязательно колебаться с линией партии и соглашаться со всеми ее причудами. Вы не поверите, но можно быть открытыми, высказывать свое мнение, критиковать власть, при этом оставаться уважаемыми и делать работу на топовом уровне. Просто не бойтесь. И берите пример с Панарина.
Раньше Панарин поддерживал Путина. Сейчас считает, что президента можно найти и лучше
– Я слышал, что первое время в Америке ты гордился, что наш президент Путин. Зачем ты это делал?
– Потому что не интересовался, политику вообще не смотрел, никакие новости не читал. Был жестко сконцентрирован на хоккее, хотел в НХЛ, ничего не замечал.
И я же не мог границу переступить – раз, просветился. Только через два года подумал: «Что-то не то здесь».
– Как до этого ты гордился?
– Все подходили и говорили: «Вот, у вас жесткий [президент]». Сами, конечно, посмеивались. А я грудь колесом: считал, что нас все боятся.
– Что ты думаешь про Путина?
– Думаю, он уже не понимает, где – хорошо, где – плохо. Мне кажется, ему уже психологически не так просто трезво оценивать ситуацию, потому что есть много людей, которые подводят его к решениям.
Если тебе все будут говорить 20 лет, какой ты молодец и все правильно делаешь, ты что, думаешь, станешь видеть свои ошибки? Как ты будешь их видеть?
В Америке есть два срока по четыре года – и все, невозможно вернуться к власти. Круто: сделал максимальную пользу для страны, не оброс ничем и ушел спокойно. Пришла молодая кровь, еще сделала позитива.
Я говорю так не из-за личных выгодных моментов, которых нет. Я за людей – чтобы у всех все было хорошо, зарплаты росли. Всякие балерины – или кто там Волочкова? – не говорили, что «кому не нравится, могут уезжать из страны». Это же бред полный. Уже и так все поуезжали – основные мозги. Я считаю, что такого не должно быть.
Мы все должны вместе развиваться и делать правильные вещи. Должен быть закон [один] для всех. Вот Алиса встала на дороге – опять форум, не форум. Молодцы, ездят тут. А люди едут с работы уставшие к своим семьям – и должны ждать, пока он проедет. Выезжай заранее тогда.
– Из твоего длинного спича я понял, что Путин засиделся у власти.
– Ну да, так.
– Что тебе не нравится в его управлении страной?
– Беззаконие. Он лет 20 уже? В законе мы особо не выросли за это время. Футболистов только бедных наказали, показали, как могут.
Еще претензия – он долго сидит, никому не дает.
– За него голосуют 70% страны, все люди за него.
– К сожалению, 70% правда и не нужна. То, что я сейчас говорю, многие воспримут так, что я агент какой-то, хотя я говорю свое мнение. Даже если ошибаюсь, то говорю искренне и с благими намерениями.
Да и за него голосуют, потому что нет какого-то другого достойного варианта. Это из-за того, что нет свободы слова. Нет каналов, которые бабушкам бы рассказали правду. Есть только Навальный с тремя миллионами подписчиков, но это маловато.
Наша ошибка, что мы относимся к нему, как к суперчеловеку. Но он такой же, как и мы, и по идее служит нам. У меня нет к нему отношения, что он сверхчеловек.
– Марат Сафин рассказывал мне, что президент – избранный, таких есть полпроцента в стране. С такой силой воли, чтобы во все внимал, умный был, просветленный.
– Конечно, он должен таким быть. Но наша главная ошибка – хотя их много – что все думают: «Лучше Владимира Владимировича у нас никого нет».
Но это же бред. У нас сколько миллионов в стране, и нет ни одного такого человека? И лучше есть, по-любому.
Панарин встречался с Путиным и жал руку Обаме, но как-то странно
– Я был в Белом доме, с Обамой за руку здоровался. Тогда еще был взглядов Владимира Владимировича. Вот так с ним поздоровался (не смотря на него и отвернувшись – Sports.ru). В штуку, у нас же типа терки с Америкой. Смешно было. Он на меня так посмотрел: «Дурак, что ли?». Тогда я был просто в хоккее весь, я новости стал только года два назад читать.
