Ученик Афиногенова, жертва Куликова и друг Якупова. Игрок «Трактора», о котором пели песни за океаном
Канадский форвард «Трактора» Дерек Рой – об успехах в изучении русского языка, игре с Максимом Афиногеновым, идеальной пенсии и величайших хоккейных разочарованиях.
Постоянное выживание в НХЛ
- Ты работал со многими известными специалистами – в том числе с великим Кеном Хичкоком. На кого из западных тренеров больше всего похож Анвар Гатиятулин?
– На Глена Галуцена, с которым мы работали в «Далласе». Когда я только пришел в команду, он проводил один из дебютных сезонов. Глен, как и Анвар, с большим уважением относился к игрокам, прислушивался к их мнению, часто вызывал на разговор. А еще он тоже каждый день учился – неважно, 30 тебе лет или 60. Если тренер стремится к саморазвитию, хоккеисты будут его уважать.
- Как должен вести себя идеальный тренер: давать пинка или быть тонким психологом?
– Сезон длинный – то удачная полоса, то неудачная. Поэтому нужно находить баланс. Необходимо чувствовать настроение и, когда ситуация требует, проявлять характер и повышать голос. Тогда игроки будут чувствовать, что у их тренера все под контролем.
- Полтора года назад ты переехал в Швейцарию в статусе звездного игрока. Чувствовал, что местные тренеры, игроки, журналисты и болельщики относятся к тебе с уважением?
– Не сказать, что мой трансфер наделал много шума, но встретили меня очень достойно. Берн – хоккейный город; когда в команду приезжает иностранец, болельщики и специалисты ждут, что он окажется во всех бомбардирских топах. К счастью, у меня получилось помочь команде стать чемпионами.
- После стольких лет в Северной Америке не скучно было в швейцарской лиге?
– Карьера в НХЛ похожа на постоянное выживание. Каждый год приходят ребята, мечтающие занять твое место. Нужно выдерживать конкуренцию с лучшими игроками мира. Поначалу я воспринимал швейцарский этап как фан, но лишь до тех пор, пока не вышел на площадку. Хоккей там находится на неплохом уровне. Год в «Берне» на сто процентов дал новый импульс моей карьере, ведь мне удалось выиграть и чемпионат, и Кубок Шпенглера. Вкус больших побед я не ощущал со времен юниоров.
- Из Швейцарии ты переехал в Омск, где спустя месяц произошла тренерская рокировка. Пришедший Федор Канарейкин регулярно критиковал тебя публично: он был недоволен твоими действиями в обороне и реализацией голевых моментов. Почему вы так и не нашли общий язык?
– Я приехал в Омск к Евгению Корноухову, прошел предсезонку с командой, а потом был вынужден улететь домой из-за проблем с документами. Мое возвращение в Россию совпало со сменой главного тренера. В тот момент мне нужно было чуть-чуть отдохнуть после перелета, но команда играла турнир в Магнитогорске, новый тренерский штаб решил испытать меня в деле. Как итог – я потянул мышцу и пропустил первые шесть игр чемпионата. Пришлось смотреть хоккей с трибуны, что я ненавижу делать. Это больно видеть, как твои парни рубятся, а ты не можешь им помочь. Тем не менее, мне удалось быстро вернуться на лед и забросить несколько победных для «Авангарда» шайб. Да, порой я промахивался из убойных позиций, но и создавал шансы как для себя, так и для партнеров. В остальном же… Это хоккей. Если ты не устраиваешь тренера – то 100 процентов окажешься в другой команде. В итоге я перешел в «Трактор».
- Насколько комфортно тебе и твоей девушке Нэнси в Челябинске? С кем из игроков черно-белых чаще всего проводишь свободное время?
– Здесь, в «Тракторе», очень сплоченный коллектив. Общаюсь я со всеми парнями, но преимущественно с англоговорящими: Щехурой, Францоузом, Кручининым и Денисовым. Что касается нас с Нэнси, то мы прекрасно устроились в Челябинске. Живем в центре города неподалеку от соснового бора, выгуливаем собаку в парке. Нам здесь очень нравится.
- Когда ты играл за «Сент-Луис», удивлялся, что Владимир Тарасенко каждый день жмет тебе руку в знак приветствия. Чем еще русские отличаются от североамериканцев?
