«Я открыл дверь и увидел наших парней, которые нагишом борются с какими-то девушками. Они молча посмотрели. Я не сказал ни слова». Восемнадцатая глава автобиографии Эспозито
Последний шанс Эспозито взять Кубок Стэнли.
Джону Фергюсону стало тяжело одновременно справляться с обязанностями генерального менеджера и главного тренера. Не знаю, как это раньше удавалось Эмилю Фрэнсису. Должно быть, он всем заправлял из своего офиса на Лонг-Бич. В других командах можно было совмещать два поста, но только не в «Рейнджерс». Начиная с сезона 1978/79, Ферги сконцентрировался на работе генерального менеджера, а главным тренером вместо себя назначил Жана-Ги Тальбо.
После того как мы второй год подряд не попали в плей-офф, Сонни Уэрблин уволил Фергюсона, а Тальбо привел Фредди Шеро на пост генменеджера и ассистента главного тренера. Шеро справлялся с обеими должностями, потому что у него было много помощников, делавших большую часть его работы. Команду за него тренировал Майк Николюк, а еще один приятель занимался обязанностями генерального менеджера. Фредди реально ни**я не делал. Он лишь делегировал полномочия.
Сказать по правде, Фредди был хорошим тренером, когда не пил. Он изучал хоккей. Он знал все нюансы – и как тренер, и как игрок. Но, блин, иногда…
Как-то раз Стив Викерс нарушил правила и отправился на скамейку штрафников. Фредди же закричал:
– Выходят Ткачак и Викерс! Ткачак и Викерс!– Фред, Стив на скамейке штрафников, – заметил я.– Ткачак и Викерс! – продолжал орать он.– Фред, Стив на скамейке штрафников, – повторил я.– А, ну ладно.
Потом он снова это сказал, и я сам вышел на лед убивать меньшинство. Интересно, Фред это делал, чтобы проверить, следим ли мы за игрой, или он просто бухим был? Я так и не понял.
«Туманный Фредди» – это прозвище ему отлично подходило.
Сезон 1978/79 был дебютным для Фреда в «Рейнджерс», и он докапывался до меня как мог. Каждый день он шел в свой офис через раздевалку, где у него на батарее грелось пиво. И каждый раз говорил: «Эспо, смотри, будешь и дальше играть – даже для матчей ветеранов будешь старым!». Фред довольно долго жил в Англии, и потому пристрастился к теплому пиву (в Северной Америке популярен миф о том, что в Англии пьют теплое пиво – прим. пер.). Сказав это, он разворачивался и шел к себе в офис. И так – почти каждый день. Мне было очень обидно, и раза после двенадцатого я сказал ему: «Фредди, иди на**й». А он все равно продолжал это говорить. Все ребята в раздевалке смеялись. Не понимаю, почему он так со мной обращался.
В том же году меня обменяли в «Чикаго» на Джимми Хэррисона.
Шеро очень нравился Хэррисон. В центр первой тройки он поставил Ульфа Нильссона, в центр второй – Уолта Ткачака, а меня в центр третьей. Фредди решил, что раз я играю в третьем звене, то вместо меня вполне можно использовать кого-нибудь подешевле.
Меня высадили из автобуса, на котором мы должны были ехать на тренировку в Денвере, и рассказали про обмен. Я вернулся в отель на такси. Собирал свои вещи, и тут мне объявляют, что обмен отменяется, и мне не надо никуда уезжать. Клуб получил медицинские данные Хэррисона, и выяснилось, что у него серьезные проблемы со спиной, так что «Рейнджерс» отказались от сделки.
Это тоже меня сильно задело. Я этого не заслуживал. С Бобби Орром, Грецки или Лемье так бы не поступили (Грецки обменивали дважды – прим. ред.). А я был более командным парнем, чем они. Я был предан своей команде. Очень предан. Впрочем, пожалуй, иногда я не умел держать язык за зубами.