Когда мы выиграли молодежный чемпионат мира, нас собрали под приезд Владимира Владимировича. Он приехал, на две минуты с нами увиделся. По-моему, я даже не жал ему руку, потому что сзади стоял – не пробиться было.
На взгляды Панарина повлиял фильм Навального про Медведева. Но он и сам видит, что Россия не развивается даже по сравнению с 90-ми
– Какие каналы ты смотришь сейчас?
– «Эхо Москвы», Навального пару раз, «Дождь». Мне больше нравятся эти, чем наши каналы, «Первый» – вообще, кошмар. Я понял, какой ужас происходит.
– Как ты это понял?
– Человеку достаточно посмотреть две стороны, и он все поймет. Не надо быть суперумным. Надо быть открытым к другому мнению.
Мне кажется, если я сейчас сяду и «Первый канал» посмотрю 24 часа, не отрываясь от стула, я скажу, что весь мир черти, кроме нас. Но такого не бывает. Там тоже нормальные люди живут.
– То есть ты стал, по сути, оппозиционером?
– Резко так не стоит говорить. Просто я не поддерживаю власть. Началось все с фильма Навального про Медведева. После этого сидел: «Хм». И начал смотреть другие вещи. Мне кажется, они правдивые.
– Весной ты опубликовал в инстаграме пост [с митинга на проспекте Сахарова] и написал: «Как можно настолько бояться своих граждан. Кто что думает? Куда катимся?». Что ты имел в виду?
– [Законы о том, чтобы] не оскорблять власть и фейк-ньюс. Кто там будет проверять эти новости? Они будут сами решать, что фейк, что не фейк?
Все понятно, что будет происходить. Хотят делать все, что угодно, еще их не оскорблять. Чего-то меня в интернете все оскорбляют, когда я проигрываю, и ничего страшного.
– «Делать все что угодно» – это как?
– Они же не всегда все правильно делают. Для этого и есть журналистика, свобода слова – чтобы указать им на ошибки, показать другую сторону. Если нет конкуренции, то ты не так эффективен.
– Есть мнение, что на власть много набрасывают, пытаются расшатать ситуацию. Все это идет с Запада, Америки. И государство должно как-то защищаться. Оно защищается, принимая такие законы, чтобы иностранные агенты не расшатывали.
– Я, наверное, сейчас выгляжу как иностранный агент. На самом деле это не так.
Я считаю, что люди, которые умалчивают о проблемах, более иностранные агенты, чем те, которые говорят о них.
Если я думаю о проблемах, то только с той стороны, чтобы что-то поменялось. Чтобы люди жили хорошо, и пенсионеры не побирались.
– Говорят, не все сразу: ты же помнишь нищие 90-е. Сейчас-то лучше жить.
– Сейчас точно так же.
– Доходы растут – ты разве не слышал?
– Ха-ха-ха-ха. Ну да, растут. И цены растут тоже, но по-разному с доходами. Изменений мало, почти их нет. У людей нет работы. Не за что зацепиться.
У нас два города, которые развиваются: Питер и Москва. Например, в Америке города развивают за счет того, что налоги остаются в штате. У нас многое идет в Москву, соответственно, люди в регионах работают на Москву. Это несправедливо, как мне всегда казалось
Артемий не согласен, что спорт вне политики
– Не боишься, что за все эти слова тебе прилетит?
– Боюсь.
– От кого теоретически может?
– Если честно, мне без разницы. Я говорю правду, честно. И как может за это прилететь, если человек другого мнения? Какого хрена у тебя такой вопрос вообще возникает – прилетит мне или нет? Не должно такого быть. Мне не должно прилететь. За что? Я сказал свое мнение: они делают ошибку, народ не говорит [о проблемах], от этого конкуренции меньше. Прогресса у страны меньше.
– Сейчас мы находимся в городе чемпиона России по футболу – «Зенита». Его тренер Семак стал сопредседателем штаба ВРИО губернатора Беглова. По этому поводу хотел спросить тебя: спорт связан с политикой? Или вне политики?
– Если ты о том, что спорт не может высказываться о политике и вообще [существует] отдельно, то это неправильно. Спортсмены должны смотреть на ситуацию в стране, видеть все и придерживаться какой-то позиции.