– Особой разницы нет. Но вот в Омске я столкнулся с тем, что люди испытывают проблемы с английским. Куда бы ты ни пришел никто тебя не понимает. В Челябинске с этим проще, но я все равно начал учить русский язык. Запомнил: «хорошо», «спасибо», «пока», «как сам?», «один, два, три, четыре», «красный», «сюда», «нападающий», «защитник». Каждый день я стараюсь учить новые слова.
Афиногенов как наставник в «Баффало»
- Назови свое самое яркое воспоминание из детства?
– Хм, пожалуй, вспомню, как мы с друзьями гоняли шайбу во дворе на притоптанном снегу. Падали, скользили, пытались финтить. Причем бегали не в коньках, а в обычных ботинках. Уже позже родители стали возить нас с братьями на крытый каток.
- О чем тогда мечтал?
– Об НХЛ и крутых машинах. Я жил в небогатой семье. Мама всю жизнь проработала бухгалтером в маленькой фирме, отец трудился продавцом в гипермаркете. Естественно, я смотрел фотографии элитных спорткаров и представлял, как один из них однажды окажется в моем гараже. Потом я вырос, стал зарабатывать большие деньги и мог позволить себе практически все, что хочу. И тогда я купил себе Ferrari 599 GTB. К сожалению, перед переездом в Европу его пришлось продать.
- Наверное, ты все детство слышал разговоры, что с таким маленьким ростом нечего делать в НХЛ?
– Всю жизнь я слышу это. Причем, где бы ни играл – всегда был одним из лучших в команде. Когда я забивал шайбу, то понимал: одной недостаточно. Нужно обязательно делать дубль. Когда забрасывал две – стремился к хет-трику. Мне всегда приходилось трудиться на площадке чуть больше, чем крупным парням. Иначе меня бы списали.
Помню свой первый сезон в OHL. Я набрал 87 (34+53) очков, но даже тогда люди говорили мне: «Чувак, тебе просто повезло!». Во второй год я забил еще больше шайб и снова услышал слова о везении. Тогда я послал всех к черту и начал пахать еще больше. Негативный фон лишь предавал мне мотивации. А потом я пробился в НХЛ и доказал всем, чего я стою!
- Часто приходилось драться в Северной Америке с крупными ребятами?
– По юниорам я скидывал краги раз пять. Причем в команде у меня был друг Эндрю Питерс, который говорил: «Дерек, не парься, как только начнется заварушка – я за тебя постою!». В НХЛ я дрался один раз, но боем это назвать сложно.
Кулачные бои – не моя стихия. Зато мне всегда удавалось лезть на пятак, злить вратаря, задирать и провоцировать защитников, но избегать боя.
- В НХЛ ты раскрылся в «Баффало» – в звене с Ванеком и Афиногеновым. Комфортно было играть вместе со сверхскоростным россиянином?
– Я пришел в команду 20-летним парнем, и Макс с первого дня взял надо мною шефство. Афиногенов каждый вечер оставался на льду после тренировок. Я смотрел на него и понимал, на какой уровень мне нужно выходить. Когда ты играешь в тройке с таким быстрым парнем – нужно соответствовать. Иначе он пролетит мимо тебя, а ты лишь будешь хлопать глазами. Именно благодаря Максу я и начал прогрессировать как профессионал.
- С «Баффало» вы дважды дошли до финала конференции. Что сильнее бьет по самолюбию: остановиться в двух шагах от Кубка Стэнли или уступить в финале домашнего чемпионата мира в Квебеке, где Канада проиграла России?
– С самого детства я мечтал поднять над головой Кубок Стэнли. Перед сезоном у каждой команды есть лишь 3 процента на трофей. Ты пытаешься зацепиться за шанс. Конечно, если тебя повезет, можно попасть в сборную на чемпионат мира или Олимпиаду и взять золото, но главный приз НХЛ все равно важнее. Когда мы играли в финалах конференции, я чувствовал, что чаша находится от меня на расстоянии вытянутой руки. Остановиться в двух шагах от Кубка – величайшее разочарование!
- В «Баффало» ты набирал много очков. Обмен в «Даллас» был шоком?
– Перед обменом выдался тяжелый период. Все началось с серьезной травмы в столкновении с Куликовым. Врачи говорили, что я пропущу полгода, но я вернулся на лед через четыре месяца. И сразу попал с корабля на бал, выйдя в седьмом матче плей-офф с «Филадельфией». Мы проиграли матч, как и саму серию. А летом я получаю еще одну травму – и снова лег на хирургический стол. Именно тогда руководство и решило обменять меня в «Даллас».