Я кое-как продержался первую половину сезона, а потом меня поставили в тройку к Донни Мердоку и Дэйву Мэлоуни (Дэйв Мэлоуни был защитником. По всей вероятности Фил имеет в виду его младшего брата Дона – прим. ред.). Забросив всего три или четыре шайбы в первой половине сезона, во второй я стал колотить как маньяк. И в итоге к концу сезона наколотил 42. Я забрасывал практически по шайбе в каждом матче в возрасте 37 лет.
В том сезоне я последний раз сыграл в Матче всех звезд. Фредди был совсем этому не рад, потому что «Рейнджерс» пришлось раскошелиться на лишние 10 тысяч, полагавшиеся мне по контракту в случае приглашения на этот матч. У моего брата Тони был сломан палец, но и он принял участие в той игре.
В первом раунде плей-офф мы играли против «Лос-Анджелеса». Победив дважды, мы прошли дальше (тогда серии первого раунда проводились до двух побед – прим. ред.), а я забросил победную шайбу в овертайме. Я катил по центру, Мердок тащил шайбу по правому краю, а потом выложил ее мне. Мэлони ехал слева, Дэррил Эдестранд выкатился на меня, я выиграл силовую борьбу, первым успел на пятак и протолкнул шайбу в ворота.
В следующем раунде мы играли против «Филадельфии». Тяжелая была серия. Шеро раньше тренировал «Флайерс», так что хорошо их знал. Мы безукоризненно следовали его игровой установке. Постоянно «садились» на их защитников и создавали трафик на их пятаке. И мы их обыграли. Дальше нам оставалось дождаться окончания серии между «Бостоном» и «Монреалем», чтобы узнать своего соперника в финале Кубка Стэнли (после серии во втором раунде с «Филадельфией» была еще серия третьего раунда с «Айлендерс». «Рейнджерс» выиграли 4-2 – и уже после этого стали ожидать соперника по финалу Кубка Стэнли – прим. ред.).
Сонни Уэрблин пригласил нас с Донной на просмотр финальной игры той серии с Ховардом Коселлом и его женой Эмми. Вы даже не представляете, как я болел за «Бостон». А вот Дэйв Мэлоуни хотел сыграть против «Монреаля».
Ховард Коселл перебрал с выпивкой и снова начал лапать Донну. Я – в который уже раз – сказал ему:
– Держи свои руки при себе.– Успокойся, Фил, – сказал Сонни.– Мне это не нравится, – ответил я. Ховард засмеялся.– Ховард, веди себя прилично, – попросила Эмми. И Ховард тут же остановился.
Это был тот самый матч, когда «Бостон» получил удаление за нарушение численного состава, «Монреаль» на этом удалении сравнял счет, а потом победил в овертайме. Такое случается. Это часть игры. На Дона Черри спустили всех собак, но это было несправедливо. Достаточно посмотреть, как далеко «Бостон» забрался в том сезоне.
– Жаль. Говорю вам, нам было по силам обыграть «Бостон», – заметил я после матча.– Против такого «Монреаля» многие хотели бы сыграть, – сказал Ховард.– Не знаю, почему. Они слишком хороши в финальных сериях, – ответил я.
Мы отправились в Монреаль, и выиграли первый матч 6:2 (на самом деле 4:1. Со счетом 6:2 завершился второй матч, и выиграл его уже «Монреаль» – прим. ред.). Наш вратарь Джон Дэвидсон был просто бесподобен. Он сыграл выше всяких похвал. После игры я сказал Фреду Шеро:
– Давай уедем из города. У нас в команде много молодежи; они захотят оторваться.– Да все нормально будет, Фил, – отозвался Фред.
Я жил в номере один, потому что был самым возрастным игроком в команде. Никогда не забуду, как часов в пять утра услышал какой-то шум. Я открыл дверь и увидел, как четверо или пятеро наших парней нагишом борются с какими-то девушками. Они молча посмотрели на меня. Я не сказал ни слова. Они захихикали и вернулись обратно в свой номер. Одним из них был Донни Мердок. Остальные до сих пор женаты на тех же женщинах, что и тогда, так что я не хочу их подставлять.
На второй матч Скотти Боумэн поставить в ворота Банни Ларока вместо Кена Драйдена. Я очень обрадовался, потому что пусть даже Драйден и плохо отыграл в первой встрече, он всегда мог собраться в нужный момент. А вот с Банни Лароком, мне казалось, мы справимся.
