Игорь Кравчук: Сын станет трёхкратным олимпийским чемпионом? Почему нет?
Двукратный олимпийский чемпион Игорь Кравчук рассказывает khl.ru о том, как захотел стать тренером, как в своё время складывался его отъезд в НХЛ, какая из его золотых медалей тяжелее, как ему повезло попасть в команду без русских, почему он до сих пор болеет за «Чикаго» и о многом другом.
13 сентября исполнилось 50 лет прославленному российскому защитнику, двукратному олимпийскому чемпиону Игорю Кравчуку. Сейчас Игорь живёт в Монреале, занимается тренерской деятельностью и всё свободное время уделяет семье. В день своего 50-летия специально для khl.ru Кравчук поделился воспоминаниями о карьере.
«Неправильно идти в бизнес, когда ещё не поделился знаниями о хоккее»
- Каждый спортсмен в чём-то старается найти себя после окончания карьеры. В чём нашли себя вы?
- Здесь всё очень просто. То, что я могу делать хорошо, связано с хоккеем. В этой сфере я и остался. Считаю, что не совсем правильно обучаться другим наукам, идти в менеджмент, в бизнес, когда столько прошёл в хоккейной жизни и еще не поделился этим.
- То есть сразу начали тренировать?
- Нет. Только спустя два-три года у меня появилась такая возможность. Я закончил специальные тренерские курсы в Монреале и получил лицензию. Сам многому учился, и не всё легко давалось. Очень сложно было переключиться от игры к обучению ей. Находясь по другую сторону скамейки запасных, по логике вещей ожидаешь, что тренировать просто. А на самом деле это очень непросто и приходилось начинать с самого себя. Ведь действительно сложно учить играть в хоккей. Нужно же не только научить хорошо стоять на коньках и работать клюшкой, есть разные тонкости. Прежде всего, нужно научить профессиональному отношению к делу.
- Значит, сейчас хоккей в вашей жизни занимает огромное место?
- Значительное. Как и раньше.
- Сыновья пошли по вашим стопам?
- Младшему 10 исполнилось, он левый крайний нападающий. Его кумир? Папа у него кумир, наверное. (Улыбается.) А если серьезно, его кумир Павел Дацюк. Вообще, безумно хочу, чтобы у сына получилось. Делаю всё возможное, чтобы он стал хорошим хоккеистом.
- Лучше, чем вы? Трёхкратным олимпийским чемпионом?
- А почему нет? Мечтать не вредно. Всё возможно. Мысли, желания и мечты материализуются! У него есть всё, чтобы достичь таких высот. У него гораздо больше условий и возможностей, чем было у меня в то время.
Игорь Кравчук
«Тихонов обещал – если выиграем в Альбервилле, он отпустит меня в НХЛ»
- Как после окончания карьеры к вам пришло решение остаться жить в Северной Америке?
- Как такового решения не было. Я продолжаю жить на две страны, Россию и Канаду. После окончания карьеры в НХЛ я пытался подписать контракт с одним из российских клубов. К сожалению, этого не произошло, но не по моей вине. Все чаще приходили мысли о том, чтобы попробовать себя в работе тренера. Потому что хоккей является большой частью моей жизни. В течение трёх лет я работал главным скаутом олимпийской сборной России по НХЛ и Северной Америке и совмещал работу главным тренером юниорской сборной России до 18 лет.
- После стольких лет за океаном менталитет полностью изменился?
- Это ничего не меняет, я был, есть и остаюсь русским человеком. Я очень люблю Россию и Москву, приезжаю по нескольку раз в год, привожу своих детей, они остаются в полном восторге. Они родились в Канаде, но прекрасно говорят на русском языке и даже ходят в русскую школу. Да, я живу здесь, но это не значит, что моё сердце потеряло свои русские корни.
- Вы уехали за океан в 1992...
- В начале 90-х годов ситуация резко изменилась: новые экономические условия в стране отразились и на развитии клубного хоккея. Мне посчастливилось выходить на лёд в составе сборной СССР, СНГ и России. И в составе сборной команды СНГ мы стали последними на данный момент, кто выиграл золотые медали по хоккею на Олимпийских играх. К началу 90-х годов контакты между российскими клубами и командами НХЛ приобрели стабильность, и западные болельщики начали привыкать к тому, что на катках Канады и США, стали появляться лидеры российского хоккея. С 1990 по 1993 год из России выехали по контрактам около 50 лучших хоккеистов – настолько велик был спрос на наших звёзд, имевших титулы олимпийских чемпионов.
