11 мин.

Жизнь на краю

392

Уродливый шрам над левым глазом Джейка Доуэлла, как и у большинства игроков НХЛ, был заработан им во время матча. Чтобы зашить рану глубиной в пару сантиметров, ему понадобилось 40 швов, один из которых так и остался под кожей. пока врачи команды останавливали кровь и собирали вместе куски кожи, он пропустил три смены.

В конце марта, когда «Чикаго» боролось за попадание в плей-офф, в одном из матчей против «Анахайма» Доуэлл боролся за шайбу у борта с Яркко Рууту. Рууту обхватил соперника сзади, и пока оба игрока падали на лед, Джейк ощутил чувство бессилия за мгновение до того, как его голова ударилась об лед. Рууту крепко держал руки Доуэлла и тот никак не мог предотвратить свободное падение. На миг Джейк почувствовал неуверенность и страх, с которыми его отцу Джону и брату Лукасу приходится жить каждый день.

Иногда 120 килограмм Джона Доуэлла падают из кресла-каталки, и он чувствует себя также беспомощно, как и его сын в захвате Рууту. Иногда голоса в голове Лукаса Доуэлла никак не желают уходить прочь, сколько бы таблеток не принял. Иногда Джейк Доуэлл по нескольку часов гуляет с собакой по пригороду Чикаго, стараясь не думать о том, что он избегает нормальных семейных отношений с отцом и братом. Иногда Джейк задумывается о собственной смертности и судьбе своих детей, если они у него конечно будут.

Как и всякий спортсмен, Доуэлл часто испытывает боли в мышцах, в основном после тяжелых тренировок. Для Джейка невольное дергание пальца или сокращение четырехглавой мышцы, когда он сидит на диване, может быть не более, чем реакция перетренированного тела. Или это может быть свидетельство наличия у него редкого генетического заболевания, которое отнимет у него разум и тело, прежде чем медленно убьет его.

«Я все время боюсь, что это может случиться, – говорит Доуэлл. – Просто думаю про себя, что уже обречен». Это чертовски непростая ноша для 26-летнего новичка НХЛ, который наконец-то сумел пробиться в лучшую лигу мира. После окончания университета Висконсина Доуэлл провел три года в фарме, где как ему казалось, и суждено было остаться навеки. Но сочетание его упорства и проблем «Чикаго» с потолком зарплат, в конце концов, предоставили ему шанс закрепиться в роли игрока четвертого звена и бригады меньшинства, которую он исполняет с завидным рвением.

Иногда он проводит на площадке 15 минут, иногда пять. В команде, которая не славится своей жесткостью, он является лидером по количеству драк в этом сезоне – девять. Это на одну больше, чем у силовика Джона Скотта, который выше Доуэлла на 20 сантиметров и тяжелее на 25 килограмм. Часть сезона Джейк провел со сломанной костью в лодыжке и травмированным мениском, но это все мелочи по сравнению с тем, что ему приходится носить внутри себя каждый день. Джон не придает большого значения тому, через что ему пришлось пройти на пути в НХЛ, и об этом гораздо сложнее говорить с его партнерами по команде, большинство из которых практически ничего не знают о личной жизни Доуэлла и его семьи.

Большую часть из последних десяти лет Доуэлл живет с подозрением на болезнь Хантингтона – генетическое расстройство, которое повреждает нервные клетки мозга. Как только болезнь начинает развиваться, способности человека ходить, думать и ясно выражать свои мысли, постепенно уходят. В конце концов, наступает момент, когда пациент становится практически парализованным и вынужден принимать пищу через трубочку. Это может длиться 10 или 20 лет, пока человек все же не расстается с жизнью по большей части из-за инфекции, истощения и иногда самоубийства. Говорят, что это хуже, чем амиотрофический склероз, болезнь Альцгеймера или болезнь Паркинсона.

Это заболевание уже поразило 55-летнего отца Джейка, который больше не может внятно говорить и нуждается в круглосуточной опеке, в основном от матери Доуэлла Вики. Болезнь почти всегда начинает проявляться в возрасте от 35 до 55 лет, но есть также и начальные признаки, как, например, у 28-летнего брата Джейка Лукаса, который болен шизофренией и вынужден также находиться под наблюдением. И Джейк Доуэлл в настоящий момент может носить в себе ген болезни Хантингтона. Те, чьи родители страдали этим заболеванием, имеют 50-процентный шанс повторить их судьбу, но Доуэллу-младшему еще только предстоит сдать анализы. Через год у него запланирована свадьба, а после наверняка и дети, так что вердикт врачей нужно будет узнавать так или иначе. Если человек является носителем гена, то его шансы впоследствии заболеть равны 100%.

Вики Доуэлл утверждает, что сердце подсказывает ей, что гена болезни Хантингтона у Джейка нет, но это не дает никаких гарантий ее сыну, который, тем не менее, настроен оптимистично. «Она может быть уверена в чем угодно, но это ничего не значит, – говорит Доуэлл. – Я всегда привык ожидать худшего, но надеяться на лучшее».