Ларок был в воротах на раскатке «Монреаля». И тут вдруг Даг Райсброу щелкнул, и шайба угодила Лароку прямо в голову. Он рухнул, как груда кирпичей. Боумэну пришлось ставить на игру Драйдена.
Мы забили два быстрых гола, но потом Кенни начал ловить все, что летело в его сторону. Они стали строже играть в обороне. У них в защите тогда играли Лэрри Робинсон, Серж Савар и Ги Лапуант (Лапуант получил травму в предпоследнем матче серии с «Бостоном», и всю финальную серию против «Рейнджерс» пропустил – прим. ред.) – все трое теперь в Зале хоккейной славы. Так что можете себе представить, как нелегко было им забить. Они потихоньку прибрали инициативу к рукам. У Джона Дэвидсона были проблемы с коленом, и по ходу матча они только ухудшились. В итоге мы проиграли.
Мы вернулись в Нью-Йорк и проиграли третий матч 1:4. Джонни снова сыграл не ахти. Затем «Монреаль» выиграл четвертую встречу в овертайме, и повел в серии 3-1. Нам надо было побеждать в той игре, мы давили все три периода. Но Дэвидсон еле шевелился.
Затем «Монреаль» выиграл и пятый матч со счетом 4:1, и взял кубок. «Рейнджерс» упустили свой самый реальный с 1940 года шанс на победу в финале. Мы должны были выиграть в том году. Я вам серьезно говорю.
Помню, я стоял на вбрасывании в четвертом матче. Даги Райсброу сказал:
– Фил, зачем тебе это? Ты уже слишком стар.
Он пытался залезть мне под кожу. Я посмотрел на него и ответил:
– Еще как надо. Я стар, и у меня другого шанса может уже не быть. Мне это нужно.– Я не могу этого допустить, – сказал он. Я улыбнулся ему.
Победную шайбу в том матче забросил в овертайме Серж Савар. Серж был неброским, но очень добротным игроком. Господи, как же он был хорош! Он резко развернулся на синей линии, въехал в зону, и мощно бросил над плечом Дэвидсона.
Я думал завершить карьеру после того сезона, но, если честно, мне не хотелось расставаться с зарплатой в 400 000 долларов в год. Я никогда в жизни столько не зарабатывал. Два года спустя «Рейнджерс» назначили генменеджером Крэйга Пэтрика, и с его приходом мои дни были сочтены.
«ГРОМ И МОЛНИЯ: Хоккейные мемуары без п***ы». Предисловие
«Меня на больничной кровати покатили по улице в бар Бобби Орра». Вступление
«Отец зашвырнул вилку прямо в лоб Тони, и она воткнулась». Глава 1
«Когда мне было лет 12, приехавшая в сельский клуб девочка попросила заняться с ней сексом». Глава 2
«Нашей школе не нужно всякое хоккейное отребье». Глава 3
«Фил, у меня проблемы: я поцеловался взасос – и теперь девушка беременна». Глава 4
«Я крикнул Горди Хоу: «А ведь был моим кумиром, сука ты е***ая». Глава 5
«Мы потрясающая команда, династия могла бы получиться, но вы двое все похерите!». Глава 6
«Как бы ты себя почувствовал, если б 15 тысяч человек назвали тебя ху***сом?». Глава 7
«Подбежала девушка, подняла платье, сняла трусы и бросила в нас». Глава 9
«Играть в хоккей – это лучше даже самого наилучшего секса». Глава 10
«Я был по уши влюблен в Донну и толком не помню тот финал Кубка Стэнли». Глава 11
«Игроки СССР ели и скупали джинсы. Третьяк больше всех скупил». Глава 12
«Любой из нас мог затащить русскую девушку в постель за плитку шоколада». Глава 13
«Дети просили: «Папочка, не уходи, пожалуйста, папа!». Было очень тяжело». Глава 14
Даже если не брать во внимание возраст, много ли событий 20-30 летней давности из своей жизни человек помнит с абсолютной точностью, особенно если они были не особо примечательными, просто ещё одним днём в офисе?