Я уехал сразу после Олимпиады, подписал контракт с «Чикаго Блэкхоукс». Вообще всё это было достаточно сложно, и это отдельная тема для разговора. Основные трудности были в самом отъезде. Сложной была и сама процедура договора и сроки – когда я поеду. Всё это подвисало в воздухе. Какое правильное решение: ехать сразу после Игр или остаться доигрывать сезон в ЦСКА? А ведь момент очень важен. Особенно в спорте – упускаешь момент, и он может уже не вернуться. У тебя была возможность, ты её и не использовал, остался номером драфта, а твою нишу в клубе внезапно занял другой игрок. И клуб больше не нуждается в твоих услугах! Так что для меня это было тяжёлое решение. Я чувствовал, что многие уезжают, и самому хотелось.
- Кто уговаривал остаться?
- Виктор Васильевич Тихонов со мной много на эту тему говорил, и для него было непросто меня отпустить. В итоге он дал обещание: если мы станем олимпийскими чемпионами, он пойдёт мне навстречу. Но когда настал сам момент – всё, мы олимпийские чемпионы... Я это очень хорошо помню. Мы сидим в столовой Олимпийской деревни, и я подхожу:
«Виктор Васильевич, поздравляю, за многое спасибо... Остаётся ли в силе наш разговор?»
И вот здесь Тихонов поворачивает свой корабль в обратную сторону:
«Игорь, вот ты уедешь, а кому играть? Кому передавать флаг?»
И я понимаю, что он меня сейчас начнёт уговаривать остаться. Говорю:
«Хорошо, давайте, утро вечера мудренее. Завтра встанем и подумаем».
С нами на Играх был Роберт Дмитриевич Черенков, я подошёл к нему, с ним переговорил. Потом переговорил с моим агентом. И честно скажу, очень непростая ночь была. Поговорил со всеми, много думал сам. Взвесили все за и против, разобрали и рассмотрели все опции. И я пришёл к заключению, что я поеду.
Игорь Кравчук
«Мне повезло: я попал в команду, где не было русских»
- Как быстро вы приспособились после российских реалий к тамошней игре, к быту, к языку?
- С языком, конечно, были проблемы. Та программа, которая преподаётся в школах, это британский английский. Разница есть существенная. Кроме того, бытовой язык совсем другой, там огромное количество сленга, синонимов и прочего. Но тут мне повезло: я попал в команду, в которой не было русских игроков. То есть оказался поставлен в такую среду, в которой не говорят по-русски. И это форсировало обучение языку, бытовым и хоккейным фразам. Мне волей-неволей пришлось быстро приспосабливаться, понимать, говорить. Но при этом мне не повезло: я попал в команду, в которой не было русских! (Смеётся.)
Хотя со временем, для большинства специалистов стала очевидна истина – российские легионеры превратились с годами в самый мощный источник повышения рейтинга ведущих клубов НХЛ, благодаря нестандартному мышлению, тонкой тактической игре и высокой игровой дисциплине.
- Многие россияне, уехавшие тогда в НХЛ, оказывались в том или ином клубе вместе.
- В том же «Детройте» были Володя Константинов, Сергей Фёдоров, позже туда пришли Игорь Ларионов, Слава Фетисов... Но когда меня поменяли из «Чикаго» в «Эдмонтон», там тоже русских не было! Потом я попал в «Сент-Луис», и там не оказалось русскоязычных ребят. Был Виталий Прохоров, но у него не сложилось, и он уехал, когда я туда попал. Единственный мой клуб, в котором был расширенный русский контингент – это «Оттава». К моему приходу в клуб там уже играл Алексей Яшин, Сергей Жолток и чуть позднее приехал Петр Счастливый. Но к тому времени я спокойно уже общался на английском языке.
- А что касается хоккея? Канадская коробка, другая игра…
- Уменьшенная площадка канадских катков не позволяла развить игрокам максимальную скорость. На большом льду наши защитники имели возможность разъехаться по сторонам, у них было широкое поле для маневра. А в клубах НХЛ, защитники держатся ближе. Здесь трудно пробиться в одиночку, и в пас сыграть сложнее. Склонялись к такому варианту – вход через край атаки и частый вброс шайбы в зону соперника.
Знаете, что помогло мне в этом? Большое количество игр на маленьких площадках за океаном, проведённых раньше. Это и два Кубка Канады, и выезды с ЦСКА на рождественские суперсерии, молодёжный чемпионат мира, который мы проводили в Канаде. Данные матчи оставили очень сильный навык игры на маленьких площадках. И эта игра далеко не простая…
- А в России иногда говорят, это примитивный хоккей.