– После твоих слов о митинге твиттер хоккейной сборной написал, что спорт вне политики.
– Мне это неважно. Я буду высказываться точно так же [как до этого]. И хотел бы, чтобы мне никто не мешал. Может, мы меньше знаем, чем политики, но чего они тогда в хоккей играют? Ха-ха, политика вне спорта тогда? Все, Владимир Владимирович, продавайте коньки.
Он открывает благотворительный фонд, куда вложит миллион долларов
– В начале интервью ты хотел о чем-то мне рассказать.
– Мы с Алисой собираемся сделать фонд. У меня есть отведенный миллион долларов – хотим инвестировать его в ценные бумаги в Америке.
В среднем получается 8% заработка каждый год. Эти 8% мы будем раздавать больным детям, детдомам или пенсионерам. Если раздавать пенсионерам, то всем не раздашь, будем тысяч по 15-20 раздавать.
Пока все на начальной стадии – пока не понимаем, как отслеживать пенсионеров, находить. С ними же еще не связаться: будешь деньги давать, они скажут, что сейчас НЛО прилетит, станут убегать.
– Ты сам откроешь фонд?
– Да, не хочу вкладываться в существующие. И не буду весь миллион отдавать, потому что он сгорит. Но с каждой зарплаты буду добавлять: инвестировать по 100 тысяч.
Почему миллион – когда я еще играл в «Чикаго», то выполнил бонусы – 1,5-2 миллиона долларов. За игру до этого сам себе сказал: «Если выполняю их, то 500 тысяч отдам людям». И я их два раза выполнял,
С трех месяцев Панарин живет без отца. В 10 лет он уехал от семьи в интернат, но так ему даже нравилось
– Недавно ты опубликовал фото с дедушкой. Это было в Питере?
– Нет, это старая фотография. У него был день рождения, а он любит славы чуть-чуть. Говорит: «Мне 80 лет, выстави, пускай все знают». Он сидит во «Вконтакте» с компьютера, комментарии почитал, поревел. Я сам читал в инстаграме – слезы накатывались.
– Он приезжает в Питер?
– Я купил ему здесь квартиру. И бабушке – у них есть квартира в доме с мамой. Они приезжают: живут полгода в Коркино (родной город Панарина под Челябинском – Sports.ru), полгода – здесь. Свобода выбора.
– Ты рассказывал, что когда тебе было три месяца, родители отдали тебя на воспитание к дедушке и бабушке.
– Три месяца, когда мама с отцом развелись. И мы все вместе жили в квартире.
– С отцом общаешься дважды в год?
– Да, у нас такие отношения. Чисто «как дела?». Но я никакого зла не держу Даже рад, что с десяти лет в интернате жил. Жизнь закалила, и я себе даже в каких-то моментах нравлюсь. Как веду себя в жизни. В каких-то, конечно, не нравлюсь как раз из-за интерната. Агрессивный немного.
– Правильно понимаю, что тебе три месяца – и отец уходит из семьи? Он не звонил, не приезжал?
– Да нет, приезжал. А когда я стал взрослый, помог ему. Я же всегда хотел отца в детстве, и у меня было чувство, чтобы помочь. Но я не жалею ни о чем, нормально с ним общаюсь. Как человек он мне во многих вещах нравится.
– Сколько ты ему дал денег?
– Миллион рублей. Это было четыре-пять лет назад. Дал миллион – и как раз все стало в два раза дороже. Доллар – бах. С тех пор помогаю всем, но не ему. Но у нас нормальные отношения – два раза в год созваниваемся. Когда приезжаю в Россию, видимся. С мамой получше. Ей купил отдельную квартиру.
Она много работала, я тренировался. Потом в интернат уехал в 10 лет, соответственно, уже никого не видел – ни бабушек, ни дедушек, ни ее. В 12 лет вообще уехал в Подмосковье за 2000 километров. Мне звонили раз в месяц на телефон вахтера, он кричал: «Панарин!». И ты по лестнице бежишь говорить родными.
– Что ты чувствовал в тот момент? Сейчас спокойно говоришь.
