3 мин.

Гном пришел, а дома нет! Олдскульные слезы на руинах вертепа

6

Душераздирающие по жалости истории доносит нонче до кондового российского любителя хоккея заокеанское перо корифея спортивного репортажа товарища Виталия Славина.

Напомним предысторию.

Изгнанный некомпетентным руководством во внештатники, ветеран старейшей спортивной газеты взялся доказать молодым медиа выскочкам, что рано его талант списали в утиль, что не угас в нем авантюристский дух борзописца и в жилах до сих пор течет, смешанная с ромом и мескалином, кровь героев Хантера Томпсона и Сергея Довлатова.

Продав на металлолом старую моторную лодку, заложив в ломбарде часть раритетов из коллекции пластинок и обманом заняв деньги у внуков, Винилыч направил свои лыжи через всю Европу и Атлантический океан в Северную Америку.

Да, да, не удивляйтесь! Фанат Красной машины, серпа и молота, автомобиля Победа и макарон по-флотски не зная языка и местных обычаев, отважно вторгся в логово лютого спортивного врага, неоднократно истираемого им в пыль жерновами газетных строчек.

И понеслись на тайных радиочастотах надежно зашифрованные точки и тире азбуки Морзе с пронзительными монологами Славина, с хоккейными обзорами и бытовыми зарисовками, с философскими эссе и откровенными интервью.

Автор олдскульной хоккейной колонки неожиданно для себя вдохнул на чужбине пьянящий воздух свободы, и как герой-аргонавт яростно бросился препарировать хоккейную Америку.

Побывав в Нью-Иорке и Вашигтоне, на матчах Дэвилз и Кэпиталз, посетив ряд злачных заведений и ночлежек, путешествуя на дешевых электричках и мексиканских автобусах, выдав пару монументальных и ряд проходных статей, наш Одиссей приплыл в самый опасный для себя порт, город-герой братской любви квакеров Филадельфию, раскинувшийся на 370 кв.км вдоль реки Делавэр.

Некоторое время заняли поиски пристанища и ночлега. Так как запас валюты казался слишком скромным на фоне капиталистических соблазнов, Виталий Евгеньевич экономил каждый цент, стараясь ночевать через раз на свежем воздухе, где возможно, и питаясь захваченными из дома сухарями.

Но тут ему улыбнулась удача, недавно переехавшая из Колорадо семья нуждалась в помощнике широкого профиля, чтоб наладить быт и комфорт. Она и приютила российского пенсионера, хотя сначала в планах был мальчонка мексиканец.

Возможно имело значение, что добрые самаритяне сами были беженцами из Суринама (как удалось выяснить нашему доброму прихожанину Колбе), но в любом случае они не пожалели места для странного чужестранца и выделили очень уютный уголок в своем контейнере.

Именно хоккеистов этого города, из команды Филадельфия Флайерз Славин ненавидел наиболее истово всеми фибрами души.

Этих бандитов с большой дороги, разбойников с Брод-Стрит, пенсильванских мясников, которые сломали Валерия Харламова и надругались над ЦСКА во время знаменитых суперсерий любителей хоккея СССР и американских профессионалов середины 70-х.

И вот затаив дыхание вошел Славин в огромный Wells Fargo Center. Он ощущал себя жалким гномом перед бандитской мощью Флаерз, перед величественной хоккейной ареной наполненной ордой кровожадных болельщиков, он предвкушал ЗРЕЛИЩЕ.

Раздался свисток судьи, первое вбрасывание.

Матч прошел как в тумане.

Подобно мухам перед иллюминатором парохода, мелькали на далеком льду хоккеисты, вялый инфошум совместно с приторным запахом фаст-фуда напоминал о зрителях, иногда монотонно включался диктор и аляповато мерцало табло.

Сирена об окончании матча вывела Славина из летаргического транса. Он вышел на свежий делавэрский воздух и мысленно затянулся, так как никогда в жизни не курил.

Он был раздавлен. Зловещий Минас Моргул, возводимый его воспаленным воображением в течении многих десятилетий рухнул в бездну реальности, не оставив и пыли.

На руинах вертепа играли дети, вертелись карусели, гламурные юноши, держась за руки, смеясь бегали за щенком, везде продавались воздушные шарики и играла легкая танцевальная музыка, незнакомая девушка подбежала к нему и улыбнувшись вручила флаер на детский спектакль.

Дичайший вопль вырвался из глубинных недр пожилого организма, осиротевшая ненависть ярыми децибелами извергалась на американских детишек, разрушивших своими шариками зловещий гештальт.

Пора на электричку, подумал Славин, как-то разом съежившись и обмякнув. Добираться до убежища было долго и далеко, он достал блокнот с расписанием, посмотрел на потертые командирские часы, подаренные много лет назад Виктором Жлуктовым, привычно нащупал в нагрудном кармане проездной и зашагал не оборачиваясь прочь от миража всей своей жизни.