- Да, говорят. Но здесь сразу вылезают другие качества. Сразу понятно, есть они у игрока или нет: проворство, ловкость, координация. Когда ты играешь на маленьком пространстве, всё надо делать очень быстро. Мастерство, видение поля остаются, не исчезают, но надо делать всё в разы быстрее. И уж если в то время надо было делать быстрее, то что говорить о сейчас! Хоккей же развивается. Меняются правила, стиль игры и скорости.
Вот посмотрите, например Кубки Канады 80-х годов. Да даже того же 1996 года! Вы сразу увидите, насколько сегодня игра стала чище в плане зацепов, захватов, задержек. Раньше на это обращали внимания, только если ты кого-то совсем уж завалил как медведь. Тогда судья свистел, а на мелкие зацепы даже не обращал внимания. И я помню, за счёт этих захватов в средней зоне «Нью-Джерси» в своё время стал победителем Кубка Стэнли. В средней зоне они просто цеплялись как вагончики, и играть было нельзя. Поэтому стали менять правила, раз – и две минуты за задержку игрока, не владеющего шайбой.
«В тот сезон я играл в хоккей 11 месяцев! Вспоминаю – и страшно»
- А как вас, россиянина, принимали партнёры в заокеанских клубах?
- Вы знаете, очень необычно. Я попал в «Чикаго», и здесь надо понимать, насколько это безумно спортивный город! Там находятся «Чикаго Блэкхоукс», «Чикаго Буллз», «Чикаго Кабс», «Чикаго Уайт Сокс», «Чикаго Беарз». Кроме того, там куча всяких стадионов и парков, где можно провести время на берегу озера Мичиган. Количество волейбольных площадок, велосипедных и беговых дорожек просто не поддаётся описанию! Приехать туда было интересно. Но европейцев в команде почти не было за исключением Доминика Гашека и Фрэнка Кучеры. Все остальные были североамериканцы или канадцы. А команда была достаточно именитая – там играл Крис Челиос, Эд Белфор... И когда исполнялся гимн – это было что-то неописуемое: мощным голосом, рёв трибун на стадионе. То есть можно было даже не разминаться, можно было послушать этот гимн, и ты был уже готов, пот струился по спине, ты был готов биться. Такая была атмосфера на старом стадионе в Чикаго.
- И вы сразу стали там своим?
- У того «Чикаго» был силовой стиль хоккея. Даже «Эдмонтону» в матчах с «Блэкхоукс» приходилось играть в силовой хоккей. Столько столкновений, драк! А в раздевалке у нас была абсолютно противоположная картина. Очень лёгкая атмосфера и очень дружная команда. Для меня это было в новинку, очень непривычно. Мы вместе ходили играть в бильярд, компанией по 10-15 человек. Ходили вместе смотреть фильмы. После тренировки или игры часто ходили ужинать вместе. Не было такого, что здесь три кучки, там два человека, здесь ещё две кучки. Всегда были все вместе. Настолько был сплочённый коллектив! И тогда это нам помогло очень сильно сыграть концовку сезона.
- Забастовка как-то сыграла свою роль?
- На тот момент, когда я приехал, команду немножко лихорадило. Та забастовка хоккеистов... Двери стадиона тогда были закрыты, все катались на запасном катке, играли, тренировались. И как ни странно, эти 10-15 дней простоя пошли нам на пользу. Вышли – и пошло у нас! А потом настал плей-офф, и самая тяжёлая серия – с «Сент-Луисом». Хорошая команда, быстрая. Первый матч дома мы выиграли, потом проиграли, на выезде также один выиграли, один проиграли. В итоге серию выиграли в шестом матче в Сент-Луисе, и пошли в следующий раунд против «Детройта». Его прошли на одном дыхании – 4:0. Потом «Эдмонтон», тоже 4:0.
- И финал с «Питтсбургом».
- У меня совершенно невероятные были ощущения – в один сезон и Кубок Канады, и Олимпийские игры, и финал Кубка Стэнли! Представьте: я в тот сезон играл в хоккей 11 месяцев! Вспоминаю, и самому страшно становится. Последний матч я закончил 2 июня, а подготовку к сезону мы начали 25 июня прошлого года, хорошо это помню. Был Кубок Канады, Приз Известий, Олимпиада, потом НХЛ, Кубок Стэнли, финал...