По мнению Джейка, если бы он был носителем гена, то страдал бы от предварительных симптомов уже сейчас. В самом худшем случае, если даже болезнь проявит себя в возрасте, когда она обычно появляется, у него все равно есть в запасе 10 лет, чтобы получать удовольствие от жизни и наслаждаться своей карьерой в НХЛ. И даже если сейчас нет лекарства, и не предвидится в ближайшем будущем, то кто знает, как далеко шагнет медицина через десяток лет. С одной стороны, многие люди, которые оказываются в подобной ситуации, предпочитают знать свою судьбу. С другой стороны, потенциальные носители гена не хотят получать эту информацию, оправдывая это тем, что у них не будет смысла вставать утром с постели, осознавая, что так или иначе они закончат жизнь инвалидом. Несмотря на то, что молодости Доуэлл постоянно отказывался от прохождения тестов, он все же решил сдать анализы до того, как он и его невеста Карли заведут детей. Современные технологии позволяют сделать так, что ген болезни не передается при искусственном зачатии. Как вы можете видеть, история Доуэлла не из тех, что можно рассказать в раздевалке для поднятия настроения. Его товарищи по команде немного знают об этой ситуации, но на свете очень мало людей, с кем он может откровенно поговорить об этом. Один из них – защитник «Лос-Анджелеса» Давис Дрюиски, лучший друг и напарник по хоккейной команде в университете Висконсина. Другой – ветеран «Чикаго», запасной голкипер Марти Турко, который признается, что не в силах посоветовать Доуэллу в его положении. «Невозможно поставить себя на чье-то место, можно только поддержать его», – говорит Турко.

Доуэлл вырос в О-Клэр, и его детство было типичным для подростка со Среднего Запада – он занимался различными видами спорта, во многом благодаря отцу, который был его первым тренером, и старался как можно больше времени уделять сыну. Наверное для, того, чтобы не повторить судьбу деда Джейка, который боролся с алкоголизмом и депрессиями, и в 35 лет покончил с собой. Прабабушка игрока «Чикаго» также страдала из-за нервных расстройств, которым так и не нашли объяснения, то того момента, как у Джона обнаружили наследственную болезнь Хантингтона. Джон был совладельцем агентства по сбору платежей, а Вики преподавателем в специальной школе. Джейк во всем старался походить на своего старшего брата и так же хорошо играть в хоккей, как и Лукас, с которыми они были к тому же лучшими друзьями.

Когда Лукасу исполнилось 14, все изменилось в семье Доуэллов. Он начал прогуливать школу и сбегать ночью из своей спальни через окно. В это же самое время Джон превратился из веселого работящего парня в злого, замкнутого и жестокого типа. Из-за того, что Вики обращалась в полицию, когда пропадал Лукас, его поставили на учет как малолетнего преступника. Мать понимала, что у его сына что-то не в порядке со здоровьем, но окружной прокурор, чей сын играл с братьями Доуэллами в одной хоккейной команде, убедил судью, что Лукас симулирует. Когда Лукасу исполнилось 17 лет, у него обнаружили шизофрению, но только спустя шесть долгих лет, удалось распознать, что это ранний признак болезни Хантингтона. Лукас постоянно слышит голоса и не перестает разговаривать сам с собой. Уровень его IQ сейчас не выше 70, и вероятность научиться чем-то новому равна нулю.

Проблемы Лукаса усугублялись тем, что его отец Джон, по непонятным тогда причинам, на глазах превращался в другого человека. Он угрожал Вики разводом по самым незначительным поводам, и постоянно ходил с мрачным выражением на лице. Однажды он решил, что не хочет больше работать со своим партнером по бизнесу, и продал свою часть в компании, на которую потратил 20 лет жизни. Он попробовал заняться чем-то другим, но всякий раз терпел неудачу и, в конце концов, потерял практически все деньги. Был момент, когда устав от угроз и перепадов настроения Джона, Вики сказал Джейку, что хочет уйти из семьи, но сын уговорил ее остаться, несмотря на весь беспорядок в ее жизни. Спустя три месяца у Джона обнаружили болезнь Хантингтона.

Как раз в это время Джейк уехал из дома, чтобы присоединиться к американской программе развития хоккея в Мичигане, и с тех пор уже бывал дома не так часто. То, что ему не приходится каждый день наблюдать за тем, как его семья справляется с болезнью Хантингтона, несомненно, помогает сконцентрироваться на хоккее, но чувство вины за это иногда давит на Джейка. Сейчас, когда он отдыхает перед матчем с «Монреалем» в номере шикарного отеля, его мать дома в О-Клэр кормит и купает своего мужа. «Я частенько думаю об этом, – признается Доуэлл. – В последние пару лет мне очень трудно отгонять от себя эти мысли. Когда я играю в хоккей, то нахожусь на вершине мира, а потом, когда я с семьей, то кажется, что хуже уже быть не может. Абсолютно разные чувства. Стараюсь, как могу придерживаться середины».