- Держишь ли ты обиду на Дмитрия Куликова, который по сути разрушил твою карьеру в НХЛ?
– Хорошо помню этот момент. Я пасовал назад и получил толчок в спину. А дальше полетел в борт, но не смог сгруппироваться, потому что руки были заняты. Эпизод стоил мне разорванного сухожилия, но я сумел вернуться. Это хоккей, травмы случаются. Думаю, Куликов даже и знал, что его силовой прием вывел меня из строя.
Важность правильного отношения к делу
- К счастью, твоя карьера перезапустилась в «Эдмонтоне», где ты вдобавок сумел расшевелить и россиянина Наиля Якупова. Как тебе это удалось?
– Когда я пришел в команду, дела у «нефтяников» складывались плохо. Серия поражений растянулась на десять матчей, парни потеряли уверенность и выглядели подавленными. Наиль тогда показался мне невероятно энергичным игроком с хорошим катанием, который далеко не всегда рационально использовал свои силы. Он мог стремглав носиться из одного угла площадки к другому, когда ситуация того не требовала. Я посоветовал ему больше думать на льду и правильно занимать позицию. Наше звено быстро сыгралось и начало забрасывать победные шайбы.
- Бывший генменеджер клуба Крэйг Мактавиш говорил, что «Эдмонтон» не тронет тебя только потому, что вы с Якуповым обрели игровую «химию».
– По окончании сезона мы хорошо пообщались с Мактавишем и тренерским штабом. Вели переговоры о новом контракте, но потом в клубе сменилось руководство. Чиарелли, который занял место генменеджера, не видел меня в составе «Эдмонтона» из-за небольших габаритов. К тому же клуб выбрал на драфте Коннора Макдэвида – парня с невероятно быстрыми руками и ногами – и решил сделать ставку на него. У меня нет обид.
- У Якупова не лучшим образом складываются дела в «Сент-Луисе». Что ему нужно сделать, чтобы очаровать Хичкока и получить больше айстайма?
– Секрет в тренировках. От того, как выкладываешься на них, и зависит твое положение в команде. Нужно меньше думать о персональной статистике и больше об обороне, блокированных бросках, черновой работе. Очень редко Кубок Стэнли завоевывают команды с наибольшим количеством звезд. Чаще всего чашу берут клубы с рабочими лошадками. Отношение к делу важнее таланта. Хоккей – тяжелый труд. Ты можешь блеснуть в НХЛ один сезон, но если ты хочешь остаться в лиге надолго – нужно пахать. Неважно, сколько ты забил сегодня, – завтра начнется новая битва за выживание.
Экстремальный отрыв на пенсии
- Ты спонсируешь детскую команду из родного городка Кларенс-Крик. Как ты стал меценатом?
– По просьбе моего отца. Команда базируется во дворце, который находится рядом с местной школой и церковью. В этих местах я провел свое детство. Не то, чтобы я трачу сумасшедшие деньги. Но когда требуется купить новые коньки, клюшки или джерси – я помогаю.
- По интернету гуляет твоя фотография с поясом WBC. Когда успел стать чемпионом мира по боксу?
– Ха-ха. Это пояс Жана Паскаля из Монреаля (боец, дважды проигравший челябинцу Сергею Ковалеву – прим.автора), с которым мы познакомились на этапе «Формулы-1». Позже я провел выходные с его семьей. В доме Жана я и наткнулся на пояс, который он мне любезно предложил примерить. Мы дружим с Паскалем до сих пор.
- С твоим именем связана еще одна сумасшедшая история. Когда солист канадской рок-группы «The Tragically Hip» Горд Дауни во время концерта заменил слова в песне. И вместо «Бобби Орр» пропел «Дерек Рой».
– Это произошло в 2006 году во время концерта в Баффало, и мне было чертовски приятно. До сих пор храню диск с записью этого шоу... Два месяца назад The Tragically Hip завершили прощальный тур. Горд Дауни тяжело болен – врачи обнаружили у него рак мозга. Очень жаль.
- Какой ты видишь собственную идеальную пенсию?
– На протяжении всей карьеры меня тянет на экстрим. Мне нравится вейксерф, прыжки с парашютом и сноуборд. Но я профессионал и понимаю, что на кону стоит многое. Ты либо развлекаешься, либо зарабатываешь деньги. Вот когда я решу повесить коньки на гвоздь, обязательно оторвусь на полную катушку.
Самый крутой переход лета в КХЛ
Фото: hctraktor.org, hawk.ru, twitter.com/roy9ner
