Дарюс Каспарайтис. В Лиге нет больше уважения к ветеранам
Когда я закончил играть, моей самой большой проблемой были мои завышенные ожидания. Я хотел делать только великие вещи и не мог представить, чтобы я делал, что-то маленькое. Но, спустя время, я понял, что не все всегда случается так, как я этого хочу. Когда ты играешь в НХЛ, твоя жизнь кипит: тренировки, игры, ужины, встречи, болельщики, интервью, внимание. Когда ты уходишь на пенсию, ты по всему этому начинаешь скучать, но в то же время ты находишь мир и спокойствие. Ты понимаешь, что тебе еще не 80, а всего лишь 40 и твоя жизнь еще далека от своего завершения. Я счастлив, что смог застать пару лет детства моих детей. Я на время стал "домашним папой" и это, пожалуй, была самая сложная работа в моей жизни. Когда ты играешь в НХЛ, быть семьянином не так то просто. Хоккейная семья в раздеваке - она далеко не такая, как та, что ждет тебя дома. Многие игроки уже привыкли к тому, что почти не видят жен и детей. Поэтому многие хоккеисты разводятся. Когда они заканчивают играть, они не знают что делать и не могут выдержать давления. Начинают пить или подсаживаются на что-нибудь. Нам нужно придумать специальные школы. Я думаю игрокам нужно напоминать раз или два раза в год, о том, что нужно думать о жизни, после хоккея. Кто знает, может быть 2 из 20 задумаются об этом. Сейчас я занимаюсь бизнесом во Флориде и очень доволен тем, что у меня есть в жизни - немного спокойствия и безмятежности. Когда я играл в НХЛ, я был далек от реальности, единственная цель, которая двигала мной, было быть в форме и быть лучшим. Питание. После того, как я закончил играть в НХЛ, я набрал около 20 фунтов (ок. 10 кг). Стараюсь держать себя в форме. Много тренируюсь, езжу в спортзал, чтобы поиграть в хоккей два-три раза в неделю. Много бегаю. На прошлой неделе пробежал 12 миль (около 25 км - прим. ав). У меня ушло около трех часов, но я пробежал. Самое сложное для меня - это правильно питаться. Когда я играл в НХЛ, мне постоянно приходилось следить за тем, что я ем и как много я ем. Эл Арбур постоянно проверял мой вес. Было забавно, я мог весить, к примеру 205 фунтов (ок. 93 кг), а затем поехать на Брайтон Бич, набить живот всей этой русской едой и на следующий день я уже весил 215 (ок. 98 кг). Поэтому сейчас я много тренируюсь.. и так же много ем.
Волосы. Когда у меня были длинные волосы, я играл отлично. Я состриг их - и стал играть хуже. Тогда я понял, что волосы нужно вернуть - в них была моя сила. Как у Самсона. Но потом в Питтсбурге они мне надоели и, устав от того, что меня везде узнают, я их обрезал.
Hockey Night In Canada. Я хорошо помню свою первую игру на Hockey Night in Canada. Мне все тогда говорили, что я должен выжать из себя максимум, потому что все будут смотреть. Но меня это не особо волновало. Меня не волновало даже то, что скажет обо мне Дон Черри. Тем более, врядли он мог сказать что-нибудь приятное.
Джино Оджик. Однажны я пригласил Оджика поехать со мной и Буре на рыбалку в Лонг Айленд. А спустя пару лет я играл против него и Айлс за Питтсбург. Я помню, он поехал ко мне и ударил меня кулаком. Я не видел его, он просто подъехал сзади и "врезал" мне. Его тогда на 8 игр дисквалифицировали. Он потом сказал, что ударил меня за то, что я хитовал Мариуша Черкавски. Я помню, позвонил Буре и говорю: "Что не так с этим мужиком? Мы же рыбачили вместе!". А Павел мне в ответ: "Ты думаешь его волнует твоя рыбалка?" А ведь я думал, мы с Джино друзья. Раскаяние. Перед тем, как я перешел в Рейнджерс, мне позвонил Эрик Линдрос. Он просил меня играть за них, говорил, что было бы очень круто, если бы я был в его команде. Я был шокирован. Ведь это из-за меня у Линдроса было сотрясение и мне было очень неудобно играть в команде с игроком, которого я же и "поломал". Эрик тогда сказал, что об этом не стоит волноваться: "Это игра. Люди постоянно калечатся". Он даже не точил на меня зуб. Я чувствовал себя очень странно.
Приезд мамы. Моя мама прилетела впервые на мою игру еще в начале 90-тых, когда я выступал за Айлендерс. Литва тогда только обрела независимость, но все в стране до сих пор оставалось советским. На полках не было еды, сложно было купить одежду. Поэтому для нее приехать в Нью Йорк и увидеть своего сына, играющего на глазах у 17000 зрителей, было шоком. Я помню в той игре я блокировал бросок и шайба попала мне в колено. Я даже закричал, настолько было больно. Меня увели в раздевалку. И что вы думаете? Через 5 минут моя мама уже была там, чтобы быть уверенной, что с ее сыном все в порядке. Когда ты играешь в НХЛ, ты постоянно волнуешься. Волнуешься, что не достаточно хорош для команды, в которой играешь и не важное какие цифры у тебя в контракте. Для меня это всегда было большим давлением, наверно, поэтому я не скучаю по профессиональному хоккею. Я скучаю по раздевалке и тому чувству, когда осознаешь, что ты - часть великой команды, но я не по всей остальной хоккейной "бытовухе". Хотя сейчас в хоккее все по другому. Нету уважения к ветеранам. Когда я вернулся в Россию после Нью Йорка, меня любили как игрока и ветерана. Они просто ценили меня. Но в НХЛ, если ты достиг отпределенного возраста, то нужно быть готовым, что однажды услышишь: «Извини, но мы будем омолаживать команду». Это теперь больше игра молодых. Сколько 38-летних игроков осталось в Лиге? Не так-то много. Раньше нужно было «пахать» десять лет, чтобы хорошо заработать и имя и деньги, а сейчас - ты просто подписываешь большой контракт и тебя уже не волнует то, как ты играешь. Ты просто берешь деньги. Или делаешь как Ковальчук - забираешь деньги и уезжаешь. Оригинал: Грэг Томас
последнее предложение вообще ад