- Как же вам физики хватило?
- Физически было очень тяжело. Конечно, помогла та подготовка и база, которую заложили с Виктором Васильевичем Тихоновым летом на предсезонке. Знали, какой важный будет год. Но на следующий сезон у меня наступил спад, были травмы, а полностью восстановиться просто не было возможности, повлияла масса других моментов. В частности, и самостоятельная подготовка, которую я не умел проводить. Как у нас было с Тихоновым: заканчивался сезон, заканчивался чемпионат мира в мае, и мы спокойно держали свою форму – бегали, прыгали в щадящем режиме. А это был хоккей, серьёзный, с травмами, столкновениями, колоссальными нагрузками. А мне ещё и вот что было в новинку: ты приехал в НХЛ, и хочешь или не хочешь, можешь или не можешь, а тренер решил играть в две пары защитников – и играй. Такая вот адаптация.
Игорь Кравчук и Владимир Лутченко
«Болеем с сыном за «Чикаго». Форма у них красивая!»
- Какой из своих бывших команд НХЛ сейчас больше всего сопереживаете?
- Мы с сыном болеем за «Чикаго». Пусть не обижаются другие клубы, но я вот считаю, что у «Блэкхоукс» самая красивая форма. (Улыбается.) Наверное, это ещё связано с моими первыми ощущениями: когда ты приехал играть в НХЛ, когда надел майку клуба... Это не забыть. Хотя в моём случае всё это было скомкано. То есть, конечно, не тот вариант, когда тебя выбирают на драфте, и ты надеваешь джерси клуба под аплодисменты полного стадиона, рядом стоят генеральный менеджер, комиссар лиги и так далее. Здесь всё было достаточно скромно.
- Как?
- Вообще история получилась курьёзная. Я летел через Нью-Йорк, а когда прилетел – узнал, что ещё не подписан контракт между моим агентом и клубом, какие-то разногласия возникли. И я ждал. У меня даже не было формы! Прилетел вечером, встречал меня сам главный тренер Майк Кинэн, утром было медобследование, а вечером – игра с «Детройтом». Утром мне дали коньки, забыли их поточить. Дали абсолютно новую форму, вообще всё новое, те же клюшки, которые я ещё часа два потом стоял и пилил, чтобы они хоть как-то под мой шаблон подошли. Вышел играть в совершенно новой экипировке – перчатки, коньки, клюшки. Мы тогда победили «Детройт» 4:2, я в этой же игре забил свой первый гол. Действительно незабываемые ощущения. И сейчас болеем за «Чикаго».
- И больше никому не симпатизируете?
- Я ещё, конечно, неравнодушен к «Монреалю». Всё-таки уже долгое время здесь живу, и многие наши ребята через эту команду прошли, и сейчас проходят. Александр Радулов вот сюда приехал, тоже буду за него болеть. Надеюсь, что буду радоваться его игре и игре команды. Очень хорошо знаком с генеральным менеджером «Монреаля» Марком Бержевеном, мы вместе играли в «Сент-Луисе». Хотя и к «Оттаве» я неравнодушен, провёл там очень хорошие годы. С Алексеем Яшиным мы там вместе играли, много друзей оттуда, до сих пор общаемся. Вот три команды, за которые я болею душой. Но «Чикаго» в всё-таки этом списке доминирует.
- Следите персонально за Панариным, Анисимовым?
- Безусловно, всегда желаю им успешной игры – тонкой, проницательной, красивой. Очень, кстати, переживал, что у Виктора Тихонова в «Чикаго» не сложилось. Он очень хотел играть, и в «Чикаго» на него очень рассчитывали. Но по многим причинам можно было предположить, что ему там будет сложно, так и получилось. Потом его поменяли в «Аризону», а потом он вернулся в Петербург. И хочу сказать, что хоть возвращение Тихонова в НХЛ не получилось, он остаётся прекрасным игроком, и будет на ведущих ролях в российском хоккее.
Игорь Кравчук
«Золото Калгари тяжелее. В Альбервилле от нас многого уже не ждали»
- У вас два олимпийских золота. Какое из них тяжелее?
- Сто процентов первое. Та команда, что играла на Олимпиаде в Калгари – по своему составу, по регалиям, проиграть просто не могла. И эти высокие ожидания, хочешь ты или нет, всегда в подсознании. Это всегда было и будет: когда от тебя ждут максимума, тебе непросто. Кто-то с этим лучше справляется, да, кто-то хуже. Но это уже другой разговор.
