Виталию Прохорову 52 года
Я же сторонний наблюдатель. Ни характеров, ни внутрикомандных нервов я не знаю. Я так, стоял в уголке и наслаждался, либо взирая у телевизора, либо, когда приходил на сам хоккей. Мой «Спартак» стоил того, чтобы за него болеть. А вот, откуда я этим заразился, прежде, проникнувшись футбольным аналогом, я и не знаю, но, наверное, тогда так было принято: если ты болеешь за команду в футболе, то само собой, топишь за нее и в хоккее.
Сказать, что, увидев Виталия Владимировича Прохорова рядом с собой, на хоккейной трибуне, я потерял дар речи, это ничего не сказать. Я чуть в обморок не упал. Это же еще в 80-е, я сидел с отцом на трибунах, смотрел, болел до хрипоты, и никого же лучше не было, кроме спартачей. Никакие там Гретцки, Лемье, никакие Фетисовы или Ларионовы, мое хоккейное сердце было отдано Прохорову, Борщевскому, Болдину, Тюрикову, Волгину и т.д. Пусть и сезоны были очень неровными, неоднозначными, меня, ребенка, это не интересовало. Главное, что на льду были мои герои, которые соответствовали моему представлению о творческом, нескучном, атакующем хоккее.
Виталий Прохоров №17
Я порой смотрю на результаты игр «Спартака» того периода, и понимаю, что в ущерб обороне, предпочтение отдавалось искрометному атакующему хоккею. Такой неравнодушный подход к душе болельщика. Ну кому хочется смотреть на бесконечный автобус с минимальными результатами? Оттуда я и не могу терпеть закрытость игры. Хоккей – зрелище. Для меня, для всех.
Сезон 1989/90 гг.
Спартак (Москва) - Автомобилист (Свердловск) - 7:4 (1:0,3:2,3:2).
Спартак (Москва) - Торпедо (Усть-Каменогорск) - 7:3 (4:1,0:0,3:2).
Спартак (Москва) - Динамо (Харьков) - 6:1 (1:0,3:0,2:1).
Сокол (Киев) - Спартак (Москва) - 3:7 (1:1,1:1,1:5).
СК им. Урицкого (Казань) - Спартак (Москва) - 4:6 (1:3,2:1,1:2).
Торпедо (Горький) - Спартак (Москва) - 3:7 (1:3,1:0,1:4).
И это только из результатов с сентября по октябрь 1989 года. И все остальные играли также результативно и интересно.
Виталий Прохоров отдавал себя всего, потому что в тех условиях нельзя было сачкануть, все рубились, все показывали свои самые сильные стороны. Помимо мастерства, звено Борщевский – Болдин – Прохоров должно было еще и творить. Не выполнять рутинную работу, а именно придумывать что-то эдакое. И если Николай Борщевский выдавал коньковые пируэты с финтами на скорости, Болдин раздавал шикарные передачи на партнеров, то Прохоров отвечал за агрессивное, железное и уверенное управление всей игрой. Его действия – техника и самоотверженность. Не сдавать позиций ни при каких вариантах развития игры, бороться до конца, выцарапывать.
Александр Якушев встречал в аэропорту свое лучшее звено после Олимпиады 1992 года во французском Альбервилле.
Та самая химия: нестандартность, ум, умение сделать что-то такое, от чего у соперника закружиться голова. Впрочем, весь советский хоккей в то время не имел привычки заниматься просто игрой. Если комбинации – до логического их завершения, если розыгрыш – то не монотонное таскание шайбы по бортам, а изворотливость, с возможностью что-то выдумать, если катание – то будто на кошачьих лапках - мягкое, легкое, будто каждый из хоккеистов прошел школу фигурного катания.
Никаких «просто играть», «просто бросить», «избавиться от шайбы любым способом» по типу «моя хата – с краю». Вот по этим финтам и умениям я и скучаю сейчас. А когда пересматриваешь игры прошлого, именно об этом и думаешь: куда ушла эта легкость игры, эта невесомость во время катания, это владение руками и головой.
Вообще, жизнь Виталия Прохорова – это вереница каких-то невероятных событий. Вот он в «Спартаке» Якушева, вот он уже первая скрипка всего ансамбля, потом сборная, последняя выигранная Олимпиада 1992 года, капитан сборной России на различных турнирах, отъезд в НХЛ, возвращение в «Спартак», приз «Золотой Шлем» как самому результативному игроку сезона 1997/98, когда «Спартак» по всем параметрам был фаворитом, но из-за финансовых проблем, ничего не получилось. А потом уход из хоккея в бизнес-сферу, неожиданный отъезд в монастырь на Валаам, а потом вновь хоккей-хоккей-хоккей. Каким Прохоров был шабутным на площадке, таким он остался и в жизни. Веселый, отзывчивый человек, никогда не проявляющий высокомерие, несмотря на свой статус. Прекрасная семья, красивая жена, успешный сын.
Осенью, на матче регулярного чемпионата КХЛ «Спартак» - «Динамо», я записал с Виталием небольшое интервью.
- Правда ли, что вы в свое время, находясь в расположении сборной, говорили Виктору Васильевичу Тихонову: «Виктор Васильевич, а Вы знаете, у себя в клубе мы привыкли в защите играть по-другому»?
- Нет, конечно, именно так я не мог ему сказать. Просто были естественные и очень полезные отличия в тренерских установках. В том числе, и при игре в обороне.
- 1989 год. Приезд нхловских клубов в СССР. Яркая игра «Спартака» и «Вашингтон Кэпиталс» - это было шоу или реально зарубились?
- А, «джинсовая» суперсерия! Реально хотели выиграть этот матч. Редкая возможность потягаться с командой из НХЛ.
- Два пост-олимпийских Чемпионата мира 1992 и 1998 годов в которых Вы приняли непосредственное участие. Почему не получилось?
- Время было такое, всегда что-то мешало. Вроде и составы были неплохие, но не получалось.
- Помимо Бретт Халла в «Сент-Луис Блюз», Вам еще и удалось застать там другую величину мирового хоккея – Брендана Шэнэхана, который в сезоне 1992/93 гг. набрало очков не меньше Халла. Со стороны, после отечественного гладкого чемпионата, как Вам с ними игралось?
- Отличные ребята, мы черпали определенные элементы хоккея друг у друга. Все-таки, это очень интересно, произошла встреча двух противоположных школ хоккея в одном клубе.
Виталий Владимирович! Я точно знаю, что вы увидите этот материал!
Хочу от всей души поздравить Вас с Днем Рождения! Пожелать Вам здоровья, семейного благополучия, хоккейных свершений!
Приходите в лучшее ВК сообщество о хоккее "Был такой хоккей".
У и с Халлом тёрки были "Всю тренировку Халл изводил меня нелепыми придирками. Когда в очередной раз услышал: "Эй, факин рашн, куда поехал?", терпение лопнуло. Тут как раз наступил перерыв, команда вернулась в раздевалку. Я поднялся, сделал тише музыку. Ребята замолчали, переглянулись. Я подошел к Халлу и на скверном английском выдавил: "Под лед тебя закопаю, если снова такое услышу...Тяжелая такая тишина. Из дальних углов раздевалки высунулись головы бойцов, которые за Халла могли горло перегрызть любому. Хоть чужому, хоть своему.Некоторые игроки, видя мое состояние, еще на площадке шепнули: "Ничего не бойся. Делай с Халлом, что хочешь. Мы встанем за твоей спиной, и никто из "полицейских" тебе не помешает". Они-то видели, как Халл меня доставал."
Вот только на следующий день после конфликта отправили его в фарм