– Нет, сейчас более эмоционально. Внутри все равно кошки скребут. Тогда чего – меня мама в ясли на санках довозила, а я еще метров 500-700 сам шел. Из меня всегда самостоятельного делали. Я кайфовал от общества спортсменов вокруг, пацанов. Мы вместе постоянно были. А чего с родителями – ну сядешь.
В интернате Артемий с друзьями воровали кошельки и телефоны на катке. Им очень хотелось купить вкусностей, а денег не было
– До интерната я дома вообще не находился. Целая война у бабушки была, чтобы меня покормить. На две минуты забегу, котлеты в себя закинул и побежал.
В Подольск [в интернат] приехал, когда 13 исполнялось. Через год туда же приехала мама, сняла квартиру. Начали вместе жить, а я вообще не мог с ней жить. Вообще неинтересно было. Я сказала: «Я в интернат». И уехал к ребятам. Хотелось с пацанами, там движуха – футболы, хоккее. Воровали, кстати.
– Что воровали?
– Телефоны, кошельки. Денег же нет – еда была три раза в день, но не сказать, что хорошая. И хотелось вкусно покушать. Пойти – купить себе мороженку. Доширак вечером съесть, шоколадку. Приходилось так делать.
– Как все происходило?
– Люди, когда на массовое катание приходите, кошельки забирайте с собой.
Начиналось все с интерната. Там жили боксеры и борцы. Оставляешь в комнате телефон на две минуты – все, его не будет. Постоянно с собой надо все носить. В Челябинске такого не было: там телефон оставил на месяц – его никто не возьмет. Но там помоложе, а в Подольске взрослые ребята, постоянно можно было что-то «потерять». Мы это переняли.
Нас была группа – человек пять. Как происходит массовое катания, мы идем на стадион. Заходим типа посмотреть – нас же все вахтерши знают, пускают. Последний человек из раздевалки выходит, мы – туда. Идешь по карманам. Помню, нашел белорусские деньги – тысяч 20 или 50. Друг мой взял, я как вырвал у него из руки. Потом посчитали – 100 рублей [если переходить на российские рубли]. Е-мае, а я там уже заказывал девчонок у себя в голове. Но это шутка, конечно.
Панарин молится трижды в день и ходит в церковь. Священнослужителям он при этом не верит
– Правда, что в раздевалке в твоем шкафчике стоит иконка?
– Да, я религиозный человек. Но не фанатик. Батюшке из церкви я перестал верить. Я с Богом сам общаюсь, как с высшей силой, у меня свое.
Я не верю, что батюшка в церкви знает больше, чем я, и что у него есть телефон, по которому он созванивается по пятницам с Богом и передает информацию.
Когда играл в СКА, я мог прийти к батюшке и поговорить с ним после службы. Рассказать о проблемах. Легче, когда ты кому-то сказал, он тебе что-то ответил. Ты: «О, я нормальный человек». Но в последнее время перестал верить.
– Почему?
– Не совсем понимаю, как у него ближе связь, чем у меня.
– Как происходит твоя связь?
– Перед каждой домашней игрой я иду в церковь. Просто уединиться, подумать, каким я хочу быть человеком. По спорту не прошу. Только чтобы все были здоровы и счастливы.
А в Америке еще церковь работает не как у нас, не без перерыва. Если открывается, то на два часа на службу. Попасть на нее с тренировками и играми сложно.
Но мне достаточно прийти к церкви, помолиться, погулять вокруг нее, подумать, вернуться в нормального человека – и домой спать.
– Как ты пришел к этому?
– Пропаганда дедушек и бабушек. «Бог все слышит», – они с детства мне так говорили. Сейчас уже сложно избавиться от этого.
Где-то начинаю сомневаться, но отойти от этого полностью… Легче сказать Путину, что он нехороший человек, чем то, что Бога нет. Конец жизни моей будет.
Мне сложно изменить себя. Все детство мне показывали одну сторону, мне не говорили, что есть выбор. И сейчас я даже рисковать не хочу. Мне живется прекрасно.
Если мне плохо, я могу прийти в церковь, и там мне станет легче. Не знаю, как неверующие переживают проблемы. Я вот в себя ухожу, разговариваю со своим Богом в голове у себя. Есть на что надеяться.
– Ты только в церковь ходишь?