- А Альбервилль-92?
- На второй Олимпиаде всё получилось наоборот. Все улетели в НХЛ, приехали помочь только Вячеслав Быков и Андрей Хомутов. И от нас уже так много не ждали. Возможно, даже вообще не верили, что эта команда может выиграть. И на предварительных играх мы выступили неярко. Но так всё сложилось, что победили в самых важных матчах. И если сравнивать две эти медали по психологической нагрузке, то Олимпиада-88 была сложней. И дорога к ней была сложнее, несколько раз перед ней мы проиграли: на Кубке Канады-87, и сборной Канаде на турнире «Известий» в Москве... Это добавляло нервозности. Но даже с этими поражениями мы работали дальше и шли к цели.
- Вы брали медали на каждой Олимпиаде, на которой участвовали. Какие из Игр всё-таки стали самыми запоминающимися?
- В бытовом плане это Нагано. Надо отдать должное тренерскому штабу, команду тогда возглавлял Владимир Юрзинов. Тренеры очень тонко и грамотно перестроились. Они не стали нас загонять в рамки, которые раньше были – строго по часам отбой, по номерам, убрать автоматы с газированной водой с этажей и так далее. Тренеры поняли, что мы уже совершенно другие по менталитету. Половина ребят уже давным-давно играла в НХЛ, некоторые по 6 лет, некоторые по 8. И делать шаг обратно было бы не совсем правильно.
- Плюс, наверняка, сама Япония? Экзотика, всё-таки.
- Да, учитывая специфику Японии, её красочность, культуру, природу, Олимпиада действительно была очень интересной. Мы оказались предоставлены сами себе, был свободный выход за территорию Олимпийской деревни. Ребята уже владели английским языком, потеряться мы не боялись. Даже если таксист не понимал фразу на английском, у нас с собой у каждого была бумажка, на которой иероглифами было написано: «Мне нужно в Олимпийскую деревню». То есть заблудиться было невозможно. И эту возможность мы использовали со всей душой.
- А потом был финальный матч.
- Шайба не шла в ворота, и этот рикошет... Три раза ведь шайба изменила направление после броска Свободы, и всё-таки залетела в ворота Мишки Шталенкова... Конечно, обидно. Но что делать? Чехам тоже надо отдать должное, они прошли канадцев, у них очень сложные игры были. Так сложилось, что мы не смогли забить Гашеку. Остались серебряными призёрами. Конечно, хотелось стать трёхкратным, и команда этого заслуживала.
Игорь Кравчук и Николай Соловьёв
«Кинэн показал мне сторону заокеанской тренерской работы»
- Кто из тренеров, с кем вы работали, оставил самое сильное впечатление?
- Если выстраивать лестницу, то конечно, это мой первый детский тренер. Заслуженный тренер страны Владимир Иванович Воробьёв. Мой первый тренер, которому я всегда звоню и говорю ему спасибо. Он читал нам журналы про великих спортсменов, в перерывах между тренировками и играми садились в комнату, и он нам всё это рассказывал, показывал. Становление меня как личности, как спортсмена, прошло с ним.
- А из тех, кто был дальше?
- Знаете, в общем-то, любой тренер оставит свой след в душе любого игрока. Виктор Васильевич Тихонов – вот что тут говорить? Мэтр! Так же как и Владимир Владимирович Юрзинов, и Игорь Ефимович Дмитриев, и Роберт Дмитриевич Черенков... Это люди, которые и сами прошли в хоккее многое, и как тренеры доказали всё. Это лидеры мирового тренерского цеха. Из тех с кем я работал в Северной Америке, безусловно, надо отдать должное Майку Кинэну. Он показал мне сторону заокеанской тренерской работы. Тут ведь совершенно другая психология, другое видение команды. У нас в России ведь совершенно иначе тренер руководит командой, ведёт игру на скамейке. Ещё Глен Сэтер – сейчас генеральный менеджер «Нью-Йорк Рейнджерс», мне посчастливилось играть и под его руководством. Отдельно хочу сказать спасибо Тузику Игорю Николаевичу, он учил меня азам тренерской работы в сборной. Эти советы и опыт были очень полезны и поучительны!
- Глядя на кого-то из своих тренеров, понимали, что сами хотели бы тренировать?