До его последнего визита домой на Рождество, отец Джейка был достаточно самостоятелен, чтобы сходить в ванную или в туалет, но сейчас силы и координация движений практически оставили его. Большую часть дня он спит или ест, и живет только ради дней, когда транслируют матчи «Блэкхокс». Пытаться говорить с Джоном бесполезно, он как младенец, которого понимают только его родители и могут выступить в роли «переводчика». Несмотря на смертельный недуг, сердце, почки, легкие и печень Джона находятся в прекрасном состоянии, и он может прожить еще 10 или 15 лет, даже испытывая проблемы с глотанием пищи. В конце концов, ему потребуется специальный уход, но пока Вики хочет, чтобы Джон оставался дома до тех пор, пока у нее хватает моральных и физических сил ухаживать за ним.

Все это делает будущее семьи Доуэллов, в которой скоро ожидается прибавление в лице невесты Джейка, очень непростым. Во время учебы в колледже Джейк очень боялся, что не сумеет повстречать кого-то, кто сможет не испугаться его ситуации. В конце концов, Вики Доуэлл не подписывалась на то, через что она проходит сейчас, и потенциальная спутница Джейка точно знает что может ожидать ее в будущем. Карли и Джейк познакомились через общего друга, когда Доуэлл проводил свой первый сезон за «Рокфорд» в АХЛ, и с тех пор больше не расставались. Она уже решила, что вне зависимости от результатов теста на болезнь Хантингтона, Джейк именно тот человек, с кем она хочет провести остаток своей жизни. Джейк с самого начала обрисовал ей ситуацию, и Карли поняла, что если им суждены испытания, то они пройдут через них вместе.

На льду же для Доуэлла все складывается как нельзя лучше. Генеральный менеджер «Блэкхокс» Стэн Боумен последние пару лет был частым гостем в Рокфорде, и убедил Джейка, что команда по-прежнему на него рассчитывает. Доуэлл был назначен капитаном фарм-клуба в прошедшем сезоне, а в этом году отлично справляется со своей ролью в главной команде. Он наконец-то зарабатывает сравнительно большие деньги, несмотря на то, что его зарплата всего на 25 тысяч выше минимальных 500 тысяч, разрешенных лигой. Этим летом он становится ограниченно свободным агентом и может рассчитывать на долгосрочное соглашение на куда большую сумму. Боумэн уже выразил желание сохранить его в составе.

В клубе его любят и уважают за то, что он не стесняется делать грязную работу на площадке. По словам Турко, без таких работящих и универсальных форвардов, невозможно представить себе команду. Руководство «Чикаго» не оказывало на Доуэлла никакого давления по поводу прохождения тестов, и, по мнению Боумэна, это никак не скажется на долгосрочных отношениях игрока и команды. Генерального менеджера впечатлило то, как Джейк сумел забыть о своих проблемах и сконцентрироваться на хоккее. Он говорит, что у Доуэлла были сомнения во время игры за фарм, потому что он делал все, что хотело от него руководство команды, но все равно не получал вызова в основу. Он никогда ни на что не жаловался, и вместо того, чтобы вешать нос, заслужил звание капитана команды.

Боумэн, который когда-то задрафтовал Доуэлла, кое-что знает о смертельных болезнях. В 2007-м, в возрасте 33-х лет у него обнаружили болезнь Ходжкина и он с тех пор пережил две ремиссии. В прошлом сезоне, перед самым походом за Кубком Стэнли, отец одного из игроков «Чикаго» Троя Брауэра перенес аневризм головного мозга. «Очень важно сделать так, чтобы то, через что ты проходишь, не отражалось на работе, – говорит Боумэн. – Я никогда не позволял этому случиться и Джейк поступает также. Можно потратить много сил, переживая по поводу того, что ты не в силах контролировать. А можно перестать жалеть себя и жить с этим дальше».

Несмотря на весь свой оптимизм по поводу будущего Джейка, Вики не знает, что делать, если он окажется положительным. «Это будет последней каплей, – говорит Вики. – В моей жизни больше не останется ничего, ради чего стоит жить». Джон по-прежнему ждет каждого игрового дня «Чикаго» и клуб планирует проспонсировать его поездку на один из матчей «ястребов». Если затея удастся, то почти наверняка это будет последний матч, в котором Джон увидит своего сына вживую. Лукас по-прежнему очень неловок и неповоротлив, и с каждым годом ему будет только хуже. Джейк Доуэлл планирует пройти тестирование на наличие признаков болезни Хантингтона в ближайшие полтора года.

Источник – The Hockey News

logoЧикаго
logoНХЛ
Джейкоб Доуэлл