– Дома в Америке стоят иконы. Я три раза в день крещусь – с утра, днем и вечером. Чувствую, когда меня повело, мозг туманит.
Когда понимаешь, что не туда идешь, иду к церкви, чтобы меняться, думать, становиться лучше
Выбирая клуб, он мог заработать на миллион больше, но ему хотелось в Нью-Йорк. Алиса была за другой вариант
– Вся страна следила за твоим переходом, считала, что выберешь команду, с которой сразу Кубок Стэнли возьмешь. В итоге – «Рейнджерс». Теперь люди в комментах пишут, что Панарин – каблук, что Алиса за него клуб выбрала. Что им ответишь?
– С вертушки бить надо этим людям. Это шутка, но все не так.
Когда еще не было определенности, у меня сердце лежало в «Рейнджерс», но по деньгам другой клуб перебивал чуть меньше миллиона в год.
– Сейчас у тебя 11,6 млн, а платили бы 12,6?
– 12,5 млн. Но мне самому не очень туда хотелось. В последний день надо было принимать какое-то решение.
Я позвал Алису к агенту домой, мы сидели вместе. Я спросил: «Что думаешь?». Она назвала другой клуб. Достаточно маленький город. Сказала: «Ну ничего, поедем туда». Не за деньгами, а чтобы не быть недооцененным. Хотя у меня и так все нормально.
Там было гораздо лучше предложение. Логичнее было бы согласиться. И агент говорил, что логичнее выбрать другой клуб, отыграть там три года, потом подписать еще – и можно было не 80 млн заработать, а 120, потому что за три года все зарплаты повышаются.
Но это переживать три года, выжимать из себя, нервничать, хорошо или плохо сыграл. Не было бы определенности.
Так что Алиса не повелась ни на какой Нью-Йорк, она сказала: «Поехали туда, купим дом, все равно будем счастливыми, радоваться, все будет хорошо». А я ответил: «Нет, все равно едем в Нью-Йорк».
Предложение от них было 11 млн. Разница – полторашка. Я сказал своему агенту Полу, чтобы он выжимал из «Рейнджерс» как мог, что я больше никуда не пойду. Он позвонил и еще 600 тысяч выбил.
А еще Панарин выделил 50 тысяч рублей на конкурс
Для участия нужно придумать универсальную фразу на английском, с помощью которой Артемий выпутается из любой ситуации в Америке., и написать ее в комментариях под видео на ютубе. Сумму получит автор самой остроумной и подходящей по условиям конкурса фразы.
Таймкоды:
00:24 Сколько стоит квартира Панарина в Питере?
01:21 Панарин бухает в отпуске?
03:23 Чем ему нравится Америка?
08:26 «У нас беспредел творится, закона нет, все везде подкупают»
10:47 Раньше Панарин гордился Путиным. Почему?
12:23 О пропаганде на русском ТВ
13:59 «Просто я не поддерживаю власть». Панарин – оппозиционер?
14:41 «Хотят делать все что угодно, еще их не оскорблять». Про закон об оскорблении власти
16:59 «Изменений мало, у людей нет работы». Какая Россия в провинции?
19:45 Что Артемий думает о Путине?
21:35 «Он долго сидит, никому не дает». Претензии к Путину
24:39 «Я больший патриот, чем те, кто умалчивает о проблемах»
25:10 Панарин виделся с Обамой. И как?
26:32 «Все думают, что лучше Путина никого нет. Но это же бред»
27:15 Спальня Панарина с портретом Алисы
29:32 Что будет с Россией через 10 лет?
32:09 Сталин – хороший?
33:13 Боится ли Артемий, что ему прилетит за критику власти?
34:35 Панарин открывает благотворительный фонд. Бюджет – 1 000 000 долларов
38:21 Жизнь без отца с трех месяцев. Что он чувствовал?
40:46 «Воровали телефоны, кошельки». Артемий, ты серьезно?
44:53 Зачем ему икона в раздевалке?
48:17 «Я крещусь три раза в день»
49:15 Сколько стоят тачки Панарина?
52:17 КОНКУРС НА 50К рублей!
53:19 Панарин перешел в «Рейнджерс» из-за Алисы?
56:06 Теперь он зарабатывает 11,6 млн в год. Каково это?