- Когда ты играешь, то думаешь скорее о том, как бы поиграть побольше. (Смеётся.) На тот момент о тренерской должности не задумываешься. Это приходит уже гораздо позже. И ты берёшь за основу чью-то модель и размышляешь, сможешь ли ты так. А может, у тебя вообще будет что-то своё, или что-то совместишь. И не могу сказать, что чья-то модель является для меня идеальной. Но учитывая специфику работы, повторюсь – мне повезло, что я родился в эпоху перемен. Я прошёл в хоккее столько стилей – наш советский, СНГ, заокеанский... Это очень серьёзный опыт.
«Ребят, здесь тренер я, и у нас есть цель»
- Вспомним ваш опыт с юниорской сборной России. Что стало самым трудным в работе с молодыми парнями?
- Опыт был интересный, красочный, но короткий. Как главный тренер я там работал не больше года. Что сказать, молодёжь – она уже другая. Ты смотришь на них, и начинаешь адаптировать себя под них. Безусловно, есть определённые моменты, когда ты достаточно жёстко должен дать понять:
«Ребят, здесь тренер я, и у нас есть цель. И это не группа здоровья, где вы пришли, помахали клюшками, попарились и, такие румяные после этого пошли поели. Мы все готовимся выиграть, стать лучше, продлить свою карьеру. И раз вы в сборной, значит, вы замахнулись на что-то серьёзное»
Но система подготовки сборной на сегодняшний день разительно отличается от той, что была раньше. Даже календарь основной команды, не говорю уже про «молодёжку» – день, два, три и нужно играть. Такого раньше не было. Сборная собиралась дней на десять, были короткие тренировочные циклы, только потом выезжали на какие-то турниры или товарищеские матчи. Олимпийские игры вообще идут особняком, по месяцу, а иногда и по полтора сидели на сборах! И это тоже надо учитывать. Количество игр в чемпионате возросло, и для молодёжных команд тоже возросло. И ребята в сборную приезжают в абсолютно разном эмоциональном и физическом состоянии. Один за последнюю неделю провёл четыре матча, второй два, четвёртый три. Масса нюансов! Они ещё не приехали в расположение сборной, а у тебя уже полная голова: кому какие нагрузки, кому дать отдохнуть, кого взбодрить. А у тренера ещё и кроме ребят есть свои мысли.
- А что вам дал опыт работы в КХЛ, в «Северстали»?
- Я поработал и со старой российской школой в лице Николая Дмитриевича Соловьёва, и с Вацлавом Сикорой, представителем европейской школы хоккея. Я учился у них, много для себя узнал интересного. Всегда идёт познавательный процесс! На любом уровне! Вот, например, я в хороших отношениях с Майком Кинэном, часто разговариваем с ним при встрече. И он сказал, что даже когда выигрываешь и Кубок Стэнли, и Кубок Гагарина, ты каждый раз познаёшь что-то новое. Неважно, сколько ты лет на тренерском мостике. Меняется игра, меняются люди, которые приходят в хоккей и всегда приходится к этому адаптироваться, применяя на практике опыты работы ведущих специалистов и новые направления развития игры.
- Что скажете сейчас, хотелось бы вновь поработать в клубе, в сборной?
- Безусловно! Я могу не только обучить игроков правильным тактическим действиям и выбору позиции, но и технически показать, как и что делать. У меня большой опыт игры на больших и маленьких площадках и опыт школы советского, российского хоккея. Я остался в хоккее и мне это нравится, и мне хочется продолжать. Так что занимаюсь и буду заниматься тренерской работой, пока у меня есть такая возможность.
Игорь Кравчук, Сергей Фёдоров и Игорь Есмантович
Досье
Кравчук Игорь Александрович
Родился 13 сентября 1966 года в Уфе
Карьера игрока: «Салават Юлаев» – 1983-1987 гг.; ЦСКА – 1987-1992 гг.; «Чикаго Блэкхоукс» – 1992-1993 гг.; «Эдмонтон Ойлерз» – 1993-1996 гг.; «Сент-Луис Блюз» – 1996-1997 гг.; «Оттава Сенаторз» – 1997-2000 гг.; «Калгари Флеймз» – 2000-2002 гг.; «Флорида Пантерз» – 2003.
Достижения: двукратный олимпийский чемпион (1988, 1992 гг.), серебряный призёр Олимпийских игр (1988), бронзовый призёр Олимпийских игр (2002), чемпион мира (1990), бронзовый призёр чемпионата мира (1991).
Карьера тренера: скаут сборной России в Северной Америке – 2011-2014 гг.; главный тренер юниорской сборной России – 2012-2013 гг.; ассистент главного тренера ХК «Северсталь» – 2014-2015